Я в свое время уже писал о цивилизационных различиях Запада и Севера - на примере инфраструктурно-транспортного подхода и еще ряда других факторов. И сегодня речь пойдет о той же теме, только с других сторон. Но смысл один — Запад и Север реально разные, причем, фундаментально. И то наносное, что принесло к Северу с Запада за последние три десятилетия очень быстро унесет ветром истории обратно, когда наступит Эпоха Песца. За одно поколение базовый цивилизационный код кардинально не меняется, как бы это кому не хотелось.
Павел Шипилин. Тольятти против Детройта. Цивилизационная разница между американской и русской цивилизациями. В статье есть много нюансов, но в основном подмечено совершенно верно. Так что рекомендую, хотя в ней и много букв.
На днях Русская служба Би-Би-Си почему-то отрекламировала свой фильм 2012 года об упадке Детройта. Я его посмотрел, и хотя узнал мало нового, документальные кадры все равно впечатлили. В тот же день американская Christian Science Monitor напечатала статью о том, как Путин меняет российскую инфраструктуру. И привела пример: маленький мост через Енисей в Туве (на фото), открытый в прошлом году.
Газета пишет, что жители двух тувинских сел, ранее отрезанных от мира, вне себя от радости по поводу нового моста. «Мы об этом мечтали. У нас были трудности с продовольствием в межсезонье. Теперь мы каждый день едим свежий хлеб, — рассказала в телефонном разговоре Чечек Тарган, зампредседателя администрации села Кара-Хаак. — Жизнь точно стала лучше».
Мне кажется, в США такие ситуации просто невозможны, потому что там жизнь устроена иначе. Никто не будет строить села в труднодоступной местности. Или если туда не ведет хорошая асфальтированная дорога, нет газа или электричества. Зачем, если полно мест с развитой инфраструктурой?
В России люди живут столетиями, расселились по всей территории еще до того, как асфальт, газ и электричество стали обязательным стандартом для жизни. Уезжать с насиженных мест они не собираются. И теперь государство чувствует себя обязанным не уговорить людей покинуть свою малую родину и переехать поближе к цивилизации, а сделать их быт более комфортным. Стоят все эти мосты, а также тысячи километров дорог и линий электропередач безумных денег.
В США, если судить по Детройту (впрочем, как и по другим городам, столкнувшимся со схожими трудностями), никто не заморачивается решением социальных проблем. Вам просто не повезло, что автогиганты свернули здесь производство. Выживайте, как хотите. Угу, рыночег порешал (с)
Пик расцвета этого несчастного американского города приходится на 1950-е, когда в нем проживало почти два миллиона человек. Сегодня — 680 тысяч. В фильме Би-Би-Си показывается, как ломают уже никому не нужные, хотя и практически новые дома, как профсоюзы пытаются бороться с работодателями, построившими новые заводы в Мексике, а оперный театр отчаянно сопротивляется неизбежному финалу — закрытию. Трехкратное сокращение за три поколения - впечатляющие темпы деградации..
У нас тоже есть такой город, построенный вокруг автогиганта, — Тольятти. В нем сейчас живет 700 тысяч человек, чуть больше, чем в современном Детройте. Но когда АвтоВАЗ в 2009 году оказался на грани банкротства, его проблемами занималось высшее руководство страны. А конкретно, Владимир Путин, возглавлявший тогда кабинет министров.
..Уверен, что вы поняли, к чему я веду: мы другие. Мы не переезжаем с места на место, как американцы, для нас имеет значение, где мы родились и где похоронены наши предки.
Это ни хорошо, ни плохо. Просто такова наша ментальность, сформированная за многие века. И с нею невозможно не считаться.
В США есть целая индустрия перевозчиков скарба. Компании предлагают не только фургоны разных размеров в аренду, но и прекрасную упаковку.
Как рассказал один из наших соотечественников, живущий в Америке, он никак не ожидал, что автопарк в 50 грузовых автомашин в городе численностью 90 тыс. человек на выходные пустеет. Разбирают всё. Американцы очень активно перемещаются по стране, рассылают резюме веером, им неважно, в каком городе найдется работа. Если зарплата устраивает, — снимутся с места и уедут всей семьей.
Для нас закрытие АвтоВАЗа привело бы к масштабному социальному потрясению. Тольяттинцы, в отличие от своих коллег из Детройта, наверняка возмутились бы, потребовали бы отставки правительства, десятки тысяч человек приехали бы в Москву свергать Путина. И возможно, привезли бы с собой детей.
И были бы правы, потому что мы не американцы. Власть нам нужна не для того, чтобы она нас не трогала и позволяла зарабатывать, как в Америке, а чтобы о нас заботилась. Чувствуете разницу?
К счастью, власть это осознает. И не снимает с себя социальной ответственности. Поэтому у нас и строят мосты и дороги для трех тысяч человек, живущих на отшибе. А если не строит, то, во всяком случае, чувствует себя виноватой и обещает построить в будущем.
Американская власть живет, можно сказать, практически без забот. Население США не ждет от нее никакой помощи. Люди просто не стали бы терпеть неудобства и жить без моста. Они бы решили проблему своими силами, как привыкли — уехали бы «из этой дыры», как часто говорят герои голливудских фильмов, вспоминая о своем маленьком, скучном городке, где прошло его детство.
Заметьте, ни одному детройтцу не пришло в голову ехать в Вашингтон, чтобы устраивать митинги и требовать отставки президента. Или хотя бы губернатора родного штата Мичиган. Вместо этого они нашли работу в других городах и разъехались на все четыре стороны.
Когда наша оппозиция приводит в пример США как идеал успешного развития, она многого не договаривает. Или недооценивает. Например, того, что забота о нас, россиянах, — удовольствие очень дорогое, гораздо дороже, чем забота об американцах, которые вообще ничего не требуют и ни на кого не рассчитывают, кроме себя.
А России предстоит строить мосты и прокладывать асфальтированные дороги в далекие села и деревушки, сколько бы времени это ни заняло и к каким бы убыткам ни приводило. Для нас требовать от власти подстраиваться под нужды людей нормально, для США — нет.
Правду говорят, не тот народ либералам достался. Не можем мы, как американцы, менять место жительства по двадцать раз в течение жизни. И компании, специализирующиеся на переездах, вряд ли когда-нибудь появятся в наших городах — не пойдет бизнес.
Нас уже не переделать. Не стоит и пытаться.
Да, тут дано несколько упрощенно. Переезжать в новые места для человека Севера в принципе не табу. Вспомним, столько народа поехало на ту же целину или стройки 1960-80-х годов и остались на новых местах. Да и для военных мотаться по гарнизонам - норма. Но военные - исключение, а остальные же, даже если и переезжали, то отнюдь не 20 раз в жизни. Один-два, ну три, редко когда больше. Да и то, далеко не все.
Так что Север - не Запад. Тем более, что умеет то, что там делать не в состоянии - обращать оружие врага против него же самого.
И поэтому Россия безнадежна… для либералов. Полностью и безоговорочно.
Наша страна ухитряется переварить и нейтрализовать самые страшные «токсины». Представители зарубежной либеральной общественности констатируют, что русские сумели «полностью извратить» главный феминистский праздник 8 марта, не только исказив все его смысловое наполнение, но и «превратив в фарс и насмешку». И, строго говоря, с этим нельзя не согласиться.
Празднуя 8 марта, россияне вовсе не вспоминают о борьбе женщин за свои права (как это предписывает феминизм), или за освобождение всемирного пролетариата (такую трактовку праздника предполагали коммунисты). Вместо этого, в этот день чествуется женская красота, женственность, верность и материнство — то есть, именно то, что так ненавистно феминисткам. Они утверждают, что 8 марта в России — «самый сексистский праздник, когда женщины подвергаются узаконенному легкому харассменту на работе и в своих семьях»(!?). Но «самое страшное, что абсолютное большинство россиянок это приветствует, ожидая в этот день от мужчин не равноправия, а внимания, подарков и восхищения».
А проведенное небезызвестным фондом имени Фридриха Науманна исследование привело либералов к крайне неутешительным для либералов выводам: ультраконсервативноенаселение России — сексисты и гомофобы, не способны к «исправлению» и потому «безнадежны». Хе-хе. Мы слышим звуки одобрения, не в сладком ропоте хвалы, а в диких криках озлобления (с)
…Надо сказать, что феминизм большинству наших сограждан представляется, как чудачество зажравшихся и «бесящихся с жиру» европеек и американок. Колоссальный разрушительный потенциал феминизма при этом явно недооценивается. Но похоже, что это временно. И когда его оценят - не позавидую феминиздкам..
Однако это не только грозный инструмент для разрушения семьи — основы любого нормального общество, но и еще и «окно Овертона», через которое осуществляется тотальная содомизация общества.
И то, что наш народ демонстрирует настолько мощный иммунитет, способный нейтрализовывать самые мощные инфекции, уже приведшие другие нации к стремительной деградации и поставившие их на грань гибели, не может не вдохновлять и обнадеживать. Радует и то, что зарубежные и отечественные либеральные эксперты признают наш народ безнадежным. Что русскому хорошо, то немцу — смерть. Поэтому так и спешат протолкнуть всякие законы "о семейном насилии" и т.п. Что бы нанести хотя бы какой-то вред.
А вот еще один весьма интеерсный взгляд на цивилизационную разницу Севера и Запада. Статья очень большая, но осилив ее, я согласился с тем, что в ней сказал Онотоле. И это дает хорошую надежду и шансы пережить Эпоху Песца с куда меньшими последствиями, чем западные "партнеры"..
Наша сила — в том, что нас мало. Основная причина преимуществ русской цивилизации перед европейской
2013.11.07 я выступил с публичной беседой перед активистами новой — по сути, только начинающей формироваться — федеральной молодёжной организации «СЕТЬ». Формат публичной беседы у меня устоялся давно: полчаса–час импровизирую о том, что в данный момент более всего волнует меня самого, но кажется мне интересным и для собравшихся; затем час–два отвечаю на вопросы (пока не кончатся эти вопросы или время аренды зала). В данном случае в основном рассказывал, почему русская цивилизация (а то, что Россия представляет собою именно самостоятельную цивилизацию, сомневаются разве что наифанатичнейшие либералы) лучше европейской и в чём проявляется эта разница. Тема так заинтересовала руководство организации, что мне предложили побеседовать на эту же тему с региональными активами. 2013.12.02 состоялась беседа во Владивостоке. Надеюсь, в наступившем году смогу ещё несколько раз съездить куда-нибудь. А может быть, темой заинтересуется не только «СЕТЬ» — и география выступлений ещё расширится. В статье реально очень много букв, я ее прилично сократил. Полностью - по ссылке, а тут лишь основное. Его, кстати, тоже много.
Мои рассуждения о преимуществах русской цивилизации перед европейской в значительной мере основаны на идее, прочитанной в «Мифах о России» Владимира Ростиславовича Мединского (кстати, на мой взгляд, первого за многие годы министра культуры Российской Федерации, заслужившего эту работу). Он отметил, что плотность населения в России всегда (даже когда она не доходила и до Волги, а вся вытянулась вдоль Янтарного пути — из варяг в греки) была в разы меньше, чем в любой из европейских стран к западу от неё. Соответственно ценность каждой человеческой жизни у нас была многократно выше. Насчет "заслужившего свою работу" - крайне спорный тезис, но остальное - вполне соотвествует.
..мысль об избытке населения, выраженная этими историками, на мой взгляд, очень типична не только для Англии, но и для всей европейской культуры. Там действительно практически всегда больше людей, чем задач, которые им ставят со стороны. А самодеятельность, самостоятельный поиск сферы деятельности постоянно натыкается на внешние ограничения. Так, цеховая система в средневековой Европе допускала к любой серьёзной работе только после многих лет обучения — то есть фактически вспомогательной работы на мастера за ничтожную оплату — и сдачи экзамена, когда chef d’oevre — главное дело — придирчиво оценивали те, кто видел в новичке прежде всего конкурента себе. А уйти куда глаза глядят, как на Руси, невозможно: каждый клочок земли принадлежит какому-либо желающему чужими руками выжать из неё свой доход.
Зато в нашем отечестве людей всегда существенно меньше, чем нужно для решения стоящих перед нами очевидных задач. Начиная с задачи обороны: страна, лишённая естественных препятствий на протяжённых границах с очевидно враждебными соседями, вынуждена тратить на самозащиту несравненно больше сил, чем эти соседи — на нападения.
..Саму басню «телами завалили» сочинили опять же носители европейской культуры. Ещё в Первой Мировой войне они без тени сомнения гнали солдат толпами на пулемёты. Легенды о финских (в Зимнюю войну) и немецких (в Великую Отечественную) пулемётчиках, сходящих с ума от необходимости стрелять во всё новых и новых солдат, карабкающихся через гору своих мёртвых соратников — отголосок сражений как раз Первой Мировой: средства обороны на несколько лет стали куда сильнее средств нападения, и генералы искали способы сокращения этого разрыва любой ценой (как я не раз писал, любую цену всегда платят из чужого кармана).
Различие традиций отношения к собственным потерям — очень давнее. Английские моряки с незапамятных времён провожают тонущий в бою корабль словами «king has plenty» — «у короля достаточно». Мужественная готовность гибнуть за интересы страны — и в то же время твёрдая убеждённость в возможности задавить противника только числом, невзирая на потери. Но когда Борис Петрович Шереметев, командовавший поместной конницей в несчастном для нас Нарвском сражении 1700.11.30 (по юлианскому календарю — 19‑го) и, невзирая на общее поражение, произведенный Петром I Алексеевичем Романовым в генерал-аншефы за умелое руководство своей частью войск, попробовал утешить царя, скорбевшего о громадных (по нашей мерке) потерях, словами «о воинах не грусти, твоё величество: бабы ещё нарожают», он немедленно получил от Петра — тогда ещё не Великого — в морду: русскому такое не то что говорить — думать стыдно. Шереметев, похоже, принял царский урок всерьёз: умер он в чине генерал-фельдмаршала, ибо в дальнейшем командовал хотя и не блестяще, но неизменно грамотно — и с малыми потерями.
Кстати замечу: суворовское правило «воюют не числом, а умением» относится к индивидуальной подготовке военнослужащего — легендарная «Наука побеждать» описывает методы тренировки и организации быта рядового состава. Полководческое же умение состоит прежде всего в организации числа — выборе ключевого направления боевых действий и сосредоточении на нём сил, существенно превосходящих противника. В частности, Брусилов, не располагая достаточными сведениями для выбора единственного направления (и опасаясь закрытия прорыва фланговыми ударами противника), организовал сразу 13 точек наступления, а потом маневрировал силами, продвигаясь там, где сопротивление ослабевало. Хотя многие оппоненты считают эту тактику проявлением слабости: мол, не решился бить в одну точку. Впрочем, эти оппоненты не могут похвастаться сравнимыми собственными успехами.
Русские с незапамятных времён привыкли действовать в меньшинстве, а то и в одиночку. Причём на равнине, где противнику нет естественных препятствий, да и укрыться от него почти негде. Если же противник на коне, то окружение — естественное состояние, хотя и неприятное. И единственный шанс не допустить врагов в родное село — убить их так много, чтобы после твоей смерти у оставшихся не было ни сил, ни возможности двигаться дальше. Русский, как Бойцовый Кот — военнослужащий офицерского десантно-штурмового отряда в повести Аркадия и Бориса Натановича Стругацких «Парень из преисподней» — «есть боевая единица сама в себе, способная справиться с любой мыслимой и немыслимой неожиданностью и обратить её к чести и славе». В горах же окружить противника почти невозможно: всегда есть тропы или хотя бы склоны, достаточно неровные, чтобы найти на них опору и уйти — современные скалолазы ухитряются преодолевать даже вертикальные стены. Поэтому нет смысла сражаться до последнего: куда проще скрыться в своём селении, куда враг, не столь привычный к горам, скорее всего просто не дойдёт. А если всё же доберётся — то скорее всего на узкой тропке придётся вновь драться один на один, не опасаясь обхода и удара в спину.
..В средние века, когда понятия страны и народа ещё не были даже толком сформулированы, нормой считался переход побеждённых на сторону победителя. Так, Александр Ярославич Рюриков — Александр Невский — без колебаний принял верховенство Бату Джучиевича Бортэ-Чинова (его дед Тэмучжин Есугеевич — обладатель титула Чингисхан, то есть правитель, великий, как море — потомок полулегендарного Бортэ-Чино, чьи предки неведомы) и даже побратался с его сыном Сартаком, причём вся тогдашняя европейская знать приняла его поступок как норму. Соответственно и пленные в те времена легко становились под новые армейские знамёна. Но в России эта традиция принятия пленных в свои войска сохранилась и тогда, когда в Европе её уже сменила верность присяге (и проистекающее из неё содержание пленных в лагерях). Правда, воевать со своими соотечественниками не принуждали: немцев и шведов направляли на юг и восток, степных кочевников к западной границе.
..Сочетание индивидуализма русских с умением работать совместно и подчинять свои интересы требованиям общего дела кажется парадоксальным. Но люди, рассеянные по громадной площади, собирающиеся изредка и ненадолго, просто не могут действовать иначе: рассчитывать надо прежде всего на себя, а если уж посчастливилось собраться — надо побыстрее использовать открывшиеся возможности, а не пытаться перетащить одеяло на себя.
..Ещё одно следствие малой плотности русских — универсализм, стремление к разносторонности умений и знаний. В Европе легко найти поблизости специалиста, заточенного под конкретную задачу. У нас же зачастую проще разобраться в ней самому, чем искать того, кто уже умеет с нею справиться. У них высшая похвала «мастер золотые руки», у нас — «на все руки мастер».
Соответственно и система обучения у нас построена так, чтобы облегчить самостоятельный поиск решений. В её основе — усвоение основных принципов и лишь затем, на этой прочной основе, обретение навыков. Система эта — с соответствующим философским обоснованием — сформировалась в Германии к середине XIX века, но до совершенства доведена в СССР к середине XX.
..Уже упомянутый Тойнби считает главной отличительной чертой каждой цивилизации привычный формат ответа на вызов. В частности, русская цивилизация, по его словам, при появлении угрозы сперва как бы съёживается, уходя от неё, но потом так же резко расширяется, вбирает источник угрозы в себя и превращает его в один из источников своей силы.
Уничтожить такую цивилизацию практически невозможно: если она не исчезнет в одночасье (скажем, в результате ядерной войны), то рано или поздно найдёт способ превратить любую угрозу в свою часть (или по крайней мере организовать взаимовыгодное взаимодействие с нею; так, Германия, разбитая нами в Великой Отечественной войне, осознала причину появления русской надписи «развалинами Рейхстага удовлетворён» и стала — сперва восточной своей частью, а после воссоединения и вся целиком — одной из наиболее дружественных нам стран европейской цивилизации).
..Оптимистично. Но опора этого оптимизма — вся наша русская цивилизация, ставшая лучшей, нежели соседние, именно потому, что на протяжении многих веков нас было — и в обозримом будущем будет — в расчёте на единицу занимаемой площади куда меньше, чем соседей.
..русская цивилизация при появлении угрозы сперва как бы съёживается, уходя от неё, но потом так же резко расширяется, вбирает источник угрозы в себя и превращает его в один из источников своей силы. Ключевой фрагмент статьи.
Вот почему я так спокоен по поводу будущего, хоть и понимаю, что оно будет крайне сложным и тяжелым. Текущее "съеживание" по факту завершается, затем последует короткая стадия неустойчивого равновесия (в общем-то, она уже практически наступила), а затем очередь дойдет и до "резкого расширения".
История движется по спирали в общем-то. Пусть и с провалами. Но тем не менее. Так будет и в этот раз.
Ну и в завершение - еще одно видео по теме. Когда-то оно уже было, но считаю нужным повторить еще раз.
