Николай Ковалев, являющийся ныне депутатом Госдумы, рассказал ТАСС об истории и значении документа, внесенного президентом России на ратификацию в ГД
Президент РФ Владимир Путин внес на ратификацию в Госдуму Конвенцию Совета Европы об отмывании, выявлении, изъятии и конфискации доходов от преступной деятельности и о финансировании терроризма от 16 мая 2005 года. Бывший директор ФСБ РФ, а ныне - депутат Госдумы, спецпредставитель Парламентской ассамблеи ОБСЕ по противодействию терроризму Николай Ковалев рассказал ТАСС о предыстории подписания этого документа, его значении для разрушения каналов финансирования боевиков, а также о синхронизации положений Конвенции с нормами российского законодательства.
В настоящее время действует восемь международных конвенций, посвященных борьбе с терроризмом, и еще 13 международных конвенций, где в разной мере уделяется внимание аспектам противодействия терроризму. Это, например, Конвенция Совета Европы против манипулирования спортивными соревнованиями 2014 года.
Таким образом, с 1949 года, когда утверждалась Женевская конвенция о защите гражданского населения во время войны, где враждующим сторонам запрещалось применение террора против мирного населения, до 2009 года - появления на свет Конвенции Шанхайской организации сотрудничества против терроризма, насчитывается 21 международная антитеррористическая конвенция. Это без международных резолюций, деклараций, рекомендаций, многосторонних и двусторонних договоров, соглашений. Их список приближается к шести сотням.
"По мере приближения к современности проблема терроризма актуализировалась, - напоминает Ковалев. - В 60-е-70-е годы прошлого века она выплеснулась за пределы национальных границ. Но самое ужасное - стала искусственно наращиваться в корыстных геополитических целях теми игроками на глобальной шахматной доске, кто любыми средствами стремился добиться индивидуального мирового господства".
В итоге приобрел особую остроту вопрос: кто финансирует международные террористические группировки и движения, из каких денежных источников приобретаются вооружение, техника, боеприпасы, питание, организуется обучение и оплата инструкторов, перемещение из региона в регион, с одного континента на другой и т.д.?
В конечном счете здоровые силы международного сообщества пришли к выводу о необходимости разработки проекта Международной конвенции о борьбе с финансированием терроризма. Документ приняли 9 декабря 1999 года в Нью-Йорке, в штаб-квартире ООН. Российская Федерация подписала эту конвенцию в 2000 году, а ратифицировала в 2002 году.
По такому же пути противодействия терроризму последовало и европейское сообщество.
В Европейской конвенции о пресечении терроризма 1977 года, подписанной в Страсбурге, тема финансирования отсутствовала. "В Конвенции об отмывании, выявлении, изъятии и конфискации доходов от преступной деятельности 1990 года, заключенной опять же в Страсбурге, эта важная характеристика рассматривалась, но без причастности к ней терроризма, - вспоминает Ковалев. - И лишь в 2005 году, в Варшаве, утвердили Конвенцию Совета Европы об отмывании, выявлении, изъятии и конфискации доходов от преступной деятельности и о финансировании терроризма". Российская Федерация подписала этот документ 26 января 2009 года. Теперь настала пора ее ратифицировать.
По мнению бывшего руководителя российской спецслужбы, ратификация Конвенции СЕ позволит "утрясти" нестыковки российских норм права с международными правилами. "Этот шаг повысит эффективность взаимодействия отечественных правоохранительных органов и спецслужб с партнерами из зарубежных государств, - убежден он. - В первую очередь - (позволит) отсечь лидеров террористических организаций от финансовых подпиток".
О каких же юридических нестыковках идет речь?
Во-первых, о том, как поступать с институтом презумпции невиновности, закрепленном в части 2 статьи 49 Конституции РФ, а именно установка: "Обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность". Ковалев называет этот вопрос принципиальным.
На сегодня три международных конвенции, касающиеся борьбы с наркотиками, коррупцией и терроризмом, настаивают на игнорировании презумпции невиновности. Часть 4 статьи 3 (Конфискационные меры) внесенной на ратификацию в Госдуму Конвенции СЕ предлагает подписантам принимать "такие законодательные или иные меры, которые могут быть необходимы для истребования у преступника свидетельств принадлежности предполагаемых доходов или иного имущества, подлежащего конфискации, по тяжким преступлениям или преступлениям, указанным в национальном законодательстве". При этом демократично добавляет: "В той мере, в которой такое требование совместимо с принципами национального права Стороны".
"Вроде бы все понятно: рекомендуемое Советом Европы правило для нас неприемлемо, так как Основной закон институт презумпции невиновности защищает. Так, да не совсем", - констатирует спецпредставитель Парламентской ассамблеи ОБСЕ.
Ковалев напомнил, что в Конституции РФ параллельно действует конкурирующая норма - часть 4 статьи 15. Она гласит: "Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры РФ являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором РФ установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора".
"Выходит, нам следует подчиниться установкам международного права и в случаях привлечения к правовой ответственности террористов, коррупционеров и торговцев наркотиками институт презумпции невиновности игнорировать. Но будет ли так на самом деле - покажет правоприменительная практика", - считает парламентарий. Пока что, по его словам, органы предварительного следствия и дознания, судебные инстанции статью 49 Основного закона признают, а статью 15 во внимание не принимают.
Другая сложная тема, которая может возникнуть в связи с Конвенцией, - привлечение к ответственности юридических лиц. На этом настаивает статья 10 Конвенции СЕ.
"Вопрос тоже не праздный. Если российское административно-правовое законодательство ответственность юридических лиц определяет, то уголовно-правовое - нет", - пояснил Ковалев. Так, в Уголовном кодексе РФ фактически все нормы настроены на прямую или косвенную защиту юридических лиц. "Ратуют, так сказать, за чистоту их рядов, о чем свидетельствуют, например, статьи 169 ("Воспрепятствование законной предпринимательской или иной деятельности"), 170.1 ("Фальсификация единого государственного реестра юридических лиц, реестра владельцев ценных бумаг или системы депозитарного учета"), 173.2 ("Незаконное использование документов для образования (создания, реорганизации) юридического лица")", - перечислил экс-глава ФСБ.
По его словам, это связано с персонализацией уголовной ответственности субъекта, которое нарушило закон, например, генерального директора, бухгалтера, менеджера, а не всех членов юридического лица. "Почему из собственного кармана за грехи конкретного субъекта обязаны расплачиваться, если в качестве примера взять акционерное общество, все акционеры, но не истинный виновник?" - объясняет Ковалев логику, заложенную в законодательство РФ.
Если после ратификации данной конвенции все же встанет вопрос о разработке законопроекта об уголовной ответственности юридических лиц, его новеллы законодателю потребуется описать так, чтобы не затронуть корпоративные материальные интересы людей, к выявленному преступлению никакого отношения не имеющих, убежден политик.
"Но, в целом, желаем мы того или нет, жизнь идет вперед, влечет вполне объяснимые изменения, вызываемые этой динамикой. Взять, к примеру, термин "имущество", упоминаемый Конвенцией СЕ. Традиционно прежде под ним понимались денежные средства, недвижимость, драгоценные камни и металлы... Сегодня же лидеры международного терроризма для пополнения "общака" занимаются добычей, переработкой и транспортировкой нефте- и газопродуктов, что привносит новизну в понятие "имущество", - констатировал Ковалев.
Он также обратил внимание на еще один аспект, затрагиваемый Конвенцией, - банковскую тайну. В ее статье 7 зафиксировано, что государство-участник "не может отказаться действовать в соответствии с положениями настоящей статьи со ссылкой на банковскую тайну". То есть, в случае соответствующего запроса одной стороны, которая ратифицировала данную Конвенцию, к другой стороне - предоставляются сведения о физических и юридических лицах, бенефициарах, банковских счетах и так далее.
"Разумеется, в каждом суверенном государстве национальным законодательством предусматривается собственное видение борьбы с терроризмом, эти представления не всегда совпадают с рекомендациями международных антитеррористических конвенций", - соглашается Ковалев."Настоящая Конвенция предлагает и способствует снятию разного рода ограничительных барьеров на пути полноценного, открытого и, не сочтите наивным, честного международного сотрудничества в области предупреждения и пресечения международного терроризма", - подчеркивает он.
В этих же целях Конвенция СЕ специально отводит место описанию подразделений финансовой разведки, предлагает принципы международного сотрудничества, обращает особо тщательное внимание на конфискацию имущества. И вместе с этим оговаривает основания, при которых может последовать отказ от сотрудничества, в частности, когда запрашиваемое действие способно нанести ущерб суверенитету, безопасности, публичному порядку или другим существенным интересам запрашиваемой стороны.
"Таким образом, нам предстоит ратифицировать добротный, довольно подробно разработанный международный документ", - считает Ковалев.
В то же время он считает недостатком Конвенции тот факт, что в ней не прописана тема физического, психического и материального ущерба, который наносится жертвам террористических атак, а также его компенсация. "Эту проблему, на мой взгляд, целесообразно рассматривать отдельной международной конвенцией, какой пока еще не существует", - полагает парламентарий.
Так или иначе, Конвенция Совета Европы "принесет несомненную пользу в деле активизации и эффективности противодействия международному терроризму", убежден Ковалев. Для этого надо лишь вдумчиво исполнять те рекомендации и установки, что в ней содержатся, заключил он.
