С самого начала волонтерского движения на Украине в сети и укроСМИ усиленно создавался образ волонтера – патриота, эдакого бессребреника, который не щадя своих сил и времени, помогает ВСУ и добровольческим батальонам.
Само по себе волонтерское движение далеко неоднородно. У кого-то получилось влиться в госструктуры, как, например, Юрию Бирюкову, который стал советником Порошенко и помощником министра обороны Украины; кто-то создал волонтерские фонды и смог их раскрутить – «Сэстры пэрэмоги», «Повэрнысь жывым»; кто-то собирает помощь под свое имя, как Леша «Тошнот» Мочанов. Кроме этого существуют тысячи волонтеров, собирающих средства на помощь конкретным подразделениям, которые набраны из местных мобилизованных.
Но есть у всех волонтеров одна общая черта – волонтерство стало для них основным способом заработка. И размер этого заработка напрямую зависит от вида деятельности и известности волонтера. Понятно, что советник президента Бирюков, влияя на распределение бюджетных денег среди своих друзей типа Константина Лесника, разрабатывающего за гос. средства архиважный проект «мазепинки» или заинтересованных предприятий, имеет несравненно больший доход, чем учредитель фонда или Вася Пупкин из Мухосранска, который через фейсбучек собирает «кошты на бэрцята хлопцям зи 100500 брыгады». И если Бирюкову деньги достаются росчерком пера, то фонды и местечковые «Васи» с падением потока пожертвований вынуждены пускаться во все тяжкие уже для собственного выживания.
Смычка волонтеров среднего и низшего звена с криминалом была неминуема и произошла с самого начала даже для тех, кто действительно были бессребрениками – наличие средств, необходимость проезда блок-постов с уплатой дани, доступ на чью-то территорию. И, как бы ни хотелось верить в то, что сожжение машин волонтеров и их периодические убийства в разных городах Украины это дело рук партизан – на деле это самые обычные криминальные разборки. Достаточно вспомнить убийство в Одессе Яны Шишман, которая помимо волонтерской деятельности занималась отжимом жилплощади с привлечением к этому делу местных бандитов.
Нужно быть наивным романтиком, чтобы полагать, что волонтеры работают в одну сторону и назад гонят порожняком. Еще до запрета приема на «Новой почте» посылок от военнослужащих из зоны АТО волонтеры перевозили в обратную сторону объем не меньший, чем сама «Новая почта». Наверное, стоит напомнить, что запрет для «Новой почты» был связан с тем, что через нее военнослужащие ВСУ отправляли на родину как награбленное у мирного населения имущество – бытовую технику, мебель, стройматериалы, так и оружие с боеприпасами. После этого запрета перевозки для волонтеров стали вообще клондайком.
Помимо распространения по территории Украины огромного количества неучтенного оружия, еще одним итогом деятельности волонтеров стала возможность автономного существования неподконтрольных киевской хунте вооруженных формирований типа Правого сектора, ДУК и прочих не только на фронте, но и в тылу. Эти процессы зашли настолько далеко, что вынудили хунту сделать попытку централизации волонтерской помощи через постановление кабмина. Что из этого выйдет? Приблизительно тоже, что и с ПС в Мукачево – вряд ли волонтеры, привыкшие к своему образу жизни и заработку, просто так, добровольно от всего откажутся, а у хунты хватит сил решить проблему радикально.
Комментарий одного из волонтёров
