Почему прорывных открытий становится в мире все меньше
Важная особенность глобального кризиса — резкое замедление открытия новых технологических принципов.
Помимо собственно технологических причин, оно вызвано укреплением глобальных монополий, которые стремятся затормозить способный подорвать их доминирование технологический прогресс.
Монополии создают все более сложные и дорогие технологии, разработка которых вне них невозможна из-за сложности управления и дороговизны. Сложность оргпроцессов начинает превышать управленческие возможности даже глобальных монополий, а рыночная ориентация на результат сужает возможности прорывных исследований с непредсказуемым исходом.
При этом глобальные монополии (в том числе в силу злоупотребления своим положением под видом защиты интеллектуальной собственности) препятствуют распространению знаний, что также усложняет технологический прогресс, делает его более затратным и способствует его торможению. (Снятие патентной защиты с 3D-печати, изобретенной еще в конце 80-х, исключение: признак способности монополий жертвовать своими интересами ради поддержания технологического прогресса, — но лишь после того, как они убедились в бесперспективности соответствующих изобретений для себя).
Для монополий важно не допустить качественного упрощения и удешевления используемых технологий, которое расширит их доступность и снизит возможности и уровень монополизации рынков.
Уверенность в неизбежности радикального упрощения и удешевления господствующих технологий основана на невозможности длительного масштабного торможения технологического прогресса, этой основы существования человечества, и очевидности технологического, экономического и социально-политического тупика, в который привело мир доминирование уже загнивающих глобальных монополий.
Упрощение и удешевление господствующих технологий будет болезненным, в том числе из-за сопротивления сегодняшних «хозяев мира» — глобальных монополий. Но нет оснований ждать изменения одной из фундаментальных закономерностей развития, по которому социальные и административные механизмы, сдерживающие технологический прогресс, в конечном итоге разрушаются.
При их прочности они могут разрушаться вместе с самим охваченным ими и затормозившим свою технологическую эволюцию обществом — либо под ударами внешних завоевателей, либо из-за экологических катаклизмов (включая эпидемии смертельных болезней), вызванных чрезмерным воздействием на природу.
Таким образом, альтернатива кардинальному упрощению и удешевлению господствующих технологий — уничтожение человечества. Их упрощение и удешевление может идти за счет технологий, получивших название «закрывающих», так как емкость создаваемых ими новых рынков намного ниже емкости рынков, «закрываемых» вызванным ею ростом производительности.
Строго говоря, к «закрывающим» относятся все технологии, качественно повышающие производительность.
Классический пример — лазерное упрочение рельсов, трехкратно снижающее потребность в них (при их удешевлении) и соответственно сокращающее выпуск.
«Закрывающие» технологии наиболее концентрированно разрабатывались в советском ВПК — единственном месте в мире, где (в силу некоммерческого характера управления, с рыночной точки зрения выглядящего поэтому неэффективным) проводились массовые и длительные исследования без заранее известного результата. Существенно, что «закрывающие» технологии с их простотой, оригинальностью и потенциальной общедоступностью в наиболее полной степени соответствуют специфике русской культуры.
В развитых странах такие разработки частью не велись вовсе (рыночная экономика не дает массово тратить ресурсы на слишком рискованные разработки), а частью блокировались патентными механизмами и другими инструментами «защиты интеллектуальной собственности». (С точки зрения эволюции технологий разрушение СССР выглядит как захоронение смертельно опасных для развитого мира и его монополий технологий — своего рода оружия их массового уничтожения — в одном гигантском могильнике).
До срыва в Глобальную депрессию выход «закрывающих» технологий на мировые рынки представляется невозможным, так как вызовет резкое сжатие индустрии и ввергнет большинство успешных стран в катастрофу. Скачок производительности труда в кратчайшие сроки сделает лишними сотни миллионов рабочих рук, что создаст беспрецедентную социально-политическую напряженность. Широкое применение «закрывающих» технологий возможно лишь как реакция на эту напряженность уже после ее возникновения в результате распада глобальных рынков.
Если Россия сумеет выступить владельцем и основным продавцом «закрывающих» технологий, она получит не только деньги, но и колоссальный политический ресурс в силу свободы выбора, какую именно технологию из своего «ящика Пандоры» и в каких объемах выпускать в мир — и, соответственно, в каких отраслях и в каких объемах уничтожать производство.
Но деградация российского государства делает осознанное развитие этих технологий — и тем более их управляемый экспорт — маловероятным. Значительная часть потенциально «закрывающих» технологий либо патентов, необходимых для их (вос)создания и развертывания, скуплена глобальными монополиями и либо заморожена ими, либо применяется «для внутреннего пользования» с надежной защитой от просачивания в окружающий их мир.
Изживание кризиса «информационного перепроизводства» осознанным развитием и распространением «закрывающих» технологий пока маловероятно из-за отсутствия субъекта такой политики. Кроме того, в условиях рынка «закрывающие технологии» не позволят преодолеть кризис перепроизводства, так как резко сократят число занятых и, соответственно, совокупный спрос, — и принесут плоды лишь одновременно с преодолением рынка как доминирующей формы организации человеческой деятельности и с перерастанием его в пострыночную экономику.
Следовательно, искать пути гармонического, не катастрофичного изживания глобального монополизма, являющегося первопричиной структурного кризиса мировой экономики, надо на более глубоком, стихийном уровне — не технологической политики, но стихийной технологической эволюции.
Михаил Делягин
