В Узбекистане намечаются перемены. Во всяком случае такое впечатление производят действия Шавката Мирзиёева на должности и.о. президента страны. Не за горами внеочередные выборы главы государства, после которых с большой долей вероятности приставка и.о. у Мирзиёева отпадет. И только тогда, очевидно, можно будет говорить об изменениях в Узбекистане. Пока же корреспондент EADaily попросил поделиться своими наблюдениями и впечатлениями эксперта Центра изучения Центральной Азии, Кавказа и Поволжья Института Востоковедения РАН Станислава Притчина.
— Шавкат Мирзиёев, после назначения и.о. президента Узбекистана, довольно активно начал свою деятельность. Как вы оцениваете последние действия новой узбекской власти?
— В целом, видно, что у человека есть понимание и системность в действиях. Он четко понимает, какие задачи стоят перед Узбекистаном, какие вызовы и в каком направлении нужно двигаться, чтобы дальше развиваться.
Во-первых, сдвинулись с мертвой точки отношения с соседями. Здесь нужно помнить, что в своей речи в парламенте, в день когда его назначили и.о. президента, внешнеполитический аспект был обозначен в качестве приоритета. Акцент был сделан на сотрудничестве с соседями — странами Центральной Азии. Как известно, в силу ряда обстоятельств у Узбекистана достаточно напряженные отношения с Киргизией и Таджикистаном. Сейчас у Узбекистана с появлением нового лидера, а им, скорее всего, станет нынешний премьер, и. о президента Мирзиёев, появился шанс перезагрузить отношения с соседями и начать с чистого листа. По крайней мере, придать новый импульс тем нерешенным проблемам по границе, по водно-энергетическим вопросам, которые стоят на повестке дня для всего региона и которые сдерживают развитие сотрудничества между государствами.
Другой момент — внутриэкономическое развитие. Здесь мы видим, что и.о. президента занимался хозяйственными вопросами, был долгое время и губернатором, и премьер-министром. Ему понятны проблемы, которые стоят перед экономикой Узбекистана, и как их нужно решать. Тот пакет предложений, который обозначен на ближайшее время, в случае реализации существенным образом может повлиять на инвестиционный климат Узбекистана. Как для внутренних инвесторов, так и для внешних инвесторов создается ситуация благоприятствования. При таком экономическом потенциале, который есть у Узбекистана, для его реализации создаются более благоприятные условия.
— Можем ли мы говорить о либерализации экономики, и перейдет ли Узбекистан на единый валютный курс — сейчас ведь существует официальный курс и курс черного рынка. Бизнесмены жалуются, что при наличии нескольких курсов очень трудно работать в стране.
— Ситуацию на валютном рынке, которая сложилась на нынешнем этапе, сложно прогнозировать. Насколько действительно будет решен весь комплекс проблем, пока не понятно. Но ясно, что о либерализации как таковой, то есть ухода государства из экономики, сейчас речи нет. Государство как основной игрок будет доминировать в экономической сфере. Но Мирзиёев начал свои действия с защиты интересов бизнеса. Первый шаг в этом направлении сделан. Он освободил малый и средний бизнес от внеплановых государственных проверок. Что же касается пакета валютных операций — ограничений и регулирования валютных операций, то в условиях, когда имеется два разных курса доллара — рыночный и официальный, нельзя в один момент взять и перейти к одному из них и признать его в качестве единственного. Это может ударить по производителю внутреннему и по экспорту. Я бы здесь не ждал каких-то резких шагов, которые могли бы в одно движение разрешить ситуацию. По этому вопросу из тех рекомендаций, которые я видел, пока нет предложений. Наверное, это будет второй или третий шаг новой власти. Но однозначно — вопрос нужно решать, чтобы дать возможность иностранным компаниям работать в Узбекистане в более-менее привычных условиях. Генерировать выручку и потом ее из местной валюты переводить в доллары или другие иностранные валюты. Это неотъемлемая часть инвестиционного климата. Я думаю, что этот вопрос не останется вне поля внимания власти.
— Одно из направлений — приватизация больших государственных объектов. И российский бизнес уже присматривается к узбекским предприятиям. Что могло бы заинтересовать россиян?
— И об этом пока рано говорить. Ведь, например, и в Казахстане, и Азербайджане объявлялся серьезный и масштабный этап приватизации. Но даже при том, что эти страны более интегрированы в мировую экономику у них возникли проблемы c госприватизацией. Насколько качественно проведен аудит тех предприятий, которые выставлялись на продажу, насколько они действительно могут быть интересны потенциальным инвесторам? Это вопрос не краткосрочного временного промежутка. Вначале нужно провести очень серьезную работу, провести качественный аудит предприятий, показать насколько они действительно интересны, показать условия, которые привлекут инвесторов. То есть какие у них будут инвестиционные обязательства. Работа серьезная и требует вовлечения международных рейтинговых компаний, которые будут сопровождать эти сделки. Предпосылок я пока не вижу. Возможно, существуют некие предварительные договоренности, закулисно обозначены интересы крупных инвесторов к каким-то объектам в Узбекистане. Но опять же, на уровне обычной традиционной практики, когда все процедуры должны быть соблюдены к приходу иностранных инвесторов. Здесь мы пока этих движений не видим.
— Что скажете по внешнеполитическому аспекту?
— Мы видим, что начались активные контакты с Таджикистаном. Состоявшийся визит министра иностранных дел Узбекистана Абдулазиза Камилова в Душанбе, где он встретился с президентом Эмомали Рахмоном. В начале сентября состоялись межправительственные переговоры по делимитации границы с Киргизией. Киргизская делегация посетила Андижан. Упрощен режим пересечения границы для граждан Киргизии в Узбекистан. На уровне общественной и официальной дипломатии ведется активная работа — то, чего прежде не было. Это позитивный сигнал. Есть определенная надежда, что удастся в ближайшее время разрешить хотя бы часть приграничных вопросов — делимитация границы, вопросы взаимного пребывания лиц, проживающих в приграничных районах, установление для них хотя бы льготного режима. Это системная работа и сложная. Позитивно то, что есть психологически важный момент готовности сторон обсуждать и идти на компромисс. Мы видим, что на нынешнем этапе условия работы созданы неплохие.
С другой стороны, Мирзиёев действует в рамках предвыборной кампании. Понятно, что Мирзиёв был в тени главы государства Ислама Каримова и для общественности он только сейчас выходит на авансцену. Поэтому перед ним сейчас стоит задача за счет региональных поездок, за счет инициатив показать себя населению, показать свою программу, показать свое знание проблем страны. Его нынешняя активность носит предвыборный характер, но с обозначением тех векторов дальнейшего развития Узбекистана, по которым будет вестись работа.
— Как вы полагаете, сохранится ли эта активность в будущем, или это президентская кампания, после которой Узбекистан предстанет в привычном облике?
— Есть, безусловно, вероятность, что довольно активная деятельность Мирзиёева — это только часть предвыборной кампании. Можно предположить, что такая активность после выборов встретит противодействие. Против планов либерализации экономики, снятия барьеров для малого и среднего бизнеса, регионального сотрудничества будут выступать лоббистские региональные группы, заинтересованные в сохранении статус-кво как в самом Узбекистане, так и вокруг (высокие таможенные тарифы регулирования, отсутствие конкуренции внутри страны). И вот здесь уже встанет задача навести порядок.
Но есть и оптимистичный момент — одними обещаниями сложно будет будущему президенту поддержать порядок и завоевать авторитет. Если после яркой предвыборной кампании ничего не изменится, то реакция общества будет негативной. Тогда уж лучше избрать вариант, при котором меньше обещаний и никакой работы. Но Мирзиёев, как видим, не избрал этот путь. Он обозначил направления грядущих изменений. И понятно, что и общественный запрос, и узбекский бизнес, и инвесторы, которые работают в Узбекистане, ожидают эти изменения на деле.
— А оттепель в политической сфере может начаться?
— О политической серьезной оттепели говорить не стоит, потому что та политическая модель, которую мы наблюдаем в Узбекистане, возникла не на пустом месте. Она стала ответом на внутренние и внешние вызовы. Поэтому кардинально менять систему, а у нас есть пример СССР, когда политическая либерализация, гласность привели к развалу государства, рискованно. Здесь же ни одна из политических сил, ни сам будущий президент не заинтересованы в развале страны. Поэтому мы можем говорить о каких-то тактических вещах: амнистия заключенных — вполне естественный шаг, который нацелен на то, чтобы снизить нагрузку на пенитенциарную систему, и создать образ кандидата в президенты, как человека, который более гуманно подходит к решению политических вопросов. Но я бы не ожидал сейчас серьезной либерализации и оттепели политической. Потому что та политическая система, которая есть, скорее всего, в таком виде и останется, при определенных тактических послаблениях.
— В России Мирзиёева называют пророссийским политиком и радуются, что в Узбекистане приходит к власти пророссийский политик, а не проамериканский. В чем его пророссийская ориентация, и действительно ли он таковым является или все-таки он выдерживает уже заложенную линию Каримовым на равноудаленность от главных политических центров?
— Он все-таки в первую очередь проузбекский кандидат. Это для экспертов, журналистов привычно раздавать такого рода ярлыки и говорить, что этот человек более связан с такими кругами. На самом деле мы не можем однозначно говорить, насколько человек «про-», что у него такие или иные взгляды. Мы можем судить по той сфере, которой он занимался. Он занимался хозяйственными вопросами, экономикой, и так как Россия является одним из ключевых экономических партнеров Узбекистана и одним из главных инвесторов, то соответственно можем говорить, что как минимум два вектора, которые есть у будущего президента, в которых он хорошо разбирается, — это Россия и Китай, два ключевых экономических партнера Узбекистана. Но в первую очередь Мирзиёев все-таки проузбекский президент и будет исходить из интересов Узбекистана, а не какой либо другой страны.
