Вряд ли кто-то в здравом уме будет спорить с тем, что дети-сироты должны воспитываться в родной стране. Также мы знаем, что ещё совсем недавно торговля русскими детьми под видом усыновления была поставлена на поток. Да, "закон Димы Яковлева" запретил усыновление наших детишек гражданами США. Однако подобного запрета для граждан других стран, среди которых тоже могут оказаться извращенцы или садисты, не существует. А отследить судьбу детей и хоть как-то повлиять на неё Россия по понятным причинам не может.
Очевидно, что законотворческий процесс по данному направлению нуждается в логическом завершении: восстанавливать суверенитет – так во всём. В августе прошлого года в Государственную думу был внесён законопроект, подразумевающий запрет на усыновление русских детей гражданами недружественных стран (такие государства указаны в соответствующем перечне).
Удивительно, но факт: законопроект столкнулся с действиями, которые можно расценить как затягивание его рассмотрения нижней палатой парламента по существу. Причём столь странную реакцию новелла вызвала не где-нибудь, а в Комитете ГД по вопросам семьи, женщин и детей. То есть там, где, по идее, должны более других способствовать скорейшему её принятию.
Остановить убийства русских детей
Необходимость и важность законодательной инициативы трудно переоценить. После развала СССР в России возник весьма прибыльный бизнес: масса частных контор и конторок, аффилированных с органами опеки и руководством ряда детских домов, фактически поставили на поток усыновление русских детей иностранцами. Стоимость этой услуги порой доходила до 80 тысяч долларов. Иными словами, сиротами попросту торговали – нагло, открыто, на совершенно законных основаниях. Всего, как следует из пояснительной записки к законопроекту, в иностранных семьях находятся почти 17,5 тысячи детей-сирот из России. По другим данным, только в США могли быть усыновлены до 65 тысяч русских детей.
Возможно, многие иностранцы усыновляли малышей с добрыми намерениями. Проблема в том, что даже в те времена, когда наши отношения с заклятыми "партнёрами" были ещё вполне сносными, отследить судьбу наших детишек было практически невозможно. Всё зависело от доброй воли усыновителей, а они проявляли таковую далеко не всегда. О том, что же в действительности происходит с русскими детьми, мы зачастую узнавали из криминальных новостей.
Трёхлетнего мальчика из Пскова в США забили насмерть. Его убийц-усыновителей освободили после недолгой отсидки – мол, ребёнок сам спровоцировал агрессию. Как вам аргумент? Для американского судьи, принимавшего решение, – вполне. Семилетний мальчишка из Челябинска умер в 2009 году от побоев – на его теле обнаружили 80 синяков, из которых 20 были на голове. Убийцы, которых язык не поворачивается назвать родителями (пусть и приёмными), провели в заключении всего полтора года. Суд поверил их объяснению, будто бы ребёнок сам (!) нанёс себе повреждения.
Фактов насилия над русскими детьми было немало, информация о них периодически просачивалась в прессу. Русским органам опеки и правоохранителям не позволяли участвовать в расследованиях, хотя такое условие обязательно прописывалось в договорах усыновления. Последней каплей стала трагедия, которая произошла с двухлетним Димой Яковлевым: его американский "отец" оставил на 9 часов в закрытом автомобиле в 30-градусную жару. Представляете, в каких страшных мучениях умирал ребёнок? Однако наказания за это преступление не последовало: убийца был оправдан. Собственно, после этого и был принят "закон Димы Яковлева", запрещающий усыновление русских детей гражданами США.
Довести дело до конца
Законопроект, о котором идёт речь, – логическое продолжение "закона Димы Яковлева". Как следует из пояснительной записки к нему, в 2017 году иностранцами были усыновлены 380 детей-сирот. В пандемийные 2020 и 2021 годы по понятным причинам их стало меньше – 38 и 69 соответственно. Утверждения, будто бы граждане других стран усыновляют преимущественно детей-инвалидов, "не подтверждаются статистикой": среди всех детишек, вывезенных за рубеж, инвалидов менее 10 процентов.
Отследить их судьбу, а тем более как-то повлиять на неё в текущей политической ситуации Россия не может. Между тем и европейцы в этом плане, как выяснилось, тоже не безобидны: в 2012 году в Италии русского мальчика задушил усыновитель. Как выяснилось, он страдал психическим заболеванием, однако при оформлении усыновления данный факт был скрыт. Или его попросту не захотели заметить?
Впрочем, вернёмся к рассматриваемому законопроекту. Он проходит стандартную процедуру рассмотрения в Госдуме; на данный момент идёт обсуждение в профильном комитете – по вопросам семьи, женщин и детей. И вот тут начались, мягко говоря, странности. Как сообщил источник Царьграда, депутат Государственной думы Татьяна Буцкая на одном из недавних заседаний комитета сказала, что не следует рассматривать законопроект без заключения некоторых министерств.
В чём же странности, спросите вы? В том, что, согласно ответу правового управления Госдумы на соответствие законопроекта требованиям ст. 104 Конституции, "необходимость получения заключения правительства Российской Федерации на данный законопроект не усматривается". Но раз отсутствует необходимость в заключении правительства, то зачем потребовалось заключение отдельно взятых министерств?
Отсрочка детям не навредит?
Царьград обратился за комментарием к депутату Госдумы Татьяне Буцкой.
Да, мы попросили отложить рассмотрение данного законопроекта для того, чтобы получить ещё ответы от МИД и от министерства просвещения. Принимая данный законопроект, мы будем говорить не только о тех детях, которые будут усыновлены из России в недружественные страны (кстати, по данным Минпросвещения, за 2022 год органы опеки не выдали ни одного разрешения на усыновление детей в недружественные страны). Но мы должны ещё думать о тысячах детей, которые были усыновлены в эти страны в предыдущие годы. Принимая такой законопроект, можем ли мы каким-то образом контролировать жизнь и здоровье этих детей? Понимаете, вот что беспокоит. Сможем ли мы получать информацию об этих детях? Будут ли они под нашей защитой? Поэтому пока мы не получим позицию МИД, пока мы не получим позицию Минпросвещения, которая касается этой стороны вопроса, не хотелось бы приступать к обсуждению,
– ответила Татьяна Буцкая.
По её словам, сейчас отсутствует полная информация, но, принимая любой закон, парламентарии должны думать о том, как он будет реализован правоприменителем.
И вот здесь очень важно не торопиться. Ещё раз говорю: тем, что мы отложили рассмотрение этого вопроса, перенесли до получения ответов – мы запланировали для себя неделю-две – мы точно не наносим сейчас ущерб ни одному ребёнку, потому что, ещё раз повторю со ссылкой на сообщение представителя Минпроса на заседании комитета, в отношении граждан из всех недружественных стран в 2022 году не было выдано ни одного согласия органов опеки и попечительства на знакомство кандидатов в усыновители с российскими детьми,
– резюмировала Татьяна Буцкая.
Замылить и положить в стол?
Жаль, что Татьяна Буцкая не пояснила, как сейчас она контролирует жизнь наших малышей за границей и чего именно опасается после принятия закона. Также сложно сказать, чем ответы МИД помогут улучшить законопроект. Механизмы контроля, напомним, прописаны в соответствующих договорах, однако, как показывает практика, уполномоченные органы тех самых недружественных стран попросту плюют на них с высокой колокольни. А вот затянуть его рассмотрение в Госдуме могут запросто. Неделя-две – действительно немного. Но кто может дать гарантию, что после полученных ответов не потребуются новые заключения? А потом не пойдёт череда поправок, не меняющих сути, но тормозящих работу? Недели же имеют свойство растягиваться в месяцы, а месяцы – в годы.
Именно так замыливаются и отправляются в стол важные законодательные инициативы – как это, например, было с законом о запрете в России услуг суррогатного материнства для иностранцев. Один из его авторов, заместитель председателя Госдумы Пётр Толстой, рассказывал, что некоторые чиновники прямо говорили ему, что заниматься этим не стоит. Другие же, по словам парламентария, присылали бесконечные поправки, главной целью которых Толстой считает затягивание рассмотрения законопроекта.
А какое мощное сопротивление оказывало содомитское лобби законопроекту о полном запрете пропаганды сексуальных девиаций! Его пытались дискредитировать, убеждая общество, что он откроет охоту на ведьм. Нас пытались убедить, что пропаганды половых извращений не существует. Или что она не влияет на число девиантов, хотя медстатистика вопиёт об обратном.
Тем не менее два очень важных закона приняты. Необходимо, чтобы был принят и третий. Русские дети должны воспитываться в России – и точка.
Что с того?
Было бы наивно ожидать, что бизнес, получающий сверхприбыли от торговли русскими детьми, не будет защищаться: рассматриваемый законопроект в случае его принятия пустит циничных дельцов по миру. Дискредитировать новеллу вряд ли получится: подавляющее большинство русских людей против усыновления наших сирот иностранцами, тем более из недружественных государств. Значит, остаётся единственная возможность: запутать проект в бюрократических тенётах, измордовать его бесконечными согласованиями и поправками. Не исключено, что события будут развиваться именно по этому сценарию. Царьград будет следить за судьбой важного для русских детей законопроекта.
Алексей Ульянов
