Вместо конституционной обязанности по защите семьи система государственной опеки разворачивается в сторону отобрания детей из трудно живущих семей в пользу богатых опекунов, считает эксперт общественной организации защиты семьи «Родительское всероссийское сопротивление» (РВС).
Как члену Общероссийской общественной организации защиты семьи «Родительское всероссийское сопротивление» (РВС), мне приходится разбирать жалобы родителей на органы опеки в случаях помещения детей без согласия родителей в учреждения или на невозвращение детей родителям по их требованию. Работая с документами, в том числе в качестве представителя родителей в органах опеки и в судах, я увидел в разных делах одну и ту же цепочку «незаконных действий по передаче детей под опеку (попечительство), на воспитание в приемные семьи», как это называется в тексте статьи 154 Уголовного кодекса.
Такие схемы не могли не возникнуть, коль скоро в семейную сферу вторгся взгляд, что трудно живущие семьи сами виноваты в своих трудностях, и спасать надо не семьи, а детей из них, в том числе путём передачи более благополучным «замещающим» родителям. Этот взгляд вписывается, с одной стороны, в идеологию многоэтажного человечества, по которой «нижний этаж» не стоит заботы, а с другой — в идеологию рыночного регулирования всего. Соответственно, стал искусственно создаваться рынок содержания детей (пока регулируемый государством) путём ускоренного (норматив — 80 часов) обучения «замещающих родителей» и назначения им выплат на каждого ребёнка в десятки раз больше пособия по малообеспеченности.
Первоначально описанный взгляд не звучал так откровенно, доводом за развитие «приёмных семей» служила экономия на государственной профессиональной системе призрения сирот. То есть эти выплаты сравнивались не с помощью семье, а с содержанием в детдоме — и выходило, что новая система гораздо дешевле. Однако, во-первых, экономия оказалась липовая: в эти дни в Новосибирске проходит крупная конференция, посвящённая необходимости системы сопровождения таких «ускоренных педагогов», чтобы сократить вторичное сиротство. Сопровождение в счёт не входило. Во-вторых, сравнение с помощью семьям проводят сами люди — и в итоге возник спрос на воспитание чужих детей.
Чужих — значит и наших с вами, потому что спросу всё равно, откуда дети, ему уже не хватает детей из детдомов, ему даже лучше, чтобы дети были «домашние». Спрос ищет способы добычи детей, в том числе в обычных семьях. Он пользуется слабостями закона, охотно прячась за методички, которые учат трактовкам, не предусмотренным законодателем. И больше того — идёт на прямые нарушения закона.
В итоге, вместо конституционной обязанности по защите семьи система разворачивается в сторону отобрания детей из трудно живущих семей в пользу богатых опекунов. Родители ещё не лишены родительских прав, борются за своих детей, а новые «законные представители» уже запрещают им свидания с детьми, выступают против них с иском о лишении — и кричащая противозаконность этой расстановки уже не обращает на себя внимание сидящего в процессе прокурора.
Общая схема незаконных действий по реализации спроса на чужих детей такова:
1. Ребёнок помещается в госучреждение после рейда участников системы профилактики в случае какого-нибудь неблагополучия (беспорядка, шума, употребления алкоголя), но при отсутствии непосредственной угрозы жизни и здоровью ребёнка (ст.77 Семейного кодекса РФ — далее СК РФ) или признаков его безнадзорности (ст.21 ч.2 п.1 Закона от 24 июня 1999 г. № 120-ФЗ «Об основах системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних»), то есть когда законные основания для насильственного перемещения ребёнка от родителей в учреждение отсутствуют. Часто при этом, для легализации нахождения ребёнка в учреждении под предлогом необходимости этого для предоставления ему ухода и питания родителей уговаривают подписать просьбу о добровольном помещении ребёнка в учреждение.
Такие факты можно установить путём сопоставления дат: дата помещения ребёнка в детское учреждение оказывается раньше даты просьбы об этом со стороны родителей. (Бывают и случаи, когда родитель действительно добровольно отдаёт ребёнка в учреждение, но после этого попадает под незаконные действия органа опеки, описанные ниже). Такое добровольное помещение ребёнка — это предусмотренная ст.155.1 ч.2 СК РФ форма помощи государства родителям, находящимся в трудной жизненной ситуации по уважительным причинам, при которой родители не теряют родительских прав и значит, должны иметь возможность забрать своего ребёнка по первому требованию.
2. Не знающим этих своих прав родителям, вопреки ст. 63, 68 СК РФ, руководство учреждения не отдает детей по их просьбе, а предъявляет незаконное требование о сборе документов для этого, которое можно предъявлять только для оформления опекунства или усыновления — справки о здоровье, о зарплате, акт обследования материально-бытовых условий. Последний подписывает сама опека, от неё зависит, какое дать заключение.
3. Пока ребёнок ещё находится в учреждении, орган опеки обращается к третьим лицам (КЦСОН, НКО) за их субъективной оценкой целесообразности «работы по возвращению ребёнка в семью». То есть родители ещё не подозревают, что кто-то ставит под сомнение возврат ребёнка, а опека уже вынашивает мысль о том, что ребёнка надо отдать кому-то другому. Не спрашивая родителей и без оснований, предусмотренных законом для лишения прав.
4. По закону (ст.123 СК РФ), чтобы орган опеки начал устраивать ребёнка под опеку, он должен присвоить себе такое право, признав ребёнка «оставшимся без попечения родителей» (ст.121 ч.1 СК РФ). Такой статус означает, что с родителями что-то случилось или они уклоняются от воспитания ребёнка. В качестве примера уклонения в указанной статье приводится отказ забрать ребёнка из учреждения.
На деле орган опеки присваивает ребёнку статус при отсутствии требуемых указанной статьёй оснований, то есть когда родители не только не уклоняются от воспитания ребёнка, но добиваются возврата ребёнка. Иногда акт органа опеки о присвоении ребёнку статуса вообще не выносится, что уже само по себе делает последующие действия по передаче под опеку незаконными. В других случаях статус присваивается, но на одном лишь основании «Акта об оставлении ребёнка» — сигнала из детского учреждения об истечении срока. То есть причина, почему ребёнка не забрали (а значит, и факт уклонения родителя от воспитания) не устанавливается; орган опеки даже не пытается связаться с родителями, которые просто испытывают трудности со сбором документов и пропустили срок лишь потому, что сам орган опеки убедил их в бесполезности обращения за ребёнком без всех требуемых документов.
5. В частности, не фиксируется и отказ родителя от воспитания ребёнка, который мог бы служить основанием для присвоения статуса.
6. Игнорируется требование ч.5 ст.10 Закона № 48-ФЗ от 24 апреля 2008 г. «Об опеке и попечительстве», устанавливающей, что «бабушки и дедушки, совершеннолетние братья и сестры несовершеннолетнего подопечного имеют преимущественное право быть его опекунами или попечителями перед всеми другими лицами». Орган опеки не обращается к перечисленным родственникам ребёнка, что легко установить по отсутствию у органа опеки зафиксированного отказа всех перечисленных родственников ребёнка принять детей под свою опеку.
7. Несмотря на невыполнение указанных требований (нет акта о присвоении статуса, отказа родителей, отказа родственников), орган опеки передаёт ребёнка под опеку, что и образует эпизод преступления, в случае неоднократности такого деяния. Это делается без согласия, даже без извещения родителей (ведь они ещё не лишены родительских прав), то есть с нарушением и ст.64 (родители — законные представители детей), ст. 63 (преимущественное право родителей) СК РФ. Всего, таким образом, передача детей под опеку производится с нарушением до 4 статей СК РФ (не считая ст. 1 — невмешательство во внутренние дела семьи) и статьи Закона об опеке и попечительстве.
Этот способ передачи детей из родных семей в замещающие фактически означает внесудебное лишение родительских прав. Законным представителем ребёнка по закону ещё остаётся родитель (поскольку не лишён родительских прав), но по акту органа опеки одновременно им становится опекун. По ст. 63 СК РФ эта коллизия должна разрешаться в пользу родителей, но на деле родителям, требующим возврата ребёнка на основании ст. 63, 68 СК РФ, ребёнка не отдают до решения суда по иску о лишении родительских прав, который подаётся органом опеки, а то и самим опекуном.
В прошлом году незаконность этой схемы (в пп. 2, 4, 5, 7) уже была доказана судом в конкретном деле в Новосибирской области, но Минсоцразвития области не провело работы по исключению элементов этой схемы из технологий социальной работы. Следовательно, таких фактов может быть много. Представители РВС сообщили полиции о четырёх эпизодах, попросили проверить, нет ли других фактов. Это несложно, для этого надо только проверить:
1). Приказы органов опеки о передаче детей под опеку:
— были ли родители на момент вынесения приказа лишены родительских прав?
— если нет, подписывали ли родители согласие на передачу ребёнка под опеку или отказ забрать его из учреждения? уклонялись ли от воспитания детей иным способом?
— если да, то есть ли у ребёнка бабушки, дедушки, совершеннолетние братья и сестры? располагает ли орган опеки их отказами от принятия ребёнка под опеку?
2). Детей, содержащихся в сиротских учреждениях: есть ли среди них такие, кого родители рады были бы забрать без всяких условий?
Очевидно, стоит выпустить этих детей к их родителям, и сирот станет меньше. Возможно, при этом каким-то из этих семей надо помочь, но плохо ли, если министерство столь же активно, как оно помогает замещающим семьям, станет помогать семьям настоящим? Тем более, что в большинстве случаев это будет дешевле.
Александр Коваленин
