Собеседники:
Ольга Четверикова – кандидат исторических наук, доцент, преподаватель МГИМО
Дмитрий Еньков - Партия Великое Отечество
Владимир Ходукин
Артём Войтенков - Познавательное ТВ, http://poznavatelnoe.tv
Ольга Четверикова: Я по первой своей специальности латино-американист. Занималась Латинской Америкой, потом я переключилась на Европу.
Дмитрий Еньков: Это в СССР так учили на анти-американизм?
Ольга Четверикова: Нет. Я, когда в МГИМО училась, у меня был первый французский язык. Поступила я с французского, будешь продолжать французский и прочее. А я очень хотела Латинской Америкой заниматься. Я туда, можно сказать, поступила, чтобы продолжать дело Че Гевары. Это конец 70-х: Чили, все эти события.
Дмитрий Еньков: Вот такие великие люди были в СССР, между прочим, тогда, которые могли целину возродить.
Ольга Четверикова: Вот девчонка четырнадцати, пятнадцати лет. Что у меня в комнате было? Тут портрет Луиса Корвалана, тут портрет Виктора Хара. А тут, поскольку я рисовала, я нарисовала Тупак Амару, это лидер индейский, который когда-то давно ещё боролся за освобождение Латинской Америки. И, погрузившись в эту историю Латинской Америки, я совершенно искренне жила и считала, что мы должны идти по пути освобождения от засилия янки. Поэтому у меня с Америкой ещё давно, с детства свои счёты. Я это всё к тому, что когда я поступила, мне сказали: "Нет. Поскольку у вас первый французский язык, у нас тут в группе будете заниматься Францией и французским". Получилось, что четыре года я занималась Францией. Потом на пятый я совершила переворот, переориентировалась, пошла на практику в Институт Латинской Америки, диплом писала уже по Перу. И дальше, когда я работала в Институте общественных наук, я работала с латиноамериканскими группами, и очень хорошо изучила это дело, как они умеют народ с помощью финансов.
Моя кандидатская работа была посвящена как раз, это вряд ли вам что-то скажет, но был такой в Перу деятель Моралес Бермудес. Моя диссертация была по противоречиям в рабочем движении в Перу в период пребывания у власти Моралеса Бермудеса. И поскольку я там критиковала рабочее движение коммунистов, её под грифом "Секретно" сделали. А суть там такая, Альварадо (я немножко об этом скажу) пришёл к власти в конце 60-х годов и начал реализовывать социалистический левый проект военный. А поскольку он набрал крупных кредитов, американцы изначально давали, давали им кредиты. А потом, когда эти преобразования нужно было прижать, они предъявили счёт: "Давайте ребята, расплачивайтесь. Соответственно, меняйте политику". Они отказались. Тогда они стали проталкивать Моралеса Бермудеса. И когда они его в итоге протолкнули, а он пришёл к власти, потому что в итоге рабочее движение оказалось расколото, и всё прочее, то он начал принимать программу реструктуризации Международного валютного фонда. Они сказали: "Мы дадим вам деньги на то, чтоб вы расплатились. Но для этого вы должны проводить такие-то работы". И вот эта финансовая петля, она окончательно всё дело свернула. Вот это я как раз изучала.
И потом, когда у нас началась перестройка, и стали говорить о том, что мы должны повторить путь авторитарных латиноамериканских режимов. Тогда ещё началась такая дискуссия: "Можно ли рассматривать латиноамериканский тоталитарный режим, как фашистский. Или этот авторитарный режим необходим, чтобы обеспечить народу прогрессивную жизнь". Но это было так ужасно, я поняла, что с нами хотят сделать то же самое, что и с Перу: в той же части программы: реструктуризации МВФ, свёртывание всех государственно-социалистических структур, и всего прочего. Особенно это было видно, потому что одно дело это Латинская Америка, другое дело, когда это великая страна со своей собственной историей.
Артём Войтенков: Получается сценарий один, в общем?
Ольга Четверикова: Абсолютно один, конечно.
Артём Войтенков: Что там, что здесь - всё одно и то же.
Ольга Четверикова: Да, совершенно верно. Просто я Латинскую Америку немножко затрону, потому что это очень важно для понимания того, какой опыт у этого Бергольо.
Дмитрий Еньков: В прошлый раз на прошлой нашей встрече вы рассказывали о том, почему ушёл предыдущий Папа. А в этот раз мы встречаемся уже после того, как новый Папа возглавил престол. И давайте, мы тогда о нём и поговорим. Кто это такой и какую он будет вести политику, если это к церкви уместно, будет проводить новый Папа.
Ольга Четверикова: Давайте. Без всякой конспирологи, даже на основе того, что уже известно. Я постараюсь в рамках уже доступной нам информации, попытаться это сформулировать. Первое, что надо сказать, я, когда первую свою публикацию по этому поводу давала, то я там такую фразу сформулировала. Что приход к власти Папы иезуита означает, что вся эта гигантская мощная работа, которая была проделана для того, чтобы сместить Бенедикта XVI была проделана не зря. Потому что в итоге приход к власти Папы иезуита означает, конечно, коренной поворот в деятельности католической церкви.
Но, прежде, чем остановиться на Папе, как на иезуите, я хотела бы коснуться другого вопроса, связанного с тем, что это первый Папа латиноамериканист. Первый Папа, который пришёл с Латиноамериканского континента. Многие обращают внимание на то, что это свидетельство значения Латиноамериканской католической церкви, это свидетельство того, что именно здесь главная опора Ватикана. Эту идею я не могу подтвердить. Напротив, что происходит в Латинской Америке, свидетельствует о том, что католическая церковь там теряет авторитет. И на значение избрания на эту должность Папы латиноамериканиста, свидетельствует о том, что это попытка укрепить авторитет Святого Престола на этом континенте.
Прежде чем всё-таки охарактеризовать значение этого для Латинской Америки, я бы хотела коснуться совершенно кратко истории латиноамериканской церкви во второй половине XX века. Дело в том, что католическая церковь Латинской Америки со второй половины двадцатого века играла очень важную роль, пытаясь фактически не просто контролировать широкие слои населения Латинской Америки, но определять общественное мнение: с одной стороны - его формировать, с другой стороны - его поддерживать, и жить как бы одной жизнью с латиноамериканским народом.
Поэтому католическая церковь, она очень ловко всегда умела подстроиться под основную политическую тенденцию, под основной курс правящего класса. Этим она всегда отличалась. Поэтому, когда в 50-60-ых годах, в первую очередь более точно нужно говорить о начале 50-ых годов, в Латинской Америке начался такой левый поворот - это соответствовало общей мировой политике,. Как вы помните, именно 40-50-ый год, начинается курс на строительство, создание государства всеобщего благоденствия, на укрупнение роли государства в социально-экономической политике, создаётся общество массового потребления, массового образования, массового народного.
Абсолютно это вписывалось в концепцию политики латиноамериканских режимов, поэтому были левые народные проекты. И для того, чтобы вписаться в этот проект, католическая церковь разработала теологию освобождения. Концепция теологии освобождения, которая представляла собой попытку представить грех в виде бедности, нищеты, с которой необходимо бороться. Христа, как революционера, который реализует свою миссию именно в конкретных социальных делах. Именно на это была направлена теология освобождения. То есть она должна была представить церковь, как народную, как борющуюся с богатством и отстаивающей интересы бедных. Это была концепция, которую разрабатывали иезуиты. Но она стала крайне популярной именно в 60-70-ые годы.
И вот, когда со второй половины 70-ых годов начинается ломка этого проекта всеобщего благоденствия, и правящий класс переходит к неолиберальному проекту. Открыто правящий класс заявляет о необходимости отхода от старой концепции от государства всеобщего благоденствия. Поскольку он уже не отвечал интересам транснационального класса, то вместе с этим начинается и перестройка и католической церкви в Латинской Америке. Естественно, теология освобождения оказывается не нужна, её начинают постепенно отодвигать, от неё начинают постепенно отходить.
И это как раз совпало с приходом к власти в Ватикане Иоанна Павла II в конце 70-ых годов. На этой почве начались охлаждения отношений между Святым Престолом и иезуитами, которые активно отстаивали эту концепцию теологию освобождения. Начинается поворот в деятельности католической церкви, попытка вписаться в это новое правление. А в Латинской Америке эту политику неолиберальную реализовывал военный авторитарный режим, жёсткий диктаторский режим. И в Аргентине эту политику как раз реализовывал генерал Хорхе Видела, который пришёл к власти в 1976 году. И до 1983 года он стал реализовывать во власти жёсткий неолиберальный проект по лекалам, так называемых "чикагских мальчиков". Так называли экономистов последователей Фридмана, школы неолиберальной экономики или рыночной экономики. У нас её реализовывал Гайдар, здесь её реализовывали свои латиноамериканские гайдары.
Артём Войтенков: Получается, что социалистический проект, он был таким глобальным на весь земной шар, его двигала какая-то одна сила. И этот неолиберальный - то же самое.
Ольга Четверикова: Правящий класс - это соответствующие экономические, политические структуры, которые в то время считали, что именно этот проект в наибольшей степени отвечает их интересам транснационального класса. Дело в том, что действительно, эта кейнсианская концепция государства всеобщего благоденствия, она сыграла очень важную роль в укреплении позиций транснациональных корпораций, монополий. Где-то с конца 60-ых начала 70-ых годов они понимали, что рамки этой политики начинают их теснить, и ставят задачу. Это была одна из ключевых целей Римского клуба, который был создан как раз в начале 70-ых годов - разрабатывать новую неолиберальную концепцию, которая основывалась на постепенном демонтаже государства и государственного суверенитета.
Артём Войтенков: А в чём мешало это социалистическое государство всеобщего благоденствия? Чем оно им мешало?
Ольга Четверикова: Дело в том, что оно им было необходимо для того, чтобы создать благоприятные условия развития на тот период. Что сделало государство? Государство, во-первых, создавало им благоприятный рынок сбыта. Потому что неокейнсианская модель основывается на том, чтобы государство участвовало непосредственно в создании условий обеспечения высокого платёжного спроса населения. Соответственно ставилась задача обеспечить перманентный экономический рост. Считалось, что перманентный экономический рост будет возможен тогда, когда будет высокий платежеспособный спрос. Если спрос падает, то, соответственно, падает производство. Появляются кризисы перепроизводства и всё уходит на нет. Поэтому ключевая задача неокейнсианской модели, она как раз ставилась таким образом – обеспечить постоянный перманентный экономический рост. Этого можно было достигнуть с помощью минимальной безработицы - это была вторая задача. И действительно вплоть до 1973 года Запад развивался в условиях отсутствиях каких-либо серьёзных экономических потрясений.
Кризис 1973 года стал, действительно, реально совершенно новым качественным событием, который использовался элитой для того, чтобы начать осуществлять переворот в сознании западного общества. Внушить ему, что на этой основе массового потребления, на основе этой модели дальнейшее развитие невозможно, потому что ресурсы, они ограничены. Соответственно необходимо ограничивать потребление, необходима перестройка всей структуры управления общества. Об этом говорили как раз все доклады Римского клуба.
Государство обеспечивало всё.
- Оно брало на себя развитие инфраструктуры.
- Оно брало на себя финансирование научных программ.
То есть, оно действительно реально обеспечивало этот этап развития научно-технического прогресса, который работал на массовое производство, который, естественно, создавал благоприятные условия для развития транснациональных корпораций.
А затем его прибыль начинает падать. С конца 60-х годов начала 70-х эта политика государственного регулирования зашла так далеко, что она стала ограничивать условия для получения этой сверхприбыли. Тем более помните, что это период 60-х годов, когда мир оказался разделён на два лагеря: социалистический и капиталистический. И эти два лагеря, они включали в себя не только развитые страны, они включали в себя страны развивающиеся. Соответственно весь развивающийся мир оказался тоже перед выбором, по какому пути идти: по пути капиталистическому или по пути социалистическому.
Появились страны соцориентации, страны некапиталистического пути развития. По-разному это называлось, но речь шла о том, что мир действительно оказался разбит и расколот. И эту часть, которая ориентировалась на социализм, крупный капитал стал терять, поскольку эта модель была слишком привлекательна. Соответственно ограничиваются ресурсы, ограничивается доступ к ресурсам, потому что государственное регулирование распространялось на все сферы экономики. Это не только развитие социальной инфраструктуры. Это бесплатное образование, бесплатное здравоохранение, это контроль за ресурсами. Соответственно ресурсы стали уходить из-под контроля капитала. Если до этого модель работала на укрепление их позиций, на рост сверхприбыли, то теперь всё - эту сверхприбыль они стали терять.
Поэтому был взят курс на демонтаж всей этой системы. Тем более демократическое государство создало слишком мощный механизм для контроля со стороны демоса над крупным классом, который действовал в тени, но, тем не менее, использовал различные механизмы открытых политических структур для того, чтобы проводить свою политику. И механизм этого массового демократического контроля, они тоже стали препятствовать проведению этой политики.
Поэтому не случайно с 1973-го года берётся курс на демонтаж этой системы. И этот кризис, спровоцированный тоже крупными корпорациями, в первую очередь нефтяными американскими корпорациями, так называемыми "Семь сестёр". Эти механизмы тоже хорошо описаны в западной литературе, как осуществлялась подготовка к этому кризису. Он имел даже не столько социально-экономические последствия (впервые, конечно, европейцы испытали серьёзный кризис), сколько психологические последствия. Потряс европейцев так скоро, что он убедил, что действительно старая модель развития, она невозможна в новых условиях. Что, действительно, грядёт некая опасность, связанная с истощением ресурсов, с опасностью слишком широкой деятельности государств. Необходимо всё это ограничивать и переходить на новую модель.
В итоге принцип социального сотрудничества и принцип государственного регулирования заменяется принципом конкурентоспособности. Это основной ключевой принцип неолиберальной политики, которую начинают проводить: индивидуализм и конкурентоспособность. Ради конкурентоспособности демонтируется старая социальная экономическая модель. Ради этой конкурентоспособности ограничивается деятельность функций государства.
Это всё общие вещи, но в эту модель вписывалось и развитие Латинской Америки. Поэтому не случайно именно здесь со второй половины 70-х годов повсеместно (а Латинская Америка всегда развивалась такими волнами) к власти приходит жёсткий авторитарный режим, который начинает проводить тот же неолиберальный курс по модели, разработанной вот этой чикагской школой неолиберальной модели развития. И в Аргентине эту политику осуществлял Хорхе Видела. Надо сказать, что тогдашнее правительство Аргентины фактически полностью воспроизводило ту программу социально-экономическую, которую реализовывал Пиночет, но про него вам хорошо известно, про Хорхе Виделу меньше.
Артём Войтенков: Просто есть люди, которые это не застали и не знают, про Пиночета.
Ольга Четверикова: Всё так же просто. Политика Хорхе Виделы так же, как и политика Пиночета, была направлена на денационализацию, на приватизацию экономики, крупных промышленных предприятий, которые фактически передавались в руки иностранного капитала, на свёртывание социальных преобразований. Соответственно уменьшалась заработная плата, ужесточалась финансовая политика, что привело к резкому понижению уровня жизни населения, что в Чили, что в Аргентине, что в Парагвае, Уругвае, Боливии, где тогда повсеместно, как я сказала, приходили к власти эти режимы. Фактически ресурсы передавались под контроль крупного иностранного капитала, всё очень просто. И поскольку, естественно сопротивление народа было достаточно серьёзным, поскольку латиноамериканцы до этого воспитывались на совершенно других идеологиях, категориях мировоззрения.
Национальное освобождение и самостоятельный независимый путь развития - это вбивалось как бы с детства у латиноамериканцев на протяжении двух десятилетий. То, конечно, это вызвало очень острое сопротивление. Поэтому изначально предполагалось, что режим будет очень жёсткий, и режимы эти будут проводить фактически репрессивную политику. Известно, что эти режимы не только находили поддержку Вашингтона, но часто они и устанавливались с помощью непосредственно влияния американских правящих структур. Известно, что тогдашний Госсекретарь Генри Киссинджер сыграл очень важную закулисную роль в приходе к власти этого Хорхе Виделы (Jorge Rafael Videla). Известно также, что помощник Киссинджера по Латинской Америке Вильям Роджерс буквально через день после переворота в Аргентине завил следующее: "Мы должны готовиться к большой дозе репрессий. Возможно, в Аргентине прольётся немало крови". Так оно и получилось.
Сразу после прихода к власти нового режима, тогдашний министр экономики Мартинес де Ос (Jose Martinez de Hoz) начал проводить политику жёсткой экономии, политику денационализации, политику свёртывания социальных программ. Это вызвало соответственно возмущения, протесты населения. После этого начались жёсткие репрессии, мозгом которых был тогдашний адмирал Аргентины Эдуардо Массера. Почему адмирал, потому что он был представитель военно-морского флота. Известно, что именно он разрабатывал программы, то есть политику подавления и репрессий. При нём был создан специальный центр, где проводились допросы, пытки. Располагался этот центр в школе механики военно-морского флота. Соответственно тех людей, которые протестовали, там собирали, пытали, затем помещали на самолёты и сбрасывали в реку Ла-Плата. По данным правоохранительных организаций Аргентины за время пребывания этих людей у власти погибло где-то тридцать тысяч человек по самым скромным подсчётам. Только с 1976 по 1978 год погибло двадцать тысяч человек, и то это ещё не полные данные.
И в этих условиях, что надо сказать, что, конечно очень большую роль в том, чтобы этот режим всё-таки сохранился и мог проводить свою политику, призвана была сыграть католическая церковь, которая традиционно играет очень важную роль в контроле за сознанием латино-американских масс. И в силу того, что тогда теология освобождения уже никоим образом не вписывалась в этот проект, её фактически отодвинули. И поскольку, как я уже сказала, этот проект был разработан иезуитами, то у иезуитов с Иоанном Павлом II сложились не очень хорошие отношения. Иоанн Павел II настаивал на том, чтобы фактически от этого проекта отказывались. Но в силу того, что в Латинской Америке фактически верхушка католической церкви находится под очень большим контролем, Орден иезуитов очень тесно связан с этим, и далеко не все иезуиты отказались от этого проекта, то далеко не везде руководство католической церкви эти режимы поддержало.
Классический пример это Чили. Надо сказать, что чилийская католическая церковь изначально выступила против Пиночета. Кардинал Сантьяго заявил буквально в первые дни выпустил декларацию, в которой заявил о том, что они не поддерживает этот курс. И активное вмешательство католической церкви против репрессий как-то, но ограничило этот масштаб.
Совершенно по-другому повело себя руководство католической церкви в Аргентине. Надо сказать, что руководство церкви и широкие низовые организации, они сильно отличаются. Потому что, если низовые организации они как бы инкорпорированы в массы, то руководство ведёт свою собственную политику. И тогда руководство католической церкви Аргентины полностью поддержало режим Хорхе Виделы. Фактически от позиции руководства католической церкви во многом зависело, будет этот режим легитимным в глазах аргентинцев или нет. И руководство аргентинской церкви сделало всё для того, чтобы фактически этот режим легитимировать. И такую же позицию занял Ватикан, он фактически оказал ключевую поддержку военной хунте. В частности нунций Папы в Аргентине Пио Лаги (Pio Laghii) (Апостольский нунций в Аргентине) сообщил уже позже, что они фактически закрыли глаза на пытки, убийства, на все те репрессии, которые тогда проводились. Более того Лаги имел личные связи с Виделой и с адмиралом Эдуардо Массером, который пользовался их полным расположением. Известно также, что Массер посещал и Ватикан. Тогда ещё до Иоанна Павла II был Павел VI, встречался с ним. Так что в этом отношении руководство католической церкви Аргентины повело себя полностью конформистски, то есть полностью поддержало этот режим.
И так получилось, что как раз именно в эти годы главой иезуитов Аргентины был нынешний Папа, тогдашний кардинал Бергольо, который в отличие от руководства иезуитов, которые всё-таки не поддерживали такой правый поворот в политике, он в своей вотчине, возглавляя аргентинскую провинцию Ордена иезуитов, он был главой этой провинции, - он эту политику поддержал.
И самое интересное, что когда уже после смещения Хорхе Виделы начались расследования, попытки привлечь его к ответственности, в самые первые годы, то сначала вроде процессы начинались. Потом с приходом к власти Менема они были прекращены, тогдашнего Президента демократического, который заявил амнистию и не стал расследовать никакие преступления. И периодически вроде Хорхе Виделу привлекали, но все усилия правящего класса были направлены на то, чтобы эти процессы не состоялись. И состоялся настоящий процесс уже только в 2007 году с новой властью, которую возглавил нынешний Президент Аргентины. В 2007 году начался процесс, который длился три года, и в 2011 году Хорхе Видела был приговорён к пожизненному заключению за все свои дела, за все те репрессии, которые он осуществлял.
Дмитрий Еньков: Получается, что с одной стороны нам рассказывали в прошлый раз, что церковь католическую замазали поддержкой нацистов. А теперь в Аргентине, получается, что её замазали поддержкой этих либеральных.
Ольга Четверикова: Совершенно верно. Именно католическая церковь в Аргентине, она навсегда запятнала себя этим сотрудничеством с кровавым режимом. И самое интересное, что 5 марта 2013 года, то есть за неделю до того, как Папа был избран Бергольо, то есть Франциск, открылся последний, видимо самый громкий, самый мощный процесс над расследованием всех преступлений, которые были совершены в рамках операции "Кондор". Что такое операция "Кондор"? Это операция, которая проводилась совместно военными хунтами Аргентины, Чили, Боливии, Парагвая, Уругвая, Бразилии в координации с Центральным Разведывательным Управлением, и направлена была эта операция на подавление, на репрессии против всех, кто выступает против этого режима, против авторитарных режимов. Вот такое массовое, очень громкий процесс открылся. Ещё раз повторяю - 5 марта 2013 года.
И всплыло в связи с этим все факты, которые уже до этого не раз на предыдущих процессах всплывали в связи с поведением Бергольо. Выяснилось, и об этом опять заговорили, что Бергольо соучаствовал в преступлениях, которые совершала хунта. И наиболее нашумевшими приводили тот факт, что он сыграл негативную роль в том, что были похищены и были пытуемы два иезуита - это Орландо Йорио и Халикс, которые работали в бедных квартала Рио-де-Жанейро, фактически пытаясь оказать какую-то помощь беднякам, и оказывали содействие в противодействии репрессиям этого режима.
И дальше начинается следующая история. Выяснилось, что Йорио, это один из иезуитов, он оставил документ, в котором доказывает, что то, что с ним произошло, стало следствием поведения Бергольо. Они были членами Ордена иезуитов, когда они работали, Бергольо заявил, что лучше им этого не делать. Когда их стали обвинять в том, что они содействуют партизанам, они обратились за помощью к Бергольо, чтобы он вступился за них перед военной хунтой. Тогда католики, руководство церкви имело такую возможность. Но вместо этого получилось другое. Бергольо их исключает из Ордена иезуитов. После этого их похищают, подвергают пыткам, потом через несколько месяцев выбрасывают в поле, обколотыми наркотиками. В этом Йорио обвинил Бергольо.
Но когда начались все эти процессы после ухода Хорхе Виделы, они не доводились до конца, эти расследования. И когда началось расследование в 2007 году, когда можно было всю эту информацию понять, то к тому времени Йорио уже умер и не мог свидетельствовать. А другой иезуит Халекс, после того, что с ним случилось, дал обет молчания, ушёл в монастырь германский. А потом, как выяснилось, заявил, что у него нет никаких претензий к Папе, что он с ним примирился, всё ему прощает и прочее, прочее. И получилось, что свидетелей нет.
Но эта информация всплыла 5 апреля, когда открылся этот процесс. Но через неделю Бергольо становится Папой Франциском. Пресс-служба Ватикана заявляет о том, что это старые инсинуации, что Бергольо не имеет никакого отношения к этим событиям, что ничего не доказано. И как бы снимает этот вопрос с повестки дня.
К чему я всё это говорю? К тому, чтобы охарактеризовать личность Бергольо. Он является человеком, который фактически проводил всю свою жизнь политику проконформистскую. Человек, который не запятнал себя открытым участием в репрессиях, но между тем, человек, который не выступил никогда против этих репрессий. Который фактически поддерживал, пусть негласно, как угодно, но поддерживал этот жёсткий авторитарный режим, который установили богатые против бедных. И ни разу, нигде он не осудил ту социальную политику, которую проводил жёсткий военный режим Хорхе Виделы. То есть это человек, которого трудно схватить за руку. Но вместе с тем, человек, который ничего не сделал для того, чтобы противостоять этому режиму.
Поэтому, когда он стал Папой Франциском, то в аргентинской прессе и в прессе других латиноамериканских государств вновь всплыла информация, совершенно не случайно о том, что в годы военной хунты Бергольо прославился своим конформизмом. И в какой степени можно говорить о том, что это Папа бедных, что это Папа, который отстаивает позицию народную, если он был полностью на стороне правого режима, отстаивающего интересы крупного капитала. Это, то касается его латиноамериканской ипостаси.
И здесь опять-таки очень интересный факт, что Бергольо был Папой именно тогда, когда умирает Уго Чавес. Буквально через неделю после смерти Уго Чавеса. Но известно, что Уго Чавес болел раком. Известно также, что кроме него раком болели другие шесть президентов Латинской Америки. И известно (была эта информация), что сам Чавес пытался доказать, что фактически его болезнь это следствие биотерроризма спецслужб США, которые таким образом устраняют ненужных ему людей.
А что делал Уго Чавес? Уго Чавес фактически воплощал собой, являлся символом этого антиглобалисткого проекта. Действительно в нулевые годы к власти в Латинской Америке (с конца 90-х годов это началось) пришли народные представители, люди из низов, которые стали осуществлять социальный, социалистический, народный латиноамериканский проект, который пытается интегрировать государство Латинской Америки, выведя их из-под влияния, контроля, доминирования Соединённых Штатов Америки. Уго Чавес стал ярким, выразительным символом этого противостояния, этого сопротивления. И получилось, что он ушёл как раз именно в тот момент, когда к власти в католической церкви приходит Бергольо, латиноамериканист, тоже воплощавший собой Латинскую Америку.
Но надо сказать, что складывается впечатление, что это как бы такая информационная операция, направленная на то, чтобы как бы забить в глазах общества, отвести на второй план роль и значение влияния Уго Чавеса, и повысить влияние католической церкви, которая теперь как бы должна перенять эту эстафету народных политиков, и выступить в качестве народной верной церкви. Известно, что отношения Уго Чавеса с Ватиканом были не очень хорошие. Так же, как и его отношения с католической церковью в самом государстве. Он поддерживал у себя в Венесуэле так называемую реформистскую католическую церковь, более левую, вместе с тем и более толерантную в отношении некоторых нравственных требований. В этом плане союз между Уго Чавесом и Ватиканом был невозможен. Поэтому уход Уго Чавеса он как бы символизирует замену вот этого политического народного проекта проектом католическим, который берёт на себя теперь эту роль, прежде игравшуюся народными политиками, роль защитницы бедных.
Дмитрий Еньков: Латинской Америки в целом.
Ольга Четверикова: Латинской Америки в целом тоже. Таким образом - поднятие авторитета Ватикана в Латинской Америки, что теперь роль защиты бедных берёт на себя католическая церковь. Хотя понимая, зная ту роль, которую выполнял Бергольо, традиционно понятно, что фактически это скрытно будет опять проводиться политика Вашингтона, которые будут использовать эту фигуру для того, чтобы фактически сводить на нет или всячески унижать авторитет народных антиамериканских политиков, которые в настоящее время в Латинской Америке доминируют. Говоря о консерватизме Папы (мы этого вопроса ещё коснёмся), но очень показательно.
Когда говорим о консерватизм, то о чём идёт речь? О каком консерватизме? Если речь идёт о консерватизме догматическом, то мы это увидим, Папа полностью вписывается в этот буржуазный проект.
Что касается нравственности, говоря, что Бергольо очень активно выступает против гомосексуальных браков, против всех этих грешных дел, но очень показательно, что Аргентина это единственная страна в Южной Америке, где легитимизированы гомосексуальные браки. То есть официально разрешили. Ещё разрешено в некоторых штатах в Бразилии и в Мексике, но в целом на уровне государства только в Аргентине.
Так что вопрос - каким же авторитетом пользуется католическая церковь и лично Бергольо, если они не смогли сделать ничего для того, чтобы в этой стране эти браки не были легализованы. Где этот авторитет? Где эта мощь? Можно делать какие угодно заявления, но мы же судим по поступкам, по поведению. Значит, получается, что вся эта деятельность католической церкви в Латинской Америке, она сведена в этом плане на нет, и никаким авторитетом она не пользуется. Поэтому, если Папа также активно будет проводить эту политику из Рима в отношении Европы и других государств, то видимо результаты будут те же. Одно дело слова, другое дело дела. И Бергольо, кстати, этим характеризуется. С одной стороны - осуждал и осуждает гомосексуализм, с другой стороны говорит, что надо к этим людям относиться терпимо. Ну, раз терпимо, тогда вы и получите то, что получили в Аргентине. Это, что касается Папы латиноамериканца.
Но для нас более важна его другая ипостась, это - первый Папа-иезуит, который пришёл к руководству Святым Престолом. И именно этот факт я считаю он главный, ключевой, и как раз понятно становится, что эта деятельность, которая велась фактически три года, деятельность по дискредитации Бенедикта XVI, она была не случайна. И так интенсивно проводили всю эту политику, и недаром, потому что в итоге получили действительно некий переворот. То есть впервые в истории церкви открыто к власти в Ватикане приходит Орден иезуитов.
Но для нас важно - что представляет собой этот Орден, что это такое, и чем они занимаются. Тут надо сказать кратко, что этот орган появился в самый разгар реформации. Возник он именно для того, чтобы сохранить и спасти папство (мы говорим именно о папстве, о руководстве католической церкви) от реформации. Он был создан в 1540 году - Устав, в 1542 его утверждает Папа. И отличался от других орденов тем, что кроме трёх обычных обетов монашеских, он давал четвёртый обет - полного повиновения Папе. И когда в период реформации, когда Папу все осуждали, критиковали, это положение, естественно привлекло внимание папства, которое поставили под особый контроль, используя фактически как механизм укрепления своей власти.
И возглавлял тогда, создал это общество, которое называлось "Общество Иисуса" Игнатий де Лойлола. И планировал он его по модели Ордена тамплиеров. Во-первых, этот Орден отличался жёсткой полувоенной организацией. Не случайно самого главного в Ордене называют Генералом или Чёрным Папой по цвету сутаны. Значит, жёсткая дисциплина, жёсткая система повиновения, уровни структуры организации, где проходят посвящение. Самое главное, чему учили членов в Ордене иезуитов, что было вообще ключевым положением тотальное, абсолютное повиновение старшим.
Не случайно Игнатий Лойола прописал в своих духовных упражнениях следующее: "Иезуит должен смотреть на старшего, как на самого Христа, он должен повиноваться старшему, как труп, который можно переворачивать во всех направлениях, как палка, которая повинуется некому движению, как шар из воска, который можно будет изменять и растягивать во всех направлениях". То есть полное повиновение.
Дальше. Особенно характерна пятая глава шестой части Конституции Ордена, в которой говорилось, что ни одно правило не может заставить совершить смертный грех, если не прикажет старший. То есть, если старший прикажет, то иезуит может совершать даже смертный грех.
И эта иезуитская техника достижения полного подчинения личности вызвала большой интерес у многих политических структур. Надо сказать, что Орден иезуитов, он как бы послужил моделью для формирования многих спецслужб. И именно это, видимо, привлекло к нему и руководителей нацистской Германии. Потому что по признанию Шелленберга, главы службы безопасности СС, именно по принципу Ордена иезуитов создавал свой орден СС Гиммлер, который зачитывался Лойолой, который пытался, так сказать, воспроизвести ту же структуру. Не случайно того же Гиммлера Гитлер называл "моим Игнатием Лойолой".
Именно эта жёсткая полувоенная структура организаций позволила им превратиться в такой мощный механизм, которому, несмотря на свою малочисленность, потом удалось добиться удивительных результатов. Благодаря чему? В первую очередь, на что была направлена вся деятельность иезуитов? Они прославились в двух сферах деятельности:
- Первая - это миссионерство.
- Вторая - образование.
Миссионерствовали они везде, где могли, среди любых слоёв населения и во всех частях мира. Дошли они в итоге до Китая, до Латинской Америки, до Африки. Где бы они ни появлялись, везде они добивались удивительных результатов.
Второе - это система образования. Они взяли в свои руки систему образования элиты западного общества. Здесь благодаря почему они прославились в этом? Дело в том, что в своей миссионерской деятельности они использовали очень эффективный метод - метод абсолютной приспосабливаемости к реальности, метод мимикрии. То есть они принимали форму той среды, в которой они работали: говорили на этом же языке, одевались в те же одежды, проникались той же культурой. И в итоге эта способность проникновения, она была, конечно, уникальной. Тем более, что иезуитам разрешалось не афишировать свою принадлежность к Ордену. Им разрешалось вести светский образ жизни, это проявлялось и в одежде. И таким образом они могли проникать в любую среду и в любую культурную и даже конфессиональную организацию.
Вот благодаря этому фактически они донесли знания о Папе во все концы мира. Но надо сказать, что именно иезуиты благодаря своей приспосабливаемости, разрабатывали (это очень важно для нас) гибкий метод экспансии на православный восток. Они использовали и разведывательную работу и насаждали свою агентуру, устанавливали личные контакты, незаметно проникая и устанавливая под свой контроль нужных им людей. Они сотворили Брестскую унию, и они же изобрели так называемое католичество восточного обряда. Это произошло после Октябрьской революции, которую католическая церковь использовала для того, чтобы фактически устранить или покончить с православием в России, и думали занять место православия у нас, войдя в контакт с большевиками, ведя очень активные переговоры. Надеялись, что католическая церковь именно здесь заменит собой православие. Когда это не удалось, они начали разрабатывать это католичество восточного обряда, на поприще которого прославился иезуит Михаил д’Эрбиньи, которое означало следующее: католики должны были сохранить всё – литургию, обряд, православного пастыря, каноническое право. Всё православное, только одно - глава церкви находится в юрисдикции Папы Римского, признаёт главенство Папы Римского так же, как и рядовые священники.
Именно этот Михаил д’Эрбиньи стал во главе комиссии "Pro Russia" которая была создана в 1925 году при конгрегации для восточной церкви в целях подготовки кадров священнослужителей, которые должны были реализовать вот эту политику католицизма восточного обряда. Затем они разрабатывают ещё более далеко идущий метод - называется криптокатолицизм. Это значит тайный католицизм, в соответствии с которым они планировали провести на патриарший престол, возвести епископа, который дал тайно присягу Папе, то есть тайно перешёл в католичество. Получалось, что церковь оставалась православной, но епископ этой православной церкви фактически переходил в лоно католицизма. И таким образом, поскольку это всё было тайно, он также тайно должен был насаждать симпатии у прихожан к Святому Престолу, католическому учению. Но сохранение нашей православной церкви воспрепятствовало планам католиков.
Поэтому все дальнейшие 20-е, 30-е годы они работали на разработки этого криптолицизма, тогда казалось наиболее эффективным методом. В 1929 году даже была создана специальная коллегия папская "Руссикум", которая действует до сих пор. Которая должна была готовить православных священников восточного обряда. Но в 1960 году, когда началась экуменическая деятельность, главное внимание уже переориентировали они с унии на экуменизм. То есть там эта коллегия "Руссикум" и сейчас готовит православные кадры, которых учат экуменизму, открытости, союзу с католиками на этой почве. Так что это, что касается миссионерской деятельности.
Но всё-таки главной особенностью ордена, как бы их визитной карточкой стала известная иезуитская мораль, которая фактически и помогла иезуитам удивительным образом проникать, сохраняться и оказывать влияние на различные слои населения и различные культурно-религиозные сообщества. Речь идёт об их морали, которая носит характер приспособительный. Это такое толкование нравственных положений, которое на данный момент в наибольшей степени устраивает ту среду, в которой они действуют, то есть подстраивание под воззрение и нормы любого времени и любого места. И вот эта приспособительная мораль позволяет иезуитам фактически оправдать любой грех.
Я не буду тут цитировать, хотя можно целый трактат написать о иезуитской морали. Просто несколько примеров приведу, каким образом они оправдывали абсолютно любой поступок. Они брали, рассматривали какое-либо действие человека, разбивали его на несколько множеств поступков, каждый из которых в свою очередь оправдывался. Получалось, что это само действие, оно тоже оправдывалось. Например, тогда в их времена было запрещено дуэли. Приходит человек, который убил на дуэли другого, кается на исповеди, а тут ему всё прощают. А как же так? Это же можно представит так: вы вышли прогуляться, при вас была шпага. Прогуливаясь, вы наткнулись на человека, который начал вас оскорблять. Естественно вы выхватываете шпагу, завязывается драка, случайно этой шпагой убиваете. Разве можно вас за это осудить? Или можно ли осудить сына, который желает смерти своего отца, потому что он ждёт наследства? Нет, нельзя, потому что он же ждёт блага для себя. Поскольку он ждёт блага для себя, то это не является грехом. Разве можно осудить богатого человека, который совратил молодую девушку из бедной семьи? Нет, нельзя, потому что девушка из бедной семьи знала заранее, что вы на ней не женитесь. Поэтому вы не являетесь совращенцем. Вот такого рода казуистика.
И использование, очень долгое толкование тех или иных норм, оно привело к тому, что любой грех оправдывался. Я уже не говорю про так называемые оговорки мысленные, когда иезуит даёт клятву чему-то, но мысленно думает о другом в это время. То есть он даёт клятву только словесно, и таким образом он эту клятву не соблюдает. Имеет на это полное право, поскольку мысленно он в это время обещал другое.
Дмитрий Еньков: То есть у них там своя супер клятва есть иезуитская, а любая другая считается ничтожной по отношению к их иезуитской клятве, первой. То есть они дали клятву, как иезуиты, а все остальные получается не действительно. Это, кстати, история, по-моему, пересекается так же, как и положение оправдать те поступки, о которых вы только что говорили, в каких-то вещах. Даже то же ростовщичество, если взять.
Ольга Четверикова: Кстати, да. Ростовщичество они тоже полностью оправдывали потому, что они рассматривали процент, как вознаграждение. Поэтому они фактически оправдали всех ростовщиков к тому времени. Вот это мысленная оговорка или клятва. Иезуитам, кстати, вообще нельзя клясться, потому что это противоречит христианству. Поэтому, когда они клятвы свои давали, они их не соблюдали. Но вот эта иезуитская мораль действительно, которая вошла уже в притчу во языцах, она была очень удобной.
Но надо напомнить, что именно на этой иезуитской морали воспитывали в течение многих веков целое поколение западной элиты, интеллектуальной элиты и не только интеллектуальной - политической элиты. Иезуитский колледж заканчивали просветители, дипломаты. Поэтому как раз из этой иезуитской морали исходит этот принцип - двойной подход, которым так славится западная дипломатия, к которому мы никак не можем привыкнуть, и который для нас чужд, потому что этот мир нам совершенно не знаком.
Вместе с тем, что касается просветителей, все они проходили через эти иезуитские колледжи. И хотя они становились ярыми антихристианами, потому что формально им так выдавали христианство, но при этом эту иезуитскую методику они воспринимали очень хорошо и здорово. Поэтому именно, как иезуитская мораль, двойной подход, он закладывался в матрицу западного человека, представлявшего именно элиту западного общества. Так что это тоже надо помнить, поскольку это всё действует до сих пор. Это до сих пор остаётся характерной чертой деятельности и воспитания иезуитов, и именно благодаря этому они могут приспособиться к любой социальной культурной среде, в которой они работают.
Но всё-таки ведущей сферой деятельности у иезуитов остаётся образование, в развитии которого они достигли тоже небывалых успехов. И благодаря которому, они контролируют интеллектуальные элиты, государственных деятелей высшего и среднего звена. Действительно они разработали все новейшие методы обучения. В этом плане они были самыми лучшими учениками и в их школы отдавали своих детей даже протестанты. Поскольку они занимают передовые позиции в науке и сегодня, они славятся на этом же поприще. Они издают более тысячи ста журналов, которые читают сорок миллионов людей. Это данные, которые дают они сами. Они руководят ста девяносто пятью университетами, находятся под их контролем. И среди таких университетов мы можем перечислить:
- Папский грегорианский университет, ведущий фактически университет римский.
- Далее, Джорджтаунский университет, который имеет единственную в Америке школу дипломатии.
- Это Фордхемский университет.
- Сент-Луисский университет.
И это позволяет им выдвигать своих людей фактически на ключевые посты в государственных структурах не только в Европе, но и Соединённых Штатах Америки.
И достаточно сказать, не буду долго углубляться, что высшие учебные заведения иезуитский закончили руководитель ЦРУ Кейси, Тенет.
- Кейси - Фордхемский университет.
- Тенет - Джорджтаунский университет.
- Гейтс - тоже Джорджтаунский университет.
- Панетта - тот же университет.
- И выпускником Фордхемского иезуитского университета является нынешний директор ЦРУ Джон Бреннан.
Так что в этом плане очень показательно, у нас традиционно закреплено в голове то, что ядром американцев являются правые фундаменталисты евангелисты, протестанты. Но между тем нельзя забывать, что очень большая часть американского аппарата - её представляют католики. Таковыми были и Кейси, и Хейг, которые плюс ко всему являлись членами Мальтийского ордена.
Вот это укрепление позиций Ордена его Генералом всегда рассматривалось, конечно, как ключевая задача иезуитов. Но если на протяжении долгого времени они как бы выступали в качестве инструмента, который использовал Святой Престол для укрепления своих позиций, то со временем они достигли достаточно большой автономии. И стали уже со своей стороны контролировать Святой Престол так, чтобы даже трудно сказать, кто на кого оказывает большее воздействие: Святой Престол, руководство Ватикана на орден иезуитов или….
Артём Войтенков: В какой момент это примерно произошло? Когда?
Ольга Четверикова: На разных этапах это было по-разному. Но в двадцатом веке, уже в наше время, можно сказать, что этот процесс наиболее активно начал происходить с понтифика Павла VI, то есть это как раз Иоанна XXIII Павла VI - это 50-60-е годы. Понадобилась очень глубокая перестройка католической церкви. Неслучайно сам Второй Ватиканский Собор, о котором мы с вами говорили, который происходил с 1962 по 1965 годы, который знаменовал экуменический переворот, то есть открытость Ватикана всему миру. Это произошло под влиянием иезуита кардинала Беа (Augustin Bea), ему принадлежит ключевая роль в разработке этого коренного экуменического поворота, разработки документов, о которых мы с вами рассказывали.
Этот кардинал Беа представлял собой партию модернистов, либералов. Он возглавлял в своё время Папский грегорианский университет, потом Международный иезуитский исследовательский центр. Кроме всего прочего он числился в списке масонов высокой категории, которая была составлена контрразведкой Иоанна Павла I. Потом эти списки были запрятаны. И он же установил очень тесный контакт с иудейскими организациями, со всемирным еврейским конгрессом, с которым совместно разрабатывал те документы, которые провозгласили, что элемент истины есть и в других религиях, и который утверждал, что иудеи остаются богоизбранным народом, то есть милыми сердцу Бога. То есть, ещё раз хочу подчеркнуть, что в этом повороте большую роль сыграли иезуиты со своей гибкостью, со своим умением приспосабливаться к реальности и ко времени, они оказались очень кстати.
Владимир Ходукин: А это первый Папа иезуит или уже были?
Ольга Четверикова: Нет, это вообще впервые в истории.
Владимир Ходукин: Мог бы быть и скрыто иезуит, они же, как бы, не обязаны афишировать?
Ольга Четверикова: Нет. Они до этого играли очень важную роль, но они всегда оставались в тени. Вот в чём дело. Потому что всё-таки главное решение принимает Папа. И члены Ордена иезуитов, они дают клятву верности Папе. Поэтому иезуит не может стать Папой, потому что среди их обетов клятва верности Папе. С другой стороны - член Ордена иезуитов подчиняется Генералу. Поэтому как же иезуит может стать Папой, если он одновременно должен подчиняться Генералу, то есть Чёрному Папе. Это было совершенно немыслимо и невозможно, такого в истории не было. Но влиять, они влияли. Потому что иезуиты своей удивительной гибкостью, в силу своей удивительной образованности, своей интеллектуальной подготовленности, они конечно, обеспечивали церкви её интеллектуальное влияние и умение приспособиться к данной ситуации исторической в данной социальной, интеллектуальной среде.
Что они сделали в ходе Второго Ватиканского Собора? Считается, как бы они спасли церковь тем, что они открыли её миру. Но вместе с тем, открыв её миру, заставив её шагать в ногу с веянием временем, они вместе с тем подорвали и извратили христианство – начался этот страшный отход от христианских положений. То есть, укрепив позиции церкви, как института, они нанесли удар по христианскому учению.
Поэтому, когда мы говорим об иезуитах нужно понимать, что их главная задача это максимально приспособить католицизм к реалиям нынешних дней. Поэтому фактически под видом приспособления католического учения они его размывают и создают некую единую мировую религию, которая будет воспринята абсолютно всеми разными религиозными культурными сообществами, но всё это будет под контролем Папы Римского. Понятна модель?
Артём Войтенков: Да, модель понятна. А какие-то проявления этого есть сейчас, что они в себя какие-то куски вбирают?
Ольга Четверикова: Да. Сейчас об этом как раз и скажу. Получается такая модель, то есть сохранение католичества, как некоего института. Но при этом этот институт сохраняет своё влияние благодаря тому, что извращается его мировоззрение, извращается сама религия, то есть Папа перестраивается. Он сохраняет свою власть, потому что сохраняется догма о папской непогрешимости, сохраняется догма положения о Папе, как главе церкви, но происходит видоизменение мировоззренческое.
Говоря о догмате о непогрешимости, который остаётся в силе, я бы хотела зачитать, как он звучит, чтобы обьяснить, какую роль Папа продолжает играть в этой церковной системе.
Когда утверждался этот догмат на Первом Ватиканском Соборе в 70-ом году, то была принята соответствующая Конституция, в четвёртой главе которой говорилось следующее:
- " Папа Римский, когда он говорит ех cathedra, то есть когда, исполняя свои обязанности учителя и пастыря всех христиан, определяет, в силу своей верховной апостольской власти, что некое учение по вопросам веры и нравственности должно быть принято всей Церковью, обладает, с Божественной помощью, обещанной ему в лице Святого Петра, той непогрешимостью, которой Божественный Искупитель пожелал наделить Свою Церковь, когда она определяет учение о вере и нравственности. Следовательно, эти определения Папы Римского непреложны сами по себе, а не в силу согласия Церкви. Если кто-либо, не дай Бог, имеет дерзость противоречить нашему определению, да будет отлучён от сообщества верных".
То есть церковь концентрируется в Папе. И когда Папа чему-то учит, когда Папа формулирует это учение, то фактически его устами говорит Бог. И вот в этот момент, конечно, он является непогрешимым именно, как учитель и как пастырь.
Артём Войтенков: То есть получается, если Папа говорит, что мы одобряем браки гомосексуалистов, все говорят: "Да, да". Всё, принимается.
Ольга Четверикова: Если говорит, как учитель - да. Но всё дело в том, что когда встаёт вопрос о том, а что же это такое, когда он говорит, как учитель? Здесь это остаётся. Вопрос тоже не очень определённый. Когда Пия IX, при котором эта догма поднималась, спросили, значит ли это, что все папские циклики обладают непогрешимостью, он сказал следующее: "Некоторые хотели, чтобы я разъяснил Соборное определение ещё больше и точнее, я этого делать не хочу. Оно достаточно ясно". То есть, толкуйте, как хотите. Когда нужно, они будут утверждать, что он говорит, как учитель, а когда не нужно - нет, я не говорю в данном случае, как учитель. Эта двусмысленность положения очень характерна, она как раз не даёт возможности точно сформулировать, что именно имеется в виду. Вместе с тем она даёт возможность Папе, когда это нужно, выступать в качестве каких-то новшеств, нововведений, подвергать сомнению которые невозможно.
Вот неслучайно помните, когда мы говорили об иудаизме, я говорила, что этот католический иудейский диалог он длится уже давно, со Второго Ватиканского Собора. И уже католики издали много всяких документов, деклараций, которые утверждали, что иудеи являются богоизбранным народом, что они верят в одного Бога. В катехизисе католической церкви говорится, что евреи не несут ответственность за смерть народа. Но об этом заговорили, зашумели только тогда, когда вышла книга Бенедикта XVI последняя, посвящённая Христу, в которой утверждается, что иудеи не несут ответственности за смерть Иисуса Христа. Но это же уже есть в других документах! Именно, когда это сказал Папа в его книге - это нашумело, это имело резонанс. Почему опять-таки? Потому что фигура Папы Римского, она сакральна. Раз это утверждают Папы в своей книге, тогда этому большее доверие, нежели это утверждается в каких-то документах. То есть к вопросу о том, почему такую роль играет фигура Папы Римского, который фактически берёт на себя право изменять христианское учение.
Артём Войтенков: Получается тогда так, что он может что-то сказать, и никто не поймёт, то ли это его как бы утверждение, что принимайте это, либо он просто так говорит, что надо быть терпимыми.
Ольга Четверикова: Да.
Артём Войтенков: То есть можно истолковать двояко, как хотите, так понимайте. Одни примут это, как прямое указание, другие, может быть, и не примут, как прямое указание.
Владимир Ходукин: Я думаю, что все обязаны принять, потому что иначе от церкви отлучат, противное не сказано. А потом, если вдруг выяснится, что полная ерунда, он скажет, я не как учитель говорил. Скорее всего, именно такая позиция.
Ольга Четверикова: Да. Но, по крайней мере, когда этот догмат о непогрешимости был принят, то некоторые иезуитские теологи стали его толковать так, как они его понимали сами. И многие доходили до того, что начали утверждать, что Папа фактически поднялся на такую недосягаемую высоту, что он остаётся неподсудным, что его никто не может судить, даже Бог. К сожалению, сейчас нет текста положений этих теологических концепций, но это очень показательно. Вплоть до того доходит его право, что он может менять текст Евангелия, что Папа это фактически Бог земной и прочее. То есть это всё - толкования догмата непогрешимости, но никто не выступает против. Вот о чём я хочу сказать. То есть, эти концепции, эти толкования, они имели право существовать, их читали, их распространяли. Опять-таки этот уход от комментариев, он очень характерен. Мы это не утверждаем, но мы это и не отрицаем - очень удобная позиция. По крайней мере, духовную роль Папы это резко возвышало.
Сейчас, когда мы говорим о том, что иезуиты фактически контролировано направляли уже тогда Павла VI, это имеет очень большое значение. Потому что они не могли тогда действовать открыто, но используя авторитет Папы, они приводили в жизнь, то есть реализовывали это извращение, искажение христианства, христианского учения. К сожалению, вся эта теневая сторона деятельности иезуитов, она, конечно же остаётся внутри. Это вообще как бы считается теневой структурой, иезуиты. Иначе бы они не были иезуиты, если бы мы всё знали об их деятельности.
Но кое-какая информация выходит, и в частности, в последние 80-е годы, об иезуитах вышло несколько исследований. Правда, католики всячески открещиваются от этих людей, дискредитируя их, но, тем не менее, эти работы есть. Это работа бывшего иезуита Альберто Ривера (Alberto Rivera), которого в итоге исключили из католической церкви. Он перешёл, стал протестантом. И Жерар Буфар (Gerard Bouffard), тоже такой католический епископ, которому было поручено следить за Альберто Риверой и его всячески разоблачать. Но в итоге он пришёл к тем же выводам, что и Альберто Ривера, изучая эту систему изнутри. Тем более, что он в течение шести лет (Жерар) отвечал за перепиской между Папой и Генералом общества иезуитов, имел возможность с этим ознакомиться. А позже уже вышли работы американских исследователей Эрика Джона Фелпса (Eric Jon Phelps), называется "Убийцы Ватикана", который исследовал теневую историю иезуитов. Приходит к выводу, что они имеют очень большое влияние на Святой Престол и через него одновременно и на такие ордена, как Опус Деи и Мальтийский Орден, что они связаны с масонскими структурами. Не случайно кардинал Беа был тоже масоном. И даже такое ключевое оккультное движение, как Нью эйдж, что и там они внедряются, и там работают.
И в этом плане не случайно очень хорошие связи, отношения и с мусульманскими организациями, и с иудейскими организациями, и с буддистами. Вот в частности Фелпс утверждает, что они финансируют тибетских лам, и таким образом нет возможности их контролировать. Когда мы говорим об Иоанне Павле II, поскольку иезуиты, они всегда проводили очень гибкую политику, эта теология освобождения как раз была разработана в период Второго Ватиканского Собора для того, чтобы проникнуть и установить контроль за широкими слоями населения Латинской Америки, чтобы сохранить влияние церкви. То когда произошёл переворот к неолиберальной политике, то их линия не стала вписываться в общий курс Ватикана. Этим определяются уже более холодные отношения, как я сказала, между Иоанном Павлом II и иезуитами. Но после прихода к власти Бенедикта XVI они начали активно восстанавливать эти прежние отношения.
Что характерно, что в первый период между Бенедиктом и Орденом иезуитов всё-таки отношения были достаточно холодные. Вплоть до того, что даже был издан специальный список из двухсот пятидесяти иезуитов Бенедиктом, когда он ещё был Ратцингером (лат. Benedictus PP. XVI, в миру Йо́зеф Алои́з Ра́тцингер, нем. Joseph Alois Ratzinger). Иезуитам, которым было запрещено преподавать в различных университетах - "Чёрный список". Настолько не согласовывалось слишком гибкое и слишком вольное толкование положений церкви католической Бенедикта XVI. Но затем отношения эти налаживаются. Проявилось это в том, что в 2006 году Бенедикт назначает, ставит во главе своей пресс-службы Фредерика Ломбарди, который был членом Ордена иезуитов.
Но ещё большее сближение начинается в 2008 году, тоже интересная дата. 2008 год - происходит кризис, после которого начинается открытый поворот глобальных элит к установлению нового глобального порядка, о котором мы уже говорили. То есть открыто провозглашается необходимость создания, становления власти частных структур, мирового правительства и всего прочего.
И интересно, что Орден иезуитов тоже совершает переворот. Впервые в истории Ордена иезуитов подаёт в отставку. До этого это было непринято, потому что пост у них тоже пожизненный. Как и Папа может уйти, но такого ещё в практике не было. Значит, подаёт в отставку тогдашний глава Ордена иезуитов Кольвенбах и вместо него становится главой ордена Адольфо Николас (Adolfo Nicolás). Испанец, который судя по всему, должен был изменить направление деятельности Ордена иезуитов. И действительно мы видим - он проводит некую реорганизацию в правлении, и начинает более гибко реагировать на требования времени, устанавливать тесные отношения с Бенедиктом XVI.
Дмитрий Еньков: А глава Ордена иезуитов и Чёрный Генерал это одно лицо?
Ольга Четверикова: Да. Генерал и Чёрный Папа - так называют потому, что они носят чёрную сутану, это неофициальное название. Но, тем не менее, это как бы подчёркивает его роль, его значение, как бы теневой, серый кардинал.
Дмитрий Еньков: Получается, они как-то сметили Чёрного Генерала предыдущего?
Ольга Четверикова: Да, потому что это тоже было впервые в истории Ордена иезуитов. Почему он ушёл? Тоже были какие-то механизмы по его "уходу", мы не знаем. Но тот факт, что Николас было понятно, что он более гибко реагирует на нынешнюю реальность, и как он писал: "Сейчас наша задача приспособить Орден иезуитов к новым потребностям, разработать в новом виде". Это факт. И не случайно, тоже ещё интересная вещь, когда Николас пришёл к власти, Папа написал ему письмо, в соответствии с которым просил подтвердить, действительно ли они придерживаются положения основных догматов и норм католической церкви или нет. На это Николас ответил, что мы рассмотрим ваше письмо. И они долгое время изучали. Потом написали Папе ответ, в какой степени они придерживаются католического учения.
То есть понимаете ситуацию. Папа обращаются к Ордену, что вы нам очень сейчас нужны сейчас, как никогда. Ответьте на вопрос - согласны ли вы с нашим учением или нет. И иезуиты, значит, отвечают.
Владимир Ходукин: Что они ответили?
Ольга Четверикова: Там очень долгий пространный текст. Но самое главное другое. Как в кулуарах на собрании один иезуит сказал так: "Всё равно иезуиты не ощущали себя швейцарскими гвардейцами, и не склонны рассматривать свой традиционный обет верности Папе, как синоним слепого подчинения". То есть некая напряжённость в отношениях продолжала ощущаться. Поэтому, конечно, когда Бенедикт XVI "ушли", и к власти приходит Папа иезуит. Можно рассматривать этот факт не как просто реванш, а как победу иезуитов. Впервые в истории, вообще в истории католической церкви они получили Папу иезуита.
Владимир Ходукин: А как противоречия?
Ольга Четверикова: А оно так и неразрешимо, так же, как с учением о непогрешимости Папы Римского. Ситуация складывалась одиозная. Потому что одно дело, если бы Бергольо вышел из Ордена иезуитов, стал Папой - понятно. Но став Папой, он не вышел из Ордена иезуитов. И отношения остаются двусмысленными, потому что член Ордена иезуитов должен давать клятву верности Генералу и Папе Римскому. То есть, теперь получается, у нас есть Белый Папа, есть Чёрный Папа, и, конечно, поведение Бергольо, оно будет определяться его непосредственными личными отношениями с Николасом. А как выяснилось из телефонного разговора: Папа Франциск (уже всё это озвучено) - как он в своей манере, минуя своего секретаря, сам взял телефон и попросил соединить с моим другом Николасом. То есть отношения их, естественно, хорошие, дружеские, и поэтому понятно, что руководство Ордена иезуитов будет ему большим помощником в его делах, и отношения эти будут личными.
Первое, что было объявлено, и уже эта информация оглашалась сразу после избрания Папы, что будет совершено реформирование управления Святым Престолом. Помните, мы с вами говорили о том, что фактически то, что происходит с церковью сейчас, свидетельствует о кризисе самой системы управления папства. То есть эта старая машина, правление традиционное, - не срабатывает, она уже не нужна в старом виде. Действительно, сейчас планируется реформирование курии в плане децентрализации, упрощение доступа к папе, и сокращение. И ликвидация как бы, сокращение в первую очередь за счёт присутствия Римской Партии, так называемой. Курия сейчас является слишком римской.
Вот эта структура правления, она позволит передать больше автономии вот этим низовым организациям католическим, которые находятся под контролем Ордена иезуитов. И, соответственно, упростит и саму систему управления, потому что, если раньше иезуиты должны были обращаться к Генералу, Генерал к Папе, то теперь всё это делается в одном лице Папы, который является одновременно иезуитом и Папой. Тем более, что в своём гербе Папа сохранил, то есть включил в свой герб герб ордена иезуитов - это символическое подтверждение того значения, которое он придаёт этому Ордену.
Дмитрий Еньков: Это сейчас он включил?
Ольга Четверикова: Да. Первое - изменилась структура управления. Второе, ради чего всё это делается и для чего всё это нужно. Ключевая задача нового руководства (тоже неоднократно об этом говорил сам Николас) это "новая евангелизация". Так они называют этот курс, но судя по всему речь идёт об ускоренной новой евангелизации. Можно было это провести и при Бенедикте XVI. Видимо, Бенедикт XVI этому сильно препятствовал, и при нём такой новой евангелизации реализовать было невозможно. Но, если мы переведём это с иезуисткого языка на наш язык, то речь идёт об экуменической открытости и межрелигиозном диалоге. Это ключевые слова, ключевые положения, которые используют иезуиты. Для них это самое главное - межрелигиозный диалог, интеграция в иную культуру. И фактически речь идёт о том, что через этот экуменический, межрелигиозный диалог фактически будет производиться дальнейшее размывание христианской этики и христианской догматики, одновременно двух вещей, потому что одно невозможно без другого, для того, чтобы упростить концентрацию всех этих религиозных движений, мировоззрения под началом Римского Папы. Папа Римский в свою очередь, как мы знаем, сам является под контролем Старшего Брата.
И вот крайне показательно в этом отношении выступление самого Николаса, которое он сделал в студии сибирского католического телевидения, когда он прибыл в Россию. Это было два года назад, его визит состоялся. И это сибирское католическое телевидение КАНА, это можно посмотреть на ютубе, в котором рассказывают о сути служения иезуитов в современном светском обществе. Интересно, что когда он говорил, там не упоминал имени Христа, но он всячески подчёркивал следующее, что необходима контекстуализация и культурация благовествования, которые являются главными его формами. То есть благовествование должно осуществляться в форме контекстуализации и культурации.
- Контекст - это условие. То есть мы должны руководствоваться теми условиями, которые в данном случае есть, приспосабливаться к этим условиям.
- И культурация - мы должны приспосабливать к той культуре, где мы благовествуем. Это способствует диалогу с разными культурами, поскольку именно в этом диалоге идёт поиск полноты истины.
То, о чём мы говорили, то есть истина не во Христе, а истину надо искать в процессе диалога. Это всё было подтверждено.
К этому, кстати он сказал, призывает Римский Папа. Ещё он сказал о необходимости свидетельствования и веры. Свидетельствовать о чём? Свидетельствовать надо о том, что наши жизни это жизненные реалии, а верить надо в возможность сохранять полноту человеческой жизни. И наконец, поскольку главную роль играет тот факт, что мы находимся в глобализированном, многообразном, взаимосвязанном мире, мир нуждается в такой системе управления, которая будет эффективна непосредственно, именно сегодня.
То есть опять-таки мы видим, что этот метод приспособления - его выдвигают в качестве главной, ключевой задачи. Для чего приспосабливаться?
Артём Войтенков: Чтобы управлять.
Ольга Четверикова: Ещё интересно, что в другом своём выступлении он заявил, что нужно вдохновляться идеями основателя корпорации Apple Стив Джобс, который у нас недавно умер, по-моему. Который говорил, что его больше интересуют запросы потребителей, чем производителей. То есть надо ориентироваться на потребителей. Вот также, Николас сказал, что наша деятельность ориентироваться на потребителей. Главное - понимать, что они хотят и это им предлагать. То есть, Синод он сравнил с производителями, а верующих с потребителями.
Дмитрий Еньков: Общество церковного потребления. А откуда в Сибири интересно, католики?
Ольга Четверикова: Там свои епархии. Причём, в Сибири они очень активны. И именно сибирская - это особая роль в этом плане. Тоже, конечно, работают на самоопределение Сибири, как некой отдельной общности. В этом плане можно понять, что если главная задача сейчас это глобализация во всех её сферах и в первую очередь, конечно, об этом и говорили, создание единого глобального мышления. Можно это назвать единой мировой религией, сутью которой фактически является объединение всех верующих под началом некой элиты, неких избранных, не важно уже, что они исповедуют, это всё используется просто для формы привлечения. Понятно, что новый Папа подходит к этой роли просто идеально, поскольку это и папизм, и одновременно иезуитизм.
В этом плане, говоря о морали, надо сказать, что очень хорошо сказал об иезуитизме наш Самарин, наш славянофил Самарин, который говорит следующее: "Иезуитский орден совершил великую "мировую сделку", заключив унию между истиной и ложью, добром и злом, божьей правдой и человеческой неправдой".
То есть, что произошло?
Мы уже сказали, что суть иезуитизма в фарисействе. То есть они приучают верующих под видом исполнения нравственных законов, в сущности, нарушать их таким образом, что они даже не подозревают, что происходит. То есть о чём идёт речь? Если православие, оно сохраняет вечное в этом суетном мире, сохраняет и несёт вечное в этот суетный мир, то иезуиты наоборот - они это вечное приспосабливают к этому суетному, к мирскому, фактически, как бы полностью его извращая, и его размывая. Получается, что суетное становится вечным - это принцип иезуитизма.
Но надо сказать, что иезуиты недаром проходят очень хорошую подготовку, обучение. То есть у них это остаётся главным - умение действовать в любой ситуации и приспосабливаться к любой ситуации. Поэтому Папа Франциск в этих условиях идеально подходит к тем задачам, которые сейчас перед католической церковью ставятся - сохранить своё влияние, свою роль, пусть это будет ценой полного извращения христианства. Произойдёт это незаметно, так, что мы этого не увидим. Так, что уж лучше бы был Папа Чёрный, о котором мы с вами говорили, который открыто осуществлял ревизию христианства, это могло бы вызвать противостояние, сопротивление. А иезуиты это будут делать незаметно по принципу того самого soft power, который я понимаю так: когда лягушку бросаешь в кипяток, она выпрыгивает и бросается, а когда её медленно варишь, она незаметно сваривается. Вот это и есть фактически softpower по-иезуитски - мягкая сила, поскольку сейчас она применяется везде, это самый модный метод, самый эффективный метод во всех сферах управления. Этот метод сейчас будет применять католическая церковь.
И эту свою открытость к диалогу, он везде подчёркивает: экуменизм, открытость, диалог, - он продемонстрировал наиболее явно во время инаугурации, куда пришли представители разных религий впервые. Опять у нас всё впервые. На инаугурацию прибыл Константинопольский Патриарх Варфоломей. Это известная экуменическая фигура, которая играет очень важную роль в соединении, в попытках привлечь, поставить русскую православную церковь под контроль Папы Римского. Значит, он впервые прибыл на инаугурацию, сидел по правую руку Папы, причём в таком же кресел. Впервые звучала во время инаугурации молитва на русском языке. Всегда звучат молитвы на разных языках. Но впервые первая молитва прозвучала на русском. Не случайно здесь такое большое внимание было уделено делегации Русской Православной Церкви. Франциск очень долго говорил с митрополитом Илларионом, который представил нашу делегацию.
И опять-таки, самый интересный момент: не случайно Папа у нас является близким другом нынешнего главы греко-католической церкви Украины - Шевчука. Дело в том, что, будучи архиепископом Буэнос-Айреса он был орденарием восточных католиков. То есть он был иерархом греко-католиков, той общины, которая находится в Аргентине.
Надо сказать, что касается представителей этих религий, Папа находится в очень хороших отношениях, и это всячески подчёркивали представители этой общины с иудейскими организациями, с иудейской общиной Аргентины. И в этом плане Всемирный Еврейский Конгресс не преминул проявить свою радость по поводу его назначения, заявив, что мы его хорошо знаем, он участвует в межрелигиозных диалогах, более того, он дружит с раввинами, пишет с ними совместно книги, посещает синагоги. Поэтому они высказали полную свою уверенность в том, что приход Папы, он улучшит, ускорит этот католический иудейский диалог. Ещё они отдельно подчеркнули, как бы намекая на поведение Бенедикта XVI, что мы надеемся, что любой священник, который будет отрицать холокост, он будет наказан. Это опять намёк на Бенедикта XVI, который, когда архиепископ Вильямсон английский, заявил о том, что холокоста не было, Папа не принял нужных мер необходимых, которых требовали от него иудеи - отлучить и прочее. Так что это подчёркивается всячески.
Действительно на ютубе прошли кадры, где Папа ещё, будучи архиепископом, отмечает хануку совместно с еврейской общиной Буэнос-Айреса. Где он зажигает свечи, совместно стоит. То есть в этом плане иудейско-католический диалог действительно при нём будет процветать и углубляться. Но особое отношение, конечно, и для нас это имеет принципиально важное значение, имеет отношения с Русской Православной Церковью.
И здесь надо сказать следующее, что Папа Римский, и это подчеркнул Шевчук, который является главой греко-католической церкви, он был воспитанником греко-католического священника Степана Чмиля. Он учился в Салезианской школе, был студентом той Салезианской школы, где тогда преподавал этот Чмиль. Более того, как завил нынешний Папа, они готовят уже беатификацию, то есть причислению к лику блаженных вот этого Степана Чмиля, греко-католик, католик восточного обряда. И в этом плане, конечно, понятно, что с греко-католиками у Папы будут особо близкие, хорошие отношения, он будет всячески эту дружбу продвигать.
И опять-таки вспомню, когда наши руководители, митрополит Илларион говорил о встрече Папы Римского и Патриарха, которая готовится уже очень давно, мы знаем, что главным препятствием является именно отношения, проблема, которая у нас существует в вопросе греко-католической церкви. Думаю, что для нас это самое опасное, что мы через улучшение, через гибкую политику в отношении греко-католиков, которых будут пытаться сильно резко примирить с РПЦ, и будут прокладывать свой путь для того, чтобы вовлечь Русскую Православную Церковь под контроль Папы Римского. В этом плане мы можем ожидать любых самых позитивных шагов с их стороны. Мы не знаем, каких. От Папы будем ожидать иезуитских шагов в этом направлении.
Но ясно что это вовлечение нас в сферу влияния католической церкви будет осуществляться ненасильственными методами, без острых противоречий, без споров. и тем это опаснее для нас.
И второй вопрос. Поскольку было сказано, что в догматических вопросах нам трудно найти единство, но в плане социального служения борьбы с бедностью, мы можем объединиться. Опять-таки не случайно Папа Римский объявил себя Папой бедной церкви, Папой бедных. Надо понимать, что иезуиты прекрасно умеют приспосабливаться к той социальной среде, в которой они действуют. Поэтому с бедными он будет бедным. И всё его поведение, когда он стал Папой, очень напоминает (не знаю, напоминает ли вам) поведение Горбачёва в первые годы перестройки. Когда он тоже ломал фактически все старые нормы поведения, выходил к народу, полностью растворялся в массовой демократии, говорил простым языком. То есть фактически как-то отстранял аппарат, который раньше стоял между главой церкви и государства, от власти выходил. А потом Ельцин, который тоже отказывался от машины, ездил, как мы знаем на автобусе, троллейбусе, в районные поликлиники, и всячески демократизировался.
И вот здесь тоже это вышло на первый план. В итоге всю первую неделю разговоров о Франциске обращали внимание (чисто по медийным) о том, что он сам готовит, что ездит на простой, что выходит в народ, братается, целует ноги, и прочее.
Артём Войтенков: В общем, наш парень.
Ольга Четверикова: Абсолютно наш. Но опять-таки это – форма, это методы. А что за этим стоит? В чём суть иезуитизма, в чём основная задача? Суть в том, что как мы знаем, сейчас мировая финансовая система переживает действительно некие тектонические сдвиги. Мы видим, что действительно в процессе идёт ломка этой старой финансовой банковской системы, рождается нечто новое из этого. То есть они сейчас меняют форму. Главное внимание должно быть привлечено сюда, к той игле, которая находится в этом яйце, чтобы победить этого Кощея. Папа, естественно, ни слова не говорит о том, какова причина того глобального кризиса, в котором мы сейчас пребываем, какова причина той бедности, с которой он собирается бороться - ни слова. Напротив - всё это замалчивается.
Поэтому понятно, что (неслучайно я об этом написала) пока Папа у нас будет создавать бедную церковь, богатые будут богатеть и завершать ограбление народов, которым они занимаются, для того, чтобы, завершив это ограбление, построить свой новый глобальный порядок. Так что в этом плане католическая церковьсейчас пребывает в самом, наверное, тяжёлом периоде своего существования, самый опасный период, когда возникла уже угроза над теми остатками христианства, которые ещё в этой церкви присутствуют. Поскольку когда это начнёт происходить, это будет незаметно, гибко. Незаметно её встроят в тот новый глобальный порядок, который сейчас создаётся на наших глазах.
Поэтому понятно становится, что всё ускоренными темпами происходит. Мы видим каждый месяц буквально изменения в финансовой системе, причём всё новые и новые. То нужно, конечно ускоренным образом встраивать католическую церковь именно, как институт, как некий способ, инструмент, механизм сохранения в первую очередь духовной власти вот этих мировых элит. Поскольку мы об этом говорили, иезуиты, они фактически, как и другие Ордена, как Опус Деи и Мальтийский орден - они представляют из себя систему, объединяющую всех мировых элит разных конфессий, разных направлений, разных национальностей - единое целое, это как бы такой интеллектуальный мозг нынешних глобальных элит.
Поэтому Бенедикт XVI, понятно, этому препятствовал, как Папа старой закваски. При всём при том его готовности встроиться и давать религиозные обоснования этого нового глобального порядка, видимо он уже не годился на эту роль, будучи связан со старым церковным аппаратом. А эта фигура подходит идеально.
Не случайно, кстати говоря, с Банком Ватикана такие вещи сейчас происходят. Сейчас прошла информация, что вроде обсуждается вопрос вообще о его закрытии. Но опять-таки речь идёт как раз о том, что Банк Ватикана, будучи опорой старого Ватикана, Святого Престола, как оффшор для всех, не только для представителей национальной финансовой горки, но и для национальных мафий в том числе, для итальянской, немецкой (не знаем, какие деньги там хранились) - видимо, уже не встраивается в эту систему тотального глобального контроля над финансами, которые устанавливает эта банковская верхушка. Вот события с Кипром мы видим - нам это прекрасно показали, как они устанавливают контроль и дают указания, что делать. Так что здесь тоже видимо уже и не нужен, поскольку все счета, все эти деньги, активы будут переведены в другие банки.
Артём Войтенков: То есть из-под Папы вышибают один из инструментов его влияния и мощи – Банк.
Ольга Четверикова: Да. Он уже не нужен в этом качестве, как оффшор. То есть оффшоры они свою роль как бы сыграли. Нужны только те оффшоры, которые работают на крупнейшие транснациональные банки. Вот Кипр, как оффшорная зона не нужен, вводите на Карибы, вводите на те оффшоры, которые контролируются или принадлежат английским, американским банкам, но не этим. То же самое с Банком Ватикана. Мы не знаем, какая там сейчас там игра пойдёт, но посмотрим. Но то, что это перешло под контроль Мальтийского Ордена, о многом говорит, потому что Мальтийский Орден как раз осуществляет эту связь, координацию между представителями бизнес элиты. Так что они там уже договорятся таким образом, чтобы волки были сыты и овцы были целы.
Владимир Ходукин: Вопрос такой, фактически до пятого числа, когда был скандал, ещё до выбора Папы случился. При всём том, что его избрали, к этому шло, получается, что существуют некие круги, структура, не знаю, как её назвать. При этом выясняется, что выборы в большой степени формальными оказываются. То на самом деле есть некая структура, которая…
Ольга Четверикова: Выбрали за один день - это показательно. Это рекордно короткий срок. Я думаю, что это всё было известно заранее. Они могли бы сделать это и в первый день, просто это было бы совсем неприлично. Надо было создать видимость некоего обсуждения.
Владимир Ходукин: То есть, есть некая структура, отличная от этой коллегии кардиналов, которая фактически уже всем этим стала рулить, и она закулисная. Примерно так же, как с выборами Президента, да?
Ольга Четверикова: Да. Там конечно всё определяют личные связи, личные отношения. Кстати, известно, эта информация тоже широко прошла, что Бергольо, когда были выборы предыдущего папы Бенедикта XVI в 2005 году, когда прошло голосование, он был на втором месте. То есть уже тогда его выдвигали на роль Папы. Но всё-таки эта старая партия, она как-то сохранила своё влияние. Интересно, что его предложил кардинал Мунти , если не ошибаюсь. Мунти, который известен, как масон. Тоже очень показательно, что именно он его выдвинул. И тогда, кстати, как утверждали комментарии, Бергольо выдвигала либеральная партия, которая надеялась, что в силу того, что он молодой, неопытный, они смогут удержать его под контролем. Но ещё раз говорю, наверное, тогда соотношение сил было не в его пользу.
А сегодня уже, когда они проделали такую мощную работу, перестроили соответственно механизм влияния, давление, это оказалось возможным. То есть произошла такая ситуация, когда теневая структура выходит наружу, то есть иезуиты взяли власть в Ватикане. Естественно методы деятельности, которые они осуществляли, находясь в тени, теперь они уже будут реализовывать, используя открытые механизмы всей этой структуры, управленческой структуры церкви.
Поэтому я утверждаю, что на всей этой теории заговора можно вообще ставить уже большой крест. Всё - теория заговора кончилась, заговор кончился, всё выходит наружу. Открыто началось строительство того глобального порядка.
Почему они столько лет тратили на то, чтобы создавать все эти конспирологические теории, пугать нас жидо-масонским заговором? Для того, чтобы, когда они реально начнут его осуществлять, мы, те, кто их разоблачает, всегда могли получить это клише, на лоб поставленное – "сторонник заговора". Но сейчас мы уже видим, люди мало посвящённые, люди, мало разбирающиеся в этих событиях, даже они уже видят, что реально происходят какие-то тектонические сдвиги. Те вещи, которые раньше невозможно было даже предположить, всё это теперь реализуется совершенно спокойно и открыто. Когда вся эта мировая банковская система, эти бангстеры, как их называют, теперь уже принято называть, они открыто, совершенно нагло попирают нормы международного права, национального права, показывая, что это некий пережиток, который нужно устранить, даже о нём не вспомнив. Даже обсуждать не нужно - мы просто это не обсуждаем, мы действуем в соответствии с нашей волей, в соответствии с нашими интересами. Всё. И это уже делается открыто.
Дальше – больше. Я думаю, что события в Кипре это такой громкий звонок. Не просто маленький некий звоночек, а громкий звонок, который, наконец, должен разбудить всех. Показать, что не позволено будет никому проводить национальную политику. Невозможно, нельзя мыслить в национальных государственных категориях. Всё. Все те, кто попытаются это сделать, они будут поставлены в соответствующие условия. То есть речь идёт действительно о смене мировоззрения стратегического, а не о каких-то отдельных тактических мерах.
С этими финансами - невозможно с ними бороться их методами. Нужно другое мировоззрение, другой подход, который эти методы, саму эту финансовую систему признает нелегитимной. А пока мы признаём её легитимной, пока мы используем те же методы, что и они, бороться с ними бесполезно, потому что они утверждали эту систему в течение многих, многих столетий, веков. Так что на этом поле мы никогда не выиграем. Нужно совершенно другое мировоззрение, признающее их нелегитимными. И в первую очередь нелегитимными с нравственной точки зрения. С международного права они сами уже себя таковыми объявили.
На это работает вся эта мировоззренческая религиозная машина. Для этого и католической церкви нужно сейчас дать сохранить их легитимными в глазах народа. Представляете, какой тонкий метод - создаётся народная церковь, церковь бедных. Правильно. Значит, вы ребята беднеете. Так вот для вас церковь бедная. А вот те, кто вас грабит, для них другие законы.
Артём Войтенков: Ну, они в рай не попадут и всё такое прочее.
Ольга Четверикова: Ну, да.
Артём Войтенков: Только они про это не знают.
Ольга Четверикова: Да, конечно. То есть это получается такой…
Дмитрий Еньков: Интересно, ведь это противоречит англиканской и протестантской церквям, где говорится, что если ты богатый человек, значит, это было угодно Богу. То есть богатство как бы наоборот поощряется в тех. А в католицизме получается наоборот - церковь для бедных. То есть я чего-то не понимаю.
Ольга Четверикова: Нет, там не так. В католической церкви тоже. У них есть социальные доктрины, в соответствии с которыми, если ты богатый - делись. Богатство не осуждается. Не осуждается частная собственность. Произошло изменение в христианстве. Помните, если мы вернёмся к христианским истокам, о чём говорит церковь наша? Она говорит о том, что всё, что есть, всё, что существует на этой земле, включая власть, принадлежит Богу. И если Бог тебе даёт, то только для того, чтобы ты отдавал это людям. Не случайно в христианстве не осуждается процент, потому что там такого вообще невозможно. Там говорится, если ты даёшь, не требуй обратно. То есть это уровень совсем иной. Там вообще не говорится про эти проценты - это само собой понятно, что это грех. Значит, даёшь. Потому что всё, что у тебя есть, это всё от Бога. И ты должен вернуть это Богу через дарение этого людям. Ты даёшь людям, они дают тебе и всё это возвращается Богу. Но ты, отдавая людям, ты себя духовно поднимаешь, потому что ты в себе воспитываешь любовь к ближнему. Вот этому учит христианство.
Поэтому, когда католическая церковь разработала свою социальную доктрину, для чего она разработала? Чтоб приспособиться, принять это буржуазное общество. Это тоже началось постепенно, начиная с девятнадцатого века. Пыталась она, сначала как-то протестовала и прочее, прочее. А дальше всё - со второй половины XIX века она интегрировалась, разработала эту социальную доктрину, сказала: "Да, можно быть богатым, это хорошо. Просто делитесь". Опять-таки - пейте кровь, но культурно, так, чтобы не пачкать окружающую действительность, всё было чисто и здесь. Поэтому фактически она ушла от этого главного христианского положения.
Опус Деи вообще дошёл фактически до кальвинистского положения, потому что в соответствии с Опус Деи служить Богу можно в миру. Наиболее эффективно в миру. То есть, что делает Опус Деи? Он создаёт целую армию святых мирян, как они говорят. То есть это не священники, это не монахи, это люди, которые живут и своей мирской деятельностью они себя освящают и становятся святыми. Соответственно Опус Деи работает с бизнес элитой. Мальтийский Орден работает с аристократией. Иезуиты работают с интеллектуалами.
То есть каждый Орден выполняет свою миссию. Они стараются в своём сегменте работать, выполнять своё. А в итоге это всё работает на что? На выделение некой элиты, неких избранных, на легитимизацию права избранных на контроль за другими членами общества, и таким образом они работают, как анестезия. Идёт процесс ограбления, идёт процесс концентрации власти в руках немногих. Но эта анестезия, она не даёт человеку возможности почувствовать это. Это боль, она уничтожает, но они её не чувствуют. Вот это миссия Папы.
В этом плане Опус Деи, который контролирует католическую элиту, он давным-давно уже слился в своём учении с протестантами, с кальвинистами. Почему католики и иезуиты так хорошо дружат, и установили такие тесные связи с протестантами, и с англиканами, и с другими направлениями протестантской религии. И с мусульманами, и с иудеями, со всеми - пожалуйста.
В любой религии есть ядро управленческое, которое исповедует эту религию власти. Нам они дают одно, а все эти управленцы, руководящий, правящий слой традиционной религии, они исповедуют другую религию власти, которая позволяет им так хорошо сливаться в этом экуменическом диалоге. А нас между собой ссорят: мусульман натравливают на православных, православных на мусульман, и прочее, прочее. А там наверху - союз, любовь и братство. Всё это работает на эту глобализацию и на оправдание этого легально. То есть никто из представителей традиционной религии не поднял свой голос, не объяснил, что глобализация она против Бога, та глобализация, которая антихристианский проект. Где-то, кто-то заявил об этом? В документе, в декларации? Что это антихристианский проект. Никто. Все в него вписываются и нас усыпляют, усыпляют нашу нравственную бдительность. Вот на этом иезуиты срабатывают, что на нравственную бдительность - это у них приспособительная мораль.
Владимир Ходукин: А в чём антихристианство глобализации?
Ольга Четверикова: Потому что глобализация осуществляется узким кругом лиц, самых богатых людей, элитой избранных, которые подчиняют всех остальных. Если Христос учил любви к ближнему, и создаётся иной совершенно, то есть рай и Царство Божие - это сообщество братьев, которые живут в любви друг к другу. То здесь создаётся совершенно другое общество. То есть, мир строится по модели оккультной секты, где есть:
- верхи – жречество, исповедующее эту религию власти,
- где есть средний слой управленцев, которые полностью подчиняются приказам, указам,
- и есть широкая масса адептов, из которой высасывают соки, подчинив их власти для того, чтобы сохранить процветание вот этой жреческой верхушки, жреческой оккультной верхушки.
Как мы называем жрецы-ростовщики, исповедующие религию власти.
А нам они навязывают религию денег.
Религия денег это не для них, потому что они прекрасно понимают, что деньги это всего лишь средства в закабалении. Это не самоцель. Цель их - это тотальная власть.
Опять-таки это вещи рациональные, поэтому мы никогда и не поймём всей этой мировой геополитики, если мы не будем смотреть духовным взглядом. Потому что я не могу объяснить студентам, зачем им нужна тотальная власть. Не могу. А когда я объясняю им, что это религия, это религия власти, нужна власть ради власти, - тогда всё встаёт на свои места. Для этого нужно опять-таки духовное зрение. Для этого нужно духовно оценивать то, что происходит.
Мы фактически пришли сейчас к тому моменту, когда никакие диалоги, никакие концепции, философские доктрины, они не объяснят то, что происходит. Почему кризис всех этих идеологий наступил? Нас господь привёл уже в тот мир, когда мы должны говорить совершенно другим языком, понимая, что речь идёт о духовной борьбе. А что всё остальное: политическая борьба, военная, финансы - это всё лишь средства утверждения вот этого духовного миропорядка. Поэтому, если мы духовно не осудим эту систему, не дадим ей духовно-нравственную оценку, что она не может, не имеет право на существование, потому что она антибожеская, мы без этого не поймём всё остальное, мы так и будем в этой мясорубке биться, пока не превратимся в соответствующую массу, субстанцию. Люди превращаются в биомассу - это уже совершенно очевидно.
Набор текста: Татьяна Самило
Редакция: Наталья Ризаева
