Пожалуй, самой успешной попыткой создания местных самодостаточных производств в конце советского времени был эксперимент небольшого колхоза в гористой местности Дагестана. То, что удалось там сделать, поражает воображение. Успех колхоза связан с именем выдающегося агронома Магомеда Чартаева, придумавшего простую и действенную систему организации производства.
Как всё появилось?
Колхоз имени Орджоникидзе в небольшом селе Шукты Акушинского района Дагестанской ССР всегда был бедным, дотационным. Высоко в горах (1600 метров над уровнем моря) сложно заниматься сельским хозяйством. Участки плодородной земли малы и расположены на большом расстоянии от посёлка.
Колхозники ютились в крошечных хижинах без электричества и без элементарных удобств. На территории проживало несколько десятков разных этносов, между ними случались конфликты, подчас даже со стрельбой.
Как ни бились чиновники во времена советской власти – поднять нищий колхоз не получалось. В 1985 году он сработал с убытком почти 500 тысяч рублей.
Председатель колхоза Магомед Абакарович Чартаев разработал новую и очень своеобразную систему организации производства.
Все колхозники из наёмных работников превратились в арендаторов-совладельцев предприятия. Они продавали уже не свой труд, а результаты труда – урожай, молоко, мясо. Это является самым важным принципом Делократии. Работник продает не труд, а результат труда. Труд в такой системе не является товаром.
Чартаев правильно понял психологию колхозников: этим людям не нравилось работать из-под палки на предприятии, которое они не считали по-настоящему своим. Поэтому Чартаев создал комплексную модель, действующую на базе рыночных отношений, но близкую даже не к советским колхозам, а к тому «строю цивилизованных кооператоров», о котором в начале 1920-ых годов мечтал Ленин.
В 1991 году колхоз был переименован в Союз собственников-совладельцев «Шукты». Союз начал даже не с нуля, а с глубоких минусов, как полуразвалившееся убыточное предприятие с миллионными долгами, расположенное в местности, где сельское хозяйство никогда не было рентабельным. И вдруг «бесперспективное» предприятие стало расти как на дрожжах и демонстрировать показатели, которые в России в тот период имели только финансовые пирамиды.
В период с 1985 по 1996 годы численность работников хозяйства почти не изменилась. Но валовая продукция выросла в 18 раз. Урожайность с гектара увеличилась в 5 раз. Посевные площади увеличились в 1,5 раза. Себестоимость продукции снизилась в 10 раз. Поголовье овец увеличилось в 3 раза, крупного рогатого скота – в 1,5 раза. Значительно улучшилась техническая база, а материальные затраты на обслуживание транспорта снизились в 20 раз. В 8 раз меньше стало «управленцев». Производительность труда за 11 лет выросла в 64 раза (6400% от прежней).
Всё это было достигнуто без финансовой поддержки государства, без инвесторов и грантов. В период, когда страну лихорадило от гиперинфляции.
В 1995 году для всех членов союза и за счёт средств союза были построены трёхэтажные каменные коттеджи. Люди активно покупали автомобили и бытовую технику. В село провели газопровод. Старый клуб переоборудовали в плавательный бассейн. Построили новый культурно-развлекательный центр. Для хозяйственных нужд союз приобрёл себе вертолёт.
Эти люди построили у себя настоящий коммунизм в отдельно взятой деревне. Несмотря на то, что союз сосредоточил в своих руках крупные суммы, это не привело к социальному неравенству. Благосостояние людей росло относительно равномерно.
Суть модели Чартаева
На обычном предприятии есть собственник, который владеет средствами производства и имеет право на результаты труда, и есть наёмные работники, которые трудятся за зарплату. В большинстве случаев у работников нет заинтересованности в конечном результате труда, нет стимула мыслить нестандартно и сокращать издержки. Управленческий персонал на таком предприятии выполняет роль надзирателя.
В модели Чартаева наёмных работников в чистом виде не было. Каждый участник Союза являлся владельцем общественного богатства и продавал не труд, а результат труда. Как уже было сказано, это самый важный принцип Делократии. Тракторист продавал не время, проведенное за вспашкой поля, а вспаханное поле. Работник милиции получал деньги не за количество раскрытых преступлений, а за отсутствие таковых. Огромным талантом Магомеда Чартаева было умение определить, что является полезным результатом труда в каждом конкретном случае, что у того или иного работника следует покупать. Доход каждого работника союза прямо зависел от того, сколько урожая было им продано, насколько результативно потрудился человек.
Очень важно, что доходом от продажи результатов своего труда работник распоряжался сам. Это тоже очень важный принцип Делократии, который должен соблюдаться в делократических производственных системах. Работник должен чувствовать, что результат труда принадлежит ему. Это максимально мотивирует его делать свое дело, думать, как сделать так, чтобы сделать больше и с меньшими издержками. Таким образом, включается главный производственный ресурс человека – его интеллект.
Следует отметить, что модель хозяйствования отрабатывалась Чартаевым и его коллегами в течение нескольких лет, при этом она подвергалась корректировкам по требованиям «снизу», со стороны работников хозяйства и жителей села. Суть модели отражена на нижеприведенной диаграмме.
Из диаграммы видно, что работник распоряжается результатами своего труда в двух формах: в личной и коллективной. Правая часть диаграммы (50%) отражает личную долю дохода (фонд потребления), которую работник распределяет сам, левая часть (50%) отражает коллективную форму распределения (через фонд накопления). Сочетание двух форм распределения позволило оптимальным образом согласовать личные и общественные интересы не только работников хозяйства, но и всех жителей села.
Из личной доли работник покрывает материальные издержки своего участка производства: покупает топливо, удобрения, рассчитывается за аренду (амортизацию) машин и механизмов и т.п. Кроме того, из личной доли он оплачивает услуги специалистов (агрономов, инженеров), которые имеют отношение именно к его производству, а также рассчитывается с обслуживающим персоналом, который поддерживает работоспособность средств производства, которыми данный работник пользуется (средства производства в колхозе, а затем в Союзе собственников-совладельцев «Шукты», как уже упоминалось, были в общественной собственности).
Самостоятельное покрытие издержек своего участка производства – очень важный принцип Делократии. Если работник сам присваивает результат своего труда, полностью им распоряжается (в коллективной форме он им тоже распоряжается), то будет справедливо, чтобы и затраты на его производство он тоже нёс сам. Нетрудно понять, что это превращает каждого работника в предпринимателя. Соблюдение этого принципа оказалось и самым эффективным способом минимизации издержек. Каждый член Союза знал, что все сэкономленные деньги он положит себе в карман.
Также принципиально важно, что инженер, агроном получали фиксированную долю от личного дохода работника (после вычета из этой доли материальных затрат). Это заинтересовывало их предлагать работнику такие приемы производства, которые, с одной стороны, поднимали бы производительность труда (урожайность культур, удойность коров и т.п.), а с другой, минимизировали бы материальные затраты. Таким образом, была осуществлена смычка интересов работников умственного труда и работников материального производства. Они стали заинтересованы в результатах труда друг друга. То же соображение касается и обслуживающего персонала, поддерживающего работоспособность средств производства.
Прежде чем описывать распределение фонда накопления, необходимо сказать о личных паях работников – земельных и имущественных, – на которые начислялись дивиденды (см. вышеприведенную диаграмму).
Земельными паями владели все жители села. Как только рождался человек, ему тут же присваивался земельный пай. Он не был наследуемым: если человек умирал, пай передавался новорожденному, не обязательно родственнику. Таким способом Чартаев сумел победить страшную демографическую проблему территории. Люди знали, что у них при самом неблагоприятном раскладе (даже в случае потери трудоспособности) будет на что прокормить и выучить детей. Рождаемость в селе Шукты в 6 раз стала превышать смертность. Только за это Чартаеву следует поставить памятник! Легко представить, что будет, если применить этот принцип ко всей России!
Имущественный пай, в отличие от земельного, был наследуемым и формировался из личных трудовых вкладов работников в развитие материальной базы хозяйства. Чем больше работник произвел продукции и, соответственно, чем больший вклад он сделал в фонд накопления (определенную долю которого составлял фонд инвестиций), тем больше у него становился личный имущественный пай. Фактически, это была система трудо-долевой собственности на средства производства, при которой доля работника в общем имуществе постоянно менялась и зависела от трудового вклада как самого работника, так и его предков. Учитывая то, что на имущественный пай начислялись дивиденды, которые являлись личным доходом работника, нетрудно понять, что это ещё более стимулировало его (помимо других мер) производить больше продукции.
Следует отметить, что сумма, перечисляемая каждым работником в фонд накопления, не могла быть ниже определённого минимума, а для этого работнику необходимо было произвести продукции не менее определенного количества. Поэтому нерадивые работники могли ничего не заработать или даже остаться должны предприятию. Если работник не перечислял необходимый минимум, недостающие деньги могли быть просто списаны с его земельного пая. Поскольку на земельный пай начислялись дивиденды, работник был в этом крайне не заинтересован. Такая практика сумела победить лень и нерадивость в течение одного года. Люди быстро поняли, что лучше работать и зарабатывать, нежели лежать на диване, тем более что для этого были созданы все условия.
Фонд накопления в хозяйстве Чартаева распределялся по понятным и одобренным работниками хозяйства и жителями села правилам. Понятно, что всем обществом нужно содержать медицинских работников, учителей, милицию. Нужно иметь резервные и страховые накопления на случай непредвиденных ситуаций. В фонде коллективного распределения также удобно держать оплату управленческого персонала хозяйства, поскольку управленческий аппарат работает на всех. И, главное, отсюда производились инвестиции в производство.
Работники здравоохранения получали фиксированную долю от дохода хозяйства. Таким способом Чартаев создал схему, в которой врачам стало выгоднее предупреждать заболевания, чем лечить их. Чем здоровее были работники, тем больше они могли произвести и тем больше денег поступало в фонд здравоохранения. Врачи были заинтересованы в том, чтобы растениеводы и животноводы не тратили драгоценное время даже на посещение поликлиники! Дело дошло до того, что бригады медиков выезжали на поля, чтобы прямо на поле сделать профилактические прививки.
Милиции тоже платили определенный процент от дохода хозяйства. Её задачей было обеспечение безопасности работников, полей и животных хозяйства. Если случался какой-либо ущерб, доход работников милиции уменьшался, причем уменьшался адресно, поскольку было известно, кто виноват в ущербе. Это дало поразительные результаты! Если раньше милиционеры закрывали глаза на то, что заезжие бандиты расстреливали отары овец из автоматов (за что платили милиции деньги), то теперь хорошо вооруженные наряды милиции стали сопровождать отары. Падеж скота прекратился (якобы из-за болезней). Заниматься рэкетом и бандитизмом в 90-е годы в Акушинском районе Дагестана стало очень сложно. Вот какие результаты дает покупка результата труда, а не самого труда!
Некоторая сумма денег из Фонда накопления выплачивалась учителям сельской школы. Чем выше оценивали работу учителя местные жители и специальная комиссия, тем больше получал учитель. Результатом стало то, что работники образования стали даже ходить на дом к ученикам и помогать им выполнять домашние задания. В итоге выпускники, желающие попасть в вузы, поступали все до единого (в том числе и в крупные столичные вузы).
В конце 80-х годов работники здравоохранения, учителя и сотрудники правоохранительных органов зарабатывали в селе Шукты примерно в 10 раз больше, чем в среднем по России.
Фонд накопления включал в себя крупные резервы для коллективной защиты и взаимопомощи. Если с одним из членов Союза что-то случалось, и он оказывался не в состоянии нормально работать, то Союз мог содержать его на пособии в течение года. За счёт материальных резервов формировались также прибавки к пенсии для жителей Шукты, школьникам с хорошей успеваемостью выплачивались стипендии. Каждый год переводились немалые суммы на счета жителей, родственники которых погибли на войне. За счёт общественных накоплений финансировались культурные мероприятия. Но наибольшую долю фонда накопления (почти половину) составляли инвестиции в производство. Чартаев понимал: без высокой доли инвестиций развитие невозможно!
Доход всех управленческих служб предприятия составлял всего 5% от фонда накопления. Здесь необходимо отметить, что получение организатором производства фиксированного процента от дохода работников является одним из важнейших принципов Делократии. Организатор становится заинтересован в том, чтобы доход работников был больше. Увеличение доходов работников является результатом труда организатора производства. Таким образом, организатор тоже продаёт результат своего труда. При Делократии все занимаются тем, что продают друг другу полезные результаты своего труда. Интересно также отметить, что доля управленческого персонала, найденная эмпирическим путем в хозяйстве Чартаева, оказалась в среднем равной доле дохода, которую в обычной жизни предпринимателям приходится платить чиновникам в виде взяток.
Доход управленцев в Союзе собственников-совладельцев «Шукты» мог составлять огромные суммы при успешности ведения дел. Но при этом управленцы несли материальную ответственность за свои ошибки, покрывая убытки по своей вине из своего кармана. Так, если ты, директор, по нерадивости своей сгноил часть урожая, потому что не построил вовремя хранилище, а начались дожди, – возврати все деньги за погубленный урожай хозяйству. Причем возмести не только прямые убытки, но и упущенную прибыль! Если управляющий «не тянет» работу, никто не мешает ему перейти в бригадиры. Не можешь и там управлять – выбирай более мелкий участок! Управленцы, как и все работники хозяйства Чартаева, из личного дохода оплачивали свои расходы на электричество, компьютеры, бензин и т.д.
Через несколько лет после начала эксперимента управленческий аппарат Союза сократился с 79 до 11 человек: ушли те, кто не сумел доказать делом свою квалификацию или сам не счел её соответствующей новым жестким условиям. Исчезли все проявления бюрократии.
Таким образом, Чартаев создал производственную систему, в которой все участники были заинтересованы не в промежуточном, а в конечном результате труда. Система была максимально прозрачной, чтобы каждый член Союза мог легко подсчитать свой заработок. Система заставляла даже простых тружеников мыслить по-новому, как экономистов. Магомед Чартаев объяснял гостям секрет успеха: «Так, продавая результат своего труда друг другу, мы и перешли к рыночной экономике, основой которой является не спекуляция «прихватизированной» собственностью, а продажа результата своего труда».
Заключительные замечания
О модели дагестанского реформатора заговорили на самом высоком уровне – как о «кирпичике», который можно использовать для перестройки всего здания России. Доктор экономических наук С.Ю. Андреев, изучавший экономические модели разных стран, утверждал, что система Чартаева является самой эффективной экономической системой в мире и может быть приспособлена практически к любым условиям производства.
Чартаев надеялся, что его модель будет растиражирована на государственном уровне. С его участием многие другие хозяйства решились повторить данный опыт, и он распространился на территории площадью в несколько десятков тысяч квадратных километров. Став депутатом Заксобрания республики, Чартаев предлагал перестроить согласно его модели всю экономику региона, но ничего не добился. Бюрократы быстро поняли, чем им грозит эта система. Эта система активно выжимает паразитов из управленческой вертикали, делает их ненужными. Ни Горбачёв, ни Ельцин чартаевской моделью не заинтересовались.
Магомед Абакарович Чартаев скончался в 2001 году в возрасте 60 лет. Родственники талантливого реформатора изменили форму предприятия, превратив его в акционерное общество, и оно начало стремительно разваливаться, потому что в таком формате новые механизмы не работали. Это и понятно. При наёмном труде исчезают мотивы работать по-настоящему и включать голову.
Чартаев нашёл хороший баланс частных и коллективных интересов людей. Модель включала в себя коллективную собственность на средства производства, и при этом каждый член Союза действительно чувствовал себя хозяином этой собственности.
Опыт хозяйствования в Союзе собственников-совладельцев «Шукты» позволяет нам по-новому взглянуть на вопрос о том, что же такое «общественная собственность на средства производства»? На мой взгляд, это вовсе не государственная собственность, которой управляют бюрократы (по существу – хозяева госкапиталистической фабрики). Общественная собственность на средства производства – это такое положение вещей, при котором любой человек, желающий что-либо произвести, может воспользоваться средством производства, находящимся в общественном доступе, просто оплатив часть его стоимости соответственно износу (амортизацию). Вот тогда человек будет действительно чувствовать себя совладельцем общественной собственности. Необходимость платы за пользование средством производства будет для него естественным явлением, поскольку он знает, что она идёт на оплату полезного результата труда такого же, как он, работника. Это соображение необходимо, на мой взгляд, взять за основу при конструировании будущего более совершенного (делократического) общественного устройства.
Система Чартаева действовала в условиях свободного рынка, и при этом за счёт коллективизма смягчала его удары. Крестьянская община могла выдержать там, где отдельный фермер сломался бы. В селе Шукты установился особый климат взаимопомощи во всех вопросах, связанных с развитием и производством. Это был эффект синергии. Касательно этого предмета Циолковский говорил: «В Золотой век войдут люди, которые научатся объединяться. У объединения есть свой закон: две ауры усиливают друг друга в 7 раз. Если люди – единомышленники, волна одинаковая, в одну цель направлена… Коллектив – великая сила».
По мнению Г.В. Тюрина, модель развития территории Магомеда Чартаева ближе всего подошла к тому самому «третьему пути» в экономике, который мы сейчас так мучительно ищем. «Третий путь» Тюрин понимает как путь между капитализмом и социализмом (таким, каким он был в Советском Союзе). На мой взгляд, это не «третий путь», а альтернативный капитализму социалистический путь.
В свое время И.В. Сталин говорил: «Без экономической теории социализма нам смерть». И он пытался строить социалистический экономический уклад! В какой-то степени ему это удалось, в форме Метода Повышения Экономической Эффективности, действовавшего в СССР с 1939 по 1953 гг., позволившего выиграть Великую Отечественную Войну и давшего нашей стране последующие потрясающие экономические успехи. Фактически, Сталин, вероятно, неосознанно, стал использовать элементы Делократии в производственных отношениях. Но Сталин был убит, его эксперимент был свёрнут, и теперь весьма тщательно замалчивается то, что было причиной экономических успехов СССР.
По моему глубокому убеждению, СССР погиб потому, что в нём не был построен полноценный социализм. Была социалистическая надстройка, силовым способом приставленная к капиталистическому экономическому базису. По сути, в СССР была выстроена госкапиталистическая фабрика, на которой царствовал наёмный, несвободный труд (по Марксу, наёмный труд является характернейшей чертой капитализма). Со временем руководящая элита в СССР нравственно переродилась, и произошло то, что и должно было произойти – капиталистический базис притянул назад органически присущую себе надстройку. Бюрократы, почувствовавшие себя хозяевами госкапиталистической фабрики, совершили буржуазный переворот и растащили государственную (якобы общенародную) собственность по своим карманам.
Если Бог даст возродиться социализму в нашей стране, то благодаря таким людям, как Магомед Чартаев (а он был не единственным первопроходцем Делократии), мы сможем строить социализм более осмысленно. Фактически, Чартаев эмпирически реализовал экономическую модель социализма, т.е. социалистические производственные отношения. В самом деле, в его модели (по сути – полноценно делократической) нет наёмного труда (т.е. труд стал свободным), соблюдается принцип «от каждого по способностям, каждому – по труду» и, что самое главное, в ней нет места паразитизму. Это действительно и есть то, что мы так долго пытались найти! Повсеместное внедрение делократических производственных отношений, несомненно, даст небывалый экономический рост во всех сферах хозяйствования, выдавит паразитические элементы из всех пор хозяйственного механизма и тем самым сделает социализм устойчивым. Это будет естественным следствием построения социалистического экономического базиса.
[1] В докладе использованы материалы из книги Г.В. Тюрина «Как поднять нашу глубинку. Локальная экономика в России и в мире», из статьи С.Ю. Андреева «Система Чартаева – новая модель социально-экономического устройства», из статьи А.И. Колганова, О.В. Малярова, Э.Н.Рудык«Экономическая модель Чартаева».
В.В. Ботвиновский
Гаврилко Богдан
