Франция — это не только потрясающая архитектура, амбьянс и бокал красного с кусочком сыра. Это лишь её глянцевая, туристическая сторона. А есть и другая, неприглядная, о которой мало говорят, ещё меньше показывают. Потому что снять сложно. Всю прошлую неделю я с тревогой следила за состоянием здоровья фотокорреспондента Кристиана Лантенуа из ежедневной газеты L’Union, которого избили в пригороде Реймса, когда он приехал по редакционному заданию в нехороший район. На него накинулись на парковке, добежать до машины не успел. Его стали бить железными прутьями, потом, уже упавшего, несколько подростков дубасили его же разбитым фотоаппаратом по голове так, что 65-летний репортёр оказался при смерти в больнице в коме. Читала про него и думала, сколько раз уже мы все попадали в похожие неприятные ситуации. Наверное, выручало везение.
Вот, к примеру, история моих коллег. Ещё в 2005-м они поехали днём в пригород Парижа Клиши-су-Буа, когда там сутки напролёт жгли машины после смерти двух подростков, спрятавшихся от полиции в трансформаторную будку. На улице было пустынно, оператор настраивал камеру, поставив её на плечо (тогда они ещё были большие, тяжёлые), как вдруг кто-то сзади со всей силы толкнул камеру вперёд, она упала на асфальт, разбилась, части отлетели. Корреспондент наклонился собрать, но к ним навстречу из узкого прохода между домами вышли человек 25 с булыжниками и стали бросать в них камни. Убежать, в отличие от коллеги из Реймса, они успели, машина сорвалась с места и понеслась по дворам. В том же районе они наткнулись на пожарных и попросили показать дорогу к полицейскому участку. Те махнули рукой вниз по улице и вздохнули: «Он там, но его вчера ночью сожгли».
Помню, как уже при мне полиция держала в кольце такой же участок в другом пригороде, когда разъярённая толпа пыталась поджечь его за то, что один из стражей порядка днём оштрафовал женщину, полностью закрывшую лицо платком. Был случай на окраине Страсбурга, мы снимали сгоревшие машины наутро после Нового года. Через пару минут услышали в свой адрес крики из многоэтажек с деталями ожидающей нас расправы. Пришлось всё делать крайне быстро и уезжать. В Марселе нас преследовали на мотоциклах, стучали по машине, пытались зеркало оторвать. В таких районах человек, который достал камеру или снимает на мобильный телефон, воспринимается как враг. Такое же отношение к полицейским.
С годами, как мне кажется, география таких нехороших мест значительно расширилась. Городское насилие и беспорядки стали во Франции привычной частью жизни. В Марселе перестрелки случаются почти ежедневно, на прошлой неделе ещё и задержали неоднократно судимого за сбыт наркотиков и разбой мужчину, с 20-сантиметровым ножом он прогуливался около еврейской школы. Сказали, что псих, отвезли в больницу. Сам город вообще-то хороший, портовый, мне очень нравится, но считается криминальной столицей страны. А теперь это звание у него готовы отобрать и другие населённые пункты.
Тот же Реймс или Нант, где из-за разборок между бандами регулярно больницы пополняют люди с огнестрельными ранениями.
На этой неделе вообще было жарко везде: в Нуазье полицейских обстреливали фейерверками, в Бовэ несколько дней продолжались беспорядки, в Рильё-ла-Пап в ходе разборок между бандами пожгли машины, неспокойно было в Амьене, в Лионе горели автомобили после того, как 13-летний подросток без прав и без каски попал в аварию на краденом мопеде. Шпана решила, что и тут виновата полиция, стала бить остановки общественного транспорта, усмирять молодежь пытались местные, но пришлось вызывать подмогу: прислали опытных жандармов из самого Парижа, 200 штыков. Всё это временные решения по затыканию бреши: жандармы уйдут — и тогда район вернётся к своим порядкам. Ощущение, что ни один французский город уже не избавлен от таких проблем.
Криминогенная обстановка ухудшается стремительно, насилие растёт, в разборках гибнут подростки 14—15 лет, банды устраивают родео в общественных местах, наркодилеры устанавливают свои законы, обыскивают жителей, которые возвращаются домой, чтобы вдруг шпионами не оказались. Что предлагают власти взамен? И без того измотанных эпидемией граждан просят ещё потерпеть, соблюдать все правила, грозят штрафом €135, если после 18 часов они ещё появятся на улице без особой необходимости. Но почему-то на тех, кто мешает таким людям спать и плюёт на законы республики, правила, похоже, не действуют. Безнаказанность и юридический лаицизм привели к тому, что целые районы отданы на откуп бандам. Полиция туда не вмешивается, потому что либо нет приказа от вышестоящего начальства, либо нет юридических оснований, либо нет политической воли, что вероятнее всего.
Стражи порядка могут сколько угодно браво штрафовать тех, кто застрял в пробке в вечерний час пик уже после наступления комендантского часа, но запоминается лишь их растерянность и бессилие, когда они пятятся от шпаны под градом камней, оскорблений, проклятий и угроз. На вопрос газеты Le Figaro, может ли власть защитить от городского насилия, больше 90% читателей ответили, что нет. Потому что все видят, что шпану просто не трогают, рецидивистов ловят, но отпускают. Тот, кто пытался убить фотокорреспондента в Реймсе, восемь раз был судим за кражу, контрабанду наркотиков и насилие. Восемь раз за те три года, что он провёл во Франции. Родом парень из Алжира, перебрался в Реймс в 2018 году.
Тунисский мигрант в октябре прошлого года провёл в стране всего несколько недель, после чего зарезал троих в церкви Нотр-Дам в Ницце. 90% просителей убежища, которые получают отказ, всё равно остаются на территории Франции, живут нелегально. Как, например, суданец, который в феврале зарезал директора центра приёма беженцев в городе По. Каждый такой эпизод по отдельности шокирует, но, учитывая количество и регулярность, всё это превращается в привычную для Франции сводку новостей. Предложения на тему, что делать, звучат разные: например, начать с мигрантов, высылать всех осуждённых иностранцев на родину, пускай там отбывают срок. Потому что во Франции тюрьмы переполнены настолько, что 45% приговоров не исполняется даже спустя полгода после их вынесения. Страна по количеству заключённых пропорционально населению на 18-м месте в Европе, по количеству покушений на убийство — на седьмом, а по количеству преднамеренно нанесённых травм/ранений — на втором месте.
Газеты отмечают провал между красивыми речами политиков и отсутствием методичных жёстких действий, основанных на реалиях на земле. Отсюда и кризис доверия к власти. Нужно желание и смелость разобраться с проблемой, а их по понятным причинам нет. Потому что любая попытка навести порядок силой приведёт к социальному взрыву в тех районах, которые привыкли к безнаказанности. Какой политик на такое пойдёт? Тем более впереди выборы. А по-хорошему восстановить порядок уже не получается. К тому же, умело используя ситуацию в своих корыстных целях, в таких районах укореняется радикальный ислам. Час от часу не легче. Но власти закрывают на это глаза, продолжая сладостно потягивать кофе с ароматным круассаном, всё надеясь и веря в чудо, что оно само собой как-нибудь утрясётся, рассосётся и внезапно интегрируется. Увы, они заблуждаются, это всего лишь очередная наивная и опасная иллюзия.
Анастасия Попова
