В ряде СМИ и популярных блогов на днях распространилась газетная «утка» о том, что руководство партии Союз Сары Вагенкнехт во время переговоров о формировании коалиции в региональном парламенте в земле Бранденбург якобы отказалось от одного из своих ключевых требований — отмены антироссийских санкций. Позже оказалось, что ссылки на эту новость ведут в «никуда», и она, скорее всего, попросту была выдумана.
Однако сохранение самой Сарой Вагенкнехт требования об отмене антироссийских санкций нисколько не помешало ее партии создать на региональном уровне коалиции с теми, кто эти самые санкции вводил. Так, в том же самом Бранденбурге она договорилась об объединении с социал-демократами — местными представителями Олафа Шольца, который отправляет Киеву танки, артиллерию и миллиарды евро. Депутаты от партии Вагенкнехт пообещали проголосовать за кандидатуру действующего премьер-министра Бранденбурга Дитмара Войдке 11 декабря. Обе партии мило пообщались о том, как будут вместе «продвигать цифровизацию» и «защищать бранденбургские больницы».
Но еще более интересная ситуация складывается в Тюрингии. Там руководство партии Союза Сары Вагенкнехт договорилось о коалиции не только с СДПГ, но и с ХДС. Кандидат в канцлеры от этой партии Фридрих Мерц как раз недавно предложил выдвинуть России ультиматум, а затем начать бить по ней ракетами TAURUS.
Такие коалиционные конфигурации связаны с тем, что в Тюрингии правоконсервативная партия «Альтернатива для Германии» заняла первое место, а в Бранденбурге — пришла к финишу почти вровень с социал-демократами.
В Саксонии, где «АдГ» стала на выборах второй, уступив всего 1,3% христианским демократам, создать «широкое» объединение политических партий пока не удалось. СДПГ и ХДС пытаются сформировать правительство меньшинства. Насколько это у них получится, покажет будущее. Но в любом случае, сохранение власти представителями «мейнстрима» явно окажется не по вкусу большинству местных избирателей.
Нужно сказать, что уже достаточно давно идеология ведущих партий в большинстве европейских стран является, по сути, общей. Дискуссии между ними носят преимущественно «косметический» характер. «Чуть выше налоги, чуть ниже налоги. Чуть выше бюджетные затраты, чуть ниже бюджетные затраты». В вопросах внешней политики, отношения к собственности и социальному строю, культуре и образованию не меняется ровным счетом ничего. Политический процесс превратился в пустую формальность. Долгое время соревновались между собой не «платформы» и идеологии, а отдельные личности. Волеизъявление превратилось в «выборы без выбора».
Консерваторы и лейбористы в Великобритании, «республиканцы» и «макронисты» во Франции, христианские демократы и социал-демократы в Германии — все они по своей сути либералы, и различия между ними минимальны.
Несколько обособлена в этом смысле «социальная» Северная Европа и «консервативная» Восточная, но в Западной, Южной и Центральной амплитуда идеологических колебаний «партий власти» минимальна.
Пока экономика росла, уровень преступности снижался, а государство не слишком активно навязывало отдельно взятым гражданам непривычные им правила жизни, такой «ванильный тоталитаризм» устраивал большую часть населения. Неоколониализм успешно подпитывал национальные экономики, социальные проблемы прятались за яркими витринами магазинов, а средства массовой информации создавали нужную «картинку» и убеждали аудиторию в том, что так все и должно быть.
О том, почему эта система «сломалась», в будущем напишут не одну докторскую диссертацию. Возможно, доступные для подпитки «золотого миллиарда» дешевые ресурсы стали заканчиваться, и понадобилось больше, или элиты стран «Глобального юга» захотели «слишком много». А, может быть, американцы пожелали поживиться за счет своих европейских партнеров.
В любом случае, коллективный Запад затеял серию локальных конфликтов и государственных переворотов, победы в которых оказались для него «Пирровыми». Уничтожение стабильной государственности в Ливии и Ираке, вместо установления «лояльных» по отношению к Западу режимов, привело к хаосу и неконтролируемым волнам миграции (причем в случае с Ливией сразу со всей территории Африки). Похожий эффект породила и гражданская война в Сирии. В случае же с Украиной, западные элиты явно недооценили силу притяжения регионов бывшей УССР к России. Параллельно с этим из-под экономической «опеки» Запада вырвался Китай. Его путь теперь повторяют и другие крупные державы, считавшиеся ранее «развивающимися».
«Ванильный» период в истории Европы завершился. Миллионы проникающих на ее территорию мигрантов начали массово грабить, насиловать и убивать ее коренное население. Навязывание либеральной повестки — в частности, в сфере образования — было уже агрессивным. А последней каплей стал экономический кризис.
Крупнейшая экономика ЕС — немецкая — скатывается в состояние рецессии без войн и пандемий, только благодаря «гениальным» действиям местных политиков. И это уже порождает «эффект домино». Вслед за ФРГ обваливаются зависимые от нее прибалтийские экономики. А дальше, явно, будет еще больше.
Решить эти проблемы партии «мейнстрима» оказались не в состоянии. Наоборот, они попытались затягивать гайки, отправляя на тюрьмы людей, несогласных с агрессивной ЛГБТ**-пропагандой и натравливая спецназ на участников акций протеста. Ответом со стороны населения стало массовое голосование за «несистемные» партии, которые в либеральном глоссарии принято называть «популистскими».
«Первой ласточкой» этого процесса, кстати, еще до начала полномасштабного кризиса в Европе, стал рост популярности Австрийской партии свободы. Однако, та стала входить в коалиции со «старыми системными» партиями либерального толка и быстро разочаровала значительную часть своего электората, так и не решив базовые проблемы избирателей. По тому же пути в дальнейшем, по сути, пошли и «Братья Италии». Если они не проведут резкую коррекцию своего курса, их ждет бесславный политический конец.
Но события 2024 года заставили старую политическую элиту Европы напрячься. Рейтинги «несистемных» сил резко подскочили в двух крупнейших государствах ЕС: Германии и Франции.
Во Франции в первом туре парламентских выборов лидером стало правоконсервативное «Национальное объединение». Чтобы не допустить развития успеха «НО» и во втором туре либералы предложили левым партиям «объединить усилия». В тех округах, где в выборах участвовали более двух кандидатов, конкуренты «Нацобъединения» по договоренности оставляли только одного претендента на депутатское кресло. Правда, в сложившейся ситуации население опять делало выбор в пользу «не мейнстримовых» сил. В относительном большинстве округов победили кандидаты от левого объединения «Новый народный фронт», в состав которого входят «несистемные» партии. Участники «схемы» рассчитывали на то, что в ответ на сотрудничество президент Эмманюэль Макрон «передаст им мяч» и разрешит сформировать правительство. Однако глава государства, использовав их, только улыбнулся и помахал ручкой, дав понять, что они — «слишком социально ориентированы». Голосов же для самостоятельной игры «Новому народному фронту» все равно не хватило. Макрон привлек к формированию правительства правоцентристов и либералов, которые, в виду малого количества голосов, оказались полностью зависимы от президентской власти. Совершенно непопулярный в народе президент получил рычаги управления страной, лишь немного уступающие по мощи тем, которые есть у ближневосточных монархов.
Теперь «мейнстримные» партии начали похожую игру в ФРГ. Вагенкнехт настроили на то, что создавать коалиции с «нерукопожатной» «Альтернативой для Германии» некрасиво, и она публично пообещала этого не делать. В итоге ее партия на уровне отдельных земель оказалась «третьим номером» в «системных» коалициях. Вот только проблема в том, что избиратели Вагенкнехт как раз и голосовали против того самого политического «мейнстрима», который довел ФРГ и Европу в целом до кризиса.
Причем если присмотреться к партии Вагенкнехт и «Альтернативе для Германии» получше, то окажется, что в их идеологии гораздо больше общего, чем это может показаться на первый взгляд. Достаточно просто отбросить в сторону привязанный АдГ оппонентами ярлык «ультраправых».
Как говорят эксперты, обе партии Вагенкнехт и АдГ призывают к солидарности, государственному суверенитету, поддержке национальной экономики и усилению социальной составляющей госполитики. Обе — требуют снять санкции с России и прекратить оказывать активную военную поддержку киевскому режиму.
Избиратели обеих — евроскептики, желающие, как они часто пишут в соцсетях, «дать пинка» засидевшимся на политическом олимпе либералам. В этом смысле, часть сторонников Вагенкнехт могут воспринять ее сотрудничество с СДПГ и ХДС как предательство. При этом, «старая власть» от этого только выигрывает, убивая двух зайцев сразу — сохраняет для себя кресла и дискредитирует опасного конкурента.
Схема «разделяй и властвуй» уже позволяет «системным силам» игнорировать реальную волю половины (а в Тюрингии, по факту, даже больше половины) избирателей. Речь идет о технологической узурпации власти.
Если «несистемные» партии хотят разорвать этот порочный круг, им нужно научиться преодолевать противоречия и, наступая на горло собственному «Я», защищать интересы своих избирателей. Иначе они рискуют потерять свой самый главный ресурс — доверие людей. И руководить Европой какое-то время так и будут полностью дискредитировавшие себя либеральные «вожди».
Святослав Князев
