На днях я был по делам в Грузии. Страна и народ прекрасные, пейзажи великолепные, монастыри и храмы говорят о вещах гораздо более важных, чем наши земные неустройства, призывая исправлять их по-божески. Но на общее доброе впечатление ложится тень этих самых земных неустройств: такой животной ненависти к России и русским я еще не встречал. Со стороны… русских.
«Как бы русских», конечно. Ни в коем случае не претендую на объективность и очень надеюсь, что ошибаюсь, но мои впечатления после нескольких дней пребывания в Грузии именно таковы.
– Ну вот: я же говорил. А ты не верил! – мой собеседник брезгливо покосился в сторону вошедшего, сказал дежурное «Здравствуйте» и двумя пальцами взял протянутый паспорт. Российский паспорт. Хозяин гостиницы обязан быть вежливым, но у многих грузин брезгливость часто берет верх. Брезгливость, удивление и разочарование.
Говорили мы с ним за несколько минут до этой сцены о «как бы русских», наводнивших Грузию отнюдь не в качестве любознательных туристов или путешественников. Дядька рассказывал мне о бодреньких бородатеньких мальчиках-хипстерах и их подружках, панически стесняющихся своей национальности и из кожи вон лезущих, чтобы перестать быть русскими:
– Это ваши «беженцы». Вчера прыгали по Болотной, крыли матом Россию и русских, называя всё это выражением своей позиции, а сейчас явившиеся сюда – отсюда, оказывается, крыть русских матом проще и безопаснее. Расписывают стены в Тбилиси погаными лозунгами, рассчитывая, видимо, на лояльность властей, чтобы позволили им продлить свое «беженство», а заодно подыскали местечко потеплее – без денег-то и в Грузии грустно.
Я не очень верил. По крайней мере, надеялся, что столкнулся с обычным кавказским преувеличением – слыхал же от грузин, в самом деле, что христианство они приняли в третьем веке до нашей эры! Увы, пришлось убедиться в правоте собеседника: вошедший гость с российским паспортом первым делом провозгласил, заглядывая хозяину в глаза снизу вверх: «Слава Украине!». Не услышав ответного пароля, засмущался: «Ой, а я думал, у вас только так принимают». Дядька посмотрел на меня многозначительно: «И вот таких ваших у нас пруд пруди. Каково? Как мы должны к вам относиться?».
С одной стороны, хотелось устроить горячую грузинскую дискуссию о вреде обобщений. С другой, горячиться не хотелось: нужно было привести чувства в порядок, успокоиться. Поэтому попросил собеседника подождать, а сам пошел прогуляться по Тифлису. Государственную принадлежность города, правда, сложно оказалось определить: за все дни пребывания здесь грузинский флаг видел только однажды – на каждом шагу вы сталкиваетесь с «жовто-блакитными» полотнищами, почти каждая стена исписана мерзкими антирусскими лозунгами. Потом оказалось, что авторы этого позора – либо болотные белоленточные «беженцы», «герои Верхнего Ларса», как их еще называют, либо их единомышленники с Украины – здесь их тоже десятки тысяч, и идти воевать им тоже как-то не хочется, к тому же на их-то родине с мобилизацией все гораздо проще, чем в варварском Мордоре. Но ненависть к России объединяет – пожалуй, единственное искреннее чувство, близкое к религиозному, у этих ребят.
Стыдно ли мне перед грузинами за поведение бывших соотечественников? – Ничуть. Стыдно ли мне перед немцами, что у них были власовцы? Какие они мне соотечественники, если сами словом и делом отреклись от России?
«Как у вас в вашей России – не все еще передохли? – спросил один прогрессивный молодой человек. – Скоро вам всем каюк: мы избавим народы России от векового рабства». Набор слов походит на клише-агитки какой-нибудь тоталитарной секты вроде «Свидетелей Иеговы». И, как и у сектантов, какие-либо критические аргументы, могущие опровергнуть их тезисы, не принимаются в принципе: «Это все путинская пропаганда, а ты – рашист!», о как. А если я в Грузию приехал по работе, а в свободное время просто хочу побыть на службе в Мцхета, Самтавро или Джвари, стремясь побольше узнать о грузинском православии, то я, разумеется, «православный фанатик». В общем, весь набор характеристик огреб.
Кстати, благодаря визитам в грузинские монастыри, я во многом и обрел столь желаемое спокойствие: иноки очень по-доброму встречали гостя, расспрашивали о житье-бытье, просили молитв и сами обещали молиться о мире. Кроме того, уж здесь-то, в святых обителях, вы этих самых «бегунков с Верхнего Ларса» не встретите – эти больше в кафе, барах или натовских «культурных центрах» просаживают присланные мамами и папами деньги и изучают новые методички по освобождению России от тирании.
В течение нескольких десятилетий на нашей земле появилось поколение, откровенно презирающее мой народ и желающее ему не просто поражения в войне, а уничтожения.
Декалог Моисея, я уж не говорю про заповеди Блаженств, заменен на единственную главную заповедь: «Бабло». Культурные люди меня поправили: «Ubi bene ibi patria» («Где хорошо, там и родина»).
Уехать из своей страны можно по разным причинам. Есть и вполне уважительные. Любовь, например: она вообще границ не знает, и я слова не скажу, если такой-то или такая-то уезжает к своему/своей любимому/любимой по такой достойной и высоконравственной причине. Наоборот – от души поздравлю и пожелаю счастья. Можно быть и беженцем, к сожалению. Но – беженцем подлинным, а не «болотным». Поэтому, когда мне начинают «втирать» что-то на схожесть нынешних грузинских, монгольских, черногорских, израильских или казахских сидельцев с беженцами «первой волны» из России времен Октябрьского переворота и Гражданской войны, меня начинает тошнить: ну не надо ставить себя в один ряд с такими крупными фигурами, как Врангель, Деникин, Ильин, Шмелев, Рахманинов, Франк, Лосский… Не того пошиба ребята. Если уж с кем и сравнивать, то с гражданином Смердяковым из «Братьев Карамазовых»:
– Я всю Россию ненавижу… В двенадцатом году было на Россию великое нашествие императора Наполеона французского первого, … и хорошо, кабы нас тогда покорили эти самые французы: умная нация покорила бы весьма глупую-с и присоединила к себе. Совсем даже были бы другие порядки-с.
Мне кажется, сравнение это и оправдано, и вполне злободневно:
«Смердяковых» в Тбилиси, где так мало грузинских флагов, а также русских туристов и путешественников, хватает. Встреча с ними, со «смердяковыми», может оказаться полезной: вы не пожалеете, что они уехали из России.
Вот так сегодняшняя Грузия заставила перечитать Достоевского – своими мыслями я поделился с недавним собеседником –хозяином гостиницы. Тот признал мою правоту, но, похоже, при своем невысоком мнении о некоторых гостях остался. Я, впрочем, тоже. Но места там красивые, конечно. И народ хороший.
Петр Давыдов
