Неизвестное о МТКС «ЭНЕРГИЯ – БУРАН»

Газета «ПРЕЗИДЕНТ» уже не раз обращалась к теме создания непревзойдённой советской многоразовой транспортной космической системы «Энергия-Буран» (МТКС). В уже опубликованных статьях были рассмотрены многие её технические аспекты, история создания. В этот раз мы хотим рассказать о человеке, который курировал этот проект на уровне Министерства общего машиностроения СССР и ЦК КПСС и отвечал за слаженность работы всех заводов и конструкторских бюро с точки зрения постановки задач, обеспечения всем необходимым для выполнения их в сроки и за успех проекта МТКС в целом. Этим человеком был Бакланов Олег Дмитриевич – сначала 1-ый заместитель Министра общего машиностроения СССР, потом Министр, затем секретарь ЦК КПСС по оборонным вопросам и, наконец, первый заместитель председателя Совета обороны СССР при Президенте СССР. В августе 1991 года вся страна узнала о нём как об одном из решительных членов Государственного комитета по чрезвычайному положению (ГКЧП), которые своими действиями попытались не допустить развал СССР и сорвали подписание так называемого Союзного договора, предотвратив тем самым будущий развал именно России. Этому посвящена статья в нашей газете от 28.12.2021 «Как ГКЧП предотвратил возможный развал России». Олег Дмитриевич Бакланов был последним из оставшихся в живых членов ГКЧП, он ушёл из жизни 28 июля 2021 года. С его участием было снято не одно интервью и выпущен целый ряд передач, в которых он рассказывал о создании МТКС, о судьбах причастных к этому людей, об их героических поступках, о происходивших в 90-х событиях, давая им свою оценку. И не менее ценным, заслуживающим нашего внимания наследием, который оставил после себя Олег Дмитриевич, стал многотомник «Космос –моя судьба», посвящённый людям, совершившим триумф под названием МТКС «Энергия-Буран». Первые три тома книги были удостоены Гран-при национальной литературной премии «Щит и меч Отечества», а в 2017 году были лично вручены Президенту В.В. Путину на заседании в Кремле. Бакланов О.Д. начал свой труд в виде дневников после ареста в 1991 году, находясь в следственном изоляторе «Матросская тишина», и продолжил писать после вплоть до 2020 года, выпустив 4 тома и отдельную книгу очерков о космонавтах «Космонавты: звездные трассы землян». В этих книгах он стремился воздать должное тем, кто способствовал нашему огромному успеху в космосе, кто творческую мысль, конструкторские и инженерные способности вкладывал в создание космического многоразового комплекса «Энергия-Буран». В них отводится много места сотням уникальных и гениальных людей, беззаветно любящих свою Родину. Именно эти воспоминания, материалы интервью и книг легли в основу настоящей статьи, представленная здесь информация изложена от имени и, в основном, устами Олега Дмитриевича. Можно сказать, что написанное ниже – это его взгляд на происходившее как непосредственного участника многих значимых событий.

5 января 1972 года президент США Ричард Никсон объявил, что Национальное управление по аэронавтике и исследованию космического пространства США приступило к разработке экономичной многоразовой космической системы «Спейс-Шаттл», сокращающей транспортные расходы по выводу полезных нагрузок на орбиту примерно на порядок, то есть в 10 раз, по сравнению с традиционными одноразовыми ракетами-носителями. Как выяснилось позже, эти работы стартовали в сентябре 1969 года. Предполагалось производство всех одноразовых американских носителей закрыть, а количество пусков системы «Спейс-Шаттл» довести до 60 в год. Стоимость этого проекта составила 13,6 млрд. $. По сути, создавался целый флот орбитальных кораблей: «Челенджер», «Дискаверер», «Атлантис», «Колумбия». В условиях невесомости можно выращивать уникальные кристаллы, препараты, изделия, которые нельзя производить в земных условиях. Но главное – это вернуть их из космоса на Землю, вернуть для последующей доработки уникальные установки, на производство которых уходит от 3 до 5 лет. На одноразовых носителях необходимо всю систему создавать заново. У нас прекрасно понимали, что в США намечался новый технологический прорыв в стратегическом вооружении, подобный созданию в своё время атомной бомбы и нарушающий сложившееся стратегическое равновесие. Американцы абсолютно обоснованно говорили: «Кто владеет космосом – тот владеет Миром». Это самый короткий и безопасный отрезок пути – не тысячи км по горизонтали, а всего 200 – 300 км до цели по вертикали, а скорость космического корабля около 10 км в секунду. За несколько десятков секунд невозможно идентифицировать и сбить ракету, летящую с гиперзвуковой скоростью. «Спейс-Шаттл» – это, по сути, летающие лаборатории, в которых можно размещать качественно новое противоракетное вооружение, основанное на новых физических принципах. В гонке вооружений мы всегда были в роли догоняющих США.

«КАК ЗАКАЛЯЛАСЬ СТАЛЬ»

В этой ситуации всем стало ясно, что медлить было нельзя, и что единственно правильным, обоснованным и вынужденным решением было создание в СССР адекватной многоразовой космической системы. Поэтому Генеральный секретарь ЦК КПСС Л.И. Брежнев дал зелёный свет этой программе. В 1976 году после обстоятельного анализа и многократных обсуждений Совет Министров принял решение «… с целью парирования усилий США по завоеванию решающего военного превосходства в космическом пространстве разработать многоразовую космическую систему…» с примерно аналогичными параметрами. Идея многоразовости орбитального корабля выступала как главное условие для старта самого проекта. Основные характеристики космического корабля были примерно одинаковые как у системы «Спейс-Шаттл». Это определило и примерную геометрическую схожесть орбитальных кораблей. Идея создания советского многоразового корабля возникла ещё у коллектива, в котором работал Юрий Алексеевич Гагарин. В феврале 1968 года он защищал диплом по теме «Многоразовые космические корабли». В постановлении СовМина СССР ставилась абсолютно нереальная задача «разработать многоразовую космическую систему и выход на лётно-конструкторские испытания: конец 1983 года – не позднее 1984 года». При том, что наше отставание от США на старте составляло 7 лет. Заказчиком МКС было Министерство Обороны в лице министра Дмитрия Фёдоровича Устинова, который понимал, что учёные делают невыполнимое. У США к 1976 году уже был создан кислородно-водородный двигатель. Создание такого сверхмощного двигателя было одной из главных задач. Эти двигатели должны работать при давлении продуктов сгорания 700 атмосфер и в температурном диапазоне от – 250 (это температура жидкого водорода) до + 850 градусов Цельсия. Эти и другие технические аспекты научных изобретений подробно изложены в 1 и 2 томах книги «Космос – моя судьба».

Олег Дмитриевич описывает, насколько оперативно включались в работу десятки и сотни ведомств и предприятий: «Для оперативной организации работ 1260 научно-исследовательских и производственных предприятий, входящих в 85 министерств и ведомств, был создан Межведомственный координационный совет (МВКС), который состоял из министров или первых заместителей министров, ведущих главных конструкторов, определяющих технический облик комплекса, а также командования заказчика от Минобороны. Возглавлял этот совет министр общего машиностроения – вначале это был Сергей Александрович Афанасьев, затем я» (цит. «Космос – моя судьба», т. 1, стр. 370). Генеральным конструктором всей системы в целом был Валентин Петрович Глушко. С целью объединения всех лучших специалистов и учёных в различных отраслях с самого начала была создана Межведомственная экспертная комиссия (МЭК), состоящая из 70 человек. Руководство ею возлагалось на головную организацию ЦНИИ Машиностроения – Министерство общего машиностроения (бывший НИИ-88). Такой порядок организации работ оказался очень плодотворным.

Мало кто знает, что многоразовые космические корабли были сконструированы и выполнены из химических материалов. После составления технического задания на проектирование МКС от её создания отказались все ведущие авиаконструкторы страны, поскольку их традиционными способами невозможно было такое создать. В СССР этим пришлось заниматься более 50 НИИ химического профиля. В Министерстве химической промышленности СССР был создан мозговой центр – институт главных химиков, куда входили даже академики. Советские учёные-химики ни в чём не уступали, а в ряде случаев превосходили зарубежных учёных в разработке нужных для обороны страны самых современных химических материалов на уровне лучших мировых образцов. Поэтому особую роль в создании МКС сыграло материаловедение. Чтобы «увязать» многоразовую космическую систему было создано 90 новых материалов с характеристиками, на порядок выше ранее эксплуатируемых. Они в будущем определяли прогресс практически во всех областях науки и техники – в первую очередь – в авиастроении, а также в добыче нефти и газа. В ЦНИИМАШ было создано материаловедческое подразделение, а затем – головной институт в этой области – ЦНИИМВ, то есть ЦНИИ материаловедения. За их достижениями охотились спецслужбы западных стран. Сразу после развала СССР американцы разобрали и вывезли к себе производство важнейшего компонента для смесевого твёрдого ракетного топлива – гидрида алюминия, построенного в Узбекистане на Навоийском химкомбинате. Несмотря на многолетние исследования, американцы так и не смогли создать свой собственный продукт нужного качества.

Олег Дмитриевич пишет и об ошибках, и выводах, которые приходилось делать, чтобы избежать их повторения в будущем. Так, в конце 1982 года произошла авария двигателя тягой 740 т. и мощностью, сравнимой с Днепрогэсом, в составе ракеты-носителя из-за пожара во время испытаний на полномасштабном стенде в Загорске. Создание нового усовершенствованного двигателя заняло 2 года напряжённого труда. Все системы, конструкции, программное обеспечение корабля, все узлы и приборы экспериментально отрабатывались на 100 установках, 5 полноразмерных макетах корабля, тестировались на 7 комплексных моделирующих стендах. Именно этим был обеспечен успех МКС в целом. Перед первым пуском в 1987 году по предложению Валентина Петровича Глушко у МКС появились названия: ракету-носитель назвали «Энергия», а орбитальный корабль – «Буран». В целом – МКС «Энергия-Буран». Ещё «Буран» называли «птичкой». Главным создателем орбитального корабля «Буран» был Глеб Евгеньевич Лозино-Лозинский, которого подчинённые звали «генерал звёздных войн». Глеб Евгеньевич возглавил НПО «Молния» в 1976 году, когда ему было 67 лет, запускал «Буран» в 79 лет и продолжал  трудиться до 90 лет. МКС в отличие от «Спейс-Шаттл» была создана с широким спектром возможностей: межорбитальных буксиров и взаимодействия с орбитальной станцией «Мир», а в перспективе «Мир-II» 100-тонной грузоподъёмности. Это был качественный прорыв в другие технологии. Ракета-носитель «Энергия» позволила создать на своей конструкторско-технологической базе целый ряд перспективных экологически чистых носителей с высокими параметрами. Были созданы также быстродействующие ЭВМ. Бакланов пишет, что Глеб Евгеньевич как никто другой впитал и любил повторять ленинские слова, что «безынициативность – это скрытый саботаж». По этому же принципу действовали многие, в том числе и Олег Дмитриевич. Являясь первым лицом в Минобщемаше – «руководящей и направляющей силой» этой организации, он, будучи кандидатом технических наук, вместо «снимания стружки с подчинённых» вместе с Андреем Прокофьевичем Зубовым разработали невозможное – то, чего не было у американцев, а именно: как модернизировать ракету-носитель «Энергия» с целью увеличения её грузоподъёмности вместо 100 т. до 200 – 220 т., а орбитального комплекса «Буран» – на 7 т., а также как выполнить расчленение «Энергии» и «Бурана», то есть сделать корабль независимым от ракеты-носителя. Это означало полную переделку системы МКС, сроки создания которой были жёстко регламентированы. И это было значительно лучше, чем изначально планировалось. Чтобы осуществить такую масштабную цель, потребовались усилия сотен изобретателей. В частности, в НПО «Молния» такая работа шла очень активно, и в первую очередь потому, что всячески поощрялась Г.Е. Лозино-Лозинским. Только за 1983 – 1990 годы было получено 14 авторских свидетельств В.Д. Володиным и В.Е. Фёдоровым, 6 из них были внедрены. Всего же за время работы над проектом орбитального корабля «Буран» специалистам «Молнии» было выдано около двух тысяч авторских свидетельств и патентов, часть из которых и сейчас используется в народном хозяйстве и даёт экономический эффект («Космос – моя судьба», т. 3, стр. 117).

СТРАТЕГИЧЕСКАЯ ОБОРОННАЯ ИНИЦИАТИВА

23 марта 1983 года президент США Рональд Рейган подписал закон о реализации грандиозной программы стратегического перевооружения, именуемой «Стратегическая Оборонная Инициатива» (СОИ). Так называлась программа создания глобальной системы Противоракетной Обороны (ПРО), предназначенная для перехвата и уничтожения наших Межконтинентальных баллистических ракет (МБР) или их головных (боевых) частей, куда бы они не летели. В ней решающее место отводилось расположенному в космосе оружию, основанному на новых физических принципах. Речь идёт о создании различных типов мощных лазеров и/или пучкового оружия, способных поражать ракеты и космические аппараты на расстояниях несколько тысяч км. С их помощью могли сбиваться наши МБР с ядерным оснащением. США планировали размещать элементы эшелонированной системы ПРО и на Земле, и в космосе. Журналисты назвали это «звёздными войнами». Стало понятно, что это ещё один шаг к завоеванию космоса в качестве плацдарма для воздействия на нас. Затраты на СОИ оценивались в 200 – 300 млрд. $. СОИ в случае её реализации нарушала бы сложившееся равновесие между СССР и США и обесценивала бы наш ядерный потенциал. Теперь стала понятна основная цель американцев при создании многоразовых космических систем – отработка необычного оружия, основанного на новых физических принципах и способного эффективно бороться с нашим стратегическим ракетно-ядерным вооружением. Опять встал вопрос, что это – реальная угроза или дезинформация, целью которой было втянуть нас в гонку вооружений, а если это была правда, то как нам адекватно реагировать на эту угрозу. Втягивание нашей страны в гонку вооружений с созданием аналогичного лазерного оружия «…грозило, в конечном итоге, расходами, превышающими 50-60 млрд. рублей (старых, неденоминированных)!» (цит. «Космос – моя судьба» т. 3, стр. 221). Это составляло в 1983 году минимум 1,5 – 2 годовых бюджета страны. Олегу Дмитриевичу как Министру общего машиностроения вместе с группой учёных и специалистов предстояло принять решение о нашем адекватном ответе на американскую СОИ. Один из первых «Спейс-Шаттлов» однажды снизил свою траекторию прямо над Москвой до 80 – 90 км вместо 250 – 300 км. Мы находились под реальной угрозой военных действий со стороны более подготовленных США.           Кроме того, новый строгий и суровый генсек Ю.В. Андропов, от которого у нас в стране и за границей ждали принципиального усиления военного противостояния с Америкой, заявил об одностороннем прекращении реализации Советским Союзом комплекса противоракетной обороны, заявив в августе 1983 года, что мы к миру и разрядке готовы и хотим доказать это не словами, а немедленными действиями. Ответ США был ожидаемый: они отказались последовать нашему примеру, не свернули программу СОИ, а продемонстрировали свои милитаристские намерения. Через полгода после принятия этого решения Андропова на посту генерального секретаря сменил Константин Устинович Черненко, который продолжил эту программу. Теперь с учётом американских заявлений «Энергия-Буран» должна была также обеспечить условия для нейтрализации американской СОИ, при этом стоимость реализации нашей системы должна была быть намного меньше, чем развёртывание эшелонированной ПРО. Будущее показало правильность принятого решения. «По свидетельству первых лиц нашего государства, в тот период факт обладания нашей страной ракетой-носителем, способной решать реальные задачи по развертыванию в космосе средств ПРО и отсутствие аналогичного носителя у США, стало мощным и решающим аргументом в ходе переговоров с руководителями США. Новый виток военной гонки в космосе, способный окончательно разрушить экономику страны, тогда удалось предотвратить» (цит. «Космос – моя судьба», т. 2, стр. 221).

СОВЕТСКИЙ ТРИУМФ

Телеграфное агентство Советского Союза (ТАСС) заявило, что «15 мая 1987 года в 21 час 30 мин. по московскому времени с космодрома Байконур осуществлён первый запуск новой мощной универсальной ракеты-носителя «Энергия». Через 1,5 года 15 ноября 1988 года в 6 час. 00 мин. состоялся старт ракеты-носителя «Энергия» с орбитальным кораблём «Буран». Об этом уникальном запуске и обо всех обстоятельствах, при которых он происходил, Олег Дмитриевич подробно рассказывает в своих книгах, вот лишь некоторые из них. Первый и единственный полёт корабля прошёл полностью в автоматическом режиме с использованием быстродействующих ЭВМ, созданных на отечественной элементной базе. Ни у кого в то время даже во сне не было мысли закупать у американцев компьютеры для «Энергии-Бурана». В воздухе на высоте 7 км корабль встречал МиГ-25М, пилотируемый выдающимся лётчиком-испытателем Магомедом Толбоевым. Он снимал на видео прилёт «Бурана», который потом видел весь мир. На Байконуре в тот момент были весьма неблагоприятные для посадки метеоусловия – пурга, штормовой ветер 20 метров в секунду. При приземлении вместо того, чтобы развернуться и выйти на посадочную полосу, «Буран» отклонился от неё на 90 градусов. Руководители полёта были этим шокированы, они сочли это потерей управления. «Как вспоминают очевидцы, одна эмоциональная женщина, оператор, закричала кораблю: «Вернись!» Мало того, руководители полёта, если бы они действительно убедились в потере управления, готовы были в эти минуты отдать приказ подорвать тротиловые заряды, заложенные в «Буране» на случай малоприятной по своим последствиям нештатной ситуации» (цит. «Космос – моя судьба», т. 3, стр. 96).

Но автоматика «Бурана» не подвела, а проявила свои высочайшие возможности, «которые специалистами осознавались теоретически, но, как выяснилось, не до конца в практической плоскости. Оказывается, компьютерные системы в нужный момент «сообразили», что скорость корабля несколько превышает расчётную, и заставили «Буран» выбрать оптимальный вариант – сделать дополнительную петлю, чтобы рассеять избыток кинетической энергии. «Буран» прекрасно приземлился!» (цит. Там же). Именно благодаря этому корабль сел благополучно. Отклонение по оси составило 2,5 м, а по дальности – 1,5 м при допустимых параметрах в десятки метров. Ему хватило половины посадочной полосы. Это было огромное достижение огромного коллектива нашей страны, учёных, инженеров, испытателей, рабочих и военных. Такое было в мире впервые. На реализацию этого проекта было потрачено 14,1 млрд. руб. И эти средства были потрачены не напрасно.

Запуск ракеты-носителя сверхтяжёлого класса «Энергии», созданной в Ракетно-космической корпорации «Энергия» имени С.П. Королёва, поднял наш авторитет в мире и восстановил лидирующие позиции СССР в космосе. Это была вершина творчества и триумф советской науки и промышленности, не повторенный и не превзойдённый нигде в мире, суливший нашей стране огромные выгоды. Создание «Энергии-Бурана» явилось одной из самых масштабных вех в истории отечественной космонавтики. «Энергия-Буран» – это путь становления СССР страной наивысших технологий, страной максимальных социальных возможностей, а не «сырьевым придатком Запада». Если бы не «Энергия-Буран», то неизвестно, как решался бы вопрос безопасности нашей страны, и как далеко продвинулся бы в этой области наш недремлющий противник. «Энергия-Буран» могла также использоваться для военного применения боевого лазера для уничтожения целей в космосе. Но главное – это то, что дальнейшее развитие американской СОИ было поставлено под вопрос, а гонка вооружений в космосе пошла на убыль. Благодаря «Энергии» СССР смог охладить пыл американцев. Нами на высшем уровне была решена задача создания принципиально нового технического средства доставки на околоземные орбиты и возвращения на Землю значительных масс полезных грузов. Система «Энергия-Буран» опередила своё время. «Буран» мог быть востребован при развёртывании на орбите промышленного производства материалов и препаратов. Это также ремонт спутников, возвращение на землю научного оборудования и исследовательской аппаратуры. Полёт одного «Бурана» мог заменить полёт двух десятков одноразовых космических кораблей «Прогресс». Беспилотная посадка «Бурана» предвещала нашей авиации небывалый форсированный расцвет благодаря беспилотному режиму. «Буран» мог выводить на траектории полёта к Луне грузы массой 32 тонны, а к Марсу и Венере – 28 тонн. Такая универсальность ракеты-носителя «Энергия» не имеет аналогов в мировой космонавтике. «Энергия-Буран» был способен возвращать на Землю в автоматическом режиме космические модули, включая космическое оружие, весом 20 т, что в 5 раз превышало возможности «Спейс-Шаттла», а также решать самые разные задачи, включая пилотируемую марсианскую экспедицию. Такая универсальность ракеты-носителя «Энергия» не имеет аналогов в мировой космонавтике. Мы сконструировали ракету с заделом на освоение Луны и Марса.

Известный лётчик-испытатель космонавт Игорь Волк сформулировал то, о чём думали многие. Он сказал, что нам необходима «Энергия-Буран», чтобы мы оставались серьёзной Нацией, Государством, с которым нельзя не считаться, а не марионеткой наднациональных сил, претендующих на главенство в однополярном мире с фальшивыми лозунгами «свободы и демократии». В советских газетах писали: «Это наивысшее достижение советской космонавтики, гордость отечественной науки, всей нашей промышленности, всего народа»; «Это качественно новый прорыв в космос»; «Это «трудная, тяжёлая, но великая победа нашей страны в космосе». Французская «Юманите» написала: «Советский Союз – чемпион мира по космосу». Американские СМИ писали: «СССР имеет теперь возможность выполнять те космические задачи, которые останутся недоступными для США»; «Энергия» позволит Советскому Союзу создать систему орбитальных боевых станций и запретить без его разрешения вывод в космос любых полезных грузов». Такие оценки соперника в гонке вооружений вдвойне стимулируют.

ПОХОРОНЫ ТРИУМФА БУДУЩИМ НОБЕЛЕВСКИМ ЛАУРЕАТОМ

Мнение Олега Дмитриевича о личной вине Горбачёва и его ближайшего окружения в уничтожении «Энергии-Бурана» основано не на газетных публикациях, а на глубоком и постоянном общении с этим человеком. Олег Дмитриевич был секретарём ЦК КПСС, курировавшим оборонку, и первым заместителем Председателя Совета обороны при Президенте СССР. Поэтому мнение Бакланова о Горбачёве максимально объективно: позиция Президента состояла в безоговорочном подчинении Западу и в стремлении угождать ему, производить приятное впечатление на Рейгана и Тэтчер. В своей книге Олег Дмитриевич пишет: «К сожалению, Горбачёв делал всё, чтобы «Энергия» была недооценена. Он всячески тормозил, не понимал, что это значит. Он принял решение прекратить работу по программе, мотивировав это наивными словами: «У нас нет нагрузок, это нам не нужно»… Это преступление века с точки зрения научно-технического прогресса. Мы делали ракету-носитель на перспективу освоения Луны и Марса, и эта перспектива человечество всё больше и больше захлёстывает, потому что такой спутник Земли, как Луна, глупо не использовать для освоения космического пространства. Если бы эту работу Горбачёв не закрыл, мы сейчас были бы на пороге Марса…» (цит. «Космос – моя судьба», т.3, стр. 160). Горбачёв своими руками уничтожил этот важнейший проект в освоении космоса. Линия Горбачёва на его свёртывание обозначалась всё явственнее. На заседаниях Секретариата ЦК, Политбюро он позволял грубые выпады в адрес Бакланова – расходы на МТКС обходятся государству слишком дорого, они не целесообразны и точка. В горбачёвских поступках уже угадывался курс на разбалансировку и дезорганизацию экономики, что привело к «катастрофической деградации оборонной промышленности в период криминальных рыночных реформ», к общему упадку страны, расколу в стране и партии. Очень вероятно, что именно эти его действия стали истинной причиной присуждения ему нобелевской премии за 1990 год в области мира. У Горбачёва на всё была одна точка зрения, которую его окружение называло «доктриной» Горбачёва. Она сводилась к следующему: «Для чего нам развивать электронику? Мы купим её за границей». Вместо электроники можно вставить любое другое слово. И космический комплекс такого уровня в одночасье оказался никому не нужен. Это называется «смерть на взлёте». Родилась горькая фраза: ««Буран» опередил своё время». Люди называли случившееся предательством. Ещё в сентябре 1987 года финансирование работ по этому проекту было приостановлено. Запускали «Энергию» и «Буран» в ноябре 1988 года за счёт сэкономленных резервов на голом энтузиазме. Но даже триумф «Энергии-Бурана» не помог в открытии финансирования. Лично Горбачёв был «могильщиком» «Энергии-Бурана».

После закрытия Горбачёвым тематики по «Бурану» и спустя полтора года, проведённых Олегом Дмитриевичем в «Матросской тишине», Бакланов вернулся в отрасль. С 2005 года он занимал пост председателя совета директоров ОАО «Корпорация «Рособщемаш», являлся членом консультативного совета при Министерстве промышленности и торговли РФ, а также был советником генерального директора РКК «Энергия» имени С. П. Королёва. Имея звание Героя Соц. Труда, орден Ленина и два ордена Трудового Красного Знамени, будучи Лауреатом Ленинской премии, он был удостоен Премии Правительства Российской Федерации имени Ю. А. Гагарина в области космической деятельности в 2011 году – «за развитие ракетно-космической промышленности, организацию космической деятельности и использования её результатов в интересах науки, обеспечения социально-экономического развития и обороноспособности страны», а в 2014 – премии «Человек года». До последних дней Бакланов уделял работе первостепенное значение, служение на благо обществу было неотделимой частью его жизни. Будучи уже в преклонном возрасте, до последнего сохраняя верность себе и своему делу, он каждый день ездил в подмосковный Королёв в РКК «Энергия», регулярно участвовал с докладами на научных чтениях, занимался общественной деятельностью, активно выступал с инициативами перед главами государственных корпораций и ведомств по линии перспективных космических разработок, до последнего борясь за возрождение программы «Энергия-Буран» и создание новых мощностей. В последние годы жизни положение дел весьма осложнила пандемия. Из-за антиковидных мер и восьмидесяти восьмилетнего возраста Олега Дмитриевича просили поберечься и не приезжать на работу. Это его сильно «подкосило» морально. Человек, который не привык отдыхать, а привык работать, остался без активных дел. По телефону многие вопросы режимного характера обсуждать было нельзя, поэтому его коллеги периодически приезжали к нему домой в Иславское, чтобы переговорить по ряду животрепещущих вопросов. Конечно, для радикальных перемен нужны были действия, личные встречи, и Олег Дмитриевич не сдавался. В своих интервью он неустанно повторял: «Необходимо продолжить работу с тяжёлыми ракетами. Да, за 30 лет появились новые технологии, материалы, их можно и нужно использовать – благодаря им ракета будет стоить дешевле. Сейчас мы летаем на королёвской ракете, семёрке, которая была сделана в 1950-ые годы… Мы не делаем аппараты типа «Буран». Мне говорят, что мы не можем его делать, что это невозможно. Тридцать лет назад было возможно, а теперь – нельзя?!… Пилотируемые экспедиции на Луну и Марс, промышленные предприятия на околоземной орбите – это не фантастические проекты далёкого будущего.

Всё сказанное выше описывает Олега Дмитриевича не только как государственного деятеля, но и как личность, как человека. Мне повезло знать его лично и читать подаренную им книгу. Олег Дмитриевич жил в своём доме вместе с женой Лилией Федоровной – она ушла из жизни в 2010 году, и семьёй сына в старинном селе Иславское. Когда я впервые оказался там, он пригласил меня в свой кабинет. Сразу же обратила на себя внимание его солидная библиотека, включавшая книги как технического, так и художественного рода, альбомы, рукописи и мемуары известнейших деятелей, конструкторов, учёных, философов, редкие издания, модели космических кораблей, ракет-носителей, спутников и самолётов. Но что ещё сильнее поразило мой взор, так это развешанные под потолком по периметру кабинета портреты – по моим подсчётам, около 4-х десятков. Среди них Устинов Д.Ф., Афанасьев С.А., Королев С.П., Пилюгин Н.А., Глушко В.П., Челомей В.Н., Бармин В.П., Уткин В.Ф., Янгель М.К., Макаров А.М., Максимов А.А. и другие. Я спросил Олега Дмитриевича, кто эти люди. Он сказал: «Это мои коллеги, учителя, люди, помогавшие мне стать человеком». Портреты – его благодарность им.

В Иславском Олег Дмитриевич всегда поддерживал добрососедские отношения. Здесь же живёт его близкий друг Михаил Иванович Ножкин, которого в своих кругах называют «русский вызов подлым временам». Вместе они прошли бок о бок, поддерживая друг друга и в трудные времена, и в светлые. Вместе выступали с общественными инициативами. Михаил Иванович – советский и российский актёр театра и кино, поэт, музыкант, народный артист РСФСР, идеолог «Бессмертного полка России» и Гражданин с большой буквы. Свое отношение к Бакланову Михаил Иванович выразил в стихотворении, которое посвятил своему другу на 75-летие.

Хочется привести его здесь, чтобы описать словами Ножкина суть устремлений и натуру Олега Бакланова

Олег Бакланов – светлый Человек
В делах, в поступках, в дружбе, в убежденьях,
Таким уж получился он с рожденья,
Таким он и останется навек!..

Всегда немного выше суеты,
Всегда готов самокритичным взглядом
Окинуть жизнь… немного с высоты…
Себя и нас поправить, если надо…

Солдат Отчизны, стойкий коммунист,
В лихие дни не истекал слезами!..
Наш неподкупный, грустный оптимист,
С печальными и добрыми глазами…

Всегда подтянут, собран, скромен, прост,
Не терпит болтовни, нытья, брюзжанья,
Его не сломят деньги, чин и пост,
Он нам пример, достойный подражанья!

И где б он не нырял в людской содом, –
В Москве ли, в Риме, в Харькове, в Париже, –
К жене он рвётся, к нам, в родимый дом, –
Иславское ему, конечно, ближе!

Надёжность, совесть, доблесть, ум и честь
Ведут его по жизни неустанно!..
Как хорошо, что ТЫ на свете есть,
Наш светлый друг, родной ты наш Бакланов!!!

Олег Дмитриевич тоже писал стихи. Популяризацией их, а также мемуаров занимается его внучка Лилия Бакланова, которую назвали в честь бабушки. Видимо, свой литературный дар он передал по наследству – Лилия пишет прекрасные стихи, прозу и публицистику, которые высоко оценены в литературных кругах рядом наград и премий. Будучи также преподавателем и доцентом в Российском экономическом университете им. Г. В. Плеханова, вместе с дедушкой они не раз дискутировали не только по творческим, но и по ряду экономических, философских вопросов. Лилия вспоминает: «Дедушка был в душе настолько же лириком, насколько и по жизни практиком, твёрдо стоящим на своих принципах и убеждениях, однако это не мешало ему слышать других. Он предпочитал вести диалоги, интересовался мнением людей, их взглядами. Его открытый и в прямом смысле любознательный, беспрестанно познающий разум был всегда устремлён на расширение горизонтов и осмысление бытия и Космоса. Он любил гулять, быть на природе, мы часто гуляли вдвоём и каждый раз беседовали о разном. И мне кажется, что он постоянно созерцал и осмыслял происходящее, его внимание было направленно вовне и одновременно внутрь себя, что делало его удивительно внимательным к окружавшему его миру: он слышал, наблюдал, ощущал и делился своими впечатлениями. Он также много читал, на его рабочем столе, на тумбочках, даже на кровати присутствовало разнообразие книг: исторических, художественных, научных. Просыпаясь, он сразу же принимался за чтение, не вставая с постели. Одной из книг, которую дедушка читал и перечитывал до последнего, был сборник трудов Циолковского. Олег Дмитриевич был безвозвратно увлечён философией учёного, так чувственно и одновременно понятно описывающего отношения человека с Богом посредством космоса, существование которого – Бога – он фактически доказал, будучи физиком. Книги Циолковского дедушка часто дарил гостям, так он протягивал невидимую нить, связывающую пытливые умы людей с одухотворённым космосом. Он повторял мне: «Только представь себе, космос – безграничен, безначален и бесконечен». Так же безгранично и сам он был очарован космосом, находя в нём как вызов, так и покой. И однажды он скажет: «Всё, на что я был способен, было безраздельно отдано небу». Для меня дедушка был поистине Космическим человеком».

Лилия посвятила Олегу Дмитриевичу один из очерков в день его 88-летия, озаглавив его «Космические люди», и опубликовала в нескольких журналах, приурочив к этой дате. В статье – интересные и неизвестные широкой публике факты биографии её дедушки.

Друзья мои! Случается ли вам
                    Понаблюдать:
Во плотной, вязкой, черной массе «пустоты́»
Сверканье ярких солнц!?
Свечение таинственных космических туманов!?
                    Послушать:
Звон колоколов пространств безбрежных!?
Хоралы гимнов вечной тишины!?
                    Почувствовать!,
                    Приблизиться!!,
                    Узреть!!!:
Творцов святых чертоги!?
Что наша жизнь?!
                    Она мгновенна,
                    Бесконечна и прекрасна!!!
Что наши пяльцы?!
                    Мы мириадов ярких солнц
                    Протуберанцы!

Лилия рассказывает: «Дедушка прошёл непростой жизненный путь, требовавший огромного мужества и стойкости. В пятилетнем возрасте он потерял отца и вынужден был чистить обувь занявшим Харьков фашистам, чтобы выжить в условиях голодной войны. Он рассказывал, что печку им с мамой приходилось топить всем, что было в доступе, в том числе, книгами, которые он успевал прочесть в первый и в последний раз перед  сожжением. Среди них попадались труды Циолковского, Чижевского, Вернадского. Именно тогда он открыл для себя великих учёных, направляющих свою мысль дальше: тех, кто не побоялся выйти за пределы планетарного притяжения. Это стало его призванием на всю жизнь. Этим он вдохновлял и меня. Возможно, в том числе и поэтому мы были духовно близки». «Помимо всего прочего, – рассказывает в беседе со мной Лилия, – у дедушки было превосходное чувство юмора. Знаете, такое остроумное, тонкое, философское, не для всех, но кто понимал, тот улыбался сердцем и не обижался. Дедушка умел очень точно выразить суть жизни в лёгкой, ироничной подаче, но она так проникала в сознание, что ты мог ещё долго размышлять над сказанным, причём применительно к себе. В интервью он не раз приводил цитату из личной беседы с М.С. Горбачёвым. Как-то Горбачёв на запрос о финансировании программы «Энергия-Буран» ответил: «Олег, ты как ни плюнешь в космос, так сразу миллионы разлетаются». На что дедушка сказал: «Аккуратней с плевками, можно Бога зацепить…» Меня всегда искренне изумляло сочетание в дедушке жёсткости, правдорубия и образности, с которой он мог донести мысль во всем её объёме – лаконично и ёмко. Он часто говорил, что планирует жить долго. А сколько это долго? Кто-то измеряет годами, а он хотел так: «Я планирую прожить 100 лет активной жизни, и ещё 80 на выбеге». Выбег — это технический термин, обозначающий движение машины по инерции после отключения двигателя. Люди, слышавшие эту фразу, улыбались, однако за его словами стояло вполне конкретное намерение: продолжать быть полезным обществу и науке даже под венец своей жизни – он хотел бы отправиться в составе экипажа на орбиту, чтобы на его примере учёные изучали, как действует полёт на организм человека преклонного возраста… Он не боялся смерти, он боялся не успеть сделать для науки что-то важное, что в его силах. Я вспоминаю об этом со слезами на глазах, с огромным уважением к его бесстрашным помыслам и дерзновению мысли. Он ушёл из жизни 28 июля 2021 года утром в своей постели, с книгой в руке. По всей видимости, она выпала, потому что я обнаружила её уже на полу. До 90-летия дедушка не дожил чуть более полгода. Наша семья ждала юбилей, когда мы сможем поздравить его, ведь впереди ещё жизнь «на выбеге».

.

Авторы: Лилия Бакланова, Александр Шестопалов

Заглавное фото: Бакланов Олег Дмитриевич - Министр общего машиностроения СССР 1983 - 1988 гг.