В истории с падением рождаемости в России прямо задействованы олигархи. И это не конспирологическая версия, а просто выводы доктора наук в эфире "Первого русского". Давайте разбираться.
Институт демографии А.Г. Вишневского ВШЭ представил 30 сценариев демографического прогноза до 2100 года. Из них 14 предполагают, что население России останется на прежнем уровне и будет составлять примерно 146 миллионов человек либо вырастет до 217 миллионов. 16 сценариев прогнозируют, что население сократится. 11 из них предполагают, что нас будет ниже 120 миллионов. Рост населения в большинстве случаев, по мнению автора работы, возможен при сценариях, которые сочетают в себе хотя бы две из трёх ключевых составляющих: либо это будет высокая рождаемость и высокая продолжительность жизни или уровень миграции. Чтобы сохранить население, требуется достижение высоких показателей хотя бы по одному из трёх перечисленных компонентов.
Не могут или не хотят?
Лидер движения "За жизнь!", руководитель проекта "Демографическая платформа РФ" Сергей Чесноков в беседе с Царьградом отметил, что достаточно одного из вышеперечисленных факторов, чтобы сохранить население. По его словам, за счёт рождаемости на протяжении всей истории Россия покрывала все потери от многочисленных войн, голода и других катаклизмов.
Сейчас у нас главная проблема с рождаемостью. И когда пытаются разговор по демографии заменить какими-то другими темами – продолжительностью жизни или миграцией, то на самом деле это такой политический трюк. У нас с главным процессом – воспроизводством нации – очень серьёзные проблемы. И, соответственно, мы уходим в боковую сторону, – заявил он в эфире программы "Царьград. Главное".
Что касается заключения института Высшей школы экономики, эксперт заметил: ему здесь сложно что-то прокомментировать, поскольку он не относится к демографам-учётчикам, "которые просто наблюдают, куда всё развивается".
Эти 30 сценариев не то чтобы вероятны, но это отношение к народу, который обеспечивает рождаемость, как к некоему объекту. Я отношусь к тем, кто считает народ субъектом демографии. Народ принимает решение – рожать или не рожать, – пояснил Чесноков.
По мнению эксперта, распространённое мнение о том, "зачем плодить нищету", является частью программы планирования семьи и сокращения рождаемости.
Все эти стереотипы нам были навязаны. Они вошли в плоть и кровь заключений наших экспертов и просто обывателей. И сейчас наша задача – раскодировать наше сознание в вопросах демографии. А дальше уже чтобы народ сам сознательно принял решение продолжаться в истории, чтобы его элита приняла такое решение. Либо должно какое-то изменение произойти в элите. Потому что иначе в нынешнем состоянии сознания мы, конечно же, продолжим вымирать, – сказал Чесноков.
Отвечая на вопрос о том, с чего начать в этом случае, собеседник Царьграда отметил, что с развенчания стереотипов.
Нужна другая программа. У нас, например, есть концепция круга жизни. Это очень простая концепция: жизнь воспроизводится, в браке зачинаются и рождаются дети. И дальше задача каждого родителя – воспитать детей. Если ребёнок вырос и не создал семью, не родил детей, значит, его не до конца воспитали. И он всё ещё находится в инфантильном состоянии. То есть он ещё не совсем созрел, – отметил Чесноков.
Он убеждён в том, что общество в нашей стране пребывает в инфантильном состоянии. И отсутствие детей – это такой сигнал незрелости. Эксперт подчеркнул, что из этой ситуации нужно выходить.
Ведущий "Первого русского" Юрий Пронько заметил, что фактор бедности и падение уровня реально располагаемых доходов у людей является ключевым в этом вопросе. По его словам, когда людям приходится выживать, то вопрос о детях действительно становится актуальным.
Ситуация с бюджетом критическая
Так, в январе российские бюджетники впервые столкнулись с массовой задержкой выплаты заработной платы. Долг государства перед учителями вырос более чем в 12 раз из-за несвоевременного поступления средств из госбюджета. Эта проблема грозит стать долгосрочной. Задолженность бизнеса по уплате налогов подскочила на четверть, а средств для её погашения у предприятий остаётся всё меньше.
Ранее финансовые власти заявили, что дефицит бюджета России составил 2,5 триллиона рублей, это минувшие два месяца. Насколько критической становится ситуация в государственных финансах и как можно нивелировать возрастающие финансовые, экономические и социальные проблемы – в эфире Царьграда рассказала доктор экономических наук Елена Ведута.
Юрий Пронько: Елена Николаевна, это критическая ситуация, на ваш взгляд? Насколько это опасно?
Елена Ведута: Я с возмущением послушала, что у нас идёт такое сокращение деторождаемости. Это, конечно, опасно. И я абсолютно согласна с вами, что главным критерием хозяйствования страны и экономики должен быть рост реально располагаемых доходов граждан.
– То есть вот он, критерий.
– Это и есть единственный критерий. Никакой не пресловутый ВВП. ВВП включает огромный повторный счёт. Любого гражданина страны вообще этот показатель не интересует. Он видит, как растут цены, тарифы ЖКХ, тарифы на транспорт. Какую он получает зарплату, какие штрафы и налоги. Это всё, что интересует гражданина. А если это всё начинает расти в цене, а ему говорят: вы не переживайте, ВВП-то растёт, на два процента… Или, наоборот, сейчас падает.
– На полтора…
– Да! Ему – что есть ВВП, что нет ВВП. То есть безразлично. Всё проще. Я вижу, что завтра моя жизнь улучшается, потому что снижаются цены и растёт моя реальная заработная плата и реально располагаемые доходы. Вы правы, это высший критерий. Когда наш нелюбимый мировой банк говорит, что пора уйти от ВВП к ВВП по паритетам покупательной способности валют, он делает пометочку. Это неправильно. Надо уходить по полезности. А полезность, в конечном счете, доказывается строго экономически и математически. Что прирост полезности во времени – это и есть рост качества жизни, рост реальных доходов граждан.
– То есть не абстракция, а конкретика.
– Конкретика должна быть. И все страны должны сопоставляться именно по росту реальных доходов граждан. А не так, по какому-то пресловутому ВВП, куда входят и банковские услуги, и косвенные налоги, всякая маржа. До абсурда доходит! Они включают стоимость услуг, оказываемых квартирами, домами своим гражданам. Это что это такое?.. "Теперь ВВП резко вырастет!" – говорили в Росстате ещё до того как они перешли в ведение Минэконома. А что значит стоимость услуг? Если я получаю ренту, значит, мой доход растёт? Но мы же не можем правильно оценить, кто получит ренту и какая доля граждан? Давайте считать, что все получили ренту. И по сектору домашних хозяйств – оттого, что я получила ренту, а тот, кто мне платит – потерял, в сумме-то выходит то же самое. Но об этом молчок? Зато ВВП увеличивается!
– Елена Николаевна, но они же пошли ещё дальше, когда вошли под контроль Минэкономразвития. Буквально месяц или полтора тому назад… Вы дама, простите, но вынужден об этом сказать…
– Проституция?
– А, вы в курсе? Я хотел мягко сказать: эскорт-услуги.
– Это всегда было. Стандарт ООН, последний, утверждён в 2008 году, опубликован в 2012 году. Они утвердили кучу организаций, которые туда входят: Европейская экономическая комиссия, МВФ, Мирбанк, их много. Всё так написано, что никто ничего не должен понять.
– Ну, а эскорт-услуги-то откуда появились?
– Они были уже в 1993 году.
– Уже были…
– Конечно.
– Но Росстат никогда их не брал во внимание, а тут они решили улучшить...
– Почему? Подождите. У них была теневая экономика, она всегда входила в состав ВВП. Как вы оцените теневую экономику? Да никак, на глаз. Вот этот "на глаз" – он и входит в состав нашего ВВП. Это показатель ни о чём… Один мой далёкий родственник спросил доктора экономических наук Якова Уринсона: "А зачем вы вводили показатель ВВП?" Тот сказал: "Лучше не спрашивай. Всё, что мы вводили, за это хорошо всем платили". Понимаете? Сама система национальных счетов – она лживая, с повторным счётом. И абсолютно не годится для управления экономикой как на уровне страны, так на уровне глобальном. Просто для анализа, ни о чём.
У транснациональных корпораций пока что не было необходимости управлять развитием экономики. Для них было достаточно рейдерства – захвата собственности других стран. Включай наш станок, рисуй доллары, перераспределяй всё в свою пользу. Подготовка монетаристов, которые обслуживают перераспределительные процессы. Но нет подготовки кадров, которые могли бы схватить производство и заставить его работать на выпуск того конечного продукта, который будет на выходе, для удовлетворения наших потребностей, для решения наших стратегических задач. Вот этого нет. Этим занималась только наша страна.
Что дальше?
– То есть вообще никаких изменений не происходит в России?
– В России – никаких, абсолютно. С точки зрения экономики – никаких.
– А вот информация о том, что дефицит бюджета такими галопирующими темпами идёт?
– Он и будет расти. Производство не работает.
– Это опасность?
– Ну конечно, опасность. Потому что если дефицит растёт – значит, инфляция будет набирать темпы роста.
– Перейдут к эмиссии?
– Ну, где-то к эмиссии, где-то к каким-то займам. Будут пытаться брать, возможно, у олигархов займы, а потом всё это пойдёт как проценты, которые мы будем выплачивать по расходам этим же олигархам. Но они пойдут дальше. И эмиссия, и займы, как всегда. Но понимаете, когда страна наша в былые времена переходила к инфляции, что было при Иосифе Сталине, и к займам, брала курс на индустриализацию, мы в это время развивали производство. А у нас это будет ещё сопровождаться сжатием производства.
То есть это такая модель, которая работает на нашу тотальную смерть – экономическую прежде всего. Как мы можем обеспечивать все наши операции, если у нас производство сжимается? А оно будет сжиматься. Это модель сжатия и уничтожения нашего производства.
– Но при этом декларируется импортозамещение?
– А это ничего не работает. Бесполезно. Не работает и технологический суверенитет. Чтобы создать самолёт, космический корабль, ты же должен просчитать всех производителей, которые будут в этой цепочке. Чтобы на выходе вышел нужный нам конечный продукт – самолёт.
– Продукт с высокой добавленной стоимостью.
– Да! И там, естественно, должна соблюдаться пропорциональность, баланс развития экономики. Хоть чего-то, какой-то детали не хватит – и самолёт не получится, не взлетит. А мы в это время говорим: нет, мы продолжим жить в рыночной экономике. Бабушке пойти на рынок, продать свои пирожки – такой расчёт сложный не нужен. Там действительно рыночная экономика. И в начале 19-го века была именно такая свободная конкуренция среди бабушек.
– Но на дворе 21-й век.
– Да, но вспомним, почему возникали эти корпорации. Они хотели себя защитить. И всю эту цепочку они брали в свои руки. Начиная от добычи сырья и заканчивая той же самой машиной. Они всё укрупнялись и укрупнялись, чтобы меньше зависеть от неопределённости. И когда мы говорим сегодня "рыночная экономика" – это не свободный рынок начала 19-го века. Это признание того, что мы сидим в монополистическом рынке и выполняем требования.
Мы кричим: у нас рыночная экономика! Чья? Монополистическая. Кто там рулит? Крупнейшая мировая финансовая олигархия. Значит, тем самым мы расписываемся, что мы под ними. А мы должны выйти из этой системы глобального управления, которая нас душит. А как выйти? Есть только одна альтернатива во всём мире. Это та альтернатива, которую продемонстрировал Советский Союз.
Естественно, были ошибки, были трудности расчёта баланса. Он требовал много итераций, вручную это очень длинный процесс. Есть модель управления экономикой, основанная на опыте СССР, с учётом ошибок. Передача балансовых расчётов вот этим цифровым технологиям.
Вы знаете, меня просто удивляет: столько идёт затрат на эти цифровые технологии, а делают жизнь только хуже. Айтишники забирают вот эти средства на себя вместо тех, кто занят в сельском хозяйстве и в промышленности. Мы им недодаём, а кормим айтишников. Задачу ставит конкретно специалист в своей сфере. Он знает, как она решается. И знает алгоритм решения этой задачи. Он знает все аварийные ситуации. Всё это должно быть учтено в составлении вот этого математического алгоритма, с обратной связью.
– Елена Николаевна, о чём вы говорите? Мы из ВТО не можем выйти. У нас российский МИД говорит: мы не будем выходить, потому что это площадка, где мы защищаем свои интересы. Как они защищают, мне до сих пор непонятно.
– Они не могут выйти, потому что нет другой системы управления. Мы продолжаем сидеть в глобальной системе управления, с криками признания, что мы в рыночной экономике. То есть мы сидим под транснациональными корпорациями.
– Против нас введено уже 10 пакетов санкций.
– Да, и не важно.
– Ах, не важно…
– Для них не важно. Им кажется, что их лично это не коснётся. Всё у них хорошо. Вывозят вовсю капиталы. Будто бы действительно приготовились к эмиграции из России. Знаете, я каждый день молю Господа Бога: да пусть они быстрее все отсюда уедут. Ну хоть бы уехали уже все.
– Но они уезжают с деньгами.
– Так деньги выводят…
– 250 миллиардов, по оценкам ЦБ, отток капиталов. Это же немыслимо!
– Немыслимо. Потому что они хотят до конца нас дожать. Самим кажется, что они в белом фраке: они уехали, а мы остаёмся с вами ни с чем, под санкциями. С ненавистью к нам со всего мира. И действительно, остаёмся. С газом, с нефтью, которые уже, может быть, никому и не нужны. Потому что у Китая, точно вам говорю, будет серьёзный кризис.
Китай влип в ту же самую рыночную экономику. Вот когда Дэн Сяопин, китайский государственный деятель, начинал реформы, он делал всё правильно. Потому что аграрная страна поспешила заниматься планированием. Им нужно было крестьянам дать свободу. То, что он и дал. Перешёл к семейному подряду. После коммун. Но дальше начались чудеса.
Во всём надо останавливаться. Так же, как нас в своё время остановил Сталин. Пролезают любители денег, которым плевать на государственные интересы. И уже при следующих политиках, после Дэна, пришли вот эти генеральные секретари Компартии Китая. Почему, кстати, Си Цзиньпин так уверен и из-за этого так резко разошёлся с последним. Потому что пошла играть та же криптократия. Уже появились частные…
– Так называемые комсомольцы.
– Да. Которым уже плевать на то, что происходит со страной. И у Си сейчас серьёзные вопросы. Я очень внимательно изучаю всё их планирование. У них нет никакого плана развития. У них план тот же, что делает Минэкономразвития. Нормативные акты, лепятся законы, какие-то программы применяются. Но плана, который давал бы возможность выйти на пропорциональное развитие экономики, с учётом потребностей, баланса, расчёта – его нет как такового. Они, когда учились у нас, ещё брали какие-то наши методики. Но исполняли их на более низком качественном уровне.
– А вы не думаете, что причина отказа от реального стратегического планирования в том, что чиновники боятся брать на себя ответственность?
– Но ведь чиновникам всем подыхать вместе с нами, в любом случае?
– Жёстко. Но так и есть, да.
– Извините. Каждый из них человек. Приходит домой и переживает, думает: ой, так у нас и кирдык стране будет, что-то происходит не то. Но они же не могут изменить систему? Они винтики системы.
– Вы допускаете, что каждый в отдельности осознаёт?
– Я думаю, да. Я не вижу людей, которые бы не понимали, что всё идёт не туда. Только очень богатые люди считают, что ничего страшного не происходит. Я даже с одним из них встречалась, разговаривала.
Он просто говорит: "А чего? Отдыхаем на Мальдивах, всё очень хорошо. У нас всё есть, у нас всё хорошо! Вообще в стране всё прекрасно, чего вы тут выступаете?" Я говорю: "Ну, хорошо. А СВО, люди гибнут с двух сторон? Это русские люди! Это что, прекрасно?" Да, вот это, говорит, конечно, не очень хорошо. Это я говорю о тех, кто не собирается отсюда уезжать.
– Это вариант тех, кто остался?
– Да, они не собираются уезжать. А тем, кто уехал – то, что погибают с двух сторон, для них это класс. Выполняется задача . Причём сразу и там, и там. Ещё и белорусов втягивают. Меня удивило, как объявил председатель Комитета обороны британского парламента Тобиас Эллвуд, что пора готовить военное положение в Великобритании. Он уверен, что будет война с Россией. И об этом заявил. А мы хоть раз заговорили о военном положении?
Мобилизационная экономика
– На ваш взгляд, Россия всерьёз не переходит к мобилизационной модели?
– И не собирается пока что. И не волнует. При Сталине у нас была инфляция, такая же ситуация – дефицит бюджета. Но мы развивали индустриализацию и производство. Понятно, что мы боялись военного разрешения глобального кризиса, который был в Англии, в США. Мы готовились к этому разрешению. А сейчас никакой такой подготовки в экономике нет.
Когда два человека сражаются – важна храбрость. Победит тот, кто более храбрый, более подготовленный. А когда складывается такая ситуация, как СВО, и туда идёт этот коллективный Запад, то здесь уже всё определяет экономика. Если не работает экономика, то возникает вопрос: а что мы сделали за этот год, с точки зрения разработки новой экономической модели? Куда мы двинулись? Никуда. Она всё та же.
– И те же лица.
– Ну, конечно, те же лица! А зачем их менять, если та же модель? Дальше идём вниз. Страшно становится. И люди, которые не рожают детей, они же инстинктивно понимают, что будет дальше со всеми с нами. Иногда чувствуешь, что мы все приговорённые. Ну, если экономика не работает, нет никаких условий для развития производства? Не говоря о том, что производство должно работать на наши цели, решать наши стратегические задачи. А оно только сокращается. Куда это всё придёт? Ответ: главное – деньги! Деньги решают, сколько вам денег нарисовать? Президент США Джо Байден нарисует! А не он, так ФРС нарисует. Глава Центробанка Эльвира Набиуллина нарисует. И что с этими фантиками делать? А в производстве? Так же станки производят. Которые должны производить машины и лучшие ракеты в мире. Чтобы иметь над собой закрытое небо. Я вас расстроила?
– Да нет. Вы знаете, это такой предметный… Хотя, может, кому-то покажется, не очень лицеприятный разговор. Но очень важный. И я вам за это благодарен. Я поэтому и приглашаю вас к себе в эфир.
– Спасибо.
– Чтобы вы раскладывали. Я убежден, что профессор Елена Николаевна Ведута не нагнетает. Она просто, как и мы все с вами, задаёт один-единственный вопрос. Слушайте, с начала СВО прошёл уже год с лишним. С точки зрения экономики, с точки зрения финансов вообще ничего не изменилось. Да, сегодня тиражируется новость Банка России о том, что за год доля юаня в расчётах за экспорт выросла, как и рублей. То есть юань и рубль впервые заняли половину в экспортных расчётах России. А теперь внимание: за год доля юаня в расчётах за экспорт выросла более чем в 30 раз. Рубля – почти втрое. Кстати, доллар и евро занимают 48%. То есть почти половину. А вот теперь мне объясните: а чем хрен редьки слаще-то? Ну чем одни фантики слаще других?
– Да ничем. Меня ещё вот что волнует. Хотя об этом не хотят говорить. Китай, к сожалению, ждёт серьёзный глобальный кризис. Я уверена, что их президент это прекрасно понимает. Откуда и весь этот контроль людей. И когда у них будет кризис, соответственно, спрос на российские нефть и газ резко упадёт. Что мы будем делать дальше? Вы понимаете? А у нас ничего не производится. Нам надо начинать вручную машины производить? Назад, в начало 19-го века? И пытаться что-то делать вручную? У нас нет станков, производящих машин? Многие обижаются, мол, Китай такой-сякой… Всё равно придётся с ними объединяться. Мы, к сожалению, в единой упряжке.
Мы две страны, которые стали строить социализм. Мы отдали много жизней, наша страна, за то, чтобы в Китае была социалистическая революция. У них бы никогда её не было, если бы мы не помогли в своё время. И они нам помогли. Корейцы помогли в 1952 году, чтобы у нас было атомных бомб достаточно. Мы братья. Нам либо вместе погибать, либо, понимая, что нам некуда деваться, – смотреть друг на друга с уважением. И понимать, что враг общий.
Общий враг нас давит, это даже хорошо. Потому что тогда мы думаем не о том, кто круче, а как на равных изменить эту экономическую модель, которую задал Запад, которая ведёт нас к третьей мировой. У них других способов разрешения кризиса нет. А мы должны дать миру мирный выход из глобального кризиса. И надежду всем, не только нашим странам. Но и странам БРИКС, Латинской Америки, Центральной и так далее.
– Африки.
– Африки. Всем. Мы должны это, обязаны это сделать.
– Елена Николаевна, спасибо огромное.
