24 января 2019 г. Госдумой РФ в первом чтении приняты законопроекты, которые нацелены на запрет критики власти «в неприличной форме» и блокировку «недостоверной информации» в СМИ и Интернете.
Законопроекты нарушают положения Конституции РФ о свободе слова, вводят необоснованную и неравноценную защиту интересов представителей власти, подрывая конституционные права граждан, создают условия для массового привлечения к ответственности добросовестных людей, создадут хаос и многочисленные споры в сфере регулирования Интернета, перегрузят бессмысленной работой государственные органы власти, в т.ч. суды, способны привести к полной блокировке мнений альтернативных официальной позиции государственных органов в любых сферах жизнедеятельности.
I. Законопроекты о запрете критики власти.
Речь о двух законопроектах – № 606594-7 «О внесении изменения в ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» (в части уточнения перечня информации, распространение которой в РФ запрещено)», http://sozd.duma.gov.ru/bill/606594-7) и № 606596-7 «О внесении изменения в статью 20.1 Кодекса РФ об административных правонарушениях (об установлении административной ответственности за распространение в информационных сетях информации, выражающей в неприличной форме явное неуважение к обществу, государству, официальным государственным символам РФ, Конституции РФ и органам, осуществляющим государственную власть в РФ)», http://sozd.duma.gov.ru/bill/606596-7).
Согласно формулировкам законопроектов запрещенной станет «информация, выражающая в неприличной форме явное неуважение к обществу, государству, официальным государственным символам Российской Федерации, Конституции Российской Федерации и органам, осуществляющим государственную власть в Российской Федерации».
Законопроект № 606594-7 предусматривает блокировку такой информации (через ограничение доступа к сайтам) в Интернете, законопроект № 606596-7 – штраф до 5 тыс. рублей или арест на срок до 15 суток за распространение запрещенной информации. Если закон примут, Роскомнадзор сможет ограничивать доступ к запрещенной информации без решения суда.
Юридическая техника законопроектов не выдерживает критики.
1. Неопределенные формулировки законопроектов.
Рассмотрим понятия, которые используются в законопроектах.
Что такое «неуважение»? Ею может оказаться любая критика деятельности чиновников и власти в целом, поскольку критика, как правило, связана с неприятием (неуважением) деятельности.
Что такое «неприличная форма»? Вопрос спорный. Неприличная форма не предполагает обязательное наличие нецензурной брани. Решение о «неприличности» формы будет приниматься субъективно чиновником, получившим дело. Таким образом, любая публикация, в которой выражается недовольство органом власти (особенно, если текст имеет острый и ироничный характер) может привести к блокировке сайта с публикацией и к аресту ее автора.
Однако, как неоднократно указывал Конституционный суд: «Неопределенность содержания правовой нормы препятствует ее единообразному пониманию, ослабляет гарантии защиты конституционных прав и свобод, может привести к нарушению принципов равенства и верховенства закона; поэтому самого по себе нарушения требования определенности правовой нормы, влекущего ее произвольное толкование правоприменителем, достаточно для признания такой нормы не соответствующей Конституции РФ» (постановления от 6 апреля 2004 года № 7-П, от 20 декабря 2011 года № 29-П, от 2 июня 2015 г. № 12-П и др.)».
2. Несостоятельность обоснования законопроектов.
К законопроектам подготовлены донельзя короткие и неубедительные пояснительные записки, суть которых в следующем: «Законодательство РФ предусматривает административную и уголовную ответственность за выражение явного неуважения к обществу в общественных местах, надругательство над государственными символами, оскорбление представителей власти. ... Интернет является общественным пространством, в котором также должны соблюдаться правила допустимого поведения, направленные на обеспечение общественного порядка и уважения к обществу и государственным институтам» (из записки к законопроекту № 606596-7).
2.1. О понятии «общественного пространства».
Авторы законопроекта убеждены, что Интернет является таким же общественным местом (пространством), как улица, поэтому все законы, которые касаются улицы, надо распространить на Интернет.
Такой подход логически неверен, основан на подмене понятий.
И теория права, и законодательство однозначно исходят из физического существования объекта, называемого «общественным местом», из возможности физического пребывания в нем людей.
Не случайно ФЗ РФ от 07.02.2011 г. № 3-ФЗ «О полиции» в подп. 5 ч. 1 ст. 12 устанавливает обязанность полиции «обеспечивать безопасность граждан и общественный порядок на улицах, площадях, стадионах, в скверах, парках, на транспортных магистралях, вокзалах, в аэропортах, морских и речных портах и других общественных местах». Приказ Генеральной прокуратуры РФ, МВД РФ, МЧС РФ, Минюста РФ, ФСБ РФ, Минэкономразвития РФ и ФСКН РФ от 29 декабря 2005 г. N 39/1070/1021/253/780/353/399 «О едином учете преступлений» утвердил Инструкцию о порядке заполнения и представления учетных документов, которая называет конкретные места, признаваемые общественными, определяя место противоправного деяния по административно-территориальному признаку, то есть, имеющему физические (географические) характеристики. В частности, общественными местами считаются «специально оборудованные территории и зоны общего пользования в черте городов и населенных пунктов либо вне их и предназначенные для использования населением, а также проведения массовых мероприятий, обслуживания и отдыха граждан». (См. также Никоноров Е.А, Никоноров А.А. «Понятие общественного места в российском законодательстве» // https://cyberleninka.ru/article/n/ponyatie-obschestvennogo-mesta-v-rossiyskom-zakonodatelstve).
В «общественных местах» граждане присутствуют и действуют непосредственно (физически), что принципиально отличает такие места от виртуального пространства.
Если бы Интернет был «равен» улице, то на него должен распространяться, например, запрет о появлении в состоянии алкогольного опьянения.
Согласно ст. 20.21 КоАП РФ «появление в общественных местах в состоянии опьянения, оскорбляющем человеческое достоинство и общественную нравственность» запрещено. Иными словами, любой выход в Интернет оскорбительно пьяного пользователя должен караться.
Абсурд подхода очевиден. Одно дело – управление автомобилем в состоянии опьянения, другое – появление в пьяном виде на улице, и третье – пользование пьяным человеком сетью «Интернет». Намеренно не замечая отличий реального и виртуального пространств, авторы пояснительной записки навязывают идею об идентичности ситуаций.
В силу этого в законопроекте совершается еще одна ошибка – подведение под «хулиганство» понятия, которое таковым не является.
2.2. О понятии «хулиганства».
Согласно законопроекту № 606596-7 предполагается дополнение ст. 20.1. КоАП РФ «Мелкое хулиганство» частью 3. В настоящее время статья содержит две части:
«1. Мелкое хулиганство, то есть нарушение общественного порядка, выражающее явное неуважение к обществу, сопровождающееся нецензурной бранью в общественных местах, оскорбительным приставанием к гражданам, а равно уничтожением или повреждением чужого имущества, - влечет наложение административного штрафа в размере от пятисот до одной тысячи рублей или административный арест на срок до пятнадцати суток.
2. Те же действия, сопряженные с неповиновением законному требованию представителя власти либо иного лица, исполняющего обязанности по охране общественного порядка или пресекающего нарушение общественного порядка, - влекут наложение административного штрафа в размере от одной тысячи до двух тысяч пятисот рублей или административный арест на срок до пятнадцати суток».
Как видно, для квалификации правонарушения в качестве хулиганства по ст. 20.1 КоАП РФ необходимо: (1) нарушение общественного порядка в общественном месте, реальные действия человека, физические движения, (2) наличие существенного дополнительного признака – нецензурной брани, приставания к гражданам либо уничтожения (повреждения) чужого имущества. Хулиганство совершается в «общественном месте», доступном для пребывания граждан, имеющем физические пространственные характеристики.
В отличие от этого предлагаемый законопроект распространяет понятие «хулиганства» на виртуальный мир, на тексты, размещенные в Интернете. Такой подход концептуально ошибочен и взрывает закрепленные в законодательстве понятия.
При этом законопроект ограничивается такими признаками нового состава правонарушения как «неуважение» и «неприличная форма», оба из которых неопределенны.
С «хулиганством», запрещенным ст. 20.1. КоАП РФ, в плане вредоносности не сравнится проявление «неуважения» в виде текста (иных материалов) в Интернете. При этом инициаторы проекта предлагают в качестве наказания помимо ареста до 15 суток ввести как альтернативу штраф, в пять раз превышающий тот, что установлен для случаев мелкого хулиганства (ч. 1 ст. 20.1) и в два раза превышающий тот, что установлен для хулиганства, сопряженного с неповиновением законному требованию представителя власти (ч. 2 ст. 20.1).
Следует учесть также понятие хулиганства из УК РФ. Согласно ч. 1 ст. 213 УК «хулиганство» - это «грубое нарушение общественного порядка, выражающее явное неуважение к обществу, совершенное:
а) с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия;
б) по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды ...».
Для квалификации по ст. 213 УК необходимо и грубое нарушение общественного порядка реальными действиями (движениями), и наличие существенного дополнительного признака – применение оружия или др. С подобным деянием по своему смыслу не сравнится неопределенное проявление «неуважения» в виде текста в Интернете.
Как отмечено в пункте 12 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 15.11.2007 г. № 45 «О судебной практике по уголовным делам о хулиганстве и иных преступлениях, совершенных их хулиганских побуждений» «Под уголовно наказуемыми деяниями, совершенными из хулиганских побуждений, следует понимать умышленные действия, направленные против личности человека или его имущества, которые совершены без какого-либо повода или с использованием незначительного повода. При этом для правильного установления указанных побуждений в случае совершения виновным насильственных действий в ходе ссоры либо драки судам необходимо выяснять, кто явился их инициатором, не был ли конфликт спровоцирован для использования его в качестве повода к совершению противоправных действий. Если зачинщиком ссоры или драки явился потерпевший, а равно в случае, когда поводом к конфликту послужило его противоправное поведение, лицо не подлежит ответственности за совершение в отношении такого потерпевшего преступления из хулиганских побуждений».
Несмотря на то, что Постановление касается нормы о «хулиганстве» из Уголовного кодекса РФ, допустимо проведение аналогии в отношении сути «хулиганских действий». С учетом вышеизложенного, для «хулиганства» характерно, во-первых, отсутствие повода (либо наличие мельчайшего повода) к действиям хулигана, во-вторых, безупречное поведение пострадавшего от хулиганства.
Оба указанных момента игнорируются в обсуждаемом законопроекте, поскольку его формулировка позволит подвести под «хулиганство» случаи острой критики органов власти даже при наличии реальных поводов со стороны органов власти (в виде безнравственного поведения представителей органа власти, принятия опасных законопроектов, оцениваемых обществом как антинародные и т.п.), то есть таких действий власти, которые естественным образом провоцируют негативную реакцию общества и выражаются в публикации статей и комментариев критического содержания.
2.3. О действующих нормах, направленных на обеспечение уважение к обществу и государственным институтам, которыми авторы законопроекта ошибочно его оправдывают.
Рассмотрим существующие нормы, направленные на поддержку общественного порядка и защиту государственной власти, и сравним их с предложенным проектом.
В первую очередь интерес представляют нормы, которые содержат упоминание о «неуважении» и «неприличной форме».
2.3.1. О «неуважении» сказано в:
(1) cт. 20.1. КоАП РФ («Мелкое хулиганство»), ст. 213 УК РФ («Хулиганство»), о неправомерности распространения которых на новый состав сказано выше.
(2) ч. 3 ст. 354.1 УК РФ, которой запрещено «распространение выражающих явное неуважение к обществу сведений о днях воинской славы и памятных датах России, связанных с защитой Отечества, а равно осквернение символов воинской славы России, совершенные публично», и ч. 4 ст. 13.15 КоАП РФ, которая запрещает аналогичное действие, совершаемое с применением СМИ и Интернета.
Очевидно, не имеется никаких оснований для введения единого регулирования, запрещающего «неуважение», в отношении «памятных дат и символов» государственного значения, очевидно имеющих объективную ценность для страны, и «органов государственной власти», деятельность которых имеет субъективное проявление в заявлениях и действиях конкретных лиц, нередко безобразных, циничных, нарушающих законы и т.п., и поэтому подлежит общественной оценке, даже совершаемой в жесткой критической форме.
Норма, нацеленная на защиту госсимволов, содержится также в ст. 329 УК РФ: «Надругательство над Государственным гербом РФ или Государственным флагом РФ».
Помимо аргументов, изложенных выше (по ст. 13.15 КоАП РФ), обратим внимание, что в статье 329 УК речь идет о недопустимости «надругательства» над госсимволами, а не «неуважения». Качественно разные составы.
В отличие от органов власти государственные символы общество ценит объективно, вне зависимости от чьих-либо действий.
С учетом того, что нормы, защищающие государственные символы уже существуют, новый закон представляет собой ненужное дублирование.
В действующих нормативных актах есть еще две нормы, где упомянуты слова «неуважение», но они конкретизированы через необходимость наличия такого признака как «оскорбление», а это резко сужает состав правонарушения (см. ниже).
2.3.2. О «неприличной форме».
Такого словосочетания нет в УК РФ. Оно упоминается в одной единственной статье 5.61 КоАП РФ, которая сформулирована гораздо более четко и называется «Оскорбление».
2.3.3. Об оскорблении.
Рассмотрим нормы, касающиеся оскорблений. При этом стоит обратить внимание, что в предлагаемом законопроекте слово «оскорбление» не упомянуто.
а) Согласно ч. 1 ст. 5.61 КоАП РФ наказуемо «Оскорбление, то есть унижение чести и достоинства другого лица, выраженное в неприличной форме».
Статья предусматривает квалифицированные составы с более строгим наказанием (ч. 2: «оскорбление, содержащееся в публичном выступлении, публично демонстрирующемся произведении или средствах массовой информации», ч. 3: «непринятие мер к недопущению оскорбления в публично демонстрирующемся произведении или средствах массовой информации»).
«Оскорбление» по данной статье должно представлять собой унижение чести и достоинства другого лица в неприличной форме, а не просто проявление «неуважения», как в обсуждаемом законопроекте.
Даже при таком определении, которое зафиксировано в статье 5.61 КоАП, правоведы отмечают серьезные проблемы на практике из-за неопределенности формулировок.
Как отмечает, к.ю.н. В.П. Уманская, «представленный в КоАП РФ подход к понятию оскорбления вызывает множество сложностей в правоприменительной практике. Во-первых, неопределенность терминов "честь" и "достоинство". Во-вторых, понятие "неприличная форма" не может быть однозначно определено. Оценка формы отнесена на усмотрение судьи.....».
б) Статья 319 УК запрещает «публичное оскорбление представителя власти при исполнении им своих должностных обязанностей или в связи с их исполнением».
В данной статье речь вновь об «оскорблении», а не о «неуважении».
Как отмечают правоведы, «публичным признается оскорбление в общественных местах, с использованием средств массовой информации. Оскорбительные рисунки и подписи к ним, тексты подобного же характера также признаются публичным оскорблением» (см. Комментарий к УК РФ (отв. ред. канд. юрид. наук В.В. Малиновский; науч. ред. проф. А.И. Чучаев)).
«Оскорбление может быть осуществлено любыми способами: словесно, жестами, письменно и т.д. Способ совершения преступления не влияет на наличие состава преступления» (Комментарий к Уголовному кодексу РФ (постатейный) (под ред. А.В. Бриллиантова).
Соответственно, размещение оскорблений в Интернете в отношении представителей власти наказуемо уже сейчас.
Примечательны следующие замечания юристов: публичное оскорбление представителя власти квалифицируется по статье 319 УК «в том случае, когда оно осуществлено в момент исполнения им своих должностных обязанностей либо в связи с их исполнением, т.е. когда посягательство осуществляется как акт мести за добросовестное их выполнение» (Комментарий к Уголовному кодексу РФ (под ред. В.Т. Томина, В.В. Сверчкова)). В нашем же случае инициаторы законопроекта создали такую норму, которая позволит наказывать критиков власти даже в случае безобразного выполнения чиновниками своих обязанностей.
В этой связи для защиты представителей власти от настоящих оскорблений (а не от простого «неуважения») новая норма КоАП является явно избыточной. Запрещенные действия («неуважение в неприличной форме») согласно новому законопроекту будут трактоваться намного шире, чем ныне существующие нормы об оскорблении, и способны в прямом смысле запретить любую критику власти.
В УК РФ имеется также специальный состав для защиты от оскорблений военнослужащих (ст. 336 УК запрещает «оскорбление одним военнослужащим другого во время исполнения или в связи с исполнением обязанностей военной службы...»).
в) Ч. 1 статьи 297 УК РФ запрещает «неуважение к суду, выразившееся в оскорблении участников судебного разбирательства». Квалифицированный состав предусмотрен для того же деяния, «выразившегося в оскорблении судьи, присяжного заседателя или иного лица, участвующего в отправлении правосудия».
Как видно, в данной статье речь вновь именно об «оскорблении», а не просто о «неуважении», причем не абстрактно – а конкретно – в отношении участников судебного разбирательства, в ситуации, складывающейся в связи с рассмотрением дела. Одна из ключевых целей нормы – исключить срыв судебного процесса действиями его участников. В отличие от этого в законопроекте № 606596-7 речь о любом «неуважении», осевшем на бескрайних просторах Интернета, которое непосредственно никак не воздействует на работу государственного органа власти.
Следует учитывать, что даже в отношении более четкого состава ст. 297 УК в правоприменении возникает множество затруднений (см. Петрова И.А., Майорова Е.А. «Недостатки в правовом регулировании института ответственности за неуважение к суду и пути их преодоления»//Актуальные проблемы российского права. № 12, декабрь 2014 г.).
Правоведы придерживаются определения оскорбления из ст. 5.61 КоАП РФ. Похожая формулировка в Постановлении Пленума Верховного суда РФ от 25.09.1979 г. № 4 (утратило силу): «Оскорбление представляет собой выраженную в неприличной форме отрицательную оценку личности потерпевшего, имеющую обобщенный характер и унижающую его честь и достоинство». Однако проблема заключается в отсутствии определения «неприличной формы».
Многие слова сложно квалифицировать однозначно в качестве «неприличных» (например, «врун», «мошенник» и т.п.), в результате судебная практика весьма противоречива (см. Киселев А. «Оскорбление: разнообразие практики или хаос?»).
Имели место случаи, когда суды привлекали граждан к ответственности, констатировав наличие «оскорбления», за слова: «мошенник», «вор», «лжец», «хам» (Определение Костромского областного суда от 25.02.2009 г. № 33-193), «алкоголичка» (Постановление Челябинского областного суда от 02.06.2014 г. № 4-354) и т.п. То есть, характеристики другого человека, имеющие обидный, негативный окрас, по действующему закону уже попадают в разряд запрещенных «оскорблений».
Какова будет практика при расширении спектра запрещенных выражений до «неуважения»? При том, что принятие решений о блокировке сайтов останется не за судом, а за чиновниками.
Не случайно, критикуя законопроект, представитель Генеральной прокуратуры РФ Е. Артамонова отметила невозможность реализации закона без проведения лингвистических экспертиз в каждом конкретном случае (https://www.idelreal.org/a/29708890.htm).
Для привлечения к ответственности за оскорбление власти по действующим законам необходимо наличие такого признака как унижение чести и достоинства, выраженное в неприличной форме. Если новый законопроект имеет ввиду упомянутые действия, то он избыточен, а если предусматривает запрет на спектр выражений не оскорбительного характера, то он оторван от реальности и представляет собой грубое нарушение свободы слова, защищаемой Конституцией РФ. Невозможно заставить людей уважать то, что недостойно уважения, и лишать их права высказывать свои убеждения.
Обсуждаемый законопроект способен подвести под арест авторов, справедливо использующих для критики жесткие (но цензурные выражения), например, «идиотский законопроект», «дурная реформа», «бешеный принтер» и т.п.
Стоит учитывать наличие в ГК РФ норм о защите чести, достоинства и деловой репутации (ст.ст. 150-152), а также о компенсации морального вреда за посягательство на нематериальные блага. Эти нормы применяются судом, что исключает волюнтаризм, который может возникнуть при внесудебных блокировках сайтов со статьями, выражающими «неуважение» к власти. Кроме того, ст. 128.1 УК РФ запрещает клевету («распространение заведомо ложных сведений, порочащих честь и достоинство другого лица или подрывающих его репутацию»).
Итак, действующее законодательство предусматривает защиту любых граждан от оскорблений в административно-правовом порядке, защиту представителей власти (с особыми нормами в отношении суда и военных) от оскорблений – в уголовно-правовом порядке, защиту государственных символов – в административно- и уголовно-правовом порядке, защиту чести, достоинства и деловой репутации – в гражданско-правовом порядке, защиту от клеветы – в уголовном порядке. В связи с этим принятие предлагаемых законопроектов является явно избыточным и может привести к жесточайшей цензуре по неясным основаниям.
3. Нарушение права на свободное выражение мнения.
Конвенция о защите прав человека и основных свобод (Рим, 04.11.1950 г.) в ч. 1 ст. 10 закрепляет свободу выражения мнения: «Каждый имеет право свободно выражать свое мнение. Это право включает свободу придерживаться своего мнения и свободу получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны публичных властей и независимо от государственных границ».
В соответствии с ч. 2 ст. 10 ограничения этой свободы возможны «в интересах национальной безопасности, территориальной целостности или общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков и преступлений, для охраны здоровья и нравственности, защиты репутации или прав других лиц, предотвращения разглашения информации, полученной конфиденциально, или обеспечения авторитета и беспристрастности правосудия».
Согласно ч. 1 ст. 29 Конституции РФ «Каждому гарантируется свобода мысли и слова», ч. 4 ст. 29 – «Каждый имеет право свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом», ч. 5 ст. 29 «Гарантируется свобода массовой информации. Цензура запрещается».
При этом в ч. 2 ст. 29 Конституции РФ установлены ограничения свободы слова: «Не допускаются пропаганда или агитация, возбуждающие социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть и вражду. Запрещается пропаганда социального, расового, национального, религиозного или языкового превосходства», а в ч. 3 ст. 55 Конституции РФ - основания для ограничения прав граждан: «Права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства».
Запрет на выражение неуважения (в любой форме) к органам власти нарушает вышеприведенные нормы и не соответствует допускаемым Римской конвенцией и Конституцией РФ случаям ограничениям прав (ч. 2 ст. 29, ч. 3 ст. 55 Конституции РФ).
Разъясняя право на свободу слова, Декларация о свободе политической дискуссии в средствах массовой информации (принята Комитетом министров Совета Европы 12.02.2004 г.) утверждает: «... сознавая, что некоторые национальные правовые системы по-прежнему наделяют политических деятелей или должностных лиц правовыми привилегиями в отношении распространения информации и мнений о них в средствах массовой информации (далее – СМИ), что несовместимо с правом на свободу выражения мнения и информации, гарантированным Статьей 10 Конвенции», обращает особое внимание на следующие принципы:
«I. ... свобода политической дискуссии требует, чтобы общество получало информацию по вопросам, затрагивающим общественные интересы, что включает в себя право СМИ распространять негативную информацию и критические мнения о политических деятелях и должностных лицах наряду с правом общества получать их...
III. Политические деятели, решившие вызвать доверие общества и согласившиеся стать объектом общественной политической дискуссии, в связи с этим подвергаются тщательному общественному контролю и потенциально резкой и сильной общественной критике посредством СМИ в отношении того, как они исполняли и исполняют свои функции.
IV. Должностные лица должны принять тот факт, что они будут подвергаться общественному контролю и критике со стороны общества, особенно посредством СМИ, в отношении того, как они исполняли и исполняют свои функции в той мере, в какой это необходимо для обеспечения прозрачности и ответственного выполнения ими своих функций.
V. Юмористический и сатирический жанр, защищаемый Статьей 10 Конвенции, допускает большую степень преувеличения и даже провокации до той степени, в какой общество не вводится в заблуждение относительно фактов.
VIII. Политические деятели и должностные лица должны иметь возможность использовать только те средства правовой защиты от СМИ, которыми обладают частные лица в случае нарушения их прав СМИ».
С учетом того, что в РФ уже действуют нормы о запрете оскорбления представителей власти и граждан, принятие предлагаемых законопроектов явно идет вразрез с Конвенцией о защите прав человека и основных свобод.
Следует учитывать также положения Совместной декларации о свободе выражения мнений в Интернете (принята 01.06.2011 г. специальными докладчиками ООН, ОБСЕ и др.), которой руководствуется в т.ч. Конституционный суд РФ (см. Постановление Конституционного суда РФ от 09.07.13 г. № 18-п). В декларации указано: «отмечая, что некоторые правительства предприняли попытки ввести или приняли меры с конкретной целью значительно ограничить свободу выражения мнений в Интернете вопреки нормам международного права, выражая обеспокоенность тем, что ... многие усилия правительств в вышеупомянутых целях не учитывают особенности Интернета, что в результате приводит к чрезмерному ограничению свободы выражения мнений», приняли следующие правила:
«Принудительное блокирование целиком веб-сайтов, IP-адресов, портов, сетевых протоколов ... представляет собой крайнюю меру, аналогичную запрещению газет или вещания, и может быть оправдано лишь при соответствии таких действий международным нормам, например в случаях, когда необходимо защитить детей от сексуального насилия.
b. Вводимые государством ... системы фильтрации Интернет-контента, которые не подконтрольны конечным пользователям, являются формой предварительной цензуры и не могут быть оправданы, будучи ограничением свободы выражения мнений».
Действующее законодательство РФ содержит внушительный перечень информации, которая подлежит блокировке в Интернете вследствие ее бесспорной вредоносности, например, порнографические изображения детей, способы изготовления наркотических средств, способы совершения самоубийств (ст. 15.1 ФЗ РФ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации») - только подобную (действительно опасную и четко описанную) информацию и допустимо удалять. А законопроекты позволят блокировать без суда целые сайты в Интернете за проявление «неуважения» к органам власти (по сути, за критику) в ситуации, когда нельзя констатировать нарушение каких-либо прав критикуемых лиц (органов). Такие ограничения должны быть признаны грубым нарушением свободы слова, несправедливой и неоправданной цензурой.
4. Опыт США.
Политические деятели РФ обычно в своей деятельности апеллируют к достижениям западной цивилизации, предлагая те или иные нормы «демократии» для принятия в России. Однако в данном случае по непонятным причинам не воспринят опыт оплота демократии – США. В США нет никаких норм, запрещающих проявление «явного неуважения» или критику власти, какую бы форму публикации (выступления) не имели. Более того, в США нет норм, запрещающих «оскорбление» (insult) власти (ее органов, представителей). Почему? Потому что такой запрет однозначно квалифицируется там как нарушение свободы слова, закрепленной первой поправкой к Конституции США.
Для сравнения в авторитарных восточных режимах встречаются наказания за «оскорбление» главы государства. В Иране за таковое можно получить тюремный срок и 74 удара плетью. Однако полагаем, для России с учетом принятых законов и подписанных Конвенций достаточно тех норм, которые уже действуют (и которые тоже нуждаются в коррекции либо разъяснении высшей судебной инстанции во избежание хаоса). Добавление к существующим предлагаемых неопределенных норм способно создать несправедливую, неоправданно жесткую цензуру с наказанием невинных людей.
С учетом вышеизложенного очевидно, что авторы законопроектов желают защитить власть и ее представителей именно от критики, пусть и в жесткой («неприличной») форме, а не от «оскорблений», которые (в отличие от США) уже запрещены в России.
II. Законопроекты «о запрете распространения недостоверной информации».
Речь о законопроекте № 606593-7 «О внесении изменений в статью 15-3 Федерального закона «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» и статью 4 Закона РФ «О средствах массовой информации» (в части уточнения информации, распространение которой в РФ запрещено)» (http://sozd.duma.gov.ru/bill/606593-7) и законопроекте № 606595-7 «О внесении изменения в статью 13.15 Кодекса РФ об административных правонарушениях (в части установления административной ответственности за распространение в средствах массовой информации, а также в информационно-телекоммуникационных сетях заведомо недостоверной общественно значимой информации)» (http://sozd.duma.gov.ru/bill/606595-7).
Согласно законопроекту № 606593-7 планируется введение такой нормы: «Запрещаются распространение в средствах массовой информации, а также в информационно-телекоммуникационных сетях недостоверной общественно значимой информации, распространяемой под видом достоверных сообщений, которая создает угрозу жизни и (или) здоровью граждан, массового нарушения общественного порядка и (или) общественной безопасности, прекращения функционирования объектов жизнеобеспечения, транспортной или социальной инфраструктуры, наступления иных тяжких последствий».
Такая информация согласно законопроекту должна оперативно (без суда) блокироваться в Интернете, а ее распространитель должен быть наказан штрафом (по законопроекту № 606595-7): для граждан – до 5 тыс. рублей, для юридических лиц – до 1 миллиона рублей.
Большинство аргументов, приведенных в отношении законопроектов «о запрете критики власти», могут быть транспонированы на законопроекты «о запрете недостоверной информации». Рассмотрим ниже проблемы, специфичные именно для этих законопроектов.
1. Неопределенность понятий законопроектов.
«Информация» - это любые сведения (сообщения, данные) независимо от формы их представления (ст. 2 ФЗ РФ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации»).
Что такое «недостоверная информация»? Действующий закон не содержит определения таковой. Данное понятие с учетом сферы, на которую его планируют распространить («...сообщения, которые создают угрозу жизни и (или) здоровью граждан, массового нарушения общественного порядка и (или) общественной безопасности, прекращения функционирования объектов жизнеобеспечения, транспортной или социальной инфраструктуры, наступления иных тяжких последствий») может охватить все области жизнедеятельности граждан.
Для примера рассмотрим, что такое «недостоверная информация, которая влечет угрозу здоровью». Любые статьи о вреде тех или иных медицинских вмешательств вполне могут попасть под запрет, особенно если они излагают позицию отличную от поддерживаемой Минздравом РФ или другими государственными органами. Весьма характерным примером является ситуация с вакцинированием. Уже не раз отдельные представители органов власти и СМИ выступали за наказание лиц, распространяющих информацию о возможном вреде и осложнениях от вакцинации. С таким подходом законопроект приведет не просто к запрету на свободу слова, но и к запрету на доступ к информации о здоровье, чем будет нарушена ст. 41 Конституции РФ, закрепляющая право на охрану здоровья (к которой безусловно относится и право на доступ к альтернативным мнениям в медицине, тем более, что они высказываются специалистами). Аналогичная участь может постигнуть те направления в медицине, которые не признаны официальным здравоохранением (гомеопатия и т.п.), тем не менее, многим оказывают помощь. Информация об альтернативных методах лечения может пропасть с просторов Интернета. Подход, предложенный в законе, способен привести к блокировке научных споров и ликвидации неудобной информации в силу того, что это выгодно лицам, связанным с официальными структурами и получающим на «официальной» версии хорошую прибыль.
Проблемы с блокировкой материалов могут возникнуть в любых сферах, поскольку законопроект запрещает распространение недостоверной информации, которая создает угрозу наступления любых «тяжких последствий». Состав правонарушения формальный, то есть, не требует никаких последствий, достаточно «угрозы». Вопрос о ее наличии в каждом конкретном случае останется на усмотрение чиновников.
В частности, могут быть ликвидированы любые публикации, петиции и видео-ролики, в которых граждане излагают случаи вопиющего нарушения их прав со стороны чиновников или государственных учреждений. Судя по практике, например, в ситуациях с незаконным отобранием детей у родителей именно публикация информации в Интернете и СМИ позволяет привлечь общественное внимание к проблеме и помочь семьям восстановить справедливость вследствие массовости народного воздействия. Именно благодаря таким публикациям нередко всплывает подтасовка и фальсификация доказательств со стороны заинтересованных лиц, облеченных властью. Информация о фактах грубого нарушения законов чиновниками, их аморальном поведении в случае опубликования всегда вызывает широкий общественный резонанс, иногда провоцирует выход людей в пикеты и на митинги, что может быть квалифицировано по формулировкам закона как «угроза тяжких последствий». С новым законом публикации в защиту прав граждан могут быть просто признаны «недостоверными» и удалены.
Аналогичная судьба может постигнуть материалы, в которых излагаются опасности, связанные с проведением тех или иных реформ, либо принятием непопулярных законопроектов. Например, если аналитики выступят против некоего законопроекта, считая его антинародным, четко называя потенциальные опасные последствия его принятия, провоцируя народный протест, такая информация тоже может оказаться в разряде «недостоверной», просто потому что ее лоббисты от власти будут уверены в «заведомой неправоте» оппонентов.
Обсуждаемый законопроект предусматривает удаление информации чиновниками из Интернета незамедлительно, а это означает, что никаких квалифицированных экспертиз и судебных процессов перед блокировкой сайтов происходить не будет. В итоге распространенными могут стать ситуации, когда чиновники, недовольные определенными статьями из Интернета, которые касаются их деятельности, пользуясь своим официальным должностным положением, объявят ее недостоверной и подадут заявление на блокировку сайта с представлением своих односторонних доказательств «фейковости» публикации.
Такое регулирование приведет к тотальному хаосу.
Стоит учитывать наличие в действующем законодательстве норм, запрещающих распространение «недостоверной информации», когда реально нарушаются права третьих лиц: ГК РФ содержит нормы о защите чести, достоинства и деловой репутации с возможностью возмещения морального вреда (ст.ст. 150-152), ст. 128.1 УК РФ запрещает клевету («распространение заведомо ложных сведений, порочащих честь и достоинство другого лица или подрывающих его репутацию») и содержит несколько квалифицированных составов. При этом вопрос о «достоверности» фактов в данных примерах досконально изучается в судебном процессе и позволяет увидеть суду ситуацию и доказательства с обеих сторон, обеспечив состязательность процедуры. Этой возможности, ключевой для споров о «достоверности» информации, будут лишены граждане, публикации которых станут удалять чиновники исключительно на основании своих субъективных решений. Учитывая наличие особой власти на стороне чиновника, «неудобные» мнения и позиции простых граждан могут оказаться вне закона.
Новые законопроекты способны привести к удалению из Интернета и СМИ любой информации, которая противоречит позиции, официально излагаемой органами власти, что грубейшим образом нарушает свободу слова.
2. Игнорирование законопроектами действительности.
В случае принятия законов к ответственности будут массово привлекать любых граждан, которые делают репосты «недостоверной» информации на своих страницах в социальных сетях. Такой подход совершенно не учитывает действительности:
(1) невозможности для граждан регулярной и основательной перепроверки информации,
(2) существования многочисленных альтернативных версий событий,
(3) существования многочисленных альтернативных мнений специалистов в различных сферах жизнедеятельности.
Если даже специалисты в органах власти могут придерживаться разных позиций в отношении причин одного и того же события (например, взрыва, пожара и т.п.), то как можно требовать следования единой версии как некоей «линии партии» от всех граждан страны?
Некоторые обстоятельства невозможно проверить. Что касается социальных сетей, то зачастую материалы, которые путешествуют по ним, опубликованы очевидцами событий, а это делает практически невозможным проверку их правдивости другими пользователями сетей. Кроме того, разные свидетели событий могут высказать разные версии по объективным причинам (разный уровень знаний, разное восприятие информации, разные точки наблюдения за событием и т.д.).
Введение закона способно полностью запретить сатирические публикации, которыми высмеиваются те или иные потенциально возможные события.
Атеисты будут указывать на «недостоверность» информации из религиозных источников. Верующие смогут требовать блокировки недостоверной информации, изданной атеистами, например, о происхождении человека от обезьяны, и т.д. В результате введения закона споры между представителями разных мнений, идеологий, философий, конфессий о «достоверности» той или иной информации способны привести и регулирование Интернета, и судебную систему в полный ступор, добропорядочных граждан довести до банкротства, все население лишить доступа к важной информации только в силу того, что она отлична от «официальной» версии органов власти.
В случаях распространения в социальных сетях т.н. «фейковых» новостей, которые власть действительно полагает жизненно опасными для всего общества (полагаем, такие случаи на самом деле являются весьма редкими), достаточно эффективной мерой, не нарушающей конституционные свободы граждан, было бы простое публичное опровержение информации официальным органом власти.
С учетом необоснованности законопроектов введение штрафов за нарушение запретов в размере до миллиона рублей для юридических лиц представляется абсолютно неадекватным.
В заключение стоит вновь обратить внимание на опыт США, к которому часто апеллируют российские политические деятели при обсуждении принципов демократии. Там нет норм, запрещающих «фейковые новости», запрещены лишь случаи клеветы, подрывающей репутацию третьих лиц (аналогично тому, что уже есть в РФ).
Выводы.
Обратная связь власти с народом (даже при использовании гражданами лексики категоричного характера) создает условия для нормального функционирования власти и общества, обеспечивая стабильность. Запрет гражданам выражать свое истинное отношение к деятельности власти с денежным наказанием за нарушение запрета может привести к социальному взрыву. Не случайно законопроекты сразу вызвали широчайшую крайне негативную реакцию не только общества, но и целого ряда государственных структур, в том числе Министерства юстиции РФ, Генеральной прокуратуры РФ, Роскомнадзора. В качестве аргумента против законопроекта прямо отмечалась широта его формулировок, которая позволит блокировать практически любую информацию в Интернете при наличии желания (https://www.bfm.ru/news/404832), что явно нарушает конституционные права граждан.
Учитывая вышеизложенное, считаем, что единственным правильным решением является отказ от принятия законопроектов №№ 606594-7, № 606596-7, № 606593-7, 606595-7, подрывающих свободу слова в России.
Швабауэр А.В.
