В длинном ряду образцов русского оружия, составивших особую славу отечественных оружейников и ставших настоящими легендами, нашлось место и для ручного противотанкового гранатомета РПГ-7. Принятый на вооружение Советской армии 15 июня 1961 года, он на сегодня является самым массовым в мире противотанковым гранатометом такого типа. Официально РПГ-7 состоит на вооружении армий более чем полусотни стран, используется более чем в 80, а неофициально им вооружены практически все незаконные вооруженные формирования.
Как и всякий образец оружия, появившийся на свет после Второй мировой войны, гранатомет РПГ наследовал сразу нескольким опробованным в боях системам. Главными из них были немецкие фаустпатроны (под этим названием в Советском Союзе тогда понимали все разновидности немецких ручных гранатометов) и американские базуки. Впрочем, у «семерки» были и отечественные предшественники, хотя появились они далеко не сразу — и не просто.
В книге воспоминаний «Об артиллерии и немного о себе» Николая Яковлева, с июня 1941 года и до конца войны возглавлявшего Главное артиллерийское управление РККА, то есть фактически определявшего политику в области артиллерийского вооружения, снабжения и производства, есть такой примечательный пассаж, который очень важен для понимания истории появления советских РПГ. «Не могу не отметить такого прискорбного факта, что наши войска были довольно плохо обеспечены таким, например, оружием, каким являлся у немцев фаустпатрон. А ведь он прекрасно зарекомендовал себя в противотанковой борьбе, — пишет маршал артиллерии Яковлев. — Но буду самокритичен: ГАУ, а следовательно, и я как его начальник не проявили должной настойчивости, чтобы доказать боевую ценность подобного рода противотанковых средств». Почему же, даже когда стали совершенно очевидны преимущества одноразовых гранатометов-фаустпатронов, в Советском Союзе не постарались создать что-то подобное? Видимо, причиной тому была невозможность в военных условиях разрабатывать и ставить на поток совершенно новый тип оружия. «Весь ход обсуждений, проходивших в Ставке едва ли не с первых недель войны, сводился к скорейшему созданию прежде всего противотанковых ружей, — пишет Яковлев. — Осенью 1941 года, например, было принято решение в кратчайшие сроки наладить производство трофейного 7,92-мм немецкого противотанкового ружья. И это было сделано, несмотря на труднейшее положение в нашей промышленности. Сделано, но в совершенно недостаточных количествах. Одновременно появились и отечественные 14,5-мм противотанковые ружья. И хотя по весу они значительно превосходили немецкие, зато по калибру патрона да и по дальности прямого выстрела оказались гораздо мощнее. Затем пошли рассуждения о ценности подкалиберных и кумулятивных снарядов, дававших возможность на сравнительно больших дальностях вести борьбу с фашистскими танками».
«Но все это было не то, не то! — продолжает Николай Яковлев. — Такие снаряды — это хорошо. Но ведь речь должна была идти о более мощных средствах ближнего боя! Повторяю, в ГАУ не нашлось активных сторонников таких средств противотанковой борьбы, как фаустпатрон. Считалось, что коль скоро в войсках из-за малой дальности не пользуется популярностью даже 50-мм миномет, то зачем, дескать, создавать наряду с ПТР еще какое-то средство ближнего боя. К тому же, мол, есть и противотанковые гранаты. В итоге у нас так и не было создано оружия, подобного тому, которое имелось у противника. А ведь враг, повторяю, очень эффективно, особенно в последние месяцы войны, применял фаустпатроны и против танков, и в боях в населенных пунктах».
Впрочем, маршал Яковлев почему-то умалчивает о том, что именно ГАУ в 1944 году настояло на создании первого отечественного образца ручного противотанкового гранатомета — РПГ-1. И пусть эта модель так и не была принята на вооружение из-за многочисленных недостатков, свойственных первенцам любой системы оружия, основные черты будущего РПГ-7 можно увидеть и в нем. В отличие от немецких и американских гранатометов, он был дульнозарядным, имел характерную пистолетную рукоятку, сдвинутую к передней части, и деревянную обшивку ствола.
Реактивный противотанковый гранатомет РПГ-1. Фото: bastion-opk.ru
Испытания РПГ-1 растянулись на год, почти до конца войны, а доработки — до 1948 года. Но к этому времени русским оружейникам и артиллеристам уже удалось в более спокойной обстановке изучить и опыт разработки и применения фаустпатронов, и опыт американской армии, получившей на вооружение базуки — то есть те же реактивные противотанковые гранатометы, но многоразового действия. И потому явно опоздавший к своему времени РПГ-1 так и остался опытным образцом, а в Советской армии его заменил принятый на вооружение в 1947 году РПГ-2.
«Двойка» унаследовала от своего предшественника — РПГ-1 — многие узнаваемые черты, но при этом она уже больше похожа и на своего наследника — «семерку». И это естественно, поскольку принцип конструкции и действия такого типа оружия неизменен, а модификации поддаются только применяемые боеприпасы, а также форма и оборудование ствола гранатомета. А они зависят от результатов полигонных и войсковых испытаний. И РПГ-2 прошел их с честью. После принятия на вооружение в СССР он довольно быстро распространился на запад, по всем армиям стран — участниц Варшавского договора, а также на восток — в Китай и Северную Корею. И хотя в самой Корейской войне «двойка» участия не принимала, к началу Вьетнамской войны ее было достаточно и в оригинальном советском, и в лицензионном китайском экспортном исполнениях в частях северовьетнамской армии и Национального фронта освобождения Южного Вьетнама. А вскоре ей на смену пришла «семерка»...
Своим появлением на свет эта будущая легенда всех вооруженных столкновений и локальных конфликтов, начиная с конца 1960-х, обязана неудовольствию, которое у Главного артиллерийского управления к началу 1950-х стали вызывать все имеющиеся на вооружении модели ручных противотанковых гранатометов — и тот опыт, который советские военные специалисты получили в ходе Корейской войны. А из него следовало, что к такого типа системе, помимо требований надежности и мобильности (а ими РПГ-2, имевший бумажную гильзу порохового заряда, не отличался: если она намокала, оружие нельзя было зарядить, а носить его снаряженным было невозможно из-за непрочности конструкции гильзы) и высокой бронепробиваемости, предъявляется еще одно требование — универсальность. Ручной гранатомет нового типа должен был уметь уничтожать не только танки, хотя это была его главная задача, но и вести стрельбу по укрытиям живой силы противника. А для этого требовались и более мощный заряд, и большая дальность стрельбы, и большая ее точность, и лучшая надежность и живучесть гранатомета.
Чтобы избежать чехарды и перекладывания ответственности за разработку нового гранатомета с КБ на КБ, как это случалось раньше, правительство в 1956 году возложило ответственность за создание новой системы на московское ГСКБ-47, появившееся в 1938 году и поначалу отвечавшее за разработку авиационно-бомбовых боеприпасов. В годы войны сфера деятельности КБ существенно расширилась: в нее попали мины разного назначения, в том числе и минометные, огнеметы и диверсионные средства, а к началу 1950-х ГСКБ-47 занималось чуть ли не всей номенклатурой обычных боеприпасов всех типов. И потому его сделали генеральным подрядчиком разработки новой гранатометной системы, в работе над которой были задействованы в общей сложности более десятка специализированных НИИ, КБ и заводов. В частности, непосредственно разработкой и конструированием самого гранатомета занимались специалисты ковровского ОКБ-575 (главным конструктором был Владимир Дегтярев — сын легендарного оружейника Василия Дегтярева), прицелами — новосибирское ЦКБ «Точприбор», а взрывателем — ГСКБ-604 (будущий Научно-исследовательский технологический институт в подмосковном городе Железнодорожный). И в итоге всего за три года работу удалось завершись: летом 1959 года ручной гранатометный комплекс РПГ-7 продемонстрировали министру обороны СССР Родиону Малиновскому, которому новое оружие пришлось по вкусу. После отработки полученных во время демонстрации замечаний в 1960 году комплекс представили на полигонные испытания, растянувшиеся почти на год, а 15 июня 1961 года его приняли на вооружение Советской армии постановлением Совета министров СССР № 535-222.
С этого дня и началась легендарная история РПГ-7, ставшего настоящим символом не только русской оружейной школы, но и всего типа такого оружия в целом. Наряду с американским названием «базука» сегодня широко используется и аббревиатура RPG — причем появилась она как бэкроним, то есть попытка приспособить русскую аббревиатуру под англоязычный вариант названия «rocket-propelled grenade».
История боевого применения РПГ-7 за 40 с лишним лет его существования потребует куда больше места, чем история его создания. Ведь в ней найдется место и для рассказа о том, как это оружие, созданное в качестве противотанкового средства, в годы Вьетнамской войны внезапно доказало, что является и противовоздушным: вьетнамскими военными были сбиты в общей сложности 128 американских вертолетов! Найдется в этой истории и место для печального рассказа о том, как русские солдаты на собственном опыте оценили чрезвычайную эффективность РПГ-7 в качестве средства борьбы с живой силой противника: сначала в Афганистане, а потом в Чечне. И о том, как этот комплекс и тактику применения взяли на вооружение незаконные боевые формирования и повстанческие движения по всему миру — и сегодня вряд ли найдется локальный конфликт или гражданская война, в которой не звучали бы выстрелы из этого оружия.
Примечательно, что главный конструктор РПГ-7 Владимир Дегтярев успел увидеть весь долгий триумфальный путь своего детища. Он не дожил до 45-летия его принятия на вооружение ровно четырех месяцев, уйдя из жизни 15 февраля 2016 года...
Сергей Антонов
Заглавное фото: РПГ-7. opoccuu.com
