Известно, что ни одна экономическая или политическая система не может расширяться вечно. Особенно очевидным это стало в период широкомасштабного кризиса современного капитализма. В котором глобальные игроки неизбежно приходят в столкновение друг с другом в поисках путей для подобного расширения. Зонами таких столкновений интересов становятся целые регионы планеты, одним из которых, вне всякого сомнения, является Латинская Америка.
После крушения Советского Союза в этой части мира долгие годы неограниченно доминировали Соединённые Штаты. Однако за минувшее десятилетие изменилось очень многое. Начиная с того, что в регион пришёл красный Китай, буквально на глазах превращающийся в нового, голодного и безжалостного империалистического хищника, что с максимальной наглядностью продемонстрировало его поведение в Эквадоре. Но Китай — новичок в Латинской Америке. У которого, на данный момент, отсутствует главный инструмент влияния, при помощи которого в регионе работают те, кто находится в нём давно — США и России. Для которых Латинская Америка сейчас всё более отчётливо становится территорией свободной охоты.
Так что же представляет из себя главный инструмент противостояния двух глобальных держав в Латинской Америке?
Фавориты королей
Среди всех стран региона можно выделить те, которым Соединенные Штаты и Россия всегда уделяли особое внимание. Страны, являющиеся их опорой в Латинской Америке, которые глобальные державы сделали плацдармами для реализации собственной повестки в этой части мира.
В начале декабря Дональд Трамп торжественно принял в Белом доме своего парагвайского коллегу Марио Абдо Бенитеса. В ходе неё он особо отметил, как много две страны «делают вместе для борьбы с терроризмом, наркотрафиком, по вопросам региональной торговли, и во многих других сферах, что делает отношения с Парагваем не просто отличными, а особыми». Абдо Бенитес, со своей стороны, назвал «большой честью» стоять рядом с Америкой для своей страны и «тех, кто твердо защищает демократию в регионе».
Пресс-конференция, которая последовала за этим, в основном сосредоточилась на внутренних проблемах президента Трампа, в частности, речь там шла о недавно начатой процедуре импичмента против него. Но одним из вопросов внешней политики, всё же поднятых на ней, была Венесуэла, где оба встретившихся президента активно стремятся свергнуть президента Николаса Мадуро и заменить его лидером оппозиции Хуаном Гуайдо — то, что они пытаются сделать с января, когда в Венесуэле вспыхнули массовые беспорядки.
Это был редкий случай, когда страны-фавориты обеих сверхдержав были столь ярко и наглядно манифестированы в ходе одного и того же мероприятия. Именно такие «опорные страны» и являются главным инструментом борьбы глобальных держав в регионе.
Старые друзья
В то время как большая часть латиноамериканских государств последовала в фарватере США, признав Хуана Гуайдо законным лидером Венесуэлы, ряд стран, возглавляемых левыми, решили по-своему. В тысячах километрах от Вашингтона руководитель дипломатического ведомства одного из главных союзников боливарианской Венесуэлы, Никарагуа, в тот же самый день также пожал руку своему коллеге, главе МИДа одного из главных глобальных конкурентов США — России.
Министр иностранных дел Никарагуа Дэнис Монкада и делегация официальных лиц из Манагуа встретились с министром иностранных дел России Сергеем Лавровым в Москве по случаю празднования 75-летия установления отношений между двумя странами. И даже с учётом всех изменений, произошедших в мире и в регионе на протяжении минувших трёх десятилетий, это были переговоры двух старых друзей — традиционных союзников. Точно таких же, как США и Парагвай.
И, помимо обсуждения вопросов активизации двустороннего сотрудничества в различных областях, в ходе этой беседы прозвучали также заявления об иностранном вмешательстве в регионе и очень резкие обвинения в адрес тех, кто за данным вмешательством стоит.
«Что касается нынешней ситуации в Латинской Америке и Карибском бассейне, то мы отметили развитие там сложных, порой весьма разнородных политических и социально-экономических процессов. У нас есть общее мнение о том, что предпринимаемые в этом регионе мира попытки повторить сценарий печально известных «цветных революций» чреваты опасной региональной напряженностью и, конечно же, не отвечают интересам укрепления позиций Латинской Америки как единого центра формирующегося многополярного мира». - сказал Лавров.
Термин «цветные революции» западной публике не знаком. Впрочем в американский политический лексикон он, всё же, начал входить. Во многом, именно в результате подобных заявлений российского МИДа и представителей стран, близких к России. Сейчас в Америке об этом термине говорят, что он «относится к нескольким восстаниям на постсоветском и постсоциалистическом пространстве». Добавляют, что в России его используют для «обозначения революций начала ХХI века в бывших советских республиках и на Балканах». А ещё призывают не путать сие явление с аналогичными, похожими событиями, такими как «Жёлтая революция» 1986 года на Филиппинах. По словам американских комментаторов «Москва уже давно обвиняет Вашингтон в поддержке подобных движений в попытке обуздать российское влияние за пределами своих границ и все более критично относится к американскому вмешательству в других регионах мира». При этом, правда, в основном не уточняется, до какой степени подобные обвинения соответствуют действительности.
Впрочем в том, что касается стран региона, интересы России мало чем отличаются от интересов США. Как минимум потому, что, как и американский, российский интерес на этой территории вполне конкретен. И Венесуэла тому — яркий пример.
Конкретный интерес
Для России возможность лишиться Венесуэлы означает существенные геополитические потери. Во-первых, Венесуэла является ключевой страной в т.н. «Боливарианском альянсе» (ALBA) — субрегиональном интеграционном проекте, дающем возможность влиять на правительства Кубы, Боливии, Никарагуа и Эквадора. Во всех этих странах у России очень значительные экономические и военные интересы. Всего за месяц до начала беспорядков было заявлено о намерении России разместить свою военную базу на венесуэльском острове Орчилла в Карибском бассейне. Что само по себе уже говорит о роли Венесуэльского направления для России в данном регионе. Кроме этого, до 90% военной техники и вооружения венесуэльской армии российского производства. Что открывает для России огромный и стабильный рынок как поставок, так и модернизаций на миллиарды долларов. Потеря столь крупного заказчика может очень значительно ударить по предприятиям российского ВПК. В частности, речь идёт о стоящих на вооружении Каракаса самоходных Ил-76МД-90, топливозаправщиках Ил-78МК, различных российских вертолётах (Ми-17В5, Ми-26Т2, многоцелевых гаубицах «Мста-С», зенитно-ракетных комплексах «Печора-2М» (С-125-2М), С-300ВМ («Антей-2500»), Бук-2МЭ, автоматизированных комплексах управления огнём «Машина-М», истребителях Су-30МКВ, военных транспортниках Ми-35М). А ведь ещё обсуждается вопрос о поставке боливарианской республике новейших российских истребителей Су-35 и патрульных катеров.
Во-вторых, в Венесуэле весьма активно работает «Роснефть». Общий объём её инвестиций в экономику латиноамериканской «маленькой Венеции» уже превысил 20 миллиардов долларов — вложения в приобретение концессий на разработку нефтяных и газовых месторождений, а так же нефтеперерабатывающего завода «Amuya».
В-третьих, у России в Венесуэле существуют интересы и чисто политического, дипломатического свойства. Предоставляя странам ALBA льготные кредиты на закупку военной техники и ведя с ними прочие дела, Москва получает политическую поддержку на международной арене: начиная с 2014 года Боливия, Никарагуа, Венесуэла и Куба стабильно голосуют против антироссийских резолюций ООН, в частности по Крыму и по Сирии. А руководство этих стран на международных площадках осуждает политику антироссийских санкций и в целом дискриминационную политику в отношении России.
Аналогичные интересы у России есть в Никарагуа, на Кубе и в других государствах региона, не входящих в нынешний список американских союзников.
Как, впрочем, и у самих американцев есть интересы в тех странах, что находятся под их патронатом. Желание передела данных интересов, по сути, лежит в основе нынешней региональной политики обеих сверхдержав. И такова ситуация не только в Латинской Америке.
Столкновение интересов
Помимо откровенного конфликта с США на Ближнем Востоке, нынешняя российская внешняя политика стремился всё более активно взаимодействовать со всеми странами за пределами границ США, скептически относящимися к глобальному доминированию Вашингтона. И в Латинской Америке этот вектор находит наиболее благодатную почву. До этого США на протяжении десятилетий активно пытались подавить левые движения в данной части мира. Особенно активной такая политика была во время Холодной войны, оставив по себе крайне дурную память. И недавно она вновь была востребована при Трампе.
Всего через год с небольшим своего пребывания на посту президента, Трамп начал методично обнулять усилия своего предшественника Обамы по нормализации отношений с Кубой, возглавляемой коммунистами, ввёл новые санкции против правительства Мадуро в Венесуэле, где в течение следующего года экономика буквально начала рушиться, активизировал действия против Никарагуа и Боливии, где тот самый «цветной сценарий» был успешно реализован совсем недавно. В январе 2019 года Трамп разорвал все связи с правительством Мадуро в надежде привести к власти его самозваного преемника Гуайдо.
Но Москва оказалась в числе мировых держав, ожидаемо поддержавших Каракас, и российские военные продолжали отправлять в страну личный состав, периодически проводя совместные учения с Венесуэлой в рамках ранее подписанных соглашений о военно-техническом сотрудничестве. Первые лица администрации Трампа обвинили Россию в том, что она якобы вмешалась, чтобы удержать Мадуро у власти в момент, когда Гуайдо устроил неудачный мятеж в конце апреля. Но обвинениями всё и ограничилось.
Однако сохранение Николаса Мадуро у власти вряд ли означает некий перелом ситуации. В других странах региона всё для Москвы сложилось не так благоприятно. Левых (а, значит, пророссийских) лидеров потеряли Сальвадор и Аргентина, а многолетний боливийский лидер Эво Моралес был вынужден покинуть страну на фоне беспорядков, которые многие охарактеризовали, как проамериканский государственный переворот. Кроме того, администрация Трампа активизировала усилия против Кубы и Никарагуа.
В том числе и в теперь уже широко известном в России «личном формате». За день до встреч в Вашингтоне и Москве, где лидеры держав приветствовали своих фаворитов, госдепартамент США объявил о новых санкциях против сына президента Никарагуа, заявляя, что «будут использовать все экономические и дипломатические инструменты, чтобы привлечь правительство Даниэля Ортеги к ответственности за акты коррупции и бессовестные нарушения прав человека, а также поддержать борьбу Никарагуанского народа за возвращение к демократии». Фраза более чем стандартная в подобной ситуации. И ничего нового за ней тоже не стоит. Очевидно, что Америка стремится выбить ещё одну опорную страну из стана своего основного конкурента в регионе. Причём, вероятно, делать она это будет так, чтобы данную фигуру не прибрал к рукам другой конкурент — Китай.
Что же до интересов самих стран Латинской Америки, то вряд ли они всерьёз интересуют кого-то из участников «свободной охоты» на этой территории. Да, в сравнении с Америкой и Китаем, Россия выглядит наиболее выигрышно. Во-первых, потому, что не имеет в регионе столь кровавой истории поддержки людоедских военных режимов (как США). Во-вторых, потому, что не проявляла себя с первых шагов, как сторона, заинтересованная лишь в циничном грабеже и выкачивании ресурсов (как Китай). Тем не менее, российский интерес в регионе вряд ли отличается от американского или китайского. Это всё та же необходимость расширения, без которого ни одна капиталистическая экономика не способна существовать. А значит у стран этого региона, по большому счёту, весьма условный выбор.
Павел Кухмиров
