В России недостает онкологов, психиатров, ортопедов, окулистов, неврологов, врачей скорой помощи. Минздрав предложил привлекать иностранных граждан для решения проблемы нехватки специалистов. Сейчас, по данным Минтруда и Минздрава, кадровый потенциал российских врачей может покрыть потребность страны в медиках только на 4% (?!). Выход один – мигранты, которым готовы предоставить упрощенный порядок получения российского гражданства. Минздрав выдвинул соответствующий проект на общественное обсуждение.
Большинство граждан страны ежемесячно, еженедельно, ежедневно сталкивается с тем, что в городских и районных поликлиниках не хватает специалистов. Как ни реформируй эту вполне продуманную некогда систему, которая почему-то ухитрялась оставаться стройной при советской власти, как ни обижай главврачей понижением в должности и превращением их в заведующих филиалами по новым московским правилам, то тут, то там, а проблема дает о себе знать. И «плесенью на стенах», как в известном скандале на территории знаменитого онкоцентра, и долгой очередью, и записью пациентов на недели вперед к нужному специалисту даже в тех случаях, когда тебе ни дня нельзя тянуть с операцией.
Так же, как в случае со СПИДом – синдромом приобретенного иммунного дефицита, проблема дефицита врачей носит системный характер и содержит в себе человеческий фактор: нет нарушений в поведении, собственном или профессиональном, – нет СПИДа. Вот он, пресловутый человеческий фактор.
Откуда, собственно, взялся дефицит врачей?
Он возник не сегодня, а «вчера», когда начиналась гремевшая по всей стране реформа здравоохранения, и даже раньше – «позавчера», в середине 90-х годов. Тогда на волне эйфории в стране менялось всё – в том числе, и складывавшаяся десятилетиями, уникальная, как сейчас на Кубе, советская система здравоохранения, когда одинаково достойную врачебную помощь в поликлинике получали все: от уборщицы до директора школы, от продавщицы до декана. Да, ради экономии времени сверхзанятых персон были сделаны исключения: с течением времени появились больницы для партийной номенклатуры, медицинские комплексы для офицеров Военно-морского флота и других родов войск, медицинские учреждения для ученых и сотрудников Академии наук СССР, для членов Союза писателей, для дипломатов… Но, во-первых, этих исключений было все-таки немного, а во-вторых, они тоже были вполне демократичны: в крупной ведомственной поликлинике в одни и те же врачебные кабинеты входили как академики, так и обслуживающий персонал.
В 90-е годы, во времена экономического поворота от позднего социализма к раннему капитализму чиновники от медицины и «социалки» разработали совершенно новую для страны систему медицинского страхования.
В Москве этим сразу воспользовались те самые «поликлиники для избранных»: они стали продавать по безналичному расчету время своих врачей медиацентрам и другим крупным учреждениям, предприятиям, фирмам, а также за наличные – физическим лицам. И это казалось нам довольно удобным, пока мы не поняли, что при капитализме социальные службы дремать не будут, и они действительно частенько передавали коллективы из более дорогой поликлиники в более скромную. Именно тогда мы познакомились и с военно-морскими врачами, и с писательскими, и с врачами нефтяников. Не успеешь привыкнуть к одному доктору (а он – к твоему сердцу и твоей щитовидке), как с нового года едешь за медпомощью на другую улицу.
Но и это было еще полбеды. Самый кайф пошел с открытием новых медцентров, которые высосали из общедоступной медицины огромное количество врачей. Нет-нет, речь идет не о преступных самодеятельных псевдомедицинских пунктах, где из бережливых до скопидомства, но недалеких старушек выкачивают их последние гроши, – это уж последняя ступень падения. Я о другом – о вполне легальных новых медицинских центрах, которые точно так же заключали договоры на обслуживание. Вот они-то врачей – как опытных, так и молодых – и переманили за обещание высоких зарплат. В одном из медцентров я год обслуживалась, потому что была вписана в пропуск сына.
И это было царское обслуживание. Тихая тенистая улица в центре Москвы. Два этажа в солидном, старом генеральском доме. Тугая дверь с улицы в настолько просторный вестибюль, что где-то в его углу уместилась регистратура.
– Вы к какому врачу? Секунду! – звонок в кабинет. – Посидите, пожалуйста, в кресле. За вами уже идут.
– Да я бы и сама поднялась!
– Нет-нет, у нас так положено.
За мной пришла молодая женщина. Я думала – медсестра. Нет, врач.
Кроме сопровождения на второй этаж и приятной продолжительности врачебного приема, когда можно было выговориться всласть, обслуживание в элитной поликлинике ничем не отличалось от обычной.
Через 12 месяцев я вернулась в районную поликлинику. Из того года в медицинском центре вспоминаю только два момента: исключительно милые русские лица врачей и тягостные мысли о моих соседках по дому, томящихся часами в очереди к участковому врачу, которой отпускалось на одного пациента сначала 20, а впоследствии 12 минут и к которым присоединилась и я.
Сегодня более шумными остаются очереди к кардиологу, которого физически не хватает на всех старушек-сердечниц, хотя он сильный мужик, откуда-то с Кавказа. Терапевт – таджик , кстати, оказался прекрасным диагностом. В администрации очень хорошая начальница, врач-грузинка… И все стулья в коридорах, как всегда, заняты ждущими пациентами. Пациент ведь – от слова «терпение».
Так что, Боже сохрани, я не против врачей нерусской национальности, врачей-мигрантов и выпускников медвузов других городов России. Одну тяжелую операцию мне сделал превосходный хирург-казах Дамир Самратов, другую, столь же тяжелую, – врач, как мне говорили, родом с Алтая – Андрей Саранцев, мою подругу спасла от сильной боли в плече врач-армянка, опять-таки меня от проблем с нервами, вызванных переизбытком гормона, – врач-дагестанка из научного центра эндокринологии…
Да, пожалуй, и в Киеве, и в Тбилиси, и в Бишкеке найдутся для нас и психиатры, и неврологи, и офтальмологи. Главное, чтобы они хорошо знали медицину и русский язык, и чтобы крик о помощи из России не лишил этой же помощи пациентов в их странах.
Но, может быть, надо для начала поставить точный диагноз самой российской медицине и организации медицинского обслуживания в многомиллионной стране? Что-то явно не так у нас в этой области.
Надо бы проанализировать (возможно, с участием ОНФ), хватает ли нам выпускников наших медицинских университетов и институтов? Не пора ли увеличить прием в эти вузы и навести порядок с зарплатами врачей? Посмотреть, достаточно ли выпускается в России фельдшеров и медсестер и опять-таки оценить их зарплаты. Подумать, как расширить профессиональные и учебные возможности православной медицины – там, поверьте, есть чему поучиться, только о ней мало кто знает…
Но начать следует все-таки с диагноза – точного диагноза современной российской медицине. А потом уже звать на помощь мигрантов.
Татьяна Корсакова
