Общественный совет защите семьи и традиционных семейных ценностей, Комиссия по вопросам демографического развития и здоровья семьи с несовершеннолетними детьми Уполномоченного по правам ребенка при президенте РФ Павла Алексеевича Астахова.
Иванов Михаил Владимирович – медицинский психолог, кандидат психологических наук,
Крылатова Татьяна Александровна – детский психиатр, психотерапевт.
24-25 октября 2013 года в Москве состоялся международный научно-практический семинар «Актуальные вопросы защиты прав детей в практике Российской Федерации и Финляндии».
Организаторами международного семинара выступили Министерство образования и науки Российской Федерации совместно с ФГБОУ ВПО «Российский университет дружбы народов».
В двухдневной работе международного семинара приняли участие руководители и специалисты органов управления образованием, опеки и попечительства России и Финляндии, уполномоченные по правам детей, преподаватели и специалисты, занимающиеся подготовкой кадров и внедрением современных технологий в сфере профилактики социального сиротства и защиты прав детей.
На Пленарном заседании с приветственными словами к его участникам обратились Сильянов Евгений Александрович, директор Департамента государственной политики в сфере защиты прав детей Министерства образования и науки Российской Федерации, Филиппов Владимир Михайлович, ректор Российского университета дружбы народов, Академик Российской академии образования, доктор физико-математических наук, профессор, Долгов Константин Константинович, Уполномоченный МИД России по вопросам прав человека, демократии и верховенства права, Мерья Норрос, заместитель начальника отдела международной правовой помощи Министерства юстиции Финляндской Республики.
С докладами выступили Баталина Ольга Юрьевна, Первый заместитель председателя Комитета Государственной Думы по вопросам семьи, женщин и детей, Лысак Валерий Иванович, заместитель директора Департамента международного права и сотрудничества, Хазова Ольга Александровна, старший научный сотрудник Института государства и права РАН, член Комитета ООН по правам ребенка, член Исполкома Международного общества семейного права, Шеллюто Марина Львовна, ведущий научный сотрудник Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации, представители Министерства образования и науки Российской Федерации, Общественной Палаты Российской Федерации, Уполномоченного при Президенте РФ по правам детей, Министерства юстиции Финляндской Республики, Министерства социального обеспечения и здравоохранения Финляндской Республики, Административного суда г. Хельсинки, Государственно-правового управления Президента Российской Федерации, Управления по правам ребенка Аппарата Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации, Департамента социальной защиты населения города Москвы, Федерального Института Медиации, социально-реабилитационных центров, общественных организаций.
На семинаре, судя, по количеству чиновников высокого ранга из разных ведомств, занимающихся работой с детьми, должны были обсуждаться судьбоносные проблемы, касающиеся благополучия детей и их семей.
Акцент работы семинара был смещен на международный опыт защиты прав детей и возможность применить его в нашей стране.
Очевидно, что конференция, кроме заявленных вопросов, носила еще и политический характер, подчеркивая заинтересованность и лояльность к распространению международного опыта, вовлеченность нашего государства, в гуманистический процесс. Именно эти постулаты были озвучены чиновниками в первой части конференции.
Однако, раскрытие нюансов этих «гуманистических подходов» исполнителями вызвало недоумение. Идеи, прозвучавшие из уст выступающих, были в ряде случаев весьма условно гуманными.
В основном обсуждались вопросы воздействия государственных структур и НКО на внутрисемейное регулирование с применением, якобы, ненасильственных методов.
Во всем мире, несмотря на активное распространение идеологии «защиты» детства, растет не менее активная критическая позиция ко многим аспектам данной защиты. В ряде случаев это связывают с экономическим кризисом и деградацией структур, ранее эффективно работающих в сфере социальной защиты и дрейф их в репрессивные структуры (например, в Финляндии, Норвегии, США, Франция других государствах).
Пример в Финляндии
Начиная с 90-х годов в Финляндии происходит трансформация системы социальной помощи детям. До этого она была более «социалистическая», нацеленная на помощь семье в целом, например, через пособие, улучшение медицинского обслуживания и т.п. Под влиянием, так называемых, неолиберальных экономических идей, распространяющихся на глобальном уровне, произошли серьезные изменения. Старую модель сочли менее экономичной и перешли на другую модель помощи. Помощь семьям, в целом уменьшается. При этом устанавливается контроль над всеми семьями, с целью выявить семьи из так называемых «групп риска», которые не справляются с рядом тех или иных проблем. Этим семьям оказывается адресная помощь, главным образом психологическая, в случае недостаточной результативности такой помощи, ребенка могут изъять из семьи. В статье обсуждаются недостатки этой системы, связанные с изменением самой идеологии социальной помощи, которая все больше теряет «альтруистическую» направленность и нередко приводит к проявлению неоправданного насилия в отношении семьи и необоснованному изъятию из нее детей, а также искусственному нагнетанию страхов в обществе в отношении распространенности «жестокости в семьях». Подчеркивается, что в этой новой парадигме оказания помощи, сдвиг сделан на «правах ребенка» вместо помощи семье в целом.
Пример в Норвегии
Критические статьи о норвежской системе «защиты детей», в которых раскрывается насильственный и разрушительный, по отношению к семьям, характер системы помощи детям и ее высокая коррумпированность. Также, в докладе отмечается, что существующая практика в норвежской системы защиты детей, не совместима с Конвенцией ООН о правах ребенка, в отношении защиты детей от психического и физического насилия и разлучение ребенка с родителями, бабушками и дедушками.
Кроме того, в статьях отмечается, что затраты на соц. патронат, фостер, а также на поддержку частного сектора в соц. патронате (имеется в виде привлечение частных структур к социальной работе варианты попечительства) значительно больше, чем на поддержание жизнеспособности семьи, (например, медицинская поддержка и на содержание детей) и детских приютов, и др. Т.е. подвергается сомнению экономическая целесообразность данной стратегии.
Россия
Александр Коваленин приводит подсчеты:
"Родная семья получает в среднем 330 руб. в месяц на ребенка, а приёмная семья получает на 1 ребенка: 100 000 руб. (единовременно)+корова (единовременно) + 5 000 р. (з.пл. ежемесячно+соц.гарантии) + 6000 р. (либо 4800,00) ежемесячно.
А если ребенка 2, то суммы удваиваются.
Дальше считайте сами.
А если учесть, что согласно финансово-экономического обоснования к проекту ФЗ «О социальном патронате»: «Примерная стоимость затрат на осуществление профилактической работы с одной семьей в форме социального патроната в течение года – 257 420,2 рубля. Количество семей, в отношении которых один социальный педагог может осуществлять социальный патронат в течение года, составляет не более 30», то получается очень нерадостная картина: сдельная зарплата у соц. работников за каждого изъятого и оплата фостерным семьям за каждого взятого на воспитание ребенка. Причём под гуманистическим лозунгом «Защиты ребенка от жестокого обращения».
И всё это за наши с Вами деньги, которые мы платим в виде налогов.
Соц. работники изымают детей, получая при этом оплату за каждого изъятого ребенка, приёмные родители потом ежемесячно получают зарплату и пособия на этого же ребенка.
Чем больше изымут детей, тем больше получат деньги чиновники и приёмные родители.
Пример в США
Представлена статья, в которой обсуждаются негативные стороны западной модели «защиты детей», на примере США. Автор статьи (известный специалист в области защиты детей) считает, что эта система отличается карательным и насильственным характером. Родители боятся действий специалистов этой системы, поэтому эффективная помощь семье оказывается невозможной, несмотря на декларацию таких целей. Все это приводит к необоснованному изъятию детей из семей. Кроме того, либеральные концепции «защиты прав ребенка» привели к тому, что бедность стала приравнивать к «небрежению» о ребенке, а родителей начали рассматривать в качестве «потенциальных насильников» и т.п. Автор статьи предлагает:
1) резко уменьшить количество критериев «неблагополучности» семей;
2) сделать эту систему подчиненной обычной судебной системе.
Пример во Франции:
Правозащитная Ассоциация на ул. Альфанд д. 12 Париж 75013, тел 0610214366 06 и 066313737, предложила ряд поправок к законам, направленного в Национальную ассамблею в 1999 г.
Отмечено, что 2 мл детей являются почти сиротами и больше не видят или почти не видят половину своих семей. Бабушки и дедушки, внуки, дети страдают, их возмущение не доходит до судей, которые загружены делами
Школьная неуспеваемость, преступления среди молодежи, депрессии увеличиваются. Учителя психологи, врачи, полицейские сотрудники соц. служб ВСЕ обеспокоены.
Объяснение мотивов:
"Мадам и месье, с того момента, как в камеру предварительного заключения был посажен ребенок 4 х лет (ребенок разведенных родителей), наша юстиция имеет очень грустный имидж, чему есть мрачное подтверждение в том, что Франция была приговорена многократно Европейским судом и Судом по правам человека.
Комиссия по правам ребенка ООН выступила против конституционного суда Франции, грубо нарушившей Европейскую Конвенцию по правам ребенка. Абсолютно необходимо, чтобы законодательная власть исправила наиболее кричащие ошибки нашего семейного права. Они не должны больше давать повода для критики, как со стороны Франции, так и из-за рубежа".
Безразличие судебной власти:
"Недостаточно, чтобы закон был составлен предельно нейтрально по отношению к родителям и с большей конструктивностью по отношению к детям. Еще необходимо запретить его надуманное и опасное, дискриминационное применение. Дискриминационное семейное французское право опасно, потому, что, с одной стороны, оно не определяет наивысший интерес ребенка по объективным критериям, а с другой стороны, все обсуждение происходит за закрытыми дверям, якобы под предлогом защиты личной жизни. Все оставлено на личное рассмотрение судьи, даже статистические данные судов, а тем более судей, недоступны друг другу,
Изредка, эти данные публикуются. Ни методика их дел, ни база не подтверждены экспертами, и они не НЕСУТ НИКАКОЙ НАУЧНОЙ компетентности.
Законная секретность судебной системы дает опасную абсолютную власть нашим институтам, рассматривающим вопросы семейного права , имеющие приоритетную ценность. Большое количество ошибок приводит к разрушению умственного и физического здоровья детей и их родителей, не считая более позднего вреда, который откликнется впоследствии в национальной экономике в связи с продолжающимися нарушениями в судебной системе".
Катрин Годо, известная французская правозащитница, (Ассоциация «Ниточка Ариадны»), подала петицию в правительство, которую в 2010 году подписали все правозащитные ассоциации Франции.
Она пишет, что 50% детей отняты абсолютно безосновательно, из другой половины 25% настолько плохо переносят разлуку с семьей, что у них наблюдается большие психологические и физические трудности. Вывод Катрин Годо: все 100% детей, разлученных с родителями, находятся в опасности.
Ниже приводится видеоматериал из Франции, где отмечается, что за время использования подобной модели было отнято 9 миллионов 240 тысяч детей, и дается ссылка на доклад НАВЕСА И КАТАЛА, сделанный для Минюста Франции
http://www.dailymotion.com/video/x41akp_68-000-placements-pourraient-etre-e_news?start=2
http://www.dailymotion.com/video/xnch2j_pierre-naves-5-ans-apres-sur-150-000-enfants-places-50-ne-devrait-pas_news
Эти критические материалы должны были бы быть серьезно рассмотрены нашими чиновниками, тем более что нам предлагают встать на те же грабли, рекомендуя сделать то, что в других странах вызывает такие страшные нарекания. Сам вышеупомянутый семинар, несмотря на успокоительную и "правильную" риторику произвел жутковатое впечатление, Особенно некоторые выступления финских специалистов, которые предлагали образы (молотка и гвоздей и др.) и заявления («семья заслоняет ребенка, как личность» и др.), мало совместимые с разумными представлениями.
Образ молотка красноречиво озарял доклад госпожи Лауры Юлирука, представлявшей научно-исследовательскую деятельность по развитию системы защиты детей в Финляндии («Институт Хейкки Вариса» ). Человеческого объяснения такой аллегории в столь важном для судеб детей и их семей докладе не существует. Это что-то из области зловещего сюрреализма.
В докладе было рассказано о научно-исследовательской деятельности, осуществляемой в «Институте Хейкки Вариса», которая направлена на обучение социальных работников г. Хельсинки.
Вслед за этим мероприятием в Москве 19-22 ноября прошел семинар для руководителей соцслужб и НКО, занимающихся профилактикой социального сиротства "Профилактика социального сиротства: адресный подход в работе с неблагополучными семьями", организованный Департаментом социальной защиты населения Москвы. Семинар вели представители крупнейшей частной корпорации Финляндии по защите прав детей Mерикратос (интересное о компании: http://www.merikratos.fi/lastensuojelu/ru/asiantuntijapalvelut ).
На вопрос вице президенту компании, сколько изъятий проводится в год в его стране, был получен ответ: «При населении Финляндии 5,5 млн. человек - около 10 000 изъятий в год». При том, что в стране ежегодно рождается 60 000 детей!
Это, что эффективная соцпомощь?
Очень странным и, на наш взгляд, неприемлемым для работы с детьми было распространение методик по диагностике семейного алкоголизма с помощью специального пособия. Это пособие, направлено на формирование у детей негативного отношения к родителям, под предлогом снятия ответственности (которая, действительно повышена у ряда детей из семей алкоголизирующихся родителей). Но и тут мы, вряд ли, получаем положительный результат. "Цивилизованное" доносительство - распространенное в некоторых странах, и приветствующееся соц. патронатом – в нашей культуре рассматривается, как грех. У детей это имеет свое четкое название "ябеда".
Ябедничество, полученное у детей таким обманным путем может привести только к еще большей ТРАВМАТИЗАЦИИ ребенка.
Вот библейские "хамство".
(..И увидел Хам, отец Ханаана, наготу отца своего, и вышедши, рассказал двум братьям своим.
Стих 24
Ной проспался от вина своего, и узнал, что сделал над ним меньший его сын.
и вышедши рассказал двум братьям своим»
Стих 25
И сказал: проклят Ханаан; раб рабов будет он у братьев своих)
Т.е. происходит серьезное нарушение сакральных законов.
Кроме того следует отметить, что на ребенка с такими нелепо-инфантильными подходами "специалистов" соцпатроната налагается дополнительная ответственность. Он вынужден не только контролировать ситуацию в семье, стараться ее улучшить и испытывать вину, если у него это не получается, но и решать проблемы сотрудников соцпатроната, выполняя функцию психолога, психиатра, педагога, а иногда и милиционера! Результат - чувство вины за предательство семьи, чувство вины за "неквалифицированную работу" вместо работников соцпатроната. Т.е. мы видим переваливание на плечи детей всех проблем: и родителей, и горе-"специалистов", вместо нормальной продуманной взрослой помощи со стороны общества! Такой подход просто не может не увеличить отъем детей, так как в семью и в сознание соцработников привносится полный хаос. Единственное, что в этом хаосе возможно (ведь должны соцработники хоть что - то сделать, чтобы отработать свой хлеб и" успокоить" свою совесть) - это сначала терроризирование семьи непрошеной «помощью» в виде инструкций, предписаний и контроля, шантаж и широкие возможности для взяточничества, а также возможность легального отъема детей у семей, которым «не помог соцпатронат», и отправление их по "этапу»: то в приют, то в фостер. И так по кругу!
Альтернатива – серьезная профессиональная работа с семьей, не задевающая ее достоинства: достоинства родителей, достоинства ребенка, а также достоинства людей подвязавшихся на такую серьезную работу, как работа с детьми!
Дзугаева Алла Зауровна, представленная на первом семинаре, как основной инициатор присоединения к международным конвенциям в области охраны детства, в своем докладе сообщила, что системы индивидуальной профилактической работы с семьей нет, и для предотвращения гибели детей ее срочно надо формировать. Надо работать с каждой семьей в "трудной ситуации". Предлагается проводить работу с каждой семьей, которая нуждается в такой помощи (по мнению работника соц. патроната, а не запросу семьи), однако никаких четких критериев отбора этих семей нет. Поэтому в группу риска могут попасть любые семьи. Далее Дзугаева уточняет, что ее просят (скорее всего, имеется в виду запрос общественных организаций) назвать критерии оценки состояния семьи для возможности недобровольного социального вмешательства: "Где границы? Мол, вы внесите четкие позиции, когда вы можете вмешиваться в семью, а когда нет. Мы же объясняем, что при исследовании семьи в нее должны войти несколько специалистов, и что ни одно законодательство мира не имеет жестких критериев, которые бы устанавливали, можно ли проводить работу с семьей или еще рано или, наоборот, уже поздно».
Готовить специалистов Дзугаева предлагает, ориентируясь на финских коллег. Повторимся: при населении Финляндии в 5,5 млн. человек - около 10 000 детей в год изымается из семей (0,18%). А на 11,2 миллионную Москву - цифра изъятых детей равна – 1780 чел., то есть - 0,025%! (Это, правда, пока предлагаемый социальный патронат по финской модели еще у нас не введен).
Очевидно, для достижения тех же результатов, что и в ФИНЛЯНДИИ, где из семей изымается в 10 раз больше детей, чем у нас, Дзугаева А.З. активно формирует структуры по финскому типу. Необходимо добавить, что в Финляндии один специалист по соц. патронату рассчитан на 80 семей. Дзугаева затребовала дать по одному специалисту на 25 - 30 семей. То есть эффективность отъема детей должна возрасти еще в 2,5 раза, то есть в соотношении к населению в 25 раз больше от исходной цифры 1780.
Она сообщила, что в настоящее время во всех районах города Москвы формируются 11 социальных центров (очевидно, с множественными филиалами, поскольку в докладе было указано 109 единиц). В состав каждой службы должны войти специалист по социальной работе (из расчета на 25-30 семей), социальный педагог и социальный работник.
Иными словами, с виду добровольный, а по существу насильственный (поскольку при отказе родителей от сотрудничества их будут ограничивать в родительских правах) патронат от Аллы Зауровны Дзугаевой выглядит так: в каждый дом могут придти чужие люди и предлагать невостребованные услуги. При этом очевидно, что эти люди будут проводить одновременно и свою оценку вашим семейным ценностям, вашей семейной истории, моделировать ваше будущее по своему вкусу и усмотрению. А если ваши позиции и представления не совпадают с теми, которые существуют у сотрудников социального патроната, обученного по скандальной финской модели, то детей могут у вас забрать.
Такой патронат во многом противоречит настоящему профилактическому (по обращениям семей, а не по выявлению «неблагополучия») направлению работы с семьями, которая велась в г. Москве в течение почти 20 лет и активно разрушается последние три года.
Поясним: в 90-х годах в Москве были открыты 64 центра психолого-медико-социального сопровождения (ПМСЦс), проводивших высокопрофессиональную многопрофильную, работу со всей семьей (родители, бабушки, дедушки сибсы и др.) иногда начиная с беременности. В поле зрения центров попадали детские сады и детские дома, дома ребенка, школы и др. детские площадки, где велась активная профилактическая работа. Центры открывались по инициативе Центра психического здоровья. Они специально были выведены из медицинского подчинения, чтобы не травмировать родителей психолого-психиатрическими интервенциями, которые ассоциировались в пределах психоневрологических диспансеров и даже психиатрического кабинета в детских поликлиниках, как жесткое несанкционированное внедрение в «психический статус» семья.
В течение трех последних лет из центров были удалены все ставки врачей и ряда других специалистов. Центры были слиты и потеряли свое первичное предназначение. ПМСЦс пользовались огромной популярностью среди населения и решали многие сложные семейные вопросы
В последние месяцы демонтируются еще более 30 центров, относящихся к Департаменту семейной молодежной политики Москвы с целью перевода во все тот же департамент, возглавляемый А.З. Дзугаевой.
Из центров так же вымываются опытные кадры.
Начало распада центров совпало с кампанией по организации соцпатроната под эгидой соц. защиты, а также с ювенальной кампанией по защите детей от "жестокого обращения".
Отчуждение опытных специалистов, прежде всего врачей, от работы в социально ориентированных центрах, имеющих свое профессиональное видение проблем, ознаменовало начало новой эры в социальной сфере, где все должно быть унифицировано, редуцировано, упрощено по определенному типу.
Профессионалам противопоставляется армия «специалистов», обученных на чужом, спорном опыте.
Подобная инициатива предлагалась при создании «врача общей практики», который должен был заменить всех профильных специалистов в середине 90-х г. Слава Богу, эта инициатива не нашла поддержки в нашем обществе и наш народ продолжает получать адекватную медицинскую помощь.
Похоже, что сейчас именно социальные службы вбирают в себя основные финансовые ресурсы, отведенные на реабилитацию и профилактику
Остается неясным, как такие службы могут компенсировать населению высокопрофессиональною, доступную и бесплатную помощь, получаемую им ранее? Как социальный работник-«универсал» может проводить экспертную работу, заниматься коррекционной и реабилитационной помощью семьям (полученные сведения в ходе двух финских семинаров никак толком не ответили на этот вопрос, а поставили множество других вопросов)?
Введение социального патроната - очередной опасный эксперимент. Понимание населением института ГОСУДАРСТВА, прежде всего, основывается на видении его как гаранта достойного существования человека в его историко-культурном поле, с уважительным отношением к этническим традициям, глубоким понимании семейного уклада, для сохранения национальной идентичности и гражданственности. В ином случае, в случае внедрения чуждых социальных схем (носящих в себе и деструктивные тенденции), мы можем ожидать значительной невротизации населения и нарастания еще более серьезной психопатологии, усиления социального недовольства (вплоть до социального взрыва), тяжелых отрицательных демографических последствий
