Раскол православия на Украине постепенно приобретает законченные формы. Пока сторонники автокефалии готовятся создать новую религиозную организацию, каноническая Украинская православная церковь (УПЦ) разорвала евхаристическое общение с Константинополем. Ранее такое же решение принял Синод Русской православной церкви. До конца не понятно, как будет развиваться ситуация на Украине, удастся ли раскольникам провести объединительный собор и получат ли они вожделенный Томос. Но происходящее на Украине может быть чревато нарушением покоя не только во всём православном мире, но и в некоторых отдельно взятых странах.
На волне украинского раскола уже звучат заявления о том, что не мешало бы оспорить и другие канонические территории Русской православной церкви (РПЦ) или церквей, находящихся под омофором патриарха Московского и всея Руси. Первым делом заговорили о Беларуси. На момент передачи Киевской митрополии Московскому патриарху в 1686 году в её составе находились в том числе и белорусские земли.
Проекция Киевской митрополии по состоянию 1686 г. на современную карту Украины и соседних стран
Разумеется, границы митрополии и современной Республики Беларусь не совпадают, но в случае с Украиной Варфоломея это не остановило. К тому же Белорусская церковь имеет статус экзархата, то есть не пользуется той самостоятельностью, которой обладает УПЦ.
Для Константинополя это потенциальный повод возмутиться: дескать, несправедливо получается! Украинскому народу мы целую автокефалию предоставили, а белорусов оставляем в зависимости от Москвы. Чем белорусы хуже?
Такой сценарий нельзя исключать.
Своим решением Варфоломей уже продемонстрировал стремление стать «православным папой» — человеком, который имеет «эксклюзивное» право вмешиваться в дела других поместных церквей. Вполне возможно, что Украина — это только начало.
Иерархи Белорусской православной церкви, вероятно, почувствовали эту опасность, поэтому полностью поддержали решения Синода Русской православной церкви и выступили против Константинополя. Недоброжелатели увидели в этом признак полной зависимости БПЦ от «российских эфэсбэшников в рясе». Справедливости ради стоит заметить, что было бы странно рассчитывать на иное решение Белорусской церкви, находящейся в духовном и административном единстве с Московским патриархом.
Весь вопрос в том, как поведут себя клирики БПЦ, если ситуация в их стране начнет развиваться по украинскому сценарию. Многие ли станут на сторону Фанара? Белорусской оппозиции хочется верить, что «самостийницкие» настроения в православной церкви сильны. Но здесь трудно говорить о чем-то наверняка.
О числе «фанатов» Варфоломея в Украинской православной церкви до недавнего времени тоже можно было только догадываться. В итоге их оказалось совсем немного. Едва ли в БПЦ пропорция будет разительно отличаться, поэтому в деле создания новой религиозной организации Варфоломей не сможет опираться на каноническое православие.
Рабочий вариант, уже апробированный на Украине, — действовать через раскольников. В Беларуси для этого тоже имеются предпосылки.
Роль Украинской православной церкви Киевского патриархата (УПЦ КП) в теории могла бы примерить на себя так называемая Белорусская автокефальная православная церковь (БАПЦ), тоже никем не признанная.
Первоиерарх БАПЦ, архиепископ Святослав
Здесь из закромов истории опять-таки можно вытащить какие-нибудь исторические документы. БАПЦ декларирует свою преемственность Новогрудской митрополии, которую Константинопольский патриархат создал в XIV веке. Почему бы не вспомнить об этом, если появится необходимость?
Впрочем, поводы для реабилитации раскольников, как мы помним, Варфоломею не нужны. Аналитический портал RuBaltic.Ru уже писал, что в его заявлении по Украине говорится о «канонических прерогативах Константинопольского патриарха на получение таких ходатайств (о снятии анафемы — прим. RuBaltic.Ru) от иерархов и других священнослужителей от всех автокефальных церквей».
Патриарх Варфоломей
То есть церковь белорусских раскольников больше похожа на оппозиционную эмигрантскую тусовку религиозного окраса, не имеющую связи с народом Беларуси. И в этом главное отличие от Украины.
УПЦ КП и УАПЦ (Украинская автокефальная православная церковь — прим.RuBaltic.Ru) хоть и не признаются в мировом православии, но представляют собой реально действующие и немалочисленные религиозные организации. С точки зрения техники на их основе можно реализовать затею Константинополя. Сделать то же самое на основе БАПЦ или еще более сомнительной и маргинальной Белорусской автокефальной народной православной церкви (БАНПЦ) — вряд ли.
Эфемерность раскола в Беларуси, на котором можно сыграть, представляется для Фанара большой проблемой.
Алексий II
Две Прибалтийские республики — Литву и Латвию — церковный раскол тоже обошел стороной. Латвийская православная церковь (ЛПЦ) была восстановлена в 1992 году — патриарх Алексей II предоставил ей самостоятельность, которой пользуется и УПЦ.
В Литве ситуация иная: православных верующих окормляет Виленская и Литовская епархия РПЦ. Но прихожан это, видимо, вполне устраивает, да и власти Литвы не заявляют о необходимости разорвать связи с Московским патриархом. Их этот вопрос не интересует по причине малочисленности православного населения в стране: здесь насчитывается всего 50 приходов и 49 клириков.
Несмотря на спокойствие в православной жизни граждан (и неграждан) Латвии и Литвы, в прессе подозревают, что Фанар доберется и до них. К примеру, вот что пишет о расколе на Украине португальский Observador: «Это разделение серьёзно нарушит планы Московского патриархата стать главным центром православия в мире, ведь примеру Украины могут последовать православные церкви Молдавии и Латвии».
А портал Delfi посчитал украинскую авантюру Варфоломея «хорошим» знаком и для церкви в Литве: «Несмотря на то, что Литва восстановила независимость, православная церковь всё ещё принадлежит Московскому патриархату, который управляет ею по тому же документу от 1686 года. Сейчас Священный синод объявил этот документ недействительным, предоставив возможность определиться не только Украинской, но и Литовской православной церкви, поскольку решение Дионисия касалось всей тогдашней Киево-Литовской митрополии».
Добавим, что часть территорий современной Латвии тоже находилась в составе этой митрополии. То есть право на церковный «суверенитет», исходя из этой логики, заслуживают обе страны Балтии.
Но в действительности это наверняка тот случай, когда желаемое выдается за действительное. Для Варфоломея в Литве и Латвии нет «приманки» — церковного раскола, который Фанар якобы намеревается врачевать.
Принципиально иная ситуация сложилась в Эстонии. Впрочем, обсуждать здесь нечего: вмешательство Фанара в дела эстонского православия произошло задолго до аналогичных событий на Украине. Церковный раскол оформился и закостенел.
В Эстонии Константинополь уже сделал всё, что мог. Остается разве что изменить принципы функционирования Эстонской апостольской православной церкви (ЭАПЦ), которая подчинена Фанару, но на ситуацию в целом это не повлияет.
Как бы то ни было, соотношение сил в православном мире будет во многом зависеть от того, что происходит на Украине. А там ситуация складывается не в пользу Фанара.
Предстоятели УПЦ КП и УАПЦ не могут договориться об объединительном соборе. На встречу с президентом Петром Порошенко, которую не поддержал митрополит Киевский и всея Украины Онуфрий, пришли всего 3 иерарха УПЦ. Архиерейский собор Сербской православной церкви отказался принимать решение Константинополя о восстановлении в чине украинских раскольников Филарета (Денисенко) и Макария (Малетича). По последним сведениям, на стороне Москвы выступили также Польская православная и Армянская апостольская церкви. То есть на концепции «добровольной изоляции» РПЦ уже можно поставить крест.
Захотят ли в свете происходящего иерархи других «спорных» церквей повторять украинский сценарий?
