Обычно я пишу военные обзоры, в которых в меру своих скромных возможностей пытаюсь популярно разъяснить ход боевых действий на Украине. Но сегодня я хотел написать о другом. О материи тонкой и, казалось бы, очень далёкой от мира боевого железа, артиллерийских ударов и высадок десанта. О чести. Точнее, о воинской чести.
Для начала я приведу несколько исторических фактов, относящихся к годам самой тяжёлой и кровавой войны ХХ века – Великой Отечественной. Не раз и не два, читая мемуары того времени – наши и немецкие, я сталкивался с одним и тем же понятием – эвакуацией – организованным (а иногда и не очень организованным) вывозом (выводом) мирного населения из зоны боевых действий. На любой войне это аксиома – спасти своё мирное население от уничтожения. Позволить ему покинуть зону боёв, выйти. В годы войны десятки миллионов человек покинули города, к которым подходили гитлеровцы и за которые потом шли иногда многомесячные бои.
В Сталинграде, куда подходила армия Паулюса, на тот момент находилось от 400 до 700 тысяч жителей. Из них около 200 тысяч было эвакуировано до начала обороны (17 июля 1942 г.). Через месяц, 17 августа 1942 года, было принято постановление «Об эвакуации гражданского населения из районов боевых действий Красной Армии». В пункте первом этого документа говорилось: «На основании постановления Военного совета 62-й армии до 22 августа с. г. эвакуировать все гражданское население из населенных пунктов районов боевых действий в полосе от станицы Паншино, Дмитриевки, Мариновки, Ср.-Царицынского, Н.-Царицынского и левого берега Дона». Всего с 17 июля до 23 августа было эвакуировано еще около 100 000 человек.
Из Ленинграда, оказавшегося в полной блокаде, было эвакуировано 1 743 129 человек, в том числе 1 448 338 ленинградцев, 147 291 жителей области, 147 500 жителей прибалтийских республик. С 1 апреля по 17 декабря 1943 г. из города выехали около 20 тыс. человек.
Но не только советское командование и политическое руководство прилагало все усилия к спасению мирного населения. Этим же занималось и немецкое командование. Так, из окружённой и блокированной советскими войсками Восточной Пруссии с 21 января 1945 года по 8 мая 1945 года морем было вывезено 1 420 000 гражданских беженцев и 500 000 раненых солдат и офицеров вермахта.
Даже на тактическом уровне мирные жители лишь вынужденно – в силу окружений или внезапных ударов – становились заложниками в своих селах, посёлках и городах. Обычно военное командование, если имело возможность, выпускало население из зоны боёв. И наше, и немецкое…
И вот сегодня, спустя семьдесят семь лет после окончания Великой Отечественной войны, в центре Европы, на Украине, разыгрывается невиданная доселе драма, когда мирное население украинских городов в один миг превратилось в заложников. Причём в заложники их взял не противник, а собственная армия – ВСУ – Вооружённые силы Украины.
Почти три недели идут упорные городские бои в Мариуполе, где держит оборону украинский полк "Азов"*, укомплектованный националистами-бандеровцами, и части ВСУ, отброшенные от Донецка. И все эти три недели, несмотря на все обращения российского военного командования по открытию гуманитарных коридоров для выхода из города мирного населения, украинские нацисты упорно держат его в городе в качестве живого щита. И только когда наши штурмовые части смогли взломать оборону ВСУ, из города волной хлынули люди. Их рассказы о том, что творили с ними их «захисники»-«защитники», вызывают ужас и омерзение. Это просто запредельный садизм! Без воды, без еды, без света, без какой-либо помощи десятки тысяч людей просто держали в подвалах.
Произошло нечто чудовищное и невообразимое – армия, давшая присягу защищать свой народ, прикрылась этим самым народом и использует его фактически как заложника. В новейшей истории есть только один аналог такого преступного и циничного ведения войны – это действия отрядов ИГИЛ*, которые, захватывая сирийские города, не выпускали мирное население, когда начинались военные операции по их освобождению.
Но «джихадисты» ИГИЛ – это международный сброд, зверьё, никак не связанное с народом Сирии, а здесь-то речь идёт о регулярной армии – ВСУ, которая прячется за спины украинцев, занимает жилые кварталы, наполненные мирными людьми – женщинами, детьми, стариками, размещает там свою боевую технику, артиллерию, создает в жилых «многоэтажках» опорные пункты, обстреливая оттуда российские войска в циничной уверенности, что российская армия не станет отвечать, чтобы не убивать «мирняк», как цинично называют своих сограждан ВСУ.
Как же так вышло, что на Украине мирные люди оказались заложниками собственной армии? И что это за армия такая? Начать нужно с того, что армия – это не сборище людей с военными навыками, таковыми обладают и наёмники, и бойцы частных военных компаний, и даже просто банды, в которые сбиваются обученные воевать люди. Армия – это вооруженные силы государства. Это люди, давшие клятву – присягу защищать народ, живущий в этом государстве, от внешних угроз. Именно присяга, клятва верности отличает солдата от наёмника. И верность присяге – это честь воина.
Так как же сочетаются слова украинской военной присяги: «Присягаю Українському народові завжди бути йому вірним і відданим…» (присягаю Украинскому народу всегда быть ему верным и преданным) с тем, что происходит сегодня в Мариуполе, Изюме, Харькове? О какой «чести» могут говорить люди, которые оборудуют «опорники» в роддомах, размещают огневые точки на этажах домов, в подвалах которых сотни женщин и детей мучаются от жажды, голода и ужаса неизвестности, делая их мишенями?
…Все эти годы нас удивляло, как могли люди, называющие себя солдатами, восемь лет обстреливать города и посёлки Донбасса, охотиться за людьми, уничтожать объекты жизнеобеспечения – станции водозабора, электрические подстанции, очистные сооружения – там, где не было никаких военных объектов? Зачем? Что за извращённая бесчеловечная тактика? Откуда в них эта ненависть?
Чтобы понять это, надо вспомнить, как создавалась сегодняшняя армия Украины, и начать нужно с того, что до 2014 года ВСУ были одним из самых рыхлых и невостребованных государственных институтов Украины. Духовное и историческое наследство Советской армии медленно размывалось, девальвировалось, демонтировалось как неподходящее молодой украинской государственности наследство, а новое – бандеровское – приживалось слабо. Армия была деполитизирована и пребывала в сонном, аморфном состоянии. Вдохновляться «подвигами» Шухевича и сечевых стрельцов гетмана Петлюры было неприлично, а искать преемственность в «козачьем лыцарстве» времён Сагайдачного и Дорошенко – смешно, не говоря уже о Мазепе, которого, сколько ни пихай в «хэрои», вонь предательства пробьётся сквозь любой атлас и бархат. Противника не было. И все попытки «притравить» ВСУ в сторону восточного соседа – России – воспринимались тогда как националистические фобии «свидомых» украинцев.
Но при этом армию медленно и поступательно тянули в сторону НАТО. Командный состав проходил переобучение в американских, британских и немецких академиях. Проходили совместные учения. ВСУ стали участвовать в военных операциях США и НАТО в Афганистане и Ираке. Так, ни шатко ни валко, продолжалось больше двадцати лет, пока не грянул Майдан. В стране произошёл государственный переворот, а за ним стремительно взорвался Донбасс. ВСУ отнеслись к этой смене власти с полным безразличием.
Сегодня ни для кого не секрет, что самыми первыми карательными отрядами, отправленными усмирять Донбасс, были так называемые «нацбаты» – добровольческие батальоны националистов-бандеровцев, усиленные выпущенными из тюрем уголовниками, которым была обещана полная амнистия и право безнаказанно грабить на «покорённой территории» – эдакое «историческое казацкое право трофея». Именно эти уголовно-националистические «нацбаты» стали тогда главной ударной силой и костяком украинской карательной экспедиции, названной впоследствии АТО – антитеррористической операцией. Сами ВСУ вползали в эту гражданскую войну медленно и неохотно, поначалу усиливая нацистов артиллерией, танками, а потом мобильными и наиболее боеспособными частями десанта, морской пехоты, «спецназа». И только после окружения под Иловайском ВСУ приняли на свои плечи всю тяжесть этой операции, при этом оставаясь весьма аморфными в идеологическом смысле. Это не раз приводило к прямым конфликтам с «нацбатами», которые считали ВСУ нелояльными идее «великой Украины», а ВСУ, в свою очередь, считали «националистов» отморозками и уголовниками. При этом у ВСУ была военная школа и полная линейка вооружений, а у «добробатов» – высокая мотивация и упорство.
После подписания Минских соглашений это противоречие было снято самым эффективным способом. Всех изъявивших желание продолжить службу «ветеранов нацбатов» и наиболее отличившихся в боях солдат и сержантов ВСУ направили в военные училища, где за последующие пару лет они в корне изменили внутренний климат этих учебных заведений. Там воцарился, что называется, «бандеровский дух», а сами ВСУ стали получать высокомотивированный младший комсостав, воспитанный в националистическом духе, перенявший традиции тех самых «нацбатов», которых до того так чурались ВСУ.
В итоге за восемь лет на Украине были построены качественно новые Вооруженные силы, основной мотивирующей силой которых стали традиции националистических карательных батальонов – их героями стали «херои АТО», а идеологией – радикальный украинский национализм Бандеры – Шухевича и убеждённая русофобия. В рамках этой идеологии какие-либо этические понятия отсутствовали напрочь. Гуманизм, милосердие, уважение к противнику – всё это было отброшено, как ненужная шелуха. Их заменила свирепая оуновская ненависть к врагу, беспощадность, расчеловечивание. Фактически на Украине была создана армия с полным отсутствием каких-либо понятий о воинской чести.
Вот именно поэтому для военнослужащих ВСУ огонь по жилым кварталам Донецка и Горловки никогда не считался чем-то бесчеловечным, бесчестным. Наоборот – это было признаком военной доблести, которой гордились, за которую получали награды и звания. Убийство «сепаров», вне зависимости от пола и возраста, было оправданным и всячески поощрялось, и только пункты Минских соглашений и страх ответных ударов как-то сдерживал эту животную ненависть.
Но такая извращённая «этика» не могла не ударить по самой Украине. И она ударила! Ударила так страшно, что миру ещё только предстоит осознать всю бесчеловечность украинской военной машины.
Расчеловечивание Донбасса привело к полному отмиранию каких-либо этических норм и по отношению к собственным гражданам. С первых дней военной операции одним из самых эффективных способов защиты от военно-технического превосходства Российской армии стали «живые щиты» – запертое в городах и посёлках мирное украинское население, которым украинская армия прикрывается от российской авиации и артиллерии, под прикрытием которого наносит свои удары. Бесчисленными видео и фото боевой техники и артиллерии ВСУ, спрятанных в жилых кварталах, у школ, детсадов, больниц, буквально забит интернет. Украинская армия просто «забыла» о собственном народе, о присяге, которую ему давала. Осталась только ненависть к «москалям» и желание убивать. Убивать любой ценой, всем доступными способами! И если ради удачного залпа «Града» нужно расположить его у стены больницы с людьми – то «це правильно і потрібно», а позиция на крыше многоэтажки, в подвале которой сотня детей и женщин, удобна для стрельбы «Джавелинами» по русским танкам, то «це відмінно – будемо працювати»! Так они и воюют.
Да, противник хорошо обучен, умеет воевать, мотивирован и дерётся упорно. У него хорошие командиры. Отличная амуниция и вооружение. Но может ли по отношению к этой вооружённой массе применяться термин «армия»? На этой войне ВСУ показали себя армией без чести, и страшные видео издевательств над нашими пленными – ещё одно доказательство того простого факта, что эти люди называться солдатами не могут. Не имеют права. «УкроИГИЛ» – вот самое верное название этому сброду.
Но должны ли мы с ним вести себя так же бесчеловечно? Платить им той же монетой? Мстить? Мы такие же, как они? Без пощады и милосердия?
К счастью, это не так! И тысячи, десятки тысяч спасённых нашими солдатами жителей Мариуполя – это лицо нашей армии. Солдаты, которые делятся с мирными жителями своими пайками, водой. Солдаты, прикрывающие своими телами детей и женщин, эвакуируя их из-под огня, – это наша армия! Мы такие! Мы – не они! И мы видим, как их пленные, едва оказавшись в наших руках, пережив ужас ожидания расправы, но получив пощаду, массово превращаются в смирных овечек, лепечущих о том, как их силой забрали на войну.
Мы не мстим. Но мы будем судить тех, у кого на руках кровь мирных жителей Донбасса, кто отдавал приказы не выпускать мирных жителей из блокированных городов. Мы будем судить тех, кто утратил человеческий облик и измывался над беззащитными пленными. А всем, кто продолжает прикрываться «живым щитом» из мирных украинцев, мы напомним слова Сталина, сказанные в годы Великой Отечественной. Обращаясь к красноармейцам и краснофлотцам, командирам и политработникам, партизанам и партизанкам, И. В. Сталин в приказе номер 55 от 23 февраля 1942 года написал: «Война есть война. Красная Армия берёт в плен немецких солдат и офицеров, если они сдаются в плен, и сохраняет им жизнь. Красная Армия уничтожает немецких солдат и офицеров, если они отказываются сложить оружие и с оружием в руках пытаются поработить нашу Родину. Вспомните слова великого русского писателя Максима Горького: «Если враг не сдаётся, – его уничтожают»…»
Добавить к этому нечего!
Автор: Владислав Шурыгин
Заглавное фото из открытых источников
