Каждого из нас спросят: а что ты делал во время этой войны? И русские женщины отвечают на него с опережением. Они прекрасно понимают, что способность отдавать – это и есть то, что делает нас живыми.
«Женя был в командировке, когда началась СВО. Позвонил: «Зай, только не плачь. Мне прислали повестку. Бегать не собираюсь». Мы оба понимали, что он будет в списках на мобилизацию, потому что он после Чечни, снайпер, ветеран боевых действий, а таких призывают в первую очередь. Уехал. И я сразу скооперировалась с нижнекамскими волонтерами, сначала помогала деньгами. Потом создала свой Тelegram-канал для помощи военнослужащим, выехала с гуманитаркой на границу, – начинает рассказ о том, как стала волонтером, моя казанская знакомая Наташа. – Женя протестовал, говорил, что это опасно. Но меня тянуло туда – к нему, я не могла просто сидеть с телефоном и ждать. Мне нужно было что-то делать для него и для других ребят».
Вот и ответ на вопрос – откуда взялись эти сотни тысяч (миллионы?) женщин по всей стране, которые помогают СВО, чем могут. Потому что любовь в их понимании – действие.
Любимый ушел на фронт. Женщина остается ждать. Ожидание – это когда сердце с ним, болит за него, а душа – нараспашку, открыта, сливаясь в уже общем соборном женском труде. Сердце – с любимым, руки – ему в помощь. Ожидание – это испытание воли, веры и ответственность. Ведь пока он там воюет, нам здесь нужно быть достойными его, жить жизнь, достойную его подвигов.
«Все бойцы – наши сыночки, – говорит немолодая женщина Резеда в казанском волонтерском центре, – каждая вкусняшка, каждый носочек, каждая сеть – как для своего родного на фронт отправлена».
Многие заметили: с аббревиатуры СВО начинается слово «свои». Вот и трудимся, молимся и живем сейчас – для своих. Ради своих. А как же иначе?
И незнакомый парень, боец становится самым главным, самым дорогим и родным. Война породнила всех. Объединила нас, разных, в разных местах, временных поясах, на разных языках – в помощи своим.
«Раньше у меня была мастерская по пошиву дамской одежды, теперь здесь цех пошива чехлов для спальных мешков и аптечек», – говорит модельер Валентина из Заполярья.
Тем временем шьют и плетут на заводах, в мастерских, в НИИ, в вузах, домах культуры и домах престарелых. Новостные ленты заполнены сообщениями о женских добровольческих группах.
«Мы живем в глухомани, но ежемесячно выдаем ребятам на фронт около 30 маскировочных сетей. Шьем трусы. Да-да, те самые, без которых ну как воевать-то? А еще и госпитальные, с завязочками», – делится в соцсети Нина из села в Курганской области.
В ответ Нине шлет фотографию Наталья из города Электроугли: «Это наш поварской отряд. Делаем для ребят сухие супы. Домашние! Вышли на 1200 порций в неделю».
«А это наша гвардия!» – публикует фотографию женщин со связанными в рулоны масксетями Елена из поселка Ильинский.
«Пироги печем, а батюшка на «Буханке» отвозит их ребятам», – рассказывает Ольга с Кубани.
«В феврале получила свидетельство о пройденных курсах младшего медработника при сестричестве милосердия Свято-Елисаветинского монастыря. Ухаживаем за ранеными, помогаем готовить к протезированию, стрижем, бреем, кормим. Много людей трудится тихо и на победу», – пишет в комментарии к посту о работе в госпиталях москвичка Ирина. Многие пожилые люди выделяют из своих скромных доходов «тысячу с каждой пенсии для нужд СВО».
«Товарищи, родненькие! Давайте поднажмем! До закрытия сбора на системы подавления и обнаружения дронов необходимо 25 877 руб.», – пишет в своем канале моя знакомая Наташа из Казани. Собирают на мотоцикл, на рации, на спальники, на матрасы для фронтовых госпиталей, которые очень быстро приходят в негодность… Жена снайпера Жени с позывным Светлый, она объявляет «День хвостиков», «День 333», «День за день до выезда».
А Светлого уже нет.
«Женя ходил в разведку со своим товарищем Батыром. 1 ноября 2022-го мне позвонила его жена, сказала, что Батыр в госпитале, он видел, как Светлый во время взрыва отпрыгнул. 2 ноября утром позвонила жена другого Жениного сослуживца: «Наташ, Светлый – 200». Я кричала: пока не увижу его, не поверю! – вспоминает Наташа. – Поехала на машине из Казани в Ростов-на-Дону. 7 ноября в ростовском морге среди опознанных своего не нашла. Сослуживцы вынесли Женю на следующий день после того, как он подорвался на мине, но лишь 10 ноября его вывезли из-под Купянска».
На всех довоенных фотографиях Наташа с Женей рука в руке, в обнимку. Счастливые. И на их последнем фото, снятом во время проводов, Женя широко улыбается, лица супруги не видно, потому что она уткнулась ему в плечо. Наташа показывает это фото, и я понимаю, что сейчас заплачет. Чтобы отвлечь, спрашиваю про ее характер.
– Ты мотивируешь стольких людей! По жизни такая деловая?
– Что ты! Это Женя у меня деловой! Серьезный! Раз решил целовать меня перед уходом на работу, так всегда и делал. Бывает, уже обувь наденет, но вспомнит, что забыл поцеловать, и слышу, как развязывает шнурки в прихожей, бежит ко мне! А я делаю вид, что сплю... Он у меня такой! Я хотела к нему, с ним… У меня только он. Я ему говорила: если с тобой что-то случится, я на Большой земле не останусь.
Наташа сдержала свое обещание. Каждый день доказывает всем нам: для любви смерти нет. Посвятила себя помощи ребятам, кто бы ни обратился, с любого конца фронта. «Сослуживцев Жени на фронте почти не осталось. Либо 200, либо 300 и они в госпиталях. Но у меня сейчас мальчишки из 430-го полка ждут рации. И на квадрокоптеры собираю, – деловито и по-женски образно поясняет Наташа. – Понимаешь, квадрики – их глаза. Они спасают нашим ребятам жизни. Как им сказать, что не смогла собрать к этому приезду, подождите, соберу позже? Позже же может не быть!»
Каждого из нас когда-нибудь спросят: а что ты делал во время этой войны? И русские женщины отвечают на него с опережением. Они прекрасно понимают, что способность отдавать – это и есть то, что делает нас живыми, настоящими, родными. Отдавая, благодарим. Спасибо, что есть, что отдать.
Вот такой парадокс: наши волонтеры благодарят нас за то, что мы помогаем им нас же спасать. На наше спасение собирают деньги.
«Знаешь, больше всего на свете хочу, чтобы матери и жены не испытали то, что испытала я. Когда забрали самое дорогое. Мне с тех пор ничего не нужно больше. Только помощь нашим ребятам. Я их знаю. Они мне звонят. Пишут. Я начинаю дышать, когда привожу им помощь», – говорит мне Наташа и пишет «Спасибо» за каждую перечисленную сотню рублей, за то, чтобы другие не задыхались от слез.
Марина Хакимова-Гатцемайер
