Вот она радость-то, светлый праздничек! Ликуй, сиволапая Русь! Впору в пляс пуститься, в присядку, а то и «калинку» отчебучить: нас снова пустили в ПАСЕ! На каких условиях? Да какая разница! Нам ли, лапотникам, обсуждать условия? СМИ уже назвали возвращение важной победой российской дипломатии.
И то сказать – победа! Нас будут гнобить, учить жить, упрекать в каких-то там нарушениях, бывшие остзейские провинции будут возбухать и демонстративно покидать заседания, а мы... мы будем сидеть и обещать исправиться.
Что-то это сильно напоминает... Ах, да, конечно: Олимпиаду и допинг. Уж как мы только ни гнулись, ни оправдывались, ни доказывали, они – светочи цивилизации и прогресса – остались неколебимы и непреклонны. И, уверена, ещё впереди нас ждёт масса унижений. А всего и дела-то было – спокойно выйти вон. И денег бы сколько сэкономили! Сколько бы стадионов наоткрывали для детского и массового спорта! Так нет же, скулили перед дверью, ходили под белым флагом, теперь опять, кажется, надо что-то доказывать.
Кому нужен весь этот мазохизм? Зачем он?
Тут несколько слоёв. Самый поверхностный: он нужен дипломатам и чиновникам. Ездить за казённый счёт за границу, в приличные страны, а паче того – сидеть там подолгу, получая большую зарплату и не отвечая ни за какой практический результат – это ли не идеал жизни гладколицего джентльмена в скромно-элегантном костюме? Вот эта публика, разумеется, будет зубами и когтями цепляться за любую возможность сидеть на хорошем месте. Самое досадное наказание – возвращение на родину. Это знают все, кто маломальски причастен к этой среде, но говорить вслух – неполиткорректно. В фильме «Спящие» - сказали, так режиссёра тотчас дружно заклевали. И поделом: самое обидное – это правда, которая вообще-то всем известна, но лишь редкие наглецы позволяют себе произносить её вслух.
Кстати, об этом же упомянул на сайте «Царьграда», правда, вскользь, старый дипломат, заместитель председателя Ассоциации российских дипломатов Андрей Бакланов: «Я понимаю желание людей туда ездить и работать в этих уютных условиях. Но надо всё-таки разобраться в природе того, что там имеет в настоящее время место». Самое прекрасное слово тут «всё-таки»: все любят «уют», но «всё-таки» не мешало бы и поработать – разобраться.
Но это, повторюсь, самый поверхностный слой. Есть более глубокий. Это наш унылый провинциализм, чрезвычайно распространённый среди высших слоёв - даже больше, чем среди простой публики. Что такое провинциализм?
Это вовсе не узость кругозора или незнание того и этого, неумение стрекотать по-английски «с прононсом» или подбирать галстук под цвет носков. Провинциализм – это ощущение своей непоправимой второсортности. Гнетущее чувство, что живёшь ты на помойке и ничего хорошего там нет и не предвидится. А потому самое главное твоё жизненное задание – из этой помойки выбраться, вырваться, убежать. Провинциалу не приходит в голову даже попытаться превратить помойку сначала в пригодное, а потом и желанное для жизни место. Нет! Помойка – она всегда помойка, а он – всегда убогий и второсортный. И главное – припасть к первосортным, которые – там.
Жить на Западе, быть принятым на Западе, делать, как на Западе – это необсуждаемое благо. Так мыслит и чувствует провинциал. Безусловно и без рассуждения участвовать в любых международных организациях, присоединяться решительно ко всему, куда пускают и рваться туда, куда почему-либо не пускают, словно купчина в дворянское собрание – вот поведение этого провинциала. Провинциал даже не смеет рассуждать о том, какая ему выгода от участия во всём этом. Запад – это прекрасно само по себе. Мы долго скулили перед дверью ВТО – и наконец нас впустили. И что же? Может быть, это защитило нас от санкций? Вроде нет. Но захоти мы проводить политику разумного протекционизма – поднимется ор.
Нет, далеко не случайно после войны начал Сталин борьбу с «космополитизмом и низкопоклонством». К сожалению, она была превращена нашим Агитпропом в уродскую вакханалию, но идея была очень верная. Мы, как привыкли с петровских времён смотреть на всякого иностранца как на светоча и учителя, так и продолжаем поныне. А за высшее счастье почитаем подвизгивать на коврике в прихожей у западных господ. Сколько комбайнов можно было б купить за те 66 млн. евро, которые мы должны будем заплатить за возвращение в ПАСЕ...
Никакого рационального обоснования такое поведение не имеет. Многократный и вековой опыт должен был бы убедить нас в том, что никакое поведение России не способно заставить Запад её полюбить. «Чем искреннее и бескорыстнее усваивали мы себе одну из европейских точек зрения, тем глубже ненавидела нас Европа, никак не хотевшая верить нашей искренности и видевшая глубоко затаенные властолюбивые планы», - писал ещё Н.Я. Данилевский в знаменитой книге «Россия и Европа». А дипломат Тютчев выразил ту же мысль стихами:
Как перед ней ни гнитесь, господа,
Вам не снискать признанья от Европы:
В ее глазах вы будете всегда
Не слуги просвещенья, а холопы.
Но мы всё равно гнёмся, каемся и платим.
Татьяна Воеводина
