Европа, последовательно, окончательно и на самом деле уже давно отказавшись от своих ценностей (и нежданно-негаданно сделавшая нас их единственными носителями), уверенно встала на путь исламизации. Просто потому, что ислам, как к нему ни относиться, о каком бы его направлении ни говорить (от «домашнего» до политического) объективно становится для нынешних европейцев единственным способом сохранения нормальности — будь то семья, будь то органически присущая всякому человеку тяга к справедливости.
Естественное противостояние европейских интеллектуалов, патриотов и просто правых (понимающих, что принявшее ислам население если и будет приносить прибыль, то уже не традиционным европейским капиталистам) обречено. Исключение — ряд территорий Восточной Европы, получивших социалистическую прививку здравого смысла и чувства собственного достоинства (для понимания ее значения достаточно сравнить польских и венгерских католиков с итальянскими и испанскими), — в силу их экономической слабости погоды не сделает.
Более того: реализация принципа «Европы двух скоростей» (о котором может быть объявлено и официально, но который реализуется на деле уже давно) лишает их даже формальных возможностей влияния на что-либо, кроме усиления русофобии. Та же Польша без российского рынка (даже с американским управлением, немецкими капиталами и украинскими рабами) будет значить не больше, чем во времена Австро-Венгрии и генерал-губернаторства Варшавского.
Возможно, лишь Австрия в силу имперской культуры управления и Швейцария в силу исключительного влияния общин смогут сохранить собственно европейские ценности, — но положение Европы определяют ни они.
И Мари ле Пен, и «Альтернатива для Германии», и итальянские патриоты (как левые, так и правые) не смогут переломить уже сложившегося и жестко заданного США тренда, призванного уничтожить Европу как стратегического конкурента на культурном уровне. Модельной представляется ситуация в Германии, бизнес которой не посмел поддержать ее патриотов и сегодня отдает власть после Меркель «зеленым», нацеленным на системное уничтожение промышленности как таковой.
В этих условиях ислам, каким бы чуждым он ни был исходным установкам европейцев, становится для них единственным источником нормальности, — и, помимо роста политического значения «бешенцев» (эффективно поддерживаемых глобальными либеральными сетями), исламизация идет уже и за счет коренного населения Западной Европы.
К 2050 году Евросоюз в своей коренной, наиболее значимой части будет существовать в виде еврохалифата. Кому-то это нравится, кому-то нет, но эмоции и оценки не имеют значения: это объективный процесс, которому в Европе некому, незачем и нечем сопротивляться всерьез.
Косвенным индикатором интенсивности этого процесса может служить исход с исламизируемых территорий еврейского населения: после Украины и Израиля крупнейшими поставщиками еврейских мигрантов в истошно обвиняемую как московской, так и глобальной Жмеринкой в антисемитизме Россию представляются Франция и Германия. Безусловно, цивилизованный ислам относится к евреям с большим уважением, — но освоение новых значительных территорий, как известно из истории, не всегда осуществляется цивилизованными людьми.
Впрочем, внутрисемитские конфликты как таковые не заслуживают внимания, несмотря на их значимость для Большого Ближнего Востока (включающего в себя среди прочего более 750 опасных для белого населения зон во Франции и несколько сотен таких же зон в Германии, существование которых официально была вынуждена признать даже Меркель), — и интересны лишь с точки зрения динамики переваривания исламом европейцев.
Естественной стратегической целью еврохалифата представляется возвращение обновленной Европе завоеваний Британской империи. Реинтеграция империи и континента парадоксально начата уже в условиях Brexit командировкой сотрудника лондонского инвестиционного банка в президенты Франции, но Brexit запоздал и потому не поможет: на деле реинтеграция пойдет в другую сторону.
Британия (после отравления и похищения, а возможно, и убийства граждан России Скрипалей английскими спецслужбами применять к ней приставку «Велико-» невозможно при всем желании) пыталась воссоздать свои глобальные позиции за счет возвращения в «зону фунта» как минимум арабского мира.
Эта жалкая из-за необеспеченности ресурсами попытка провалилась, оставшись почти незамеченной, — но арабский мир воссоединится с Британией по-другому и по своей инициативе, в ходе освоения Европы. И, если выход из Евросоюза стоил Англии нескольких лет истерик и падения рынков, воссоздание еврохалифата вынудит ее вернуться быстро и тихо, — в силу того же инстинкта самосохранения ее правящего класса, который заставил его бежать от обезумевшей брюссельской бюрократии.
Для России становление еврохалифата является стратегической реальностью, традиционно игнорируемой озабоченной всеми формами пониженной социальной ответственности (начиная с роскоши) бюрократии. Чтобы не допустить соскальзывания еврохалифата на русофобские позиции Евросоюза, нам уже сегодня необходимо развивать соответствующие дипломатические, хозяйственные и политико-культурные навыки.
Системной же задачей является сохранение важнейших достижений традиционной европейской культуры (в первую очередь способности к устойчивому технологическому прогрессу) в условиях глубочайшего этнокультурного, психологического и политического переформатирования. Для будущего России важно, чтобы в будущих школьных учебниках Германии (по уже неизгладимой традиции переписывания истории) Бисмарк, Рентген, Дизель, Гете и Шиллер изучались и превозносились как криптомусульмане, а не предавались забвению как неверные.
Решать подобную по масштабам задачу извне, не будучи частью корректируемого процесса, невозможно (что более чем наглядно показали другие попытки «управления извне», — например, попытка управления китайскими коммунистами Коминтерном в 20-е и начале 30-х годов).
Поэтому России необходимо прямо сейчас, в авральном порядке первых пятилеток стать кузницей кадров для грядущего еврохалифата (помимо прочего, это позволит и снять растущую в ней напряженность с «трудолюбивыми соотечественниками» предоставлением им социальных лифтов, невозможных и непредставимых для большинства наших сограждан).
Люди, управляющие в сегодняшней России в лучшем случае московским «джихад-такси», призваны историей управлять цветущими районами Германии, — и справятся с этим лучше нынешних и тем более завтрашних немецких политиков (хотя это ни в малейшей степени не является комплиментом).
Зыбкая стабильность не должна делать нас рабами «синдрома Сидония Аполлинария», накануне глобальных потрясений свято веровавшего в незыблемость его благоустроенного мирка. Лишь сознавая масштабы и глубину предстоящих катаклизмов, можно использовать таящиеся в них возможности, подчинить их своей воле и интересам и превратить их из смертельной угрозы в инструмент преобразования мира в более гармоничный и справедливый.
Михаил Делягин
