Норвегия разлучает семьи. Спросите Наталью Шутакову, и она все вам расскажет об этом.
В октябре ее сыну исполнилось десять лет. Но она не смогла обнять его или вручить ему подарок, потому что все трое ее детей в возрасте от 7 до 11 лет помещены в приемные семьи и им запрещен любой контакт с их родителями.
В этом месяце Наталья и ее муж Зигнитас Александравичюс утратили родительские права над своими детьми в ходе судебного разбирательства, после которого десятки разгневанных и потерпевших ущерб семей мобилизовались против норвежского агентства по защите детей – Барневарн (Barnevernet).
«Никогда и в ночном кошмаре я не могла представить, что подобное может со мной случиться», – говорит Наталья, которая вместе со своей семьей переехала в Осло в прошлом году из США. Она и ее дети являются гражданами США.
Барневарн – структура Норвежского управления по делам детей, молодежи и семьи, которое курирует финансируемую государством программу усыновления. Управление функционирует при Королевском министерстве по делам детей и семьи.
Беда в эту семью пришла вечером 20 мая этого года, когда сотрудники Барневарна, сопровождаемые полицейскими, увезли детей из дома.
Дело в том, что днем старшая дочь Натальи Бригита (11 лет) сказала учителям: она боится, что родители накажут ее по пустяковому поводу – из-за ланча, который она спрятала в сумке с книгами, обманув родителей.
В Норвегии государственные служащие, включая учителей и психологов, обязаны информировать Барневарн, если они чувствуют, что ребенок находится в опасности. Они соблюдают эти правила усердно – может быть, даже слишком усердно, сказали бы некоторые.
Трудно определить, насколько серьезно в Барневарне опасались за безопасность детей Натальи, так как эта служба не дает комментариев по индивидуальным делам.
Наталья с мужем
Однако полицейское расследование в отношении Натальи и ее мужа по подозрению в жестоком обращении с ребенком было прекращено из-за отсутствия каких-либо доказательств. И сама Бригита отреклась от своих слов, сказав в видео «Tik Tok», что она придумала эту историю. «Я была так рассержена. Я была безумно зла», – говорит она.
Этот случай не первый и не единственный, когда Барневарн вызывает критику за то, что представляется превышением полномочий. Детей изымают под малейшими предлогами, и иностранцы особенно уязвимы в этой ситуации.
19-месячного ребенка забрали у его матери, потому что его вес был на 400 граммов ниже нормы, а индийская семья навлекла гнев Барневарна после того, как учителя сообщили туда, что четырехлетний сын этих людей не смотрит в глаза; отцу же сказали, что он слишком туп, чтобы воспитывать свою дочь.
Более 12 000 детей живут в приемных семьях и специализированных учреждениях Норвегии. Многие из них были изъяты принудительно. Переданные в приемную семью дети могут встречаться со своими родителями только в течение нескольких часов в год во время посещений и под присмотром.
Людей призывают сообщать властям, если они полагают, что ребенок по соседству или в школе нуждается в помощи. Ежегодно Барневарн получает более 50 000 таких тревожных вызовов.
«В течение 11 лет я была хорошей матерью в США, а потом вдруг оказалось, что я нехорошая мать только потому, что я не соответствую норвежскому стандарту?» – говорит Наталья.
Родители настолько возмущены вмешательством норвежского государства, что стали искать справедливости в международных судах.
Кризис в раю
Природа Норвегии
Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ), находящийся во Франции, является своего рода последней инстанцией для людей, которые крайне разочарованы системой правосудия в своей стране и хотят, чтобы международный суд выслушал их дело.
Против Норвегии в Европейском суде по правам человека заведено 36 дел по защите детей: это самый высокий показатель среди всех европейских стран, – говорит Лоуренс Уилкинсон, юрист правозащитной организации ADF International.
Большая Палата ЕСПЧ – высшая судебная инстанция, которая рассматривает только самые критические вопросы, – принимает примерно от 10 до 20 из 50 000 петиций, подаваемых ежегодно. В сентябре Большая Палата постановила, что Норвегия нарушила семейные права матери, у которой в 2008 году забрали малыше всего трех недель от роду – из-за сомнений в ее родительских навыках.
«То, что Большая Палата заинтересовалась делом по защите ребенка, особенно против Норвегии, которая выставляет себя в качестве защитника прав человека на международном уровне, еще раз показывает, что Суд очень внимательно изучает деятельность служб по защите детей», – говорит Уилкинсон.
Норвегия, одна из самых процветающих стран мира, гордится наличием системы социального обеспечения, которая заботится о здоровье и образовании детей и тратит миллиарды на помощь родителям.
Но активисты говорят, что Барневарну дали слишком много власти и его перегруженный персонал часто наносит вовсе не добрые визиты.
Например, детей Натальи забрали по «экстренному ордеру», который позволяет сотрудникам службы охраны детей брать под свою опеку детей без решения суда.
По данным Норвежского управления по делам детей, молодежи и семьи (Bufdir/ Будфир), в 2018 году такие экстренные изъятия были проведены в 1409 случаях.
Даже первая официальная стадия, когда родители получают возможность доказать свою правоту, вызывает вопросы. Известные как Окружные комитеты, эти квази-суды представляют собой трибунал из трех человек – юриста, который необязательно является судьей, обычного гражданина и психолога, назначенного Барневарном.
Биологические родители почти всегда проигрывают дело на данном этапе, потому что эти судьи склонны вставать на сторону Барневарна, – говорит Мауриус Рейкерас, адвокат, который представлял десятки семей.
«[Окружные комитеты] являются одной из самых больших проблем, с которыми мы сталкиваемся, потому что Барневарн может забрать детей без судебного решения».
В защиту своей службы директор Будфир по международной работе Кристин Угстад Стейнрем, отвечая по электронной почте, написала:
«Служба социального обеспечения детей никогда не будет выдавать экстренный ордер и не будет забирать ребенка из дома без согласия родителей, если нет риска, что ребенок претерпит серьезный вред, оставаясь дома.
Во многих таких случаях родители не предупреждаются до того, как ребенок будет изъят. Условия, которые требуются для применения таких мер, очень жесткие, и обязательно требуется, чтобы [в этом случае] был необходим экстренный ордер».
Страшные 71
Конечно, кто-то из родителей получает определенное содействие официальных судов: например, так случилось в известном деле Мариуса и Рут Боднариу, пятерых детей которых забрали в 2015 году после того, как власти заподозрили, что им внушают «христианские убеждения». Дети были возвращены через несколько месяцев после решения суда.
Но для других испытания могут затянуться на долгие годы, которые кажутся вечностью. Семья Ингве Недребо, 65-летнего историка из города Берген, знает, какой это трудный путь.
В 2011 году Барневарн забрал четырехмесячную внучку Недребо по экстренному ордеру.
«Они сказали, что мой сын и его китайская жена не способны ее воспитывать, потому что они умственно отсталые».
Последующее расследование показало, что родители не страдали какой-либо серьезной инвалидностью. Суд даже вынес решение в их пользу. Но для того, чтобы дело перешло из Окружного комитета в вышестоящие инстанции, потребовалось более года, и к тому времени у Барневарна было уже новое объяснение, почему нужно оставить ребенка в приемной семье.
«Они сказали, что уже слишком поздно: у моей внучки появилось чувство привязанности к приемным родителям и возвращение будет неполезно для ее психического здоровья», – говорит Недребо.
С того времени Недребо, директор архива в Бергене, втором по величине городе Норвегии, присоединился к растущему числу активистов, которые говорят, что система социальной защиты детей нуждается в серьезной реформе.
Он подозревает, что его семья попала в эту историю с Барневарном, потому что служащий, который вел это дело, был недоволен тем, что ребенок провел первые несколько месяцев жизни в Китае, хотя молодые матери после родов часто обращаются к своим семьям за помощью – это обычное явление для многих культур.
Немногочисленные материалы дел, выложенных в открытый доступ, содержат множество примеров, когда видно, что работники службы опеки вопиюще неверно истолковывали «лучшие интересы ребенка».
Основная причина передачи ребенка в приемную семью – «отсутствие родительских навыков» у родных матери и отца
Проведенное исследование показало, что основная причина передачи ребенка в приемную семью – не наркомания, не алкоголизм и не связана с нездоровой домашней обстановкой. Причиной, по которой Барневарн чаще всего изымает детей, стало размытое «отсутствие родительских навыков».
«Я не знаю, что означает формулировка “отсутствие родительских способностей”. Это может быть что угодно», – говорит Рейкерас, адвокат.
Во время недавней поездки в Грецию он увидел детей, играющих на улице около 11 часов вечера, и подумал:
«Если бы это было в Норвегии, на родителей, которые так поздно выпускают своих детей на улицу, вероятно, настучали бы в службу соцзащиты детей за халатность».
У Норвегии был дипломатический конфликт с Индией несколько лет назад, когда Барневарн отправил двух младенцев из индийской семьи в приемную, потому что сотрудники службы посчитали, что мать не способна их воспитывать.
Чтобы оправдать свое решение, сотрудники Барневарна представили свои заметки об инцидентах, которые часто встречаются в тех семьях, где есть малыши. Например, они говорили, что мать, Сагарика Чакраборти, однажды подняла руку, словно намереваясь шлепнуть сына, когда он выплюнул еду, или что мальчик ударился головой об пол.
Несколько лет назад Марианна Хасле Сканланд, профессор лингвистики, которая в некоторых делах выступала в качестве эксперта по навыку речи у детей, составила список из 71 причины, которые службы социальной защиты детей использовали в качестве своих аргументов.
Среди них есть такие:
- у отца травма ноги, и он не может стоять на лестнице, поэтому он не может протирать верхнюю часть окон и оконных рам;
- мать очень маленькая; когда дочь вырастет и станет подростком, мать не сможет справиться с ней;
- дочь не любит рыбные тефтели: это явный признак инцеста;
- когда девочка упала, мать просто подняла ее и поставила на ноги, не утешив ее словесно;
- мать имеет физический недостаток и не может полноценно двигаться, поэтому она не может играть с детьми в песочнице и зимой кататься с ними на лыжах.
Все для государства
Стойкость, трудолюбие и удачное стечение обстоятельств сделали маленький 5-миллионный норвежский народ чрезвычайно зажиточным. Страна экспортирует большое количество нефти и нефтепродуктов, и ее ВВП на душу населения неуклонно рос с 1960 года, обойдя ВВП США и Сингапура.
Норвежцы в течение долгого времени входят в число самых счастливых людей в мире, пользуются самыми лучшими социальными услугами, которые может предложить государство, и потому возникает вопрос: как так вышло, что норвежская система социального обеспечения детей кажется такой несовершенной?
«Не обманывайтесь красивыми пейзажами и ледниками. У нас серьезная проблема, – говорит Тор Эйдж Берглид, бывший пилот и участник кампании против Барневарна, который годами вел бесплодную борьбу за права на своих детей. – У Норвегии много денег, и, забрав ребенка из семьи, она создает рабочие места для адвокатов, психологов, судебной системы и так далее».
Забрав ребенка из семьи, государство создает рабочие места для адвокатов, психологов, судебной системы
В процентном отношении к общему числу занятых, показатель количества сотрудников государственного сектора в Норвегии один из самых высоких в мире.
Правительство тратит ежегодно более 2 млрд. долларов США на соцзащиту детей, в том числе на выплаты приемным родителям и воспитательным учреждениям.
При этом чиновники утверждают, что Барневарн тратит гораздо больше на помощь детям, живущим в своих биологических семьях, чем на тех, кто находится в приемной семье.
«То, как Барнаварн изображается в международных СМИ, проблематично, и большая часть из того, что о нем говорят, вводит людей в заблуждение, – говорит Рейдар Хьерманн, клинический психолог, который служил омбудсменом по делам детей с 2004 по 2012 год. – Я критически отношусь к его роли в некоторых случаях, но большая часть того, что он делает, отвечает интересам ребенка».
У тех, кто работает в Барневарне, немало поводов беспокоиться о защищенности детей.
В 2005 году Кристофер Кихле Гьерстад был избит до смерти своим жестоким отчимом. Этот инцидент заставил норвежцев поразмышлять над тем, как их система могла допустить такой вопиющий сбой.
Хьерманн говорит, что система социального обеспечения Норвегии страдает не столько от раздутых кадров, сколько от того, что у нее все меньше служащих и на них возложено слишком много работы. В Норвегии насчитывается более 400 муниципалитетов, и в самом маленьком из них есть как минимум два сотрудника Барневарна.
«Эти работники не всегда являются экспертами в отношении нерожденных детей, младенцев и в том, как работать с родителями с судимостью. В некоторых областях компетенция Барневарна низкая», – говорит Хьерманн.
По его словам, чрезмерное богатство почти разрушило систему многопоколенных семей в Норвегии, и в некоторых семьях дети предоставлены сами себе, им не хватает заботы о них:
«Бабушка и дедушка, которые когда-то жили прямо через дорогу, сейчас отдыхают где-то в Европе. Поэтому нам нужна сильная система социальной защиты детей».
Неудивительно, что Барневарн сталкивается с самой жесткой критикой со стороны религиозных групп, таких как Варшавский институт Ordo Iuris, в котором считают, что Барневарн негативно влияет на семейную жизнь, ущемляя права родителей.
И хотя сегодня уже говорят о реформе системы социальной защиты детей, но люди, у которых дети столкнулись с Барневарном, намерены продолжать бороться:
«Всякий раз, когда мы имеем дело с Барневарном, мы всегда приносим микрофоны, мы всегда делаем копии и записываем разговоры на пленку, – говорит Недребо, директор архива. – Мы будем подавать дела в суды по правам человека в Европе, где Норвегия уже проигрывала. И она будет продолжать проигрывать и проигрывать, и проигрывать».
Саад Хасан
Перевел с английского Владислав Алпатов
