Русские Вести

В новом международном классификаторе болезней появилась зависимость от видеоигр


Недавно Всемирная организация здравоохранения опубликовала одиннадцатое издание международной классификации болезней (МКБ-11). В ней описывается 55 тысяч болезней, травм и расстройств, включая психические и поведенческие. Ряд уже известных расстройств авторы МКБ-11 предложили рассматривать иначе, чем прежде, а еще в медицинскую практику будет введен новый тип зависимости — от компьютерных игр. Подробнее о том, что такое МКБ и как очередная редакция этого издания меняет наше представление о психической норме, мы попросили рассказать клинического психолога Гиоргия Нацвлишвили.

Создание единого языка, на котором общаются исследователи разных стран, необходимо для развития любой науки. Медицина не является исключением. Здесь даже не приходится говорить о контакте с коллегами из разных стран. Понимать друг друга врачам необходимо и на уровне одного города. С этой целью и были придуманы номенклатуры болезней и их классификации.

Международная классификация болезней является мировой стандартной методикой для сбора данных о смертности и заболеваемости. Она позволяет организовать и кодировать медико-санитарную информацию, используемую для статистики и эпидемиологии, управления здравоохранением, ассигнования ресурсов, мониторинга и оценки, научных исследований, первичной медико-санитарной помощи, профилактики и лечения. Она помогает получить представление об общей ситуации в области здоровья в странах и группах населения.

Международная классификация болезней регулярно обновляется, и на данный момент готовится к внедрению уже одиннадцатый пересмотр. Каждый пересмотр учитывает последние достижения медицины и реализацию новых подходов как в административном учете пациентов, так и в лечении и анализе различных заболеваний. МКБ используется не только врачами, но и медицинскими сестрами, научными исследователями, различными административными сотрудниками медицинских учреждений, страховыми компаниями, различными поставщиками медицинской помощи.

МКБ-11 будет представлена Всемирной ассамблее здравоохранения в мае 2019 года, а в силу вступит с 1 января 2022 года. На протяжении оставшегося времени в классификацию может быть внесено некоторое количество правок, которое изменит курс развития медицинской диагностики и отношения к определенным болезням. МКБ-11 является первой ревизией, изменения в которую может вносить не только комитет специалистов ВОЗ, но и другие заинтересованные лица. Для этого им надо будет зарегистрироваться на специальном веб-портале ВОЗ.

Следует помнить, что МКБ, при всем ее весе и значении, не является единственным и последним словом, на которое ориентируются врачи всего мира. Есть еще национальные врачебные ассоциации, поэтому диагностика отдельных расстройств и критерии их присуждения от страны к стране могут отличаться. Это, в том числе, касается психических расстройств, о которых пойдет речь в нашей статье.

К примеру, предыдущий пересмотр, МКБ-10, принятый в 1990 году, расширил границы психической нормальности, исключив из списка заболеваний гомосексуальность. И хотя среди профессионалов споры на этот счет продолжаются до сих пор, а эгодистонная гомосексуальность как диагноз сохранилась и в МКБ-10, это был важный шаг, повлиявший на снижение стигматизации людей с гомосексуальной ориентацией во всем мире.

Можно ли говорить о том, что изменения в классе психических и поведенческих расстройств, которые в МКБ-11 вводятся по сравнению с предыдущей редакцией, также расширяют границы нормы? Рассмотрим этот вопрос на примере шизофрении, расстройств личности и игровой зависимости — которая, возможно, станет новым стигматизационным фактором.

Шизофрения

Шизофрения — психическое расстройство с очень богатой историей. До сих пор, когда люди говорят о безумии, они имеют в виду именно шизофрению. Это одно из самых популярных психических расстройств, фигурирующих в массовой культуре. Соответственно, отношение к шизофрении, как и к любому элементу массовой культуры, кардинально разнится как в обществе, так и в среде специалистов.

Термин «шизофрения» ввел Эйген Блейлер в 1908 году. Заболевание характеризовалось как эндогенное и полиморфное, симптоматика не была единой в качественном своем содержании, исход развития болезни прогнозировать было сложно. В связи с этим велись споры о том, насколько целесообразно выделять шизофрению как отдельное расстройство. Позднее большинство специалистов согласились с выделением шизофрении в качестве отдельного заболевания, но дискуссии на этом не закончились.

На протяжении всего ХХ века велось множество споров о том, как следует анализировать симптоматику шизофрении — как некий единый процесс, неделимое целое (Кронфельд) или же разделить ее на негативную (угнетение какой-либо функции мозга, например нарушение памяти) и позитивную (когда возникает что-то новое как продукция нашей психики, например галлюцинации) симптоматику (Крепелин).

Спорили и о том, как надо лечить шизофрению — в зависимости от понимания ее природы. Если рассматривать ее как эндогенное расстройство, то шизофрения — это болезнь мозга, которая лечится исключительно медикаментами. Если речь идет об экзогенном расстройстве, то шизофрения — это болезнь семьи или общества, и для излечения пациенту необходимо поменять обстановку. Можно использовать и мультидисциплинарный подход, объединяющий два первых.

В конечном счете, в диагностике победил, так сказать, структуралистский подход, учитывающий деление на негативную и позитивную симптоматику. Если говорить о лечении, то отдельные специалисты придерживаются мультидисциплинарного подхода, другие смотрят на шизофрению как на исключительно эндогенное расстройство.

До недавних пор шизофрению предлагалось дифференцировать по типу течения и форме. Так, в МКБ-10 выделяются, среди прочих, такие формы:

  • Параноидная форма шизофрении, при которой в клинической картине доминируют относительно устойчивый, часто параноидный бред, обычно сопровождающийся галлюцинациями, особенно слуховыми, и расстройствами восприятия. Расстройства эмоций, воли, речи и кататонические симптомы (чрезмерный тонус мышц, при котором пациент либо много двигается и говорит, либо наоборот впадает в ступор и замирает) отсутствуют или относительно слабо выражены.
  • Гебефреническая форма шизофрении, при которой доминируют аффективные (эмоциональные) изменения. Бред и галлюцинации поверхностны и фрагментарны, поведение нелепо и непредсказуемо, манерно. Настроение изменчиво и неадекватно, мышление дезорганизовано, речь бессвязна. Имеется тенденция к социальной изоляции. Прогноз обычно неблагоприятен вследствие быстрого нарастания "негативных" симптомов, особенно аффективного уплощения (пациент перестает испытывать и демонстрировать эмоции) и потери воли.
  • Кататоническая форма шизофрении, в клинической картине которой доминируют чередующиеся психомоторные нарушения полярного характера, такие как колебания между гиперкинезом (непроизвольные движения конечностей) и ступором (застывание) или автоматическим подчинением (чрезмерное послушание) и негативизмом (пациент либо действует наперекор врачу, либо ничего не делает и не откликается на указания врача).

В новой редакции МКБ деления шизофрении на различные формы мы уже не найдем. МКБ-11 предлагает специалистам оценивать проявления симптоматики у пациента, больше внимания уделяя дескрипторам, расширяющим представление о состоянии пациента с определенным диагнозом, таким как «негативные симптомы при первичных психотических расстройствах», «депрессивные симптомы при первичных психотических расстройствах» и так далее. Сама же шизофрения делится теперь только по количеству эпизодов и их длительности.

По-видимому, дескрипторы ввели для более тонкой и гибкой диагностики, более полного описания имеющейся симптоматики. Дело в том, что, по мнению многих специалистов, за нынешним диагнозом «шизофрения» может скрываться абсолютно разное содержание и далеко не всегда пациенты с одним и тем же диагнозом демонстрируют похожую картину заболевания. Новый подход позволит построить более индивидуальный подход к пациентам, что, вероятно, расширит границы «нормальности». Во-первых, людей, страдающих шизофренией, теперь уже нельзя будет терминологически точно объединять словом «шизофреники». Во-вторых, это изменит отношение к процессу лечения и ухода со стороны врачей и медперсонала.

Тем не менее, учитывая активное развитие нейронаук, в ближайшие годы стоит ожидать дальнейшего изменения взгляда на шизофрению, а также ракурса развития психиатрии в отношении данного заболевания.

Расстройства личности

Расстройства личности, или психопатии, также часто демонстрируются в массовой культуре. Не будем вдаваться в диагностические различия западного и отечественного подходов, которые существуют и очень важны для построения диалога между специалистами различных стран. Вместо этого уделим внимание тому, как изменились представления о расстройствах личности в новой редакции МКБ.

На данный момент термин «психопатия» уже давно не используется как диагноз: сейчас он заменен термином «расстройства личности». Тем не менее, в этом разделе мы будем ссылаться и на термин «расстройства личности», и на термин «психопатия» в силу того, что в учебных и профессиональных кругах он до сих пор используется. Для дальнейшего повествования, тем не менее, надо понимать, что они, в некотором роде, тождественны.

Эти расстройства охватывают несколько сфер личности и почти всегда тесно связаны с выраженными личными страданиями и социальным распадом. Эти расстройства обычно проявляются (но не всегда обнаруживаются) в детстве или подростковом возрасте и продолжаются в течение дальнейшей жизни.

Учение о психопатиях разработал отечественный психиатр Петр Борисович Ганнушкин. Он назвал данное расстройство «конституциональная психопатия» и выделил множество различных типов психопатий, такие как шизоидная, неустойчивая, истерическая и так далее. Каждый тип у него был подробно описан, но сложность в диагностике составляло то, что Ганнушкин приводил крайние варианты выраженности данного расстройства, встречающиеся не так часто.

На Западе похожий подход разработал Эмиль Крепелин, чья концепция (как и концепция Ганнушкина) используется в современной практике.

Тем не менее, разделение психопатий на определенные типы не вызывало соответствующего доверия специалистов в силу того, что нередко встречаются пациенты, демонстрирующие симптоматику, которая подходит под несколько расстройств личности.

В МКБ-11 подход был изменен — ее авторы отказались от выделения типов расстройств личности. Теперь диагностика психопатий представляет собой некий конструктор. В первую очередь необходимо удостовериться, что психопатия в целом имеет место. В МКБ-11 предлагаются следующие критерии:

  • Наличие прогрессирующих нарушений в том, как человек думает и каким образом чувствует себя, других и окружающий мир, что проявляется в неадекватных способах познания, поведения, эмоциональных переживаний и реакций;
  • Выявляемые дезадаптивные паттерны сравнительно ригидны и ассоциированы с выраженными проблемами в психосоциальном функционировании, что больше всего заметно в межличностных отношениях;
  • Нарушение проявляется в различных межличностных и социальных ситуациях (т.е. не ограничивается конкретными отношениями или ситуациями);
  • Нарушение является относительно стабильным в течение времени и имеет длительную продолжительность. Чаще всего расстройство личности впервые проявляется в детстве и явным образом обнаруживает себя в подростковом возрасте.

(В скобках стоит заметить, что эти критерии очень похожи на критерии, предлагаемые П.Б. Ганнушкиным, соответствие которым подтверждало наличие психопатии:

  • Тотальность — определенные личностные черты влияют на всю психическую и социальную жизнь человека;
  • стабильность — в течение жизни симптоматика не нивелируется;
  • социальная дезадаптация, вызванная личностными особенностями.)

В дальнейшем МКБ-11 предлагает определить тяжесть течения и уже потом некие особенности личности у каждого отдельно взятого пациента.

Таким образом, можно говорить о смещении фокуса с установления диагноза в виде конкретного расстройства с описанием соответствующего поведения на механизм расстройства и его структуру. На первый взгляд, это сделано для того, чтобы помочь врачу установить более точный диагноз. Однако это меняет саму концепцию расстройств личности, от которой, в частности, зависит способ лечения. Получается, что нововведения в МКБ-11 ставят под вопрос психотерапию пациентов с личностными расстройствами. Что предлагается взамен и будут ли эти изменения к лучшему, пока непонятно.

Игровая зависимость

Зависимости, в широком смысле слова, бывают двух типов: связанные с употреблением психоактивных веществ и связанные с аддиктивным (склонным к возникновению различных нехимических зависимостей) поведением. Игровая зависимость, включенная в МКБ-11, относится ко второму типу и подразумевает зависимость от компьютерных игр.

В МКБ-11 данное расстройство обозначается как «игровое расстройство» (gaming disorder). Отметим, что это не то же самое, что лудомания, или гэмблинг, — патологическая зависимость от азартных игр. Правда, описание гэмблинга, согласно в МКБ-11, полностью идентично описанию игрового расстройства. У них выделяются одни и те же критерии:

  • Нарушение контроля за игровым процессом (например, начало, частота, интенсивность, продолжительность, прекращение, контекст).
  • Азартным играм/компьютерным играм отдается большее предпочтение. Они имеют большую важность, чем любая иная деятельность.
  • Продолжение или еще большее вовлечение в азартные игры/компьютерные игры.
  • Подобная зависимость должна наблюдать в течение не менее чем 12 месяцев.

Несмотря на видимую простоту в описании диагностических критериев, в диагностике игрового расстройства может возникнуть множество сложностей. Дело в том, что компьютерные игры — очень обширная сфера. Для понимания принципов ее работы врач должен сам ознакомиться с каким-то количеством игр или, как бы забавно это ни звучало, пройти образовательный курс, чтобы понять, что игры могут быть разными и далеко не все из них действительно могут стать триггером зависимого поведения.

МКБ-11 обращает внимание на действительно существующую проблему — зависимость от игр как одну из форм зависимого поведения. Нередко сам факт наличия нехимической зависимости говорит о том, что вероятность развития химической зависимости повышается. Это то, на что и вправду стоит обратить внимание. Однако введение такого диагноза вызывает опасения, и вот почему.

Для начала можно задать резонный вопрос: зачем множить симптомы? В основе игровой зависимости могут лежать самые разные проблемы: конфликты с родителями, склонность к побегу от собственных неудач, неуверенность в себе и так далее. Любая проблема такого рода может стоять за многими нехимическими зависимостями (к которым принадлежит и игровая). Стоит ли выделять игровую зависимость в отдельное расстройство?

Здесь более удачным видится диагностический подход, реализованный в ситуации с расстройствами личности. Действительно, сперва можно было бы выделить наличие зависимости, затем перейти к ее обобщенной характеристике (к примеру, удовлетворяется она в домашних условиях, или на улице, или в экстремальных условиях и тому подобное). Далее можно приближаться к более конкретной характеристике.

Другая проблема состоит в том, что за «игровой зависимостью» может стоять и вполне обычная история про поиск контакта со сверстниками или желание играть в игры с хорошим сюжетом — ведь это сродни желанию прочесть интересную книгу.

Не стоит забывать и о киберспорте, что также может быть причиной многочасовое «зависания» у компьютера (вопрос о личностных особенностях тех, кто предпочитает подобный вид спорта, оставим для кулуарных обсуждений).

Стоит учитывать (и это также указано в МКБ-11), в какие игры — онлайн или оффлайн — играют дети. Различные исследователи (Andrew Przybylski, Daphne Bavelier) показали, что игры могут приносить как вред, так и пользу. Пользу приносят сложные игры, со сложной системой управления и/или интересным сюжетом. Что касается онлайн-игр, здесь все несколько сложнее. Многие онлайн игры имеют систему вознаграждений различного рода, и, если игровой процесс превращается в постоянную погоню за этими достижениями, действительно может произойти неадаптивное включение в игровой процесс. Лишь тогда можно говорить о нехимическом зависимом поведении.

Критерий о наблюдении за подобной симптоматикой в течение года и более также вызывает сомнения. Вероятнее всего, с потенциальным «зависимым от игр» ребенком на прием к врачу-психиатру будут приходить родители, ничего не знающие о рынке компьютерных игр. Как и сам врач-психиатр. В результате дети будут получать ничем не обоснованный диагноз, что больше всего и вызывает недоверие к этому подходу.

К тому же, вряд ли ребенок будет наблюдаться весь год. Вероятнее всего, мы получим картину со множеством семей, в которых дети после школы предоставлены сами себе: сами готовят себе еду, делают уроки и решают отдохнуть за компьютером. Здесь-то и происходит их встреча с родителями. Насколько объективным будет подобный анамнез?

Но есть еще один важный вопрос. Не приведет ли новая трактовка расстройств в МКБ-11 к стигматизации игрового сообщества? Люди, играющие в компьютерные игры, и так подвергаются нападкам со стороны старшего поколения, считающих компьютер игрушкой, отбирающей время и деньги (что не всегда правда, хотя и такое бывает).

Безусловно, зависимость от компьютерных игр как копинг-стратегия может существовать и скорее всего существует. Но если мы говорим о практике, то встречается это редко, гораздо реже, чем случаи беспокойства родителей по поводу своего «зависимого от игр» ребенка.

* * *

Итак, можно ли говорить, что введение МКБ-11 расширяет границы нормы? Пожалуй, нет. Но сама норма, вероятнее всего, изменится.

Изменения, вносимые в МКБ-11, направлены на упрощение диагностического процесса. А это может повлиять не только на специалистов, но и на отношение к своим заболеваниям самих пациентов.

Определенно можно говорить о новом взгляде на различные расстройства. В будущем это должно помочь их лечению. Современная наука знакома с ситуациями, в которых нет необходимости придумывать новые сложные решения, порой достаточно изменить концепцию, сам подход к проблеме.

Автор: Гиоргий Нацвлишвили

Источник: nplus1.ru