Странный и зыбкий мир окружает нас сегодня –как будто и не было никогда привычной работы с коллегами, посиделок в кафе с друзьями, прогулок, отпусков и личной свободы. Карантины, маски, штрафы, пропуска стали нашей новой реальностью, в которой правит бал коронавирус, или «корона», как теперь сокращённо именуют инфекцию во всём мире. И вот в этой независящей от нашей воли «матрице» вдруг возникает до боли знакомая и устойчивая картинка – флаги борцов с «насилием в семье». Знакомые лица, набившие оскомину лозунги и – неизменная ненависть к традиционной семье с её супружеством, родительством, любовью, миром и счастьем.
Лоббисты закона о «семейно-бытовом насилии» под шумок вновь активизировались, и, по их мнению, ничего хорошего в современной семье нет, а есть только насилие, насилие и ещё раз насилие, которое от коронавируса только возрастает.
«Нужно срочно принимать меры!» – отчаянно возглашают активистки-феминистки и смыкают ряды в напряжённой борьбе с российской семьёй.
В начале апреля, в самый разгар «самоизоляции», девять НКО, «помогающих жертвам домашнего насилия» («Зона права», Консорциум женских неправительственных объединений, центр «Насилию.нет», центр «Сестры», Центр против насилия в отношении женщин «АННА», проект «Правовая инициатива», женский кризисный центр «Китеж», Сеть взаимопомощи «ТыНеОдна», РОО «Кризисный центр для женщин»), направили премьер-министру Михаилу Мишустину письмо с призывом срочно принять экстренные меры для защиты пострадавших от домашнего насилия в условиях карантина.
В те же дни Уполномоченный по правам человека Татьяна Москалькова заявила о росте случаев домашнего насилия в период самоизоляции в 2,5 раза, правда, оговорив при этом, что это всё-таки «неточная цифра, поскольку сейчас нет возможности пожаловаться через почту или иным способом», и предложила освободить тех, кто страдает от побоев дома, от необходимости оформлять пропуск на передвижение.
Спикер Совета Федерации Валентина Матвиенко по этому поводу заявила в СМИ, что сенаторы вернутся к работе над законопроектом о борьбе с бытовым насилием, после того как «удастся победить коронавирус», но пояснила: «Не думаю, что будет какой-то всплеск насилия домашнего, ведь семьи, наоборот, вместе переживают этот трудный период».
Это не устроило лоббистов, и в ход пошла тяжёлая артиллерия: авторы законопроекта о домашнем насилии, депутаты Госдумы Оксана Пушкина, Ирина Роднина и Ольга Севастьянова обратились к вице-премьеру Татьяне Голиковой с просьбой ускорить принятие их детища «в связи с ростом числа жертв в период самоизоляции», а также провести информационную кампанию на данную тему.
Оксана Пушкина – не новичок в скандальных законодательных инициативах: не так давно она сражалась с общественностью за принятие закона о равенстве прав мужчин и женщин, более известного, как «закон о гендере». Закон должен был ввести в нашу жизнь социальный пол вместо биологического, создать приоритет прав представителей нетрадиционных сексуальных отношений, заменить семью «лицами с семейными обязанностями», ввести институт Уполномоченного по защите «гендерных прав».
На должность данного Уполномоченного выдвигалась кандидатура Оксаны Пушкиной, которая на тот момент уже прошла согласование в партийных фракциях Госдумы, и она, возможно, уже считала этот вопрос решённым. Но Россия всё-таки включила защитный механизм, и в июле 2018 года отклонила этот разрушительный закон, что вызвало настоящий гнев несостоявшегося руководителя несозданной структуры.
Но вернёмся к нашим дням: в апреле в блогосфере разразился скандал с телеведущей Региной Тодоренко, заявившей в эфире телеграмм-канала, что «нужно быть психологически больным человеком, чтобы записывать видеообращения после ссор в семье», а также предложившей женщинам задуматься, почему мужья поднимают на них руку, и что они сами сделали для того, чтобы их перестали бить.
В ответ «свободные СМИ» и социальные сети показательно заклеймили её позором, журнал Glamour лишил звания «Женщина года-2019», рекламодатели разорвали контракты, и она лишилась всей, весьма прибыльной, работы. Тодоренко пришлось прилюдно каяться, рассказывать, как она ошибалась, и как «прекрасные женщины – борцы с семейным насилием» ей всё правильно разъяснили. Она отдала свой приз «Женщина года» Анне Грачёвой (которой два года назад муж отрубил руки) и перечислила в счёт вины за свою «неполиткорректность» два миллиона рублей центру «Насилию.нет» (интернет-проект Алены Поповой совместно с юристами Консорциума женских неправительственных объединений (КЖНО) Анной Ривиной и Мари Давтян).
Татьяна Голикова дала поручение пяти министерствам (МВД, Минздрав, Минтруд, Минюст, Минкомсвязь), а также Роспечати совместно рассмотреть направленное в ее адрес депутатское обращение по проблеме домашнего насилия.
Первый ответ пришёл из МВД, где была раскрыта официальная статистика за первый квартал, в которой показатель домашнего насилия за время самоизоляции, напротив, уменьшился на 13%.
Сейчас в России сложилась парадоксальная ситуация, когда, с одной стороны, во внутренней и внешней политике обозначен курс на традиционные ценности и демографию, а с другой –некие представители законодательной власти призывают бороться с семьёй, а государство отчего-то ещё и оправдывается, почему оно не хочет это делать.
«насилие в семье» возникло в лексиконе российского общества совсем недавно: в 2006 году на улицах Москвы, Санкт-Петербурга, Екатеринбурга и других крупных городов появились большие синие плакаты, которые изображали расколотую чашку и призывали: «Насилие в семье? Участковый – от слова участие». Их установила крупнейшая компания наружной рекламы Russ Outdoor, которая как раз в том же году получила свой первый кредит на сумму $300 млн от Европейского банка реконструкции и развития (ЕБРР; первый президент – член Бильдербергского клуба Жак Атали; гранты выдаются только в тех странах, которые «привержены принципам демократии»).
В те недалёкие времена слова «насилие в семье» в России звучали очень странно и необычно, и общественность просто отмахивалась от них, как от надоедливых мух – мол, это не про нас, что проку слушать выживший из ума Запад. Но для аналитиков сигнал начинающихся серьёзных изменений уже прозвучал: впервые обществу предлагалось поставить знак равенства между словами «семья» и «насилие».
Это был старт массированной атаки на сознание людей, которому, как выяснилось, предшествовала кропотливая работа, проводимых целым рядом прозападных некоммерческих организаций (НКО). Об этих общественных структурах и их деятельности тогда никто особо не задумывался, легкомысленно относясь к ним, чуть ли не как к кружкам по интересам. Между тем многие из них, предпочитая находиться в тени, активно работали на зарубежные гранты, что в те годы не только не возбранялось – напротив, СМИ всячески восхваляли такое «сотрудничество», призывали строить «открытый мир», и активно создавали «новое общество».
В 2013 году состоялось, без преувеличения, знаменательное событие – юбилейное заседание круглого стола Национального центра по предотвращению насилия «Анна», который, известен тем, что, путём сложных манипуляций в околонаучном сообществе запустил в России лживый тезис про «14000 женщин, ежедневно убиваемых в российских семьях».
Эта придуманная на Западе цифра (одинаковая во всём мире) должна была убедить общество в масштабе «трагедии российской семьи» и мотивировать его на принятие экстренных мер.
Фонд «Анна» назвал своё мероприятие «Итоги. 20 лет преодоления насилия в семье». Ещё совсем недавно на улицах впервые появились плакаты, удивлявшие окружающих своими лозунгами, а они уже подводили итоги двадцатилетней борьбы с семьёй. Другими словами, два десятка лет это НКО раскачивало общественное мнение и совместно со своими кураторами в ООН – офисом старшего советника и тематической группой по гендерным вопросам – вело кропотливую работу по изменению ценностных установок общества. К слову, столь «самоотверженный» труд закономерно не остался незамеченным – через три года НКО «Анна» было включено Минюстом РФ в «Реестр некоммерческих организаций, выполняющих функции иностранного агента».
В те годы в России борьба прозападных структур с семьёй была ещё в диковинку, каждый случай откровенно надуманного обвинения и наказания родителей (отбирания детей) вызывал возмущение общества и сопровождался требованием общественности не вторгаться в семью. Безусловно, тогда институт семьи был ещё здоровым и сохранным, а все последующие годы его целенаправленно и последовательно разрушали, и сейчас он «хромает на обе ноги», но это вовсе не означает, что пришла пора его добивать.
Между тем навязываемые нам сегодня международными силами антисемейные законы предлагают считать, что семья – это место насилия, для борьбы с которым крайне важно создать систему жёсткого контроля и санкций.
При этом сами законы могут называться как угодно – «о семейно-бытовом насилии», «о домашнем насилии», как-то ещё, но это не меняет их истиной сути – создания и узаконивания законодательства, основанного на отрицании суверенитета семьи и введения антиконституционного положения – презумпции вины мужчин и родителей.
Создание международного права в сфере «насилия в семье» началось с 2003 года, и год за годом оно всё более структурировалось, создавались инструменты, появлялись новые документы: доклад Всемирной Организации Здравоохранения(ВОЗ) на тему борьбы с насилием в семье, доклад Всемирного Банка, доклад Генеральной Ассамблеи Организации Объединённых Наций (ООН), «Типовые стратегии по искоренению насилия» ООН, Конвенция о предупреждении и пресечении насилия в отношении женщин и бытового насилия (Стамбульская конвенция) и др.
В 2012 году на свет появилось «Пособие для разработки законодательства по вопросам насилия в отношении женщин», подготовленное департаментом по экономическим и социальным вопросам ООН. Это стратегический документ, в котором содержатся все ключевые понятия по теме семейно-бытового насилия, последовательно описываются алгоритмы, позволяющие менять политику в любой сфере жизни общества. Особое внимание в нём уделяется методам работы с депутатами и чиновниками, их мотивированию и наказанию – другими словами, прописано, как сломать государственный механизм, как завербовать соучастников и как мотивировать их с помощью «кнута и пряника».
В стандартный порядок, применимый не только к этой сфере, входят принятие Национального плана (стратегии)действий в интересах некоей социальной группы (женщин, детей, ЛГБТ и т.п.), формирование целевого бюджета, обучение и наращивание потенциала государственных должностных лиц в плане борьбы за достижение поставленной цели, создание спецподразделений полиции, включение в процесс наказаний прокуратуры и специализированных судов.
Первый этап этого плана в России был уже успешно реализован в 2017 году, когда премьером была подписана «Национальная стратегия действий в интересах женщин». Одной из главных целей в ней была названа «борьба с ролью матери и хозяйки», а также было провозглашено приоритетное финансирование феминистских НКО и их всесторонняя поддержка. И если закон о семейно-бытовом насилии в любой форме, объёме и под любым названием будет принят в России, то на следующем этапе нас ждут уполномоченный по правам женщин, специальная полиция и специализированные суды.
Особый упор в законах о семейно-бытовом насилии делается на то, что для их «нарушителей» не должно быть никакого смягчения наказания, а женщины, напротив, не обязаны доказывать факт семейно-бытового насилия – достаточно просто любого обвинения, чтобы «обидчик» был признан виновным и неминуемо наказан.
В роли обидчика выступает исключительно мужчина, а сам закон выглядит как направленный на дискриминацию мужчин и разрушение отцовства и супружества.
Закон о семейно-бытовом насилии является модельным и создавался в рамках базовых положений пресловутой Стамбульской конвенции, в которой говорится о том, что национальные государства должны реализовывать политику, направленную на «изменение поведения, ролей, стереотипов».
В ней описывается некий субъект права – «независимый благоприятный миграционный статус». Женщина, признанная жертвой «семейно-бытового» насилия, может претендовать на получение права на жительство в другой стране в приоритетном порядке. Также для неё в законе о семейном насилии предусмотрена возможность получить полные права на недвижимость супруга. Всё это становится серьёзной провокацией для нетвёрдых в моральном плане людей, когда им предлагают получить некие преференции всего лишь за обвинение в насилии, пусть и выдуманное – проверять никто не обязан. Другими словами, создаётся мощное позитивное подкрепление пока ещё уголовно преследуемого деяния (ложный донос), создаётся «новая нормальность» и включается механизм социального заражения.
Закон «О семейно-бытовом насилии» предлагает ввести новые правовые нормы для «защиты женщин», но в отечественном праве уже есть около 50 статей Уголовного кодекса и 5 статей Административного кодекса, а также целый ряд статей Конституции (например, ст. 19), которые содержат всё то, что нам предлагается как новация – есть и равенство прав, и защитные предписания, и защита потерпевшего, и расходы пострадавшего и многое другое. Самый главный смысл закона о профилактике семейно-бытового насилия – это введение нового вида преступности, который называется «семейные отношения». Он делит близких людей на потенциальных жертв и нарушителей и по умолчанию рассматривает семью исключительно как арену боя и источник насилия.
При этом абсолютно все отношения внутри семьи рассматриваются сквозь призму насилия, и судебным органам требуется лишь определить, какой именно вид насилия сейчас совершается: пригрозил или вызвал страх – физическое, отругал – психологическое, не дал денег – экономическое.
Интересно выглядит в одном из вариантов закона позиция «сексуальное насилие», когда предлагается наказывать мужа за то, что он «нарушил половую свободу жены» – а что это вообще такое в традиционном браке?
Отдельного разговора заслуживают предусмотренные законом судебное и защитное предписание: вот муж поссорился с женой и хочет примириться, а она сгоряча написала на него заявление о семейном насилии, в ответ на которое ему выдано предписание, запрещающее приближаться к ней не менее чем на 50 метров, и он даже должен покинуть жильё, пусть даже и собственное. Чтобы быть обвинённым в насилии, ему достаточно, как разъясняется в феминистских методичках, просто спросить жену, где она была, или возразить против её общения с сомнительными друзьями.
Также закон несёт угрозу детско-родительским отношениям, запуская «проювенальные» механизмы. Например, если родитель громко отругал своё адо за двойку, а бдительный сосед сообщил «куда надо» о шуме за стеной, то полиция, приехавшая на такой вызов в предусмотренном законом «приоритетном порядке», изолирует отца; суд, под предлогом «защиты ребёнка от психологического насилия», и вовсе запретит им отныне встречаться, а ребёнка «надёжно укроют» от семьи в рамках программы «защиты потерпевшего».
Кто же заинтересован в этом законе, в первую очередь?
В декабре минувшего года за скорейшее принятие закона о семейно-бытовом насилии ратовали НКО в статусе «иностранного агента» и так называемые ЛГБТ-организации, выступающие за легализацию в России сексуальных отклонений. В авангарде борьбы выступила депутат Пушкина, а «пиар-лицом» бурной информационной компании стала Алёна Попова – либеральная активистка и экс-подруга бывшего депутата Госдумы Ильи Пономарёва.
Ключевая новация этого закона заключается в том, что государство наделяет НКО правом приходить в семьи, получать доступ к детям, выискивать случаи «насилия в семье», осуществлять их учёт, примирение, профилактику, коррекцию, а также инициировать выдачу судебного и защитного предписания.
Никаких требований к представителям такого НКО закон не предъявляет – лишь бы в её Уставе было сказано, что организация занимается работой с семьёй, и в числе членов такой организации закономерно могут оказаться все те, кто так торопят государство пустить их к чужим детям –содомиты, педофилы, судимые. Приятным бонусом при этом для них станет предусмотренное законом для таких НКО государственное финансирование,
В законопроекте также заложен механизм доносов, и информация, передаваемая о «нарушителе», может быть даже не письменной, не очной, а заочной: кто-то что-то где-то услышал или придумал и позвонил в компетентные органы. Это будет абсолютно безопасно и даже сулит выгоду: доносчик сразу попадает в систему «защиты третьих лиц» и получает почти те же преференции, что и «жертва».
При таких рисках мало кто захочет создавать семью и заводить детей – лучше уж сожительствовать и не спешить с потомством, и это–огромный удар по демографии, разрушение института семьи и угроза национальной безопасности.
Ценностные установки, вокруг которых сейчас в мире идёт основная борьба – стержневое понятие национальной идентичности, а изменение национальной идентичности–один из главных механизмов преэмптивной войны с национальными государствами.
Когда вы меняете идентичность нации, её можно брать голыми руками, воевать с ней уже нет необходимости. Она уже по-другому думает и к другому стремится. Она готова делать то, что для неё смертельно опасно, но она больше не чувствует этой опасности.
Именно поэтому определённые силы и пытаются изменить нашу национальную идентичность, наше представление о себе, о том, кто мы, какие, откуда и куда идём.
К счастью, иммунная система России всё ещё работает. Так,13мая с.г.группа депутатов Госдумы в составе: Николай Земцов, Владимир Крупенников, Виталий Милонов и Инга Юмашева – направили письмо Генеральному прокурору России Игорю Краснову, попросив «во избежание дальнейшего публичного распространения недостоверных сведений», дать оценку опубликованной статистической информации, связанной с динамикой совершения внутрисемейных насильственных преступлений» и «осуществить меры прокурорского реагирования, направленные на проверку законности распространения непроверенных сведений, способных сформировать недостоверную картину, порочащую институт семьи и брака».
Они указали, что данные о значительном росте числа обращений с жалобами на домашнее насилие опровергаются официальной информацией МВД, и подчеркнули, что согласно части 9 статьи 13.15 «Злоупотребление свободой массовой информации» КоАП РФ, публикации явились «заведомым распространением недостоверной общественно значимой информации под видом достоверных сообщений», что «создаёт угрозу общественному порядку (в части конституционно-охраняемого института семьи и в части общественного спокойствия) и общественной безопасности».
Несмотря на то, что в обращении нет никаких имён, Оксана Пушкина сразу же выступила в СМИ с гневной отповедью, назвав Милонова, Земцова, Крупенникова и Юмашеву «доносчиками» и «мракобесами» и предложила генпрокурору проверить не только себя, но и всех соавторов законопроекта о профилактике семейно-бытового насилия, поскольку, все они, по мнению авторов обращения, просто пытаются «опорочить институт брака и семьи».
Недавно СМИ сообщили, что депутат Пушкина заболела «короной»– мы от всей души желаем ей благополучного выздоровления, а всей нашей стране – стойкого и разнопланового иммунитета.
Людмила Рябиченко
