Дональд Трамп постарается выстроить более-менее безопасные отношения с Кремлем, считает американский политолог Филип Сюарт. «Трамп — не политик, но еще меньше он военный».
О том, что изменится во внешней и внутренней политике Соединенных Штатов при новом президенте, в интервью «Росбалту» рассуждает почетный профессор Университета штата Огайо Филип Сюарт.
— Прошедшая предвыборная кампания была уникальной — в том числе и в медийном плане. Почти все американские СМИ стали рупором одной партии. Такая ситуация вообще может считаться нормальной для демократического общества?
— Нет, конечно. Подобный расклад обычно бывает в странах, где демократия как раз не сильно развита. Но вы должны понимать: такого кандидата в президенты у нас никогда не было. Трамп — бизнесмен без политического опыта. Он — этакий голливудский тип, который еще и ведет себя специфически. А профессионалы, как известно, не хотят видеть в своих рядах «любителей». Поэтому неудивительно, что система, частью которой являются и СМИ, так на него реагировала.
В то же время не совсем верно утверждать, что все масс-медиа поддерживали исключительно Клинтон. Это касается только печатных СМИ, но никак не телевидения и, тем более, социальных сетей. Я бы даже сказал, что никогда ранее ни один кандидат не получал столько возможностей агитировать за себя. Трамп каждый день был на экранах телевизоров и очень активно пользовался Твиттером, Фейсбуком и т. д.
— Но ведь и Хиллари Клинтон делала то же самое…
— Без сомнения, Клинтон тоже имела широкий доступ к телевидению. Но именно Трамп превратил этот ресурс в эффективный инструмент. А вот Хиллари его использовать должным образом не смогла. Ей вообще всегда было тяжело устанаваливать контакт с избирателями через телеэфиры. Это ее слабость. Она о ней знает и явно что-то старалась исправить. Однако в итоге Трампу телевизор помог гораздо больше.
— Получается, что печатные СМИ и интернет-издания имеют не такое уж большое влияние на американцев. Как и во всем мире, в США «телевизионная кнопка» продолжает решать если не все, то очень и очень многое…
— На самом деле, это понимают сегодня все политики. Печатные СМИ теряют читателей. Конечно, они пытаются сохранить аудиторию с помощью Интернета. Но внимания к ним все равно меньше, чем лет пятнадцать-двадцать назад. Поэтому неудивительно, что Трампу не очень помешало то, что пресса, ориентированная на ограниченную аудиторию, выступила резко против него. А вот через телевизор и соцсети он передал избирателям все свои эмоции. Трамп ведь очень хорошо понял психологию тех, кто чувствует себя забытым в системе обеих партией, и обращался напрямую к ним. И люди ему поверили. Несмотря на все его неполиткорректные высказывания, Трампа в итоге поддержали многие женщины, черные и латиноамериканцы. Большинство из них, кстати, без высшего образования. С помощью телевидения и соцсетей Трамп дал им понять, что помнит про них.
И это сработало. Миллионы людей решили: «Все-таки Трамп — наш! Он сейчас придет в Белый Дом и всем там покажет!» Ведь многим очень хотелось кандидата, который никак не связан с Вашингтоном. Но в итоге они будут разочарованы. Без специалистов ни одно государство не будет работать, и без вашингтонской элиты Трампу все равно не обойтись.
Кстати, Wall Street Journal в этом отношении сравнил его с президентом Никсоном. Тот тоже во время предвыборной кампании выступал против Вашингтона и подчеркнуто дистанцировался от различных политических кружков. Хотя сравнение, конечно, весьма условное. Да и время тогда было совершенно другое. Например, республиканец Никсон во многом строил свою кампанию на антикоммунизме и противодействии СССР. В этот раз антироссийской позиции придерживалась как раз демократ Хиллари Клинтон…
— Как СМИ, которые активно выступали с критикой Трампа, будут теперь выстраивать с ним отношения?
— Они продолжат его критиковать. Где необходимо, конечно, поддержат, но следить за каждым его шагом будут очень внимательно. Трамп наверняка постарается изменить кое-что в своем поведении и риторике. Но отношения между СМИ и новым президентом точно не будут простыми.
— Вы упомянули, что Клинтон придерживалась антироссийской риторики. А насколько вообще большое внимание во время этой избирательной кампании американские СМИ уделяли «российскому вопросу»? Ведь вряд ли же большинство всерьез отнеслось к заявлению о том, что Трамп — это марионетка Путина?
— Разговоры о том, что Россия пытается вмешаться в наши выборы, действительно были. К тому же Трамп несколько раз высказывался о том, что Путин хороший и умный человек. Как видите, ему это не помешало.
Но все эти фразы тоже надо воспринимать в общем контексте. Разговоры о России и Путине велись на фоне того, что главная цель американских властей — забота о США и американцах. Происходящее в остальном мире, включая ситуацию вокруг вашей страны, не должно быть нашей задачей номер один. И уж совсем не наше дело экспортировать демократию, которая, по большому счету, и не экспортируется.
— Вы думаете, Трампу удастся так радикально изменить внешнеполитические приоритеты?
— Никто не может сказать, по какому сценарию будут развиваться события. Но я думаю, что Трамп, по крайней мере, будет стараться действовать в рамках тех взглядов, о которых он говорил в течение предвыборной кампании.
— Если предположить, что лидеры России и США все-таки попытаются сделать шаги навстречу друг другу, на ваш взгляд, в каких областях это будет сделано?
— Во-первых, в вопросе по Украине и Крыму. Трамп считает, что для американских интересов важнее конструктивные отношения с Россией, чем поддержка украинского режима. В его системе ценностей Россия стоит выше Украины. По крайней мере, у меня складывается такое впечатление.
Это вовсе не значит, что новый американский президент готов «сдать» Украину России. Но он может дать понять, что США не будут поддерживать военные действия, если украинское правительство не пойдет на серьезные перемены в политической системе. Это может включать некую договоренность о том, что Украина не станет добиваться членства в ЕС и НАТО.
— То есть речь может зайти о нейтралитете Украины?
— Да, но при этом ничто не помешает ей быть прозападной и тесно сотрудничать с Евросоюзом. Однако тот факт, что Россия всегда будет воспринимать членство Украины в НАТО как стратегическую угрозу, учитывать все-таки надо.
— Но остается же еще проблема Крыма…
— Я не исключаю, что Трамп и здесь может пойти на смягчение санкций. Наверное, одно из преимуществ новоизбранного президента состоит в том, что он не обязан никаким силам и политически с этими санкциями никак не связан.
Возможны, на мой взгляд, и определенные сценарии сотрудничества в Сирии. Сейчас действительно самое время задуматься о том, что у нас гораздо больше общего в борьбе с терроризмом и создании стабильной ситуации на Ближнем Востоке. Ни в интересы США, ни в интересы России не входит, чтобы Сирия окончательно погрузилась в хаос. Сейчас там более 30 групп, которые воюют против государства. Почти все они — исламисты. Нельзя забывать, что при революциях всегда побеждают крайние силы. Вспомните российскую революцию 1917 года. Конечно, можно вспомнить Женевское соглашение, которое говорит о том, что в Сирии должны быть проведены свободные выборы. Но все же понимают, как мы сейчас далеки от этого.
Я предполагаю, что Трамп действительно может пойти на все эти шаги для обновления отношений.
— А полномочий президента хватит, чтобы вести такую политику, не оглядываясь на Конгресс?
— Не исключено, что проблем с Конгрессом не возникнет. Хотя сопротивление, естественно, будет оказываться. В первую очередь, со стороны демократов. Все-таки последние несколько лет Россия — наш «любимый враг».
— Но ведь в Конгрессе уже началась работа над новым «исчерпывающим» законопроектом в отношении России. А Обама в Берлине выразил надежду, что Трамп будет твердо противостоять Москве, если она продолжит уклоняться от выполнения международных норм…
— Конгресс, без сомнения, будет ограничивать свободу Трампа во внешней политике. Он станет не первым президентом, попавшим в эту ситуацию. Но большинство, кстати, успешно сопротивлялись этому давлению. Что касается конкретно этого законопроекта, то, скорее всего, голосовать за него будет уже новый состав Конгресса. К этому времени Трамп, как президент, сможет наложить вето.
А в заявлении Обамы интересно следующее. Он довольно много говорил о том, что в основе нашей внешнеполитической деятельности должна лежать защита ценностей, а также выразил надежду, что Трамп не будет выступать с позиций реализма, в первую очередь, по отношению к России. Отсюда возникает вопрос: что должно стоять на первом месте для американской внешней политики — распространение демократических ценностей во всем мире или наши долгосрочные национальные интересы?
Мы, например, долгое время рассматривали Китай как одного из главных врагов. Но Генри Киссинджер, который считается нашим самым успешным госсекретарем и является как раз представителем школы реализма, видел, что это противоречит нашим интересам. И первые шаги по сближению начались еще в 1969 году, вскоре после окончания Культурной революции и задолго до реформ Дэн Сяопина. Мы продвигали тогда не наши взгляды, а наши интересы. И только выиграли от этого.
У нас есть выбор: продолжать нагнетать ситуацию или попытаться выстроить более-менее безопасные отношения. Трамп, судя по всему, склоняется ко второму варианту. И вовсе не ради блага России, а чтобы избежать войны.
— А мнением своих европейских союзников по поводу действий в отношении России Трамп разве не будет интересоваться?
— Исторически мы советуемся с нашими союзниками после того, как что-то уже решили. Мы им, конечно, скажем, что планируем делать…
— Вы действительно верите, что такой сценарий возможен? Звучит как мечта российского руководства.
— Конечно, очень многое будет зависеть от того, кто станет госсекретарем. Но я думаю, что, как и Ричард Никсон, Трамп будет сам вести внешнюю политику. Генри Киссинджер, к примеру, говорил, что всего лишь воплощал в жизнь то, о чем просил Никсон.
— С вашей точки зрения, Трамп будет активен на внешнеполитической арене?
— Первые сто дней — нет. У него будет слишком много «домашних дел». Затем, думаю, он будет уделять этому направлению много внимания.
— В общем, если события будут развиваться по вашему сценарию, то получается, что Россия действительно выигрывает от победы Трампа?
— Я бы сказал, что выиграют обе стороны. Ведь еще совсем недавно многие серьезные аналитики отмечали, что вероятность войны между нашими странами выше, чем когда-либо с 1947 года.
Я уже говорил, что Трамп — не политик. Но еще меньше он военный. Попытки найти общий язык при нем будут более вероятны, чем военная конфронтация. Речь не идет о том, что мы станем союзниками. Но что-то типа стратегического сотрудничества в отдельных областях вполне возможно.
Многие проблемы в наших отношениях, разумеется, быстро не разрешатся. Вы знаете, в 2011 году один из чиновников российского МИДа в разговоре со мной отметил, что на тот момент отношения России и США были очень хорошими. Возможно, как никогда за последние сто лет. Но в них отсутствует один очень важный элемент — ни среди вашего, ни среди нашего народа нет широкой поддержки теплых российско-американских отношений и осознания их необходимости. Без этой базы ближайший кризис сведет все достижения на нет. Уже вскоре стало понятно, насколько он был прав. И если мы не достигнем прогресса в этом направлении, все положительные изменения снова могут в одночасье свестись на нет.
Возможно, все эти сценарии, которые я описал, вообще не реализуются, и все это просто моя мечта. Но я считаю, что шансов сейчас больше, чем когда-либо за последние годы. На данный момент для меня это единственный плюс победы Трампа. Но очень значительный.
— В отношении внутренней политики Трампа вы настроены не так оптимистично?
— По домашним вопросам нас, без сомнения, ждут противостояния и недовольства. Что ждет экономику и бизнес при Трампе, пока сказать сложно. Проблемы могут возникнуть с сохранением тех прав, за которые мы так долго воевали. А за все права надо именно бороться.
По-настоящему я беспокоюсь о Верховном суде. Трем судьям-либералам в настоящий момент от 78 до 83 лет. Если предположить, что Трамп останется у власти два срока, то за эти восемь лет все девять судей могут оказаться консерваторами или даже крайними консерваторами. Трамп заявлял, что будет предлагать самых консервативных судей, которых найдет. В итоге могут быть отменены некоторые права, которых мы очень долго добивались: права женщин на аборт, равенство на работе, права ЛГБТ и т. д.
Хотя, конечно, американская политическая система очень гибкая и сумеет выжить. Так что либералам впадать в депрессию рано.
Беседовала Татьяна Хрулева
Изображение заголовка: © Фото из личного архива Ф.Стюарта
