Разговорчики в строю
Для Минздрава в последние годы построено много, быть может, даже слишком много, поскольку с отдачей от всего построенного и в целом неплохо оборудованного, увы, всё как прежде. Где-то густо, а где-то пусто.
А ведь на время СВО даже профильные СМИ опасались как-то увязывать ещё более ухудшившееся состояние здравоохранения с плохой организацией медицинского обеспечения. Причём как в зоне боевых действий, так и в тылу. Учитывая законодательство, такие разговорчики в строю попахивали дискредитацией ВС РФ.
Однако после серии склок и стычек на совещаниях Минздрава, когда при некоторых эпизодах присутствовал сам Президент РФ, скрывать что-либо или выдавать факты за клевету стало уже бесполезно. Не потому ли иногда бывает так полезно читать данные спецслужб недружественных России государств.
Хотя бы ради того, чтобы узнать то, что российские официальные лица стараются обходить стороной. Даже если многие из этих данных – взятая с потолка пропагандистская фальсификация, надо полагать, что как западные, так и украинские пиарщики поймали тренд, узнав о критике российского здравоохранения со стороны высших лиц государства.
И поймали довольно умело, нельзя не признать. Так, например, в конце прошлого года военная разведка Великобритании отметила, что после мобилизации в России в сентябре 2022 года медицинских работников без лишнего шума предупредили о невыезде из России. И это параллельно с бегством из страны до 2 % российских врачей и медицинских работников – чтобы избежать призыва на военную службу.
Последний промах Минздрава
Цифры, в целом похожие на правду, учитывая предположительные данные российских как силовых структур, так и СМИ о количестве так называемых релокантов. Но дело не в этом. Даже несмотря на небольшой процент уклонистов, Россия, по мнению вездесущих англичан, сталкивается с нехваткой медицинского персонала не только в зоне боевых действий.
С персоналом, особенно квалифицированным и высококвалифицированным, плохо или очень плохо и на гражданке – причём как в обычных, так и в элитных медицинских учреждениях. И не только на тех территориях РФ, где проводится СВО, но и там, где она не ведётся и вряд ли будет вестись.
А дальше британская разведка допустила вообще крамолу, в своём отчёте ссылаясь на официальные российские данные и цитируя президента Путина. Видимо, если уже и разведка недружественной страны доверяет данным Минздрава, то там поняли, что скрывать правду в РФ дальше просто бесполезно, или чиновники от медицины в очередной раз получат по шапке от президента и премьера.
Суть в том, что даже российские официальные данные гласят, что для оказания медицинской помощи во время боевых действий могут быть призваны до 3 000 российских медицинских работников. Немного, кто бы спорил. Сколько на самом деле призвали по частичной мобилизации медиков, правда, не сообщается.
Вероятнее всего, планировавшаяся цифра не достигнута, но об этом уже в следующей части статьи. Тот же Минздрав в 2023 году сообщил, что в российской медицинской сфере не хватает около 26,5 тысячи врачей и 58,2 тысячи медсестер. Существенная нехватка врачей наблюдается в 22 регионах, еще в 7 регионах – острая нехватка соответствующих специалистов.
И на гражданке тучи ходят хмуро
Другая оценка, датированная январём 2024 года, предполагает, что число врачей в России сократилось на 7 500 за предыдущие 15 месяцев. При этом многие винят в этом увеличение по сравнению с мирным временем длительности рабочего дня и нагрузки при минимальной индексации зарплат или вообще без индексации.
Даже гражданским специалистам приходится и в своих обычных учреждениях дополнительно к гражданским пациентам лечить и реабилитировать вернувшихся с СВО «трехсотых». И это при том, что часть их мобилизовали или перевели на работу в военные госпитали и поликлиники.
Комитет Госдумы РФ по региональной политике и местному самоуправлению в отчёте о бюджете на 2024 год отметил, что беднейшие регионы России столкнутся с трудностями в финансировании зарплат врачей. Такие и подобные им дыры в деятельности Минздрава появились давно, но ярко проявились только в первые месяцы СВО.
Особых иллюзий у многих не было ещё с 2011 года, когда была объявлена оптимизация медицины. Но с начала адресных санкций в марте 2024 года для некоторых нуждающихся в жизненно важных препаратах пациентов – эпилептиков, диабетиков и т. п., ситуация стала напоминать кошмарный сон наяву.
И это несмотря на то, что у западных стран хватило совести не вводить санкции на поставку лекарств. Однако из-за обострения отношений России с Западом была нарушена цепочка поставок, к тому же, опасаясь, что санкции будут наложены и на фармацевтический рынок, нуждающийся в таких лекарствах, народ бросился их скупать. Так и возник сиюминутный дефицит.
Опасные частности
В частности, около двух недель в аптеках не было необходимого при эпилепсии и ряде других неврологических расстройств обычного «карбамазепина», бесплатно же эпилептикам выдавали только индийский «Зептол ретард». А он имеет существенно иное действие, чем «карбамазепин» и его непролонгированные аналоги, например, «финлепсин». С «инсулином» тоже были перебои.
Отечественная фармакологическая промышленность внезапно оказалась не готова к импортозамещению, поставки же из Индии выросли не сразу. Между тем в Минздраве должны были быть готовыми к такой ситуации заранее, поскольку уже весь мир знал, причём не по данным разведывательных спутников, а из открытых источников, о появлении за месяц-два до начала СВО полевых госпиталей вдоль украинской границы.
Минздрав об этом никак не мог не знать, поскольку сам к этому имел прямое отношение. Не могли там не знать и о том, что в тот же период были проведены заборы крови студентов-медиков, военно-медицинские учения. И не стоит себя обманывать на фоне того, что со стороны российских государственных лиц были заверения, что схватки с Украиной не будет.
В начале 2022 года у кого-то ещё могло сложиться впечатление, что это гуманитарные мероприятия для помощи раненым ополченцам и мирным жителям Донбасса. Но даже в аппарате Минздрава немало служивых, многие из которых прошли и обе чеченских войны, или даже Афган. Уж они-то не могли не оценивать, к чему идёт дело.
И не только они не могли не понимать, что военные действия против ВСУ приведут к очередным санкциям, и не было никакой гарантии, что санкции не затронут рынок лекарственных препаратов. Но адекватных ситуации мер принято не было. Никаких.
Хотя был ведь уже негативный опыт пандемии, когда массовые скупки в аптеках ряда лекарств в сочетании с нарушениями цепочек поставок привели к дефициту этих препаратов. Перебои с поставками ряда медикаментов в розничные сети, хоть и стали менее выраженными, но в той или иной степени имеют место до сих пор.
Гораздо хуже другое: при сохранении низкой эффективности поликлиники и больницы в последнее время получают новый ремонт, оборудование, которым персонал толком даже не умеет пользоваться. В ходе такого ремонта поликлиника, например, может просто закрыться на год, а то и больше.
И что в итоге?
А в итоге прикреплённым к ней пациентам придётся ездить неизвестно куда.
Таким образом, если в результате критики высших государственных чиновников в здравоохранении что-то и меняется, то только к худшему – и борьбу за эффективность подменяет что-то вроде потемкинских деревень.
Михаил Викентьев, Пётр Ненароков
Фото: mirbelogorya.ru, reuters.com, volgodonsk.pro
