Начало
М. Рязанский был одним из пионеров отечественной радиотехники. Начиная с 1923 года, после переезда из Баку в Москву, он стал радиолюбительствовать. С 1925 года, еще учась в школе, начал работать в «Обществе друзей радио» (ОДР) радиомонтажником, закончил курсы радиотелеграфистов-слухачей, курсы коротковолновиков. С 1928 года работал радиотехником в ОДР. В кратчайшее время стал одним из лучших коротковолновиков Москвы, работая на радиостанциях своей разработки.
Стал заместителем председателя московской секции коротких волн, членом президиума ОДР, руководил «радиоработой» среди молодежи по линии МК ВЛКСМ. Кроме непосредственной работы был активным радиолюбителем-коротковолновиком (сотни карточек QSL 20-годов – квитанций об установленных дальних радиосвязях, сохранились в семье).
В 1928 году М.Рязанский первым установил радиосвязь с затертым во льдах ледоколом «Красин», который участвовал в спасении экспедиции Умберто Нобиле к полюсу. В конце того же года по запросу руководства нижегородской лаборатории был командирован на работу из ОДР в Нижегородскую радиолабораторию. Это было первое в России и Советском Союзе радиотехническое научно-исследовательское учреждение, колыбель отечественной радиотехники.
Нижегородская радиолаборатория после реорганизации преобразовалась в Центральную военно-индустриальную лабораторию – первую отечественную оборонную радиоорганизацию.
При реорганизации НРЛ – ЦВИРЛ (потом НИИ11) часть тематики ушла в Ленинград, где образовалась Центральная Радиолаборатория «Остехбюро» великого изобретателя Бекаури (позже растрелянного). В ЦВИРЛе М.Рязанским, руководителем группы лаборатории приемных устройств, разработаны приемники нескольких войсковых и авиационных радиостанций, одна из которых (6ПК) была принята на вооружение и впервые запущена в массовое производство.
В 1931 году М.Рязанский был откомандирован в Ленинград на учебу. Одновременно с учебой работал в ЦРЛ «Остехбюро», где в 1932 году разработал морское радиоприемное устройство, установленное на ряде боевых кораблей. После перенесенной острой формы туберкулеза и перевода на учебу на радиофакультет МЭИ начал одновременно работать в московском отделении «Остехбюро», позднее НИИ 20, ВНИИРТ, пройдя путь: старший инженер, руководитель группы, начальник лаборатории, начальник отдела, И.О. главного инженера.
Дипломный проект М.Рязанского 1935 года – впервые в мире разработанная система специального радиооповещения «Радо». Эта работа была доведена в 1936 году до рабочего проекта и применялась в несколько измененном виде в годы войны.
Далее были снова впервые разработанные по заданию Тухачевского системы радиотелемеханического управления для торпедных катеров, танков и самолетов. Это были абсолютно уникальные проекты, послужившие прологом к системам управления ракетами. Они были доведены до рабочих чертежей, изготовления и испытаний. Но после расстрела М. Тухачевского выяснилось, что у нас недостаточно торпедных катеров, танков и самолетов, а лейтенантов для их управления – хоть пруд пруди, и тематика «радиоуправления импульсного типа с электронной селекцией для различных подвижных объектов» была признана неактуальной. Эти работы опередили свое время.
Перед войной М.Рязанским была разработана первая отечественная система импульсной кодовой радиосвязи самолетов дальней бомбардировочной авиации.
В 1939-40 годах М.Рязанским создано приемное устройство первого отечественного радиолокатора дальнего обнаружения, разработанного в целом под руководством профессора Кобзарева и инженера Слепушкина. Следующий усовершенствованный радиолокатор П-2 уже был принят на вооружение и серийно выпускался на нескольких заводах. Главным конструктором П-2 был М.Рязанский, получивший за него вместе с группой товарищей Сталинскую премию. 17 или 18 радиолокаторов этого типа были размещены под Москвой, обеспечивая защиту неба над столицей.
Далее в годы войны под руководством М.Рязанского были еще две работы по радиолокации, принятые на вооружение и серийно выпускавшиеся.
А затем последовал приказ «разобраться» с трофейной военной «новой техникой», то есть с ФАУ-2 и новыми незаконченными немецкими проектами (А-9). «Полковник на общественных началах» М.Рязанский с июля 1945 по декабрь 1946 был начальником отдела Управления Уполномоченного Спецкомитета (это была специально созданная структура по изучению немецкой ракетной техники) – руководил всеми работами в части систем управления, что как-то выпало из ряда ныне опубликованных воспоминаний и исторических исследований. 3-й том (системы управления) отчета спецкомиссии в Германии выпущен под руководством и редакцией М.Рязанского. К сожалению, материалы эти хранятся в каких-то архивах и недоступны исследователям. Там в Германии сама собой сформировалась команда Королев, Глушко, Рязанский, Пилюгин, Бармин, Кузнецов, которая позднее стала неофициальным советом главных, а затем Советом Главных конструкторов.
Совет Главных Конструкторов. М.С. Рязанский, Н.А. Пилюгин, С.П. Королев, В.П.Глушко, В.П. Бармин, В.И. Кузнецов 1947 г.
Там сформировались и сдружились «три богатыря» – М.Рязанский, Н.Пилюгин и Е.Богуславский, ставшие потом центрами кристаллизации при создании НИИ 885 (ныне – РКС) , института по сути созданного М. Рязанским по историческому Постановлению от 13 мая 1946 года. Собственно с момента создания этого института и началась эпоха ракетно-космической радиоэлектроники, одним из основоположников которой был М.Рязанский, и там уже почти все было «впервые», но достоверное исследование и описание этого периода еще впереди.
Приведу только пару ДОКУМЕНТАЛЬНО подтвержденных фактов, которые могут быть интересны , но широко не известны:
1. В выборе в качестве полигона Р7, так называемого, «Байконура» – «виноват» М.Рязанский, который выбрал именно эту точку из ряда предложенных и, вместе с С.Королевым, настоял на своем решении.
2. На большом совещании (более 20 человек, кроме Совета Главных там присутствовали еще и «смежники»), которое состоялось 25 сентября 1960 г. и было признано историческим, так как на нем принимались основные технические решения по переходу от корабля-спутника к непосредственно пилотируемому человеком аппарату, председательствовал М.С.Рязанский…
Это просто два штриха, а работ были сотни: и по бортовой аппаратуре ракет и спутников (начиная с Первого), и по Наземным измерительным комплексам, и по кораблям типа «Юрий Гагарин», «В.Комаров» и другим, и по радиотелескопам (РТ-70). И большинству этих работ соответствовало слово – «впервые».
После запуска КА «Луна-3» М.С. Рязанский, Е.Я. Богуславский, С.П. Королев, В.И. Бритов, М.В. Келдыш, И.И. Пиковский, И.С. Лидоренко, 1959 г.
Заключение
Последнему из «великой шестерки» Совета Главных Конструкторов 2 июня 2005 года в г. Байконур был открыт памятник М.С.Рязанскому. Я был там на открытии. И после, на следующий день, придя к памятнику уже один, несколько раз услышал недоуменные вопросы: «А кто это?».
Мемориальную доску (отличную!) на здании института, научным руководителем и Главным Конструктором которого М.Рязанский был без малого 40 лет, установили спустя 21 год после Постановления. А вторая, выцветшая и треснувшая, висит за углом родного МЭИ, слегка замаскированная кондиционером…
В некоторых книгах по истории космонавтики о Рязанском не упомянуто вообще или где-то в перечислении. По свидетельствам моего сына, космонавта Сергея Рязанского, нынешние космонавты и даже некоторые преподаватели ЦПК, и работники ЦУПа, в создание которого М. Рязанский внес огромный вклад, не знают этой фамилии… Меня порой спрашивают: «Почему?» Однозначно ответить не могу – причин несколько. Отец был еще более засекречен, чем остальные, т.к. системы управления, принципы кодирования информации и т.д., и т.п. всегда особо охраняются. Порой это доходило до абсурда: в день похорон, жаркий августовский день 1987 года, на ступенях клуба имени Горбунова, где проходило прощание, два крупных «компетентных архаровца» с ножницами в руках обрезали ленты с выносимых венков, чтобы убрать названия организаций и не «рассекретить кооперацию». Накануне передача о М.Рязанском по BBC заняла более получаса. Они-то знали всю правду, а нам это было вредно. И на прощании никто не осмелился нарушить запрет ГБ и ЦК и сказать о сути работ отца. Только один человек – Г.Кисунько (Главный Конструктор радиосистем ПРО), наплевал на все, назвал вещи своими именами.
До сих пор только один из институтов, созданных «великолепной шестеркой» главных конструкторов Королевского Совета Главных в 1946 году, не носит имя его создателя…
Может быть, причина и в том, что после смерти С.Королева взаимоотношения с партийным и государственным руководством осложнились. С Брежневым отношения были испорчены еще в период создания «Южмаша». Устинов не простил «непослушания», связанного с уходом из министерства обратно в институт. А с техническими руководителями, вышедшими из секретарей парткомов, найти общий язык не удавалось, да уже и не хотелось. Кто-то гордился дружбой с Рашидовым (секреретарь ЦК), а у отца, кроме друзей из Совета Главных, были очень теплые отношения с А.Л.Минцем, Ю.Б.Харитоном, А.Твардовским, Г.Козинцевым. Опала последних лет подпитывалась переоценившим свои способности, подобранным в свое время самим М.С.Рязанским, административным руководителем института, и, кроме того, отрицательные реакции «в верхах» вызывали и устные, и письменные резко негативные высказывания Рязанского по поводу наших «ответов СОИ».
В значительной мере причиной «неизвестности» М.Рязанского послужили и его личные качества. Он старался не попадать в кадры хроники, прятался и уходил от контактов с журналистами. Отказывался от выдвижения в академики. Будучи в отделении общей физики и астрономии АН СССР (где были Капица, Зельдович, Александров и др.), предпочитал быть «последним среди львов». «Уходил» М.Рязанский и от «депутатства» и прочего, как нынче говорят, пиара. Ему это было не нужно. Он был слишком интеллигентным для того, чтобы работать локтями. После смерти определенными лицами в ЦК, было рекомендовано «не популяризировать» данную личность. Проблемы были даже с захоронением М.Рязанского, по этому поводу мне пришлось четырежды обращаться к Секретарю ЦК О.Бакланову. Стыдно вспоминать. Похоронен он на Донском кладбище…..Позднее там же нашлось место и создателю «Бурана» Г.Лозино-Лозинскому…
А потом пошли публикации и воспоминания, где, к сожалению, объективность освещения истории уступала желанию авторов выставить свою роль. Бог всем судья. Когда-нибудь, кем-нибудь настоящая история рождения ракетно-космической техники в нашей стране будет написана. И займут в ней достойные места те, кто действительно вывел Советский Союз в космос.
Заглавное фото: Михаил Рязанский
