Что такое «новая интеграция» в Центральной Азии?
15 марта 2018 года в столице Казахстана прошла Консультационная встреча президентов Казахстана, Кыргызстана, Таджикистана и Узбекистана. Туркменистан представляла председатель меджлиса Акджа Нурбердыева. Такая встреча произошла впервые за 13 лет. Владимир Путин на встречу приглашён не был, хотя о нём говорили.
Отсутствие В. Путина перед президентскими выборами в России 18 марта совершенно естественно, но оно стало поводом для иных аналитиков уверять, что «Кремль начинает терять своих союзников». Ведь все пять центральноазиатских государств входят в СНГ, три из них (Казахстан, Киргизия, Таджикистан) входят в ЕАЭС и ОДКБ и вместе с Узбекистаном являются членами ШОС (Шанхайская организация сотрудничества). А тут вроде нечто сепаратное, что Сооронбай Жээнбеков назвал «историческим».
15 марта 2018 года в столице Казахстана прошла Консультационная встреча президентов Казахстана, Кыргызстана, Таджикистана и Узбекистана. Туркменистан представляла председатель меджлиса Акджа Нурбердыева.
Воды на эту мельницу добавили высказывания Нурсултана Назарбаева о том, что свои проблемы Центральная Азия будет решать сама, своими силами. Хотя очевидно, что без двух таких держав, как Россия и Китай, «решать проблемы» в Центральной Азии сложно, если вообще возможно (имеются в виду крупные проблемы, а не местные погранично-таможенные споры).
«Новая интеграция», как уже окрестили сближение центральноазиатских государств, стало возможной в результате смены режима в Ташкенте и отчасти в Бишкеке. Шавкат Мирзиёев заявил о себе как о перспективном региональном лидере, что подталкивает 77-летнего Елбасы держать марку и сохранять баланс. Саммит состоялся по инициативе Мирзиёева, но под руководством Назарбаева, что подчёркивает традиции «восточной политики».
Астанинская встреча однозначно подтверждает старт нового этапа региональной политики, так как, с одной стороны, государства Центральной Азии переварили этап развала Советского Союза и вышли на относительно автономные варианты политического и экономического существования. С другой стороны, политика Москвы в этом регионе в последние десятилетия не всегда была последовательной и напоминала решение, скорее, тактических, чем стратегических задач. Это вызывало тревогу и даже опасения местных элит, что подтверждали споры между членами ЕАЭС.
А вот тревогу Москвы не может не вызывать активность в Центрально-Азиатском регионе Великобритании и США. Во всяком случае, после встречи Назарбаева и Трампа в риторике и некоторых действиях Ак-Орды появились новые нотки. С этой точки зрения представляет несомненный интерес предстоящая встреча Трампа и Мирзиёева, учитывая подчёркнутое дистанцирование последнего от российской концепции евразийской интеграции.
Пока в Астане сделали заявку на формирование региональной кооперации. Попыток структурирования вроде нет, разве что договорились проводить регулярные пятисторонние консультации своих Совбезов, создать пятистороннюю рабочую комиссию на уровне вице-премьеров и проводить ежегодные встречи лидеров перед весенним праздником Наурыз (азиатский Новый год). Решили, что следующий саммит центральноазиатской пятёрки состоится в 2019 году в Ташкенте.
С точки зрения стабилизации положения в регионе инициатива Мирзиёева, безусловно, достойна внимания. Лично он в решении проблем отношений Ташкента с Душанбе и Бишкеком сделал уже много. Узбекистан и Таджикистан пришли к соглашению в многолетнем споре по строительству Рогунской ГЭС, подписали торговые договоры, возобновлено регулярное авиасообщение, прерванное в 1992 году из-за гражданской войны в Таджикистане, стороны договорились восстановить в полном объёме железно- и автодорожное сообщение и отменить визы для граждан двух стран, введенные в 2001 году.
После визита Мирзиёева в Бишкек (за 2017 год президенты двух стран встретились 7 раз) договорились заключить договор о демаркации и делимитации киргизско-узбекской границы, предоставлении кредитов Бишкеку и ускорении строительства дороги из Узбекистана через Киргизию в Китай.
Отношения Астаны и Ташкента в принципе можно считать очень хорошими с учётом подписанного недавно межправительственного соглашения об увеличении к 2020 году товарооборота до рекордной планки в 5 млрд долларов в год. В день саммита президенты Назарбаев и Мирзиёев открыли Год Узбекистана в Казахстане, а Шавкат Миромонович получил от Нурсултана Абишевича орден «Достык» 1-й степени за заслуги в укреплении мира, дружбы и сотрудничества между народами.
Год практической активности, подтверждённой ростом торговли и договорами, свидетельствует о сформировавшемся экономическом и политическом потенциале. И первые впечатления от саммита имели окраску ухода в региональную автономность. Правда, сторонники такой интерпретации забыли, что пока не решён пограничный конфликт между Казахстаном и Киргизией, возникший из-за амбициозных заявлений тогдашнего президента Атамбаева; существуют нюансы по определению статуса Каспийского моря. Опять же не стоит забывать особую позицию Ашхабада по большинству вопросов, несмотря на ровные отношения Бердымухамедова с лидерами региона. Он не приехал на саммит, ибо решил наблюдать за ним на расстоянии – из Кувейта, куда отправился решать вопросы о финансировании газопровода ТАПИ (Туркмения – Афганистан – Пакистан – Индия). Партнёрам по региону ему предложить нечего, а глобальные проблемы он решает с глобальными партнёрами.
Всё это означает, что разговоры о перспективах создания нового объединения государств не имеют под собой почвы. Тем более, как напомнил директор Центра исследовательских инициатив Ma'no из Узбекистана Бахтиёр Эргашев, попытки уже были в виде Организации центральноазиатского сотрудничества (ОЦАС), и закончились они неудачно.
Стоит помнить и о геополитических ориентирах центральноазиатских государств. Если Ташкент явно, а Бишкек не столь явно ориентируются на Китай, начавший реализацию проекта «Один пояс, один путь», то для Назарбаева всегда была образцом Турция.
Да и о роли и месте России никто не забывает, особенно в отношении проблем безопасности после частичного разгрома запрещённого в РФ «Исламского государства» и возвращения экстремистов в родные центральноазиатские пенаты. Опять же после объявления о новой стратегии Вашингтона становятся особо актуальными положение в Афганистане и идущий оттуда наркотрафик, о чём много говорилось в кулуарах саммита в Астане.
Наконец, ОДКБ и ЕАЭС – структуры функционирующие, достаточно сложившиеся, чтобы пытаться создавать им карликовые альтернативы. Пока никто отсюда уходить не собирается. Однако страны не всегда «уходят», их иногда «уводят», как это сделали с Украиной, как хотят сделать с Молдовой. Поэтому тактику в отношении Центральной Азии Москве пора превращать в стратегию.
Автор: Андрей Уваров
