Маастрихтский договор, который юридически оформил создание Европейского союза, был подписан 7 февраля 1992 года. Именно эту дату принято считать днём возникновения Объединённой Европы, включавшей на тот момент только Бельгию, Великобританию, Грецию, Данию, Ирландию, Испанию, Италию, Люксембург, Нидерланды, Португалию, Францию и буквально двумя годами ранее воссоединившуюся Германию.
Но в силу это подписанное 12 странами-участницами соглашение вступило лишь 1 ноября 1993-го, 31 год с момента чего мы и «отмечаем» в этом году.
За три с лишним десятилетия Евросоюз достиг небывалых успехов, расширившись практически на весь европейский континент и увеличив количество своих членов почти в два с половиной раза – до 27. К государствам-основателям ЕС добавились ещё Австрия, Швеция, Финляндия, Чехия, Словакия, Польша, Венгрия, Латвия, Литва, Эстония, Словения, Кипр, Мальта, Болгария, Румыния и Хорватия.
Единственным неприятным инцидентом за прошедший исторический отрезок стал лишь британский Brexit, освободивший Лондон от необходимости прислушиваться к мнению Брюсселя. Как показало дальнейшее развитие событий, британцы оказались прозорливее прочих и попросту вовремя почувствовали, что под руководством нынешних европейских властей единая Европа идёт куда-то не туда. Но об этом мы поговорим чуть позже.
А тогда, объединив большую часть европейских государств, ЕС стал центром притяжения буквально для всех географически близких стран, возникших в эпоху после окончания холодной войны, и не без гордости сформировал свой «зал ожидания», в котором томились те, кто ещё не получил приглашения присоединиться к дружной семье европейских народов. А таких на сегодняшний день девять: Албания, Босния и Герцеговина, Грузия, Молдавия, Северная Македония, Сербия, Турция, Украина и Черногория.
Сформированный на базе Европейского экономического сообщества и призванный упростить движение товаров и услуг по территории всех входящих в него стран, для чего ещё и наделённый политическими и юридическими полномочиями, Евросоюз долгое время был образцом для подражания и несомненным флагманом интеграционных процессов в Европе и даже Евразии.
Не секрет, что отцы-основатели Таможенного союза, ставшего в последствии ЕАЭС, перспективы развития своего детища видели в формировании некоего аналога ЕС для постсоветских стран, расположенных преимущественно в азиатской части континента.
Но позже именно пример Евросоюза – пример, скорее, отрицательный – заставил их пересмотреть прежнюю концепцию, оставшись в рамках исключительно экономического клуба.
Когда-то мне довелось беседовать с представителем одной крупной немецкой компании, поляком по происхождению, который считал несомненно ошибочными мои суждения о том, что ЕС (возможно, когда-то и задуманный как способ достичь экономического процветания его членов) давно уже превратился в политическое объединение, где экономические интересы участников раз за разом приносятся в жертву политической целесообразности и неким в тот момент ещё не до конца понятным «интересам Евросоюза».
Этот разговор состоялся вскоре после первого украинского Майдана, в ходе которого Украина сошла со своего многовекторного пути и окончательно повернула в сторону Запада. Польский бизнесмен объяснял этот выбор несомненными экономическими преимуществами, которые украинцы получат, став частью единой Европы.
Я же, пожив к тому времени уже более 8 лет в Германии, понимал, что никакую Украину в Евросоюзе, разумеется, не ждут (как, впрочем, и Молдавию, Грузию, Армению и другие постсоветские республики), а всего лишь пытаются оторвать её от России, с тем, чтобы нас рассорить. Мог ли я тогда представить, какого уровня «ссору» готовит нам коллективный Запад?
Но Украина Украиной, а железную хватку Брюсселя первыми на себе почувствовали уже действительные на тот момент члены ЕС. Если сначала это касалось исключительно экономических рестрикций – от запрета польским фермерам выращивать картошку, а чешским колбасникам продавать свои шпикачки за пределами Чехии до строгих стандартов какого размера и какой кривизны обязаны быть поставляемые в Европу бананы – то уже вскоре основными требованиями европейских комиссаров стали политические, заточенные на повсеместное продвижение ультралиберальной повестки.
При этом как-то незаметно любая попытка возразить или высказать своё, особое мнение стала приравниваться к предательству и тут же подвергаться остракизму или финансовым санкциям, вплоть до удержания выплат из общеевропейского бюджета, а такое понятие как «свобода слова» осталось лишь в выступлениях главарей ЕС, обращённых по большей части не столько внутрь, сколько за пределы Европы.
С подобной обструкцией в своё время сталкивались Польша, Венгрия, Словакия, Австрия и даже Греция и Кипр, так или иначе чем-то прогневившие высокое европейское начальство. Но даже постепенное превращение общеевропейского дома в европейский лагерь, временами даже концлагерь, до поры до времени не приводило к активным возражениям со стороны его обитателей и не делало «светлый» образ ЕС в глазах потенциальных членов менее привлекательным.
Продолжалось так до тех пор, пока мировая ситуация не заставила глобалистов, захвативших в Европе власть, провести ещё одно переформатирование европейского объединения, превратив его из политико-экономического, в военно-политическое с явным прицелом на Большую войну.
Именно в этой фазе находится в 2024 году Евросоюз, присоединяться к которому уже не так спешат в Грузии, Турции и Сербии. Даже Молдавия на недавно прошедшем референдуме сказала нет, и только откровенная фальсификация и политтехнологические уловки с открытием более 200 участков в странах Европы позволили его организаторам нарисовать положительный результат с разницей менее 1%.
Но главная проблема нынешнего ЕС вовсе не в потере им привлекательности, а в утрате суверенитета, произошедшей одновременно с усилением в Европе американского влияния.
К чему это привело – можно легко проследить на конкретных примерах. Начать с того, что, как заявил намедни известный американский юрист, соратник Трампа Пол Манафорт, вопрос возможного присоединения Украины к НАТО, ставший отправной точкой начала украинского конфликта, решался вопреки не только активному противодействию России, но и мнению самих украинцев, а также европейских союзников США.
«Я не могу оправдать такую политику, когда европейцы не хотят, украинцы не хотят, русские не хотят, и только американцы выступают за», – заявил Манафорт.
Результат: война в Европе, миллионы беженцев, антироссийские санкции, ставшие в большей степени антиевропейскими, и миллиардные расходы стран ЕС на помощь киевскому режиму.
И всё это под лицемерные причитания европейских политиков об «ужасах российской агрессии», одновременно с полным одобрением ими геноцида палестинцев в сектора Газа, осуществляемом режимом Нетаньяху.
«Раз мы все согласны с тем, что российская оккупация Украины действительно очень плоха, то почему израильская оккупация Западного берега и осада и оккупация Газы кажутся терпимыми? На самом деле, это нетерпимо. И это позорное пятно на западных державах. Когда мы путешествуем по миру, нам говорят, что западные люди – это лицемеры в промышленных масштабах», – прокомментировал нынешний европейский дискурс норвежский дипломат Ян Эгеланн.
И, наконец, самый вопиющий случай – подрыв газопроводов «Северный поток-1 и 2», с которым Европа во главе с Германией не только «стыдливо смирилась», как назвал это на днях глава МИД РФ Сергей Лавров, но и фактически благословила – либо отказавшись от расследования как Швеция и Дания, либо предпочитая поверить в скормленную им американцами «украинскую версию» про коварных диверсантов на прогулочной яхте «Андромеда».
Кстати, накануне опытный немецкий подводный археолог Свен Томас провёл анализ версии с «Андромедой» и пришёл к однозначному выводу, что, во-первых, это утлое судёнышко не удержалось бы на месте из-за сильного течения в Балтийском море и ему понадобилось бы 3-4 тяжёлых якоря с канатами длиной 300-500 м, а во-вторых, мощности двигателя яхты в 75 лошадиных сил и её водоизмещения явно недостаточно для того, чтобы доставить на место подрыва 400 кг взрывчатки.
Версия об украинских диверсантах шита белыми нитками, но никто из официальных представителей ФРГ или Евросоюза не может себе позволить её оспорить, пойдя таким образом против воли США.
На четвертом десятке своего существования некогда потенциально мощный геополитический игрок, Европейский союз, сегодня фактически сам является объектом, а не субъектом мировой политики, находясь буквально на распутье. Как быть дальше – продолжать стремительно идти на дно, подчиняясь американским интересам, или выбрать сотрудничество с Китаем, Россией и прочими странами Глобального Юга и Востока, предлагающим европейцам альтернативный, не западный путь развития?
Пока единого мнения по этому вопросу в Европе нет. И в то время как руководство ЕС во главе с Урсулой фон дер Ляйен продолжает настаивать на трансатлантическом единстве, отдельные страны Союза, такие как Венгрия и Словакия, выбирают иной вектор развития. Недавнее интервью каналу «Россия-1» и последовавший за ним визит в Пекин словацкого премьера Роберта Фицо тому живое свидетельство.
Центробежные процессы в Европе налицо. Так что, поздравлять Евросоюз с днём рождения я бы не стал. Не заслужили. Ну а кроме того, судя по тенденции, наблюдаемой в европейской политической и экономической действительности, как бы ни пришлось вскоре провожать ЕС в последний путь. А что? Лично я убеждён, что в своём нынешнем виде этот озлобленный монстр – точно не жилец.
АЛЕКСЕЙ БЕЛОВ
