Недавно в одной из российских зон скончался убийца полковника Юрия Буданова Магомед Сулейманов. Умер он знаково и как-то очень не вовремя – аккурат накануне даты совершенного им убийства и собственной свадьбы (находясь в тюрьме, он собирался жениться, и в Чечне ему уже подыскали невесту, родители которой согласились отдать дочь замуж за заключенного). Убийца даже резко пошел на поправку от одной мысли о своей будущей женитьбе. Но что-то почему-то пошло не так. Вмешалось чье-то провидение. Жених внезапно почувствовал недомогание и умер. Свадьба не состоялась. Вместо нее пришлось проводить пышные похороны. Сулейманова хоронили как национального героя Чечни. Последняя смерть в длинной череде смертей поставила точку в трагической истории противостояния преданного в свое время властями офицера Буданова и его многочисленных недоброжелателей. Кто же был на самом деле большим врагом для полковника – чеченские боевики или предавшая его власть той эпохи? Этот вопрос остается открытым до сих пор...
Таинственный снайпер из Танги-Чу
Кратко о предыстории конфликта. Во время второй чеченской кампании полковник командовал 160-м гвардейским танковым полком. Полк не вылезал из боевых. И в момент, когда его наконец вывели из зоны активных действий, в районе села Танги-Чу он вдруг оказался в секторе снайперского огня. Снайпер действовал по-изуверски – сначала стрелял в пах, а потом в сердце или голову. Буданов был тяжел на руку и скор на расправу. «Одна казнь сохранит сотни русских от гибели и тысячи мусульман от измены». Эти слова Ермолова он повторял своим подчиненным сотни раз. А задача любого командира на войне довольно проста и сводится к двум коротким и внятным пунктам: выполнить боевую задачу и сохранить личный состав. Любыми способами.
Буданов оперативно взялся за выполнение второй из них. Он спасал свой личный состав, вверенных ему солдат. В результате оперативно-поисковых мероприятий вышли на Кунгаеву. На нее дружно указали авторитеты села, которым Буданов сделал предложение, от которого они не смогли отказаться. Правда, впоследствии они так же дружно отказались от своих показаний. Кунгаеву тут же схватили и привезли в полк «для выяснения». Буданов горел жаждой мести и скорой расправы. Трагической ошибкой полковника было его решение не дожидаться представителей военной прокуратуры (они уже были оповещены о случившемся). Он начал допрос сам. И тут события стали стремительно развиваться по нарастающей. Очевидцы происшедшего говорят, что Буданову кто-то позвонил. Он отвлекся. В этот момент Кунгаева бросилась на него, пытаясь завладеть табельным оружием. На тот момент это было не самое удачное решение. Оттолкнув ее, разъяренный Буданов (офицер отличался крупным сложением) с размаху влепил Кунгаевой мощную оплеуху. Она оказалась несовместимой с жизнью – удар поломал нападавшей шейный позвонок. Потом возникла версия об изнасиловании, которую, правда, впоследствии не подтвердила ни одна из проведенных экспертиз.
Чеченские СМИ и примкнувшие к ним во время обеих чеченских кампаний правозащитники (Сергей Ковалев и другие) вскипели от негодования. По словам генерала-десантника, Героя России Владимира Шаманова, хорошо знавшего танкиста, «они взахлеб соревновались, кто больше лжи и грязи выльет на полковника».
Ни Генштаб, ни Минобороны не вступились за одного из лучших своих офицеров. Более того. Многие из вовлеченных в конфликт чиновников и офицеров публично открестились от бывшего сослуживца и сделали заявления, предопределившие его обвинительный приговор. Командующий объединенной группировкой федеральных войск в Чечне Анатолий Квашнин вообще заявил, что полковник – бандит, и таким не место в российской армии. Это был тот самый Квашнин, потенциального убийцу которого до этого Буданов в бою расстрелял лично.
«Намотаю твои кишки на автомат...»
Следствие шло изнурительно долго и муторно. По одной из версий, Буданов после двух полученных на войне контузий головного мозга получил серьезное психическое расстройство. Для установления его психического состояния было проведено несколько судебно-психиатрических экспертиз. Экспертизы дали разные заключения: «невменяем», «ограниченно вменяем», «вменяем». По словам судебного психиатра Кондратьева, который проводил с Будановым многочасовые беседы, «не оставляет никаких сомнений тот факт, что в момент совершения преступления офицер находился в состоянии временного психического расстройства. Это состояние спровоцировала Кунгаева, которая сказала ему, что намотает его кишки на автомат, после чего схватилась за оружие. Но суд назначил вторую экспертизу, а когда она повторила мое заключение – третью. Третья экспертиза подтвердила выводы двух предыдущих. Тогда назначили экспертизу в Чечне. Чеченские психиатры решили, что он мог отвечать за свои действия, после чего его осудили. Я до сих пор уверен, что мы сделали правильное заключение».
Орден Мужества за «служебное несоответствие»
В Чечне Буданова хорошо знали по обе стороны баррикад. Он не боялся ни черта, ни пули, ни боевиков, ни начальственного гнева. В первую чеченскую, поставив на карту свою карьеру, танкист спас попавших в засаду спецназовцев. Разведчиков очередной раз кто-то предал, и они влетели в ловушку. Бой шел несколько часов. Боеприпасы у спецов были уже на исходе, а боевики все прибывали. Погода была нелетной, «вертушки» помочь не могли. К счастью, не очень далеко от места боестолкновения располагалась часть Буданова. Он запросил разрешения броситься в бой. Умные штабисты категорически запретили полковнику лезть в «огненный мешок»: не твоего ума дело. Сами выкарабкаются. Но танкист решил по-другому. Послав в устной форме штабистов по широко известному в народе адресу, он лично возглавил колонну танков, которые рванули на выручку спецам. В том бою «мазута» спасла спецназ.
Месть за Квашнина
Вторая чеченская кампания началась с атаки Шамиля Басаева на мирные аулы в Ботлихе. В августе 1999 года начальник Генштаба Анатолий Квашнин решил совершить инспекционный вояж в Ботлихский район. Он прихватил с собой несколько генералов и полковников. Этот воздушный вояж проходил с соблюдением всех мер секретности. Но, как это зачастую бывало на той войне, где-то «протекло», и генералов уже ждали на земле «плохиши». В четырех километрах от места посадки группы вертолетов была заранее оборудована огневая точка ПТУРС. Как только вертолеты пошли на посадку, боевики открыли огонь. Как позже выяснили эксперты, стрелял профи. С максимальной дальности полета попасть в вертолет управляемой ракетой мог только снайпер-профи. Таких во всем мире можно пересчитать по пальцам. Пленные чеченцы-боевики потом говорили, что это был наемник-кабардинец из Иордании.
Вертолеты с генералами рухнули на землю. Квашнин и его сопровождающие прыгали с борта на землю с высоты нескольких метров, пока пилоты пытались удержать машину от сваливания. А вот экипаж погиб. Спасая генералов, ушли в мир иной Герой России пилот Юрий Наумов, штурман Алик Гаязов и разведчик-спецназовец Сергей Ягодин.
Спустя несколько месяцев полк Буданова подвергся такой же атаке. В четырех километрах (стандартная дистанция) от дежурной группы танков появилась «Нива», из которой вышла группа людей в камуфляже. Они деловито и спокойно начали устанавливать пусковую установку ПТУРС. Боевики не волновались. Они прекрасно знали, что в полку Буданова на вооружении имелись только старые танки Т-62, в боекомплекте которых не было управляемых снарядов. А четыре километра – предельный выстрел для танковой пушки. Попасть с такой дистанции в точечную цель – «Ниву» – нереально. Первым же выстрелом управляемой ракетой был подожжен один из Т-62. Экипажа там, к счастью, не было. А дальше случилось немыслимое. Буданов бросился к дежурной машине, «вынес» из нее командира, прильнул к прицелу. Первый же выстрел осколочно-фугасного снаряда разнес в щепки и внедорожник, и ракетную установку, и всех, кто суетился рядом с ней. Это был тот самый черкес и его свита. Полковник Буданов лично уничтожил того, кто убил Героя России летчика Юрия Наумова и его друзей. Своим выстрелом он подписал смертный приговор потенциальному убийце начальника Генерального штаба. Что не помешало потом Квашнину в трудный для Буданова час назвать своего спасителя бандитом.
Что ж, технология старая: падающего – толкни. Карьера – превыше всего. Ее и на костях сослуживцев можно делать...
«Народный мститель» или инструмент запугивания?
Преданный воин полковник БудановДелом Буданова занимался Северо-Кавказский окружной военный суд. Полковник был приговорен к 10 годам лишения свободы. Следствие и суд над полковником имели в то время в России и Чечне огромный общественный резонанс. Дело полковника стало своеобразным социальным тестом для определения «свой – чужой». «Ты за нас или за них?»
На свободу Буданов вышел условно-досрочно в январе 2009 года. А 10 июня 2011 года его застрелил в Москве уроженец Чечни Юсуп-Хаджи Темерханов (ранее проходивший по делу как Магомед Сулейманов). Полковник был застрелен недрогнувшей рукой хладнокровного убийцы – все шесть пуль попали в цель. Своей вины впоследствии Юсуп-Магомед так и не признал. Прямого отношения к Эльзе Кунгаевой Юсуп-Магомед никогда не имел. Ни брат, ни дядя. По одной из версий, киллер, стреляя в Буданова, мстил федералам за то, что в свое время, 11 лет назад, российские военнослужащие убили в Чечне его отца. Якобы он ассоциировал Буданова (не имевшего к убийству его отца вообще никакого отношения) со всем злом, которое причинили федералы его землякам за время чеченских войн.
С отцом убийцы – тоже история мутная. У следствия была информация, что тот был активным участником бандформирований. Но суд так глубоко копать не стал.
Совершенно очевидно, что Юсуп в этой истории был рядовым исполнителем. Версия мести за отца – легенда для непосвященных в чеченские реалии. Чеченцы никогда не мстят представителям какой-то «социальной группы». В их понятиях это идиотизм. Горцы всегда мстят адресно. И в данном случае адресатом был выбран именно Буданов. Но не только он. Это был мессидж всем, кто воевал с боевиками в обе чеченские. Мы, мол, все помним. И всех достанем. И Буданов будет не последним в нашем персональном расстрельном офицерском списке. Недаром на убийство танкиста так резко отреагировал Союз офицеров России. Его представители недвусмысленно дали понять, что они не будут мириться с таким положением вещей и примут ответные меры. Какие – не уточняли.
Кроме того, чеченцы патологически не умеют проигрывать. А проигрыш их во второй чеченской был более чем очевиден. Десятки тысяч бородатых борцов за чистый ислам по результатам второй кампании были отправлены на тот свет. Федералы били их во всех ущельях, в каждом ауле, за каждым поворотом и излучиной реки. Российская военная машина, как бетономешалка или молох войны, методично перемалывала их в своих жерновах.
Видя, какие перспективы это сулит всей популяции горских чеченцев, Рамзан Кадыров совершил чудо. Он нашел в русском языке слова, а в своей голове аргументы, чтобы убедить главнокомандующего остановить эту беспощадную бойню.
Ему это удалось. «Мы выжили! – кричал Рамзан в микрофон, не скрывая эмоций. – Понимаете – мы выжили!»
После «выживания» наступила вторая акция чеченской самоидентификации – надо было отобрать победу у федералов. Или максимально смазать их триумф (которого на самом деле не было – та победа обошлась России слишком большой ценой). А для этого надо было достать в России вчерашних героев чеченской войны, убить наиболее ярких победителей. Ну или отправить их за решетку – в назидание остальным. Российские власти того времени и российское же правосудие чеченцы рассматривали в качестве своих верных союзников в этом деле.
С капитаном спецназа Эдуардом Ульманом ничего не получилось. Он со своими товарищами исчез в день вынесения приговора. А вот Буданова общими усилиями смогли упечь за решетку. Вслед за ним удалось отправить за решетку двух офицеров дивизии Дзержинского – Сергея Аракчеева и Евгения Худякова. После этого активность «народных мстителей» из Чечни сошла на нет. Похоже, им сделали предложение, от которого они не смогли отказаться. Да и власть в России была уже другая. Кидать офицеров в горнило войны, а потом сдавать их на растерзание своему бывшему противнику стало совсем неперспективно. Поэтому прекратились и поиски «виновных», и сдача их вчерашнему врагу.
Свобода и смерть
«Плохо, что его выпустили, не надо было его выпускать, – говорил в своем интервью на «Эхе Москвы» обозреватель «Московского комсомольца», опытный журналист Вадим Речкалов, много раз бывавший в Чечне. – Надо было дать ему 25 лет, выпустить через 10 – с другими документами, другим лицом, спасти, увезти, спрятать. Власти прекрасно знали, что чеченцы его достанут, но тем не менее выпустили на свободу. И тем самым обрекли на смерть. Может, он и совершил преступление, но не он эту войну начинал. Сначала наших солдат и офицеров бросают в Чечне на произвол судьбы и запрещают еще стрелять первыми, а потом, когда у самых бесхитростных сносит башню и они становятся общественно опасными, говорят: а зачем вы это совершили? Что это, если не предательство? Чеченцы нашли момент, нашли время, нашли оружие, нашли «Мицубиси», чтобы отомстить, вернуть себе достоинство. А наши – нет, нас Буданов не интересует – ты отработанный материал, ты никому не нужен. Чеченцы ставят своих выше любых законов. А мы сидим и рассуждаем, преступник он такой или еще хуже преступник. Это закон войны: свой – чужой. И когда это мешается с политикой и уголовным правом, полная ерунда получается...»
Две правды
На войне у каждого ее участника – своя правда. Взаимосуществование двух правд, никак не пересекающихся между собой, не желающих друг друга слышать и понимать, и есть причина войны. Правда семьи Кунгаевых: Буданов похитил и убил невинную девушку. Правда командира Буданова: девушка была врагом, вражеским снайпером и убила его солдат.
Юрий Буданов давно мертв. Земля ему пухом. Символ и проклятие второй чеченской войны, русский офицер российской армии, человек жесткий и честный, храбрый и недальновидный, блестящий командир, в один миг сознательно и бесповоротно загубивший свою и чужую жизнь, пал от руки наемного убийцы. Драма брошенного воина, которого сначала отправили в пекло войны, фактически сделали преступником, а после этого еще и осудили, назвав преступником уже официально, закончилась кровавой трагедией – шестью прицельными выстрелами кровника.
Хотя нет, это был не кровник. Кровники из-за угла не стреляют. Из-за угла стреляют вражеские снайперы и снайперши. Это убийство было совершено накануне Дня России. Знаково. А смерть настигла киллера накануне собственной свадьбы. Тоже знаково. И символично.
Игорь Моисеев
