Минздрав и Следственный комитет, похоже, договорились, как наказывать медиков за врачебные ошибки. Подразумевается, что за «неумышленные преступления» врачей в Уголовном кодексе будут предусмотрены некие «альтернативные наказания». Однако врачи возмущены самой постановкой вопроса о наказании за ошибки – и видят в этом угрозу для развития российской медицины.
Минздрав пообещал рассмотреть предложения по изменению Уголовного кодекса, которые помогут остановить практику арестов за врачебные ошибки. Как рассказали ТАСС в пресс-службе министерства, врач не должен быть привлечен к ответственности «за добросовестное заблуждение при лечении или диагностике». Однако в случае халатного отношения и небрежности виновные должны наказываться в соответствии с законодательством.
Так Минздрав откликнулся на сообщение Следственного комитета, предложившего ввести в УК новую статью 124.1 («Ненадлежащее оказание медицинской помощи (медицинской услуги)») об альтернативных наказаниях медработников за неумышленные преступления. Решение стало результатом совместной работы СК с Национальной медицинской палатой, которая давно требовала прекратить сажать медиков «за неумышленные осложнения». Эксперты палаты вместе со следователями и создали рабочую группу, предложив в итоге соответствующие поправки.
«Мы благодарны СК за то, что они слышат наше мнение», – сказал по этому поводу РБК глава палаты Леонид Рошаль. Вместо арестов врачей группа предложила иной подход, который позволит удовлетворить требования потерпевших на основе «модели страхования деятельности медицинских работников».
Поддержал предложение СК и бывший глава комитета Госдумы по вопросам здравоохранения, сенатор Сергей Калашников. «Я был одним из инициаторов этого процесса», – заявил он газете ВЗГЛЯД. Сенатор считает, что сажать врачей нельзя уже хотя бы потому, что «большинство случаев врачебных оплошностей юридически недоказуемо». Если они доказуемы, то проблем не возникает, и медика можно и так наказать за халатность.
Дамоклов меч в виде уголовного наказания за сложную деятельность врача, например, хирурга, отбивает у него всякую охоту работать», – заметил сенатор.
По мнению Калашникова, нужно придерживаться мировых тенденций – платить врачам высокую заработную плату и «лишать лицензии на врачебную деятельность» только в случае, если такое решение будет принято медицинским сообществом», а не правоохранительными органами.
«Безграмотные следователи не должны принимать решение, правильно поступил врач или нет», – подчеркнул он. Сенатор также предположил, что платить пациенту компенсацию за врачебные ошибки будут страховые компании, чтобы в страховом договоре заранее «четко оговаривался бы характер случаев, характер помощи, время, качество и так далее».
Однако его коллега по Совету Федерации, в прошлом – врач-педиатр Антон Беляков не уверен, что государство должно платить за ошибки плохих врачей. Он считает, что врача не стоит полностью освобождать от ответственности – по крайней мере, материальной.
«Есть западная модель страхования, когда врач ежемесячно делает отчисления с тем, чтобы покрыть возможный ущерб от допущенной им и доказанной в суде врачебной ошибки. Когда такие отчисления делает врач в США, имеющий годовой доход 120 тыс. долларов – это одна ситуация. Когда такие отчисления делает доктор, который работает на две ставки за 16 тыс. рублей, то можно себе представить, какие там будут суммы. Понятно, что эта система не работает», – сказал газете ВЗГЛЯД сенатор.
«Я сам часто призывал к декриминализации целого ряда преступлений, связанных с работой медицинского персонала, но считаю: то, что сейчас озвучивает СК – это перегиб в другую сторону. Жертв врачебных ошибок, связанных с низкой квалификацией, очень много. Есть жертвы и с летальным исходом. Например, известный случай – перепутали правую с левой и ампутировали. Конечно же, таких «недоврачей» нужно привлекать к ответственности. В данном случае к уголовной», – потребовал сенатор.
Напомним, одно из наиболее резонансных дел о врачебной ошибке было возбуждено против московского врача-гематолога Елены Мисюриной. По мнению следователей и судей, она нарушила методику трепанобиопсии, повредив сосуды пациентки, которая скончалась через несколько дней после этой процедуры. Суд приговорил гематолога к двум годам тюрьмы. Началась кампания в ее защиту, в которой принял участие даже мэр Москвы Сергей Собянин. В апреле прошлого года Мосгорсуд отменил приговор и вернул дело в прокуратуру. В итоге Мисюрина была освобождена.
По информации СК, в 2017 году суды получили более 170 уголовных дел о врачебных ошибках, а количество жалоб на медицинскую помощь в СК составило 6050, что на 1100 больше, чем годом ранее. В 2012 году их было только 2100. Большинство осужденных в 2017 году врачей (74,7%) обвинялись в причинении смерти по неосторожности (ст. 109). В оказании услуг, не отвечающим требованиям безопасности (ст. 238), – 10,9%. Еще 6,3% подозревались в причинении тяжкого вреда по неосторожности (ст. 118 УК). Оставшиеся проходили по статьям о халатности и неоказании помощи больному.
«Говорить о каком-либо наказании врачей концептуально неверно», – заявил в интервью газете ВЗГЛЯД кандидат медицинских наук, кардиолог Ярослав Ашихмин. По его мнению, такая постановка вопроса может зарубить на корню зарождающуюся в России современную медицину. Термин «ошибка» предполагает отсутствие злого умысла, а вместо наказания людей необходимо обучать, уверен медик.
«Сегодня в медицину входит огромное количество сложных, новейших технологий, которые позволяют помогать крайне тяжелым пациентам и их применение априори сопряжено с очень высоким риском осложнений. Если врачи будут думать о том, что при наличии осложнений может последовать какое-либо наказание, они не будут использовать эти технологии.
Это приведет к тому, что мы останемся в медицинском средневековье», – предостерег Ашихмин. Эксперт также отметил, что при наличии осложнений ни Минздрав, ни СК не смогут точно установить: имела место ошибка или дефект медицинской помощи. По мнению Ашихмина, установить правила игры в этом вопросе должна профильная медицинская ассоциация и именно в ее сфере ответственности должен находиться разбор ситуаций с возникшими осложнениями.
«Если взять сложный случай, когда пациенту со сложной анатомией сосудов был поставлен стент на уровне модели – и пациент умер. С чем это связано? Это халатность или ошибка? Особенность пациента, которая не давала возможности реализоваться никакому другому сценарию, кроме смерти? На эти вопросы сможет ответить только профильная ассоциация. У следователей никогда не будет достаточно компетенции, и у патологоанатомов тоже не будет», – заметил медик.
Медицинские ошибки, по мнению Ашихмина, неизбежны, и чем более сложные случаи берется лечить врач, тем более вероятно их возникновение. Однако и он согласен с тем, что совсем уж освобождать доктора от ответственности нельзя.
«В самом худшем случае можно приостанавливать лицензию врача и медицинского учреждения, а также рассматривать вопрос о материальной компенсации», – подытожил врач.
Оксана Борисова, Мария Трубина
Фото: imago stock&people/ТАСС
