К затее с переименованием аэропортов я сначала отнесся скептически, но потом этот аттракцион и меня до некоторой степени захватил. И – неожиданно для себя – я должен признать, что получилось все совсем не так плохо, как мне казалось сначала.
Княгиня Ольга во Пскове, Елизавета Петровна в Калининграде, Екатерина Великая в Краснодаре – это приятно.
А самое главное счастье – Николай Второй в Мурманске – это и вовсе прорыв.
И дело здесь совсем не в том, что хорошего или плохого сделали те или другие князья, цари или императрицы и чем именно надо особенно гордиться.
Дело в том, что России нужно еще какое-то прошлое, кроме советского, и еще какое-то понимание своего места в истории и в мире, кроме места наследника РСФСР – с мавзолеем Ленина, «дружбой народов», «борьбой за мир», песнями Аллы Пугачевой и, шире, старыми песнями о главном, которые как начали петь примерно в 1995 году, так и не перестают до сих пор.
У нас еще до Иосифа Виссарионовича и Леонида Ильича здесь тысячу лет что-то происходило – и кое-что более интересное, чем диалектический материализм и интернациональный долг в братской Анголе.
Но эта тысяча лет русской культуры в последнее время куда-то делась под страшным напором ностальгии по космическим кораблям, бороздящим Большой театр.
И аэропорт имени Николая Второго – это в нынешних условиях самый настоящий прорыв в область политической запрещенки, на запретную территорию.
И дело, повторяю, тут не в заслугах Столыпина или драме Ходынки – а в том, что у нас как у нации есть другое родство и другое происхождение, а не только 7 ноября и 23 февраля сто лет назад.
И если для того, чтобы напомнить об этом родстве, нужно было поиграть в аэропорты – прекрасно.
Дмитрий Ольшанский
