Президент России Владимир Путин публично озвучил новую цель для государства Российского — формирование «активной и целостной языковой политики, которая обеспечит сохранение и развитие русского языка, отечественной литературы и в России, и за рубежом».
Надо сказать, что взаимоотношения российского государства и русского языка на протяжении как минимум последних ста лет — были отнюдь не столь однозначными и чёрно-белыми, как это модно сейчас представлять в рамках пропагандируемой «имперской» модели. Мол, Россия развивает лишь русский язык, так как он важен для её имперских амбиций. На деле же крики о том, что малые языки в России исчезают, упираются в простой факт: именно за ХХ век в СССР, а потом и в Российской Федерации проводилась одна из наиболее последовательных политик поддержки национальных меньшинств и их языков.
По данным переписи 2002 года, в России, кроме «больших» языков, в число которых входили русский, татарский, украинский, башкирский, чеченский и чувашский, на каждом из которых разговаривало более миллиона человек, присутствовало и 29 языков, число носителей которых превышало 100 тысяч человек и ещё более 30 языков, на которых говорило более 10 тысяч человек. В целом же в России насчитывалось 150 языков — и целенаправленные усилия по сохранению языкового разнообразия предпринимались практически для каждого из них, хотя большинством из этих языков владело менее чем 10 тысяч человек, и многие из них уже находятся на грани исчезновения.
Для сравнения — в США до прихода туда европейцев присутствовало около 300 языков местных индейцев. На сегодня 74 из них уже официально числятся мёртвыми, поскольку в живых не осталось ни одного их носителя. На 167 языков говорят меньше 5 тысяч человек, то есть они практически обречены на вымирание в течение ближайших 20-30 лет, а относительно благополучно чувствуют себя лишь три аборигенных языка: навахо, дакота и гавайский.
Если же мы посмотрим на ближайшее окружение России, то тут в роли индейцев США, к сожалению, предстанут уже русские. Число носителей русского языка в ближнем и дальнем зарубежье стабильно уменьшается вот уже три десятилетия после распада СЭВ и Варшавского договора, а затем — и СССР. Если в 1990 году число носителей русского языка составляло по всему миру более 312 млн. человек, то сегодня эта цифра уменьшилась до 250 миллионов. Несмотря на то, что русский язык по-прежнему занимает 6-е место в мире по распространённости, доля его носителей в мировом сократилась с 5,9% в 1990 году до 3,6% в настоящее время.
При этом языковая политика новосозданных на обломках СССР стран была одинаково враждебна не только к русскому, но и к массе автохтонных малых языков. Так, в независимой Грузии внезапно закончилась поддержка лазского, сванского и мегрельского языков, а абхазский и осетинский языки вовсе начали подвергаться гонениям по политическим причинам. В Латвии в немилость попал латгальский язык, чему не помогла даже его формальная защита в латвийском законе о языках. Латгальский не преподаётся в школах Латвии, а с 2009 года и вовсе запрещён к использованию в судебной и административной сфере. Зато в «имперской» России латгальский язык преподаётся в Санкт-Петербургском университете. Парадоксы, да и только!
Такая политика по отношению к русскому языку и малым языкам в рамках «имперских осколков» вполне понятна: русские на Украине, мегрелы в Грузии или латгальцы в Латвии — могут поставить под сомнение исключительные права «титульных» народов этих стран на языковой, культурный и политический произвол, подорвав их шаткое доминирование.
Поэтому поддержка русского языка в России, как и борьба за его права в ближнем зарубежье и в мире, — должна проходить под знаком сохранения языкового разнообразия, в уничтожении которого так любят обвинять Россию, но которое на деле всячески истребляется именно странами Запада и примкнувшими к ним «национальными» республиками бывшего СССР.
Русский язык должен стать знаменем, которое, как и в начале ХХ века, будет символом борьбы за права всех угнетённых, обиженных и оскорблённых, у которых отнимают один из главных признаков личной и национальной идентификации — их родной язык.
Ведь, действительно, в текущей языковой ситуации поддержка российским государством русского языка является залогом выживания всех языков большой России. Здесь действует простая логика: если русский язык погибнет, то о поддержке малых языков, находящихся сегодня в пространстве государства Российского, можно будет и вовсе забыть. Так как у новых колонизаторов России не будет ровно никакого пиетета к малым языкам северной Евразии — их просто «спишут в утиль» вместе с их носителями. По уже известным шаблонам, применённым к индейцам колонизированной европейцами Америки, где из 300 аборигенных языков осталось «в живых» всего три, а большая часть коренных жителей континента была просто уничтожена колонизаторами.
Алексей Анпилогов
