Справка. Сократ Григорьевич Монахос ― профессор РАН, директор селекционно-семеноводческого центра овощных культур и заведующий кафедрой ботаники, селекции и семеноводства садовых растений РГАУ — МСХА им. К.А. Тимирязева, доктор сельскохозяйственных наук.
― Практически все семена, даже огурцы и помидоры Россия покупает у зарубежных компаний. Можно ли исправить эту ситуацию?
― Действительно, на российском семенном рынке сегодня доминируют транснациональные компании. По ряду сельскохозяйственных культур, таких как капуста, лук, морковь, свекла, мы зависим от импорта семян на 70–90%. Что привело к этой ситуации? Одна из причин ― это то, что лидирующие транснациональные компании тратят миллионы долларов в день (!) на научные исследования и конкурировать с такими гигантами очень сложно. Еще одним фактором, сдерживающим наш рост, стало сильное отставание России в силу различных комплексных причин в развитии селекции. В то же время нельзя сказать, что в нашей стране не существует научных школ или компаний, способных создавать конкурентоспособные сорта. Такие организации есть, и наша академия ― тому пример. Но мы несколько проигрываем по части бизнеса в области продвижения и конкуренции на этапе внедрения разработок. Российские селекционные компании обладают большим потенциалом и в любой момент готовы запустить производство семян в необходимом количестве для удовлетворения всех потребностей российских овощеводов. Реализация таких проектов в нашей стране уже идет.
― Но готовы ли российские предприниматели покупать эти семена или же им по-прежнему выгоднее иметь дело с зарубежными семенами и технологиями?
― Это комплексный вопрос. Семена ― первое звено в цепочке сельскохозяйственного производства от процесса выращивания растения до реализации конкретного сельскохозяйственного продукта. Это первая составляющая технологии, а технология отработана годами и отступать от нее крайне рискованно для агрономов, отвечающих за устойчивое земледелие. В хозяйствах есть свои опытные участки, где планомерно испытывают все селекционные достижения как отечественного, так и зарубежного происхождения. Основываясь на такой планомерной базе, на предварительном изучении, можно легко интегрировать новые отечественные сорта в эту технологическую цепочку. Мой опыт взаимодействия с частными предприятиями, покупающими наши семена, показывает, что это достаточно легко реализовать, главное — чтобы было желание.
― Считается, что в вопросах семеноводства частные компании более эффективны, чем государственные институты, потому что имеют хорошие навыки коммерциализации своих продуктов. Это справедливо для России?
― Такова общемировая практика. Она показывает, что наиболее конкурентными оказываются исключительно коммерческие структуры, которые сначала развиваются внутри страны, а потом переходят на транснациональный уровень.
В нашей же стране развитие селекции идет несколько иным путем, так как у нас недостаточно частных компаний, хотя в последнее время мы видим, что крупные агрохолдинги начинают проявлять очень большой интерес к развитию собственных селекционно-семеноводческих центров. Они развивают свои селекционные программы с ориентиром на российский рынок и на экспорт.
― В советские годы у каждого сельскохозяйственного НИИ было свое семеноводческое хозяйство. А как обстоят дела сейчас?
― Я могу прокомментировать ситуацию только по овощным растениям, где мы действительно ощущаем дефицит семеноводческих площадок. Это связано с климатическими, технологическими и кадровыми условиями. У семеноводства есть своя специфика: важно не просто вырастить семена, но и доработать их до товарного состояния, а для этого нужны специальные заводы, центры производства. Могу привести пример из нашей практики. В Республике Дагестан сложились исключительно подходящие климатические условия (даже по мировым меркам) для выращивания семян белокочанной капусты, свободных от болезней и вредителей. Мы занимаемся этим на опытной площадке Дагестанской опытной станции Всероссийского института генетических ресурсов растений им. Н.И. Вавилова.
Но в своей работе мы испытываем трудности с тем, чтобы доработать наш продукт: в Дагестане нет ни одного завода по доработке семян до мировых стандартов качества, к которым привыкли потребители семян.
― Какие именно климатические особенности делают Дагестан столь подходящим для выращивания семян капусты?
― Дагестан ― это сухие субтропики, а значит, условия здесь не благоприятствуют развитию различных возбудителей заболеваний. В регионе прекрасные возможности для экономически обоснованного и эффективного семеноводства, выращивания семян в так называемом беспересадочном виде: осенью растения высаживают в грунт, там они зимуют, а затем весной цветут. При этом не требуется проводить дополнительные мероприятия, например убирать растения в хранилище на зимний период, что существенно экономит бюджет. Кроме того, нет необходимости обрабатывать растения пестицидами. В Дербентском районе Дагестана мы получаем действительно качественные семена капусты с высокими посевными характеристиками.
― Получается, такие исключительные условия есть лишь в одном регионе России?
― Для белокочанной капусты ― да. Для других культур есть другие регионы: в Крыму Ставропольском, Краснодарском крае можно найти отдельные районы, подходящие в климатическом отношении для семеноводства отдельных культур, но развитие семеноводства в этих южных регионах осложняется наличием карантинных объектов.
Так, например, мы не можем выращивать семена на Кубани и в Ставрополье, так как там распространены растение-паразит повилика, сорняк амброзия. Если на территории наших посевов будет обнаружена повилика, мы должны будем уничтожить партию семян полностью.
― Тимирязевскую академию называют уникальным научным и образовательным учреждением. Почему?
― Наш университет ― это прежде всего образовательная организация, поэтому акцент в работе сделан на подготовку специалистов соответствующего уровня: семеноводов, селекционеров, специалистов в области биотехнологии, молекулярной селекции. Академия проводит научные исследования, чтобы создавать конкурентоспособные сорта и гибриды овощей.
Наш опыт уникален, потому что мы одновременно выполняем функции образовательного учреждения, научного центра и активного участника семенного рынка, не просто развиваясь внутри страны, а конкурируя с транснациональными компаниями, в том числе на рынках стран СНГ.
― Как продвигаются ваши исследования по борьбе с сосудистым бактериозом крестоцветных культур ― одной из насущнейших проблем в мировом сельском хозяйстве?
― Капуста ― это главная культура для Тимирязевской академии, и мы добились больших успехов в ее селекции.
Есть три основных инфекционных заболевания капустных растений: фузариозное увядание, кила и сосудистый бактериоз.
Первое сегодня не представляет угрозы, а борьба с двумя другими продолжается. За последнее время мы совершили настоящий прорыв в этой области: нам удалось внедрить ген устойчивости к киле из репы в белокочанную капусту! Для нас это исторический момент. Заметьте, речь идет не о ГМО, а о естественных путях передачи генетической информации.
― Интересно! Трудно было скрестить репу с капустой?
― Да, было непросто. Эти две культуры никак не хотели скрещиваться, но в итоге исследование оказалось успешным и нам удалось получить генетический материал, устойчивый к киле. Кстати, раньше считалось, что вывести белокочанную капусту, устойчивую к киле, в принципе невозможно. В мире эта проблема известна уже почти 150 лет, но решения в этой области начали появляться только в последние два десятилетия. Еще одна глобальная проблема, о которой вы уже упомянули, ― это сосудистый бактериоз, вызываемый бактерией Xanthomonas campestris.
Перед учеными во всем мире стоит задача внедрить в белокочанную капусту ген устойчивости к сосудистому бактериозу.
Такой ген есть у листовой и масличной горчицы, и сейчас мы работаем над тем, чтобы передать его капусте. Мы уже видим положительные результаты и ожидаем завершения проекта в ближайшем будущем.
― Горчица такая же привередливая, как репа, в плане скрещивания?
― Даже более привередливая. Интересующий нас ген очень эффективен для борьбы с сосудистым бактериозом, но как только мы начинаем его передавать, он начинает «расслаиваться», выражаясь бытовым языком. Этот ген в разных растениях ведет себя по-разному, и сейчас мы пытаемся изучить его на фундаментальном уровне, чтобы наконец-то побороть сосудистый бактериоз.
― Много ли научных групп в мире сегодня идут по тому же пути, что и вы?
― Мы не единственные, кто исследует этот вопрос. Попытки передать ген устойчивости к сосудистому бактериозу из горчицы в капусту предпринимались раньше и продолжаются сейчас. Однако особого успеха мы пока не наблюдаем. Удастся ли кому-то в ближайшее время решить эту глобальную проблему, покажет время. С нашей точки зрения, это выполнимая задача, ведь успех здесь определяется творческим коллективом, светлыми головами и умелыми руками.
― В Тимирязевской академии создан первый в России гибрид лука с устойчивостью к ряду болезней. До этого в России не было своего лука?
― Нет, в России есть отечественные сорта и гибриды лука, но проблема заключается в том, что они недостаточно представлены на семенном рынке из-за высокой конкуренции с сортами транснациональных компаний.
Созданный нами лук (мы назвали этот сорт «Резистор») ― результат более чем 15-летней работы; он устойчив к пероноспорозу ― очень серьезному заболеванию, которое вынуждает сельскохозяйственных производственников обрабатывать лук фунгицидами не менее пяти раз за сезон!
Вся эта химия летит в поле, попадая в почву, в воду, в воздух, на сами растения и аккумулируется там. Наш гибрид обрабатывать не нужно, что дает возможность применять зеленые технологии при его выращивании. Сейчас он находится на государственном сортоиспытании, но мы уже приступили к его размножению, чтобы обеспечить население достаточным количеством семян и предоставить возможность выращивать свободный от химии лук.
― Без репчатого лука невозможно представить себе всеми любимый борщ. А что насчет других овощей борщевого набора? Ведь известно, что семена овощей для борща, нашего национального блюда, полностью импортные. Как скоро, на ваш взгляд, мы сможем преодолеть эту зависимость от импортных семян?
― Прогнозировать и фантазировать здесь можно сколько угодно, но все определяют условия, в которых мы находимся в данный момент. Что это за условия? Как я уже говорил, мы ведем конкурентную борьбу с транснациональными компаниями. Их селекционные достижения могут быть ничем не примечательными, но агрессивная и мощная маркетинговая стратегия выводит их на лидирующие позиции на рынке.
Мы проигрываем им не в научной составляющей, а в финансовых возможностях охвата всех хозяйств, в навыках продвижения собственной продукции.
Сейчас в России на законодательном уровне предпринимаются попытки изменить ситуацию. Селекционеры ожидают поддержки от государства на всех уровнях.
― Вы сами ощущаете эту поддержку?
― Да, эта поддержка очевидна, по крайней мере для бюджетных организаций. Тимирязевская академия, в частности, участвует в проекте «Наука и университеты». Благодаря этой программе мы создали у себя селекционно-семеноводческий центр овощных культур, который я возглавляю. Все те уникальные разработки, о которых я вам рассказывал, были реализованы на базе этого центра.
Сейчас на финишную прямую вышел еще один наш проект ― создание гибридов кабачков на основе женского типа цветения. В мире еще никто этого не делал, поэтому наш проект обещает стать по-настоящему прорывным и, как мы надеемся, поможет перенести семеноводство из Китая в Россию.
Условия семеноводства в России сейчас начали сильно меняться, причем в лучшую сторону. Недавно, например, вышло постановление правительства по локализации семеноводства в нашей стране. Многие семеноводческие компании, как небольшие, так и транснациональные, уже начали переосмысливать сложившие условия работы. По моим ощущениям, в ближайшее время настанет переломный момент, когда производители товарной сельскохозяйственной продукции будут обращать очень серьезное внимание на селекционные разработки отечественных ученых. Это будет касаться всех сельскохозяйственных культур, где есть импортозависимость. Мы же, в свою очередь, не стоим на месте, а создаем конкурентоспособные сорта и гибриды овощей, улучшаем работу, связанную с маркетинговой политикой.
― На чем ваши селекционеры больше сосредоточены в данный момент: на улучшении вкусовых качеств или на повышении урожайности?
― Российские сорта овощей традиционно славились высокими вкусовыми качествами, и это всегда отличало отечественную селекцию от зарубежной. Но хороший вкус ― это не самая главная задача. Как правило, селекционеры работают на удовлетворение запросов: потребителя ― на внешний вид продукта, лежкоспособность, высокие вкусовые качества и содержание витаминов; производителя ― на рентабельность производства по выращиванию этого продукта; и семеновода ― на урожайность семян и технологичность семеноводства.
― Транснациональные компании постепенно уходят с российского рынка или за последнее время ничего не изменилось?
― Иностранные компании, которые традиционно поставляли свои семена российским предпринимателям, продолжают активно работать на российском рынке.
У нас нет никаких фантазий о том, что вдруг, как по мановению волшебной палочки, произойдет одномоментное освобождение рынка.
Мы понимаем, что отсутствие конкуренции — тоже не благо. Поэтому мы ориентируемся и полагаемся на свой более чем 30-летний опыт, свою высококачественную работу, на создание конкурентоспособных гибридов, которые будут востребованы среди наших производственников.
― Насколько я знаю, вы одни из немногих в нашей стране, кто занимается маркерной, или молекулярной, селекцией. Какие именно преимущества дает маркерная селекция?
― Их много. Одно из самых важных ― возможность выявления и отбора ценных признаков на самых ранних стадиях развития растения. Мы можем определять наличие тех или иных генов и исходя из этого планировать свою генетико-селекционную работу. Кумулятивный эффект ускорения селекции достигается за счет того, что, основываясь на информации о генах, присутствующих в растениях, мы можем проводить более точный отбор, сокращая в полтора-два раза продолжительность селекционных программ по сравнению с традиционной селекцией.
Тимирязевская академия как образовательный и научный центр должна использовать на практике все современные достижения биотехнологии и молекулярной генетики. Для нас маркер-опосредованный отбор ― это не просто красивое словосочетание, а наша ежедневная работа, сопровождающая селекционный процесс. Кроме молекулярно-генетических инструментов для ускорения селекции важны клеточные и тканевые технологии in vitro (основанные на культурах клеток и тканей. ― Примеч. ред), которые мы также на потоке используем в селекционных программах.
― Этим летом в Тимирязевке проходит школа молодых ученых. Что это за формат?
― Да, профориентационные мероприятия мы проводим в академии регулярно и видим очень большой интерес ребят. Для нас важно поддерживать этот огонь, их желание создавать новые сорта. Поступая на первый курс, практически все наши студенты грезят о том, чтобы создавать новые сорта растений, но затем, когда они сталкиваются с такими трудными предметами, как физика и химия, их энтузиазм немного угасает, и для нас очень важно этого не допустить. Чтобы поддержать интерес молодых людей и девушек к науке, мы организуем самые различные научные активности. Летняя школа, о которой вы спрашиваете, проводится ежегодно. На конкурсной основе мы собираем со всей России заинтересованных студентов и представляем им лекции самых успешных людей в своих областях: ученых, бизнесменов, представителей власти. В этом году у нас выступают гости из Китая, Индии, Вьетнама, Южной Кореи, Греции и Нидерландов. Во время летней школы мы организуем мощный лабораторный практикум и полное погружение в науку. С утра до позднего вечера ребята будут осваивать новые технологии. Мы хотим показать им, насколько интересной и разнообразной может быть селекция. Летняя школа дает студентам шанс прикоснуться к новейшим технологиям, почувствовать себя и биотехнологами, и генетиками, а еще узнать из первых рук о современном состоянии и тенденциях в мире селекции и семеноводства.
Янина Хужина
