Общественность (особенно либеральная) продолжает бурно обсуждать манифест Константина Богомолова “Похищение Европы 2.0”, в котором известный прогрессивный режиссёр неожиданно обрушивается на современный Запад, обвиняя его в скатывании к тоталитаризму нового образца, миру одномерного человека, чьи эмоции и сексуальная жизнь находятся под полным контролем, миру, где нельзя свободно выражать своё мнение, где человек должен предъявить полицейщине нового “этического рейха” не только свой лояльный голос, но и свои мысли, эмоции, чувства.
Одни (в основном, либералы) говорят, что манифест написал В.Ю. Сурков, другие (как правило, консерваторы), подозревают в нём попытку сислибов оседлать консервативную повестку. В целом, реакция кажется пока менее выразительной, чем сам манифест, а со стороны либералов (очевидно, сбитых с толку) выглядит откровенно растерянной.
Манифест является оправданием нарциссизма автора и его “резкого политического разворота в сторону служения Власти”, делает немудрёный вывод Выропаев на страницах “Новой”… “Богомолов, бедный, видимо, почувствовал одиночество недостаточного признания”, резюмирует Юрий Рост, не забывая, конечно, припомнить классику “принципов” Нины Андреевой и намекнуть на бессмертного Суркова… Режиссёр Звягинцев рапортует глобальному начальству безупречным и непреходящим: “Существующий режим — это уже не персоналистская автократия, налицо состояние перехода к тирании. Неизбежное и, похоже, неотвратимое”… Кирилл Мартынов отделывается бородатыми анекдотами про Красную площадь с её свободой крикнуть: “Долой президента США!” и не менее свежими оборотами про фон европейской свободы, на котором “ницшеанский омоновец пинает свою жертву в живот”… Есть и забавное: “наша, российская, условная свобода цивилизации … выглядит, простите за выражение, менее кошерно …чем их несвобода цивилизации”, — возмущается журналист “Медузы” Светлана Рейтер.
В целом же, чувствуется, что либеральная общественность испытала настоящий шок. Что, в общем, и понятно, когда, выучив наизусть катехизис Демпартии, и годами транслируя в эфир неумолчную молитву политкорректности, ты вдруг слышишь из уст своего собрата по секте подобное: Современный Запад это “преступник, прошедший химическую кастрацию и лоботомию. Отсюда эта застывшая на лице западного человека фальшивая улыбка доброжелательности и всеприятия. Это не улыбка Культуры. Это улыбка вырождения”… Человека здесь подводят к “самокастрации как единственному способу выжить в этом новом оруэлловском государстве”…
Что же касается людей нормальных, с сознанием, не изнасилованным либеральным демоном, то, для тех из них, кто внимательно следит за происходящим, ничего нового в сказанном, конечно, нет. Подобными наблюдениями люди достаточно зрячие занимаются уже многие годы.
Чуть более года назад, например, вышел роман Виктора Пелевина, в котором новая нормальность Запада показана с блестящим остроумием и беспощадной сатирой.
Подобными же молотобойными попытками вывести либерала из его идиотического политкорректного ступора давно занимается Михаил Веллер, не так давно откликнувшийся на победу Байдена: “Эта дата затмит год падения Римской империи. Осознавать происшедшее вы будете очень долго, а расплачиваться за него — всю оставшуюся жизнь!”.
Не говоря уже о замечательном русском философе Карене Свасьяне, который поставил летальный диагноз западной цивилизации уже два десятилетия назад:
“Когда 15 лет назад я уезжал на Запад, мне трудно было представить себе, что после падения Берлинской стены и одновременного распада Советского Союза между Западом и Востоком начался натуральный обмен условными рефлексами: Восток бурно пробуждался в западный сон, American Dream, в то время как Запад старательно вырабатывал коммунистические поведенческие шаблоны. Это значит: если Россия, в пункте свободы слова, походит сегодня на вчерашнюю Европу, то только потому, что сегодняшняя Европа в этом же пункте всё больше походит на вчерашнюю Россию”.
Будучи глубоким философом, К. Свасьян видит корни происходящего в последовательном прохождении Западом процесса либеральной революции, в результате которой там, где некогда цвела культура, расцветает феллашество иванов, родства непомнящих (К. Свасьян, “О будущем Европы в свете её настоящего. “Закат Европы” О. Шпенглера и его предварительные итоги”). Константин Богомолов, будучи либеральным режиссёром, пользуется яркими, но более фантазийными образами: “новый этический рейх”, “человеческий Чернобыль нацизма”, “квир-социализм” и проч. Но дело, конечно, не в этом, а в том, что ведь и правда: весь 2020-й западный либерализм только и делал, что во всех возможных ракурсах и позициях показывал свою полную несостоятельность и тотальную деградацию. По сути, мы присутствовали на его похоронах (о чём кстати, прямо и писали в самый разгар очередной части “марлезонского балета” американской революции).
То же касается и России. Феерический провал “Проекта Навальный”, обозначивший зияющую пустоту либеральной повестки, явил глубочайший кризис либерализма на уровне уже даже не идеологии, а идеи. Оказалось, что либерализм как он есть (или — как мы его знали) оказывается более не нужен ни на Западе (где его стремительно заменяет новая нормальность Швондера-Флойда), ни в России, где он становится попросту неинтересен никому, кроме горстки читателей “Новой” и слушателей “Эха Москвы” (ну о чём сегодня может всерьёз говорить российский либерал на фоне марша штурмовиков БЛМ и “павликов морозовых”, доносящих на родителей-трампистов, кроме того жалкого лепета, который мы слышим в ответ на пресловутый “манифест”?)
Одним словом, подобной манифестации следовало ожидать. Да и звоночки были. Сама Ксения Собчак, супруга нашего героя, в разгар “революции Флойда” вещала о цветном хулиганье, громящим улицы американских городов, с нескрываемым презрением, чем уже тогда навлекла на себя гнев святых цукербергов религии новой нормальности.
Итак, 2020-й продемонстрировал нам то, о чём давно предупреждали самые прозорливые: либерализм — это не более, чем дверь для большевизма самого омерзительного образца. И то, что теперь это начало доходить и до не самых ушибленных в стане российских либералов, — это конечно, большое дело. Но главный вопрос, конечно, в другом: а зачем это всё и что будет дальше? — спрашиваем мы. Означает ли подобное откровение раскол либерализма в России? Намечается ли новый договор либералов с властью? Или запуск нового проекта “правого либерализма” с целью перехватить консервативный дискурс? Или это личный отчаянный жест, как попытка спасти либерализм в России?
Последнее, кстати, сам Богомолов заявляет прямо, говоря о необходимости новой право-либеральной идеологии и право-либеральной силы, которую и формулирует при этом весьма изящно и остроумно: как идеологию “строго и непримиримо отстаивающую ценности сложного мира в опоре на сложного человека”.
Звучит очень неплохо. Особенно, учитывая то, что автор обращается не к религиозным фанатикам “Новой” или “Эха Москвы”, а к нормальным людям, не слишком задумывающимся о сути происходящего, но и не желающих строгим строем идти в новый большевистско-политкорректный ад; обращается к этим, как он выражается, не дремучим ортодоксам, мечтающим о том, “чтобы прошли эти странные и тёмные времена”.
И вот на это стоит обратить внимание. То, что предлагает Богомолов — это действительно единственная возможность спасти либерализм в России. Другой вопрос — а надо ли его спасать? Нужна ли России эта новая песня о главном, про то, как вся компания, позаламывав руки, пересела в очередную лодку, чтобы опять “в одном тазу пуститься по морю в грозу”?
И всё же, при всех естественных опасениях, есть во всём этом, как минимум, один позитивный момент, на который (конечно!) спешит указать власти и сам Богомолов:
“… мы оказались в хвосте безумного поезда, несущегося в босховский ад, где нас встретят мультикультурные гендерно-нейтральные черти. Надо просто отцепить этот вагон, перекреститься и начать строить свой мир. Заново строить нашу старую добрую Европу. Европу, о которой мы мечтали. Европу, которую они потеряли. Европу здорового человека”.
Иными словами, у России есть сегодня отличные шансы стать мировой точкой притяжения нормальных людей всего мира, — хочет сказать наш автор. Да, собственно, и мы — консерваторы, “популисты”, “трамписты”, неизменно поливаемые грязью либеральными СМИ всего мира — в этом не сомневаемся и в это верим. Да, у России есть все шансы стать таким прибежищем старой нормальности. И мы готовы всеми силами поддержать подобный обмен: когда “Европа здорового человека” придёт к нам сюда, а Европа квир-социализма навсегда отсюда уедет. Да, и пусть установится новый баланс сил между “Евросоюзом России-Белоруссии” и “Халифатом им. Ангелы Меркель”, о чём не так давно пророчествовал В. Пелевин.
Причём, объективно, нам придётся признать, что в результате тотальной либеральной пропаганды последних 50 лет нормальных, ещё не окончательно уехавших на последнем вагоне людей либерального склада в Европе (особенно среди молодежи) осталось куда больше, чем традиционных консерваторов, и пренебрегать ими нельзя. И они тоже, как и нормальные консерваторы, нуждаются в наличии мирового центра здравомыслия. Каким, как мы надеемся, станет скоро наша страна.
Так что пусть их. Если завтрашние “правые либералы” поддержат традиционную консервативную повестку, чтобы транслировать её вовне — что ж, прекрасно. Важно только не забывать тем, кто вдруг, наконец, опомнился и осознал, что мир, в который они усердно прокладывали дорогу, оказался кошмаром, есть чему поучится и у тех “дремучих ортодоксов”, кто предупреждал о неизбежном давным-давно.
Владимир Можегов
