Предложение закрепить в Конституции запрет на отчуждение территории России встретило практически всеобщую поддержку – хотя Основной закон страны и так провозглашает государственный суверенитет над всей территорией. Причина, по которой люди хотят уточнений, понятна – беспокойство насчет того, как пойдут дела в будущем, не придет ли после Путина к власти в стране президент, готовый пойти на территориальные и иные уступки?
На недавней встрече рабочей группы по поправкам в Конституцию с Владимиром Путиным актер Владимир Машков сделал заявление, довольно неожиданное для представителя актерской профессии – предложил внести в Основной закон запрет на отчуждение территории России:
«В прошлом году, набирая студентов, я проехал от Калининграда до Владивостока, общался с людьми и могу сказать, что у людей есть некоторые опасения. Связаны они с тем, что в иностранной прессе, особенно рядом с пограничными территориями, проскакивают слова некоторых зарубежных политологов: «Пока Путин президент, мы ничего не сможем сделать. Но после того, как президентский пост перейдет к другому человеку, откроется – прекрасная формулировка – окно возможностей». Возможностей забрать себе, допустим, Курильские острова, кто-то претендует на территорию Крыма, а кто-то даже и присматривается к Калининграду.
В связи с этим я могу не совсем точно сформулировать, юристы помогут и направят, мне кажется, что было бы неплохо закрепить в Конституции запрет на отчуждение территорий России. Отдавать нельзя и даже вести переговоры по этому поводу нельзя. Железобетонно».
Президент предложение поддержал:
«У нас переговоры тем не менее проходят с нашими партнерами по некоторым вопросам, но идея сама по себе мне нравится... Юристам мы поручим, попросим их сформулировать это должным образом».
Действительно, территория любого государства относится к святым для населяющего его народа вещам: землей не разбрасываются, ей не торгуют, а потеря какой-то ее части воспринимается очень болезненно даже столетия спустя.
Для России территориальный вопрос особенно болезнен. Менее 30 лет назад, буквально вчера по историческим меркам, мы не просто потеряли огромные территории, а пережили распад своего государства. СССР, как бы кто к нему сейчас не относился, был на самом деле большой Россией – продолжением Российской империи, государством, созданным в ходе тысячелетнего пути русского народа. Да, при этом и домом для других народов, его населявших – и все это рухнуло, превратив русских в крупнейший разделенный народ в мире. Дальнейшая дезинтеграция и угроза распада уже Российской Федерации были остановлены только в начале нулевых годов, поэтому
вопрос территориальной целостности имеет для русских огромное значение.
Но если мы смогли укрепить внутреннее единство страны, то чего же нам бояться? Ведь причиной распада СССР были не козни врагов – они лишь умело воспользовались ошибками и глупостями нашей собственной элиты, руководства страны, в необдуманно реформаторском зуде расшатавшего пусть и не совершенный, но работавший механизм управления.
Сейчас, накануне нового политического цикла, в обществе рождается страх перед вероятностью появления на вершине власти слабого правителя. Который если и не начнет сразу разбрасываться русскими землями, то может быть обведен вокруг пальца хитрыми иностранцами. Такой страх у людей есть – но обоснован ли он?
«Не будет Путина – и все развалится», совершенно искренне опасаются порой совершенно разные люди, чьи тревоги и озвучил Машков. Что будет после 2024 года, когда Путин уйдет с поста президента? Какое «окно возможностей» может появиться у тех, кто желает забрать у России Крым или другие территории?
Очевидно, что насильственное отторжение земель у России в принципе невозможно – на территорию ядерной державы не могут ступить иностранные войска. А глобальное военное противостояние наверняка очень быстро перерастет в ядерную войну со всеми вытекающими печальными последствиями для человечества.
Угроза того, что новый президент окажется предателем и внезапно решит вернуть Крым Украине, тоже крайне маловероятна. Теоретически новый президент может стать жертвой интриг и заговоров или запутаться в хитросплетениях внешней политики, что может подтолкнуть его к принятию неверных решений. Тут успокаивает то, что президент в принципе не может в одиночку отдать часть территорий какой-то стране – у него просто нет таких полномочий, не говоря уже о том, что даже простое высказывание такой идеи является политическим самоубийством.
Но несмотря на все эти очевидные вещи, беспокойство у людей с приближением 2024 года будет только нарастать.
Опасения, что один человек может уменьшить Россию, связаны с катастрофой 1991 года и предшествующей ей политикой уступок Западу со стороны Горбачева,
а также первыми годами правления Ельцина, когда была практически потеряна Чечня. Но создание условий, в которых будет минимизирована возможность повторения той ситуации, как раз и является главной заботой Путина и всего российского общества. Новая, национально мыслящая элита пока еще находится в процессе формирования – но есть национальное согласие в отношении фундаментальных патриотических ценностей.
«Окно возможностей» открывается только в ситуации, когда к высшей власти в стране случайным образом (как это было в 1985 году с Горбачевым) или в результате смуты (как это было с Ельциным, ставшим правителем после развала СССР) приходят слабые и манипулируемые люди.
Главной гарантией от предательства наверху является даже не система сдержек и противовесов, настраиваемая сейчас Путиным в том числе через поправки в Конституцию, не только баланс властей – а безусловно патриотическая позиция самого народа и кровно, морально и идейно связанной с ним власти. Из него же и формируемой – и его интересы отстаивающей. У которой в принципе не может возникнуть даже мысль о возможности отчуждения от России чего-либо – территории, казны, ресурсов, будущего.
Пётр Акопов
