Думаю, то, что произошло 24 февраля, ставит крест на мнении, что всё неизменно и что ситуацию можно повернуть назад.
Против нас выступает хотя и сильно сдавший, но всё ещё очень мощный игрок. Вашингтоном мы приговорены вместе с Евросоюзом: ЕС попадает под раздел «распад», и Российская Федерация, судя по всему, тоже. Развал Евросоюза и РФ в ходе затяжной войны на Украине должен подпитать Америку и деньгами, и мозгами, и технологиями, и выводимыми на территорию США предприятиями. Такую стратегию они уже выбрали и от этого не отступятся. Поэтому меняться Кремлю придётся, так или иначе. Но мы как добрые граждане, даже не веря в способность отдельных представителей нынешней власти воспринять предложенное, всё-таки должны внести свой вариант.
Помнится, Александр Проханов говорил о полной неготовности страны к войне. Помним, как все эти годы подбирали «элиту», знаем, каков у власти «кадровый резерв», видели, как кандидатов в сей резерв заставляли сигать в воду со скалы или пропускать над собою БТР. Иосиф Виссарионович как-то без этого обходился — отбирал людей по способности сделать Дело.
В результате нынешнего «отбора» мы имеем «элиту» и «кадры» в виде циничного, алчного сброда, способного разве что довести РФ до краха.
Мы как добрые граждане, опять-таки, заявляем: нам нужна Победа. Но только в сочетании с лозунгом новой индустриализации и реальным курсом на неё. Индустриализация плюс протекционизм. Причём протекционизм требуется оформить законодательно. Нельзя не согласиться с Сергеем Переслегиным в том, что одна лишь победа не является условием полного очищения и оздоровления страны.
Необходим не только курс на последовательную индустриализацию, но и признание факта: нет никакой СВО, есть война. А значит, нам нужно законное военное положение и создание не некоего Специального координационного совета, не непонятного параллельного штаба, а учреждение полноценного Государственного Комитета Обороны.
Почему всё должно совмещаться с индустриализацией? Потому что у нас есть потенциальная контрэлита — это несырьевые промышленники. На них нужно делать ставку, поскольку они патриотичны, в отличие от сырьевиков, для которых Российская Федерация и её население — лишь обуза, потому как их рынки сбыта — за рубежом.
А вот тем, кто развивает собственное производство, нужен ёмкий и платёжеспособный внутренний рынок. Им требуются сильные, богатые, зажиточные граждане. Есть разница в психологии несырьевых промышленников, с одной стороны, и сырьевиков, банкиров, ростовщиков — с другой. Они совершенно разные. Почитайте изданную в 1924 году книгу Форда «Мои жизненные достижения». Ведь Советский Союз организацию своих предприятий во многом заимствовал у Форда.
В плане самоорганизации уже сделано немало. Существующие отраслевые ассоциации промышленников, этакие деловые гильдии для защиты своих интересов, как, например, Союз машиностроителей, Росспецмаш, Росстанкоинструмент, Союз инфраструктурных строителей, крайне заинтересованы в индустриализации. В отличие от чиновников, они живут своим делом и прекрасно представляют, что нужно предпринимать сегодня.
Нынешнее Правительство вряд ли не справится с задачей индустриализации. Потому что требуется нетривиальный шаг, на который оно едва ли способно.
Первое. При президенте Российской Федерации параллельно с Правительством должен быть создан Совет по промышленному развитию (СПР), куда чиновники входят только как наблюдатели. Комитет должен быть разделён на более узконаправленные структуры и состоять из представителей отраслевых ассоциаций: машиностроителей, сельхозников, водников. СПР прекрасно будет понимать, что нужно сейчас делать силами государства. Комитет может взять на экспертизу любое постановление Правительства и сказать: «Вот это — толково и нужно, а вот это — ерунда, это — коррупция, это нас разрушит». СПР сможет останавливать разрушительные инициативы правительства, выдвигать свои проекты нормативных актов. Такой СПР — это кадровый резерв. Успешные промышленники — тот самый кадровый резерв, который может использовать адекватная власть, не намеренная проиграть.
Следующее предложение выдвинул промышленник Владимир Топорков: нужно создать экономическую «промышленную гвардию». Руководителей госкорпораций, которые не являются частными и пользуются бюджетной поддержкой, отодвигаем в сторону. Берём только частные промышленные компании. Составляем график и по одной оси графика откладываем объём выплаченных налогов, по другой оси — среднюю зарплату работников. На графике образуется П-образная зона, по которой можно судить об эффективности. Руководители таких компаний — это люди, умеющие поднимать предприятия, а не разорять их.
И такая «промышленная гвардия» получает особое внимание государства. Если к руководителю приходят «волки» из оравы нынешних надзирающих и контролирующих (или рейдеры), готовые разорить и уничтожить предприятие, то государство должно оперативно защищать свою «гвардию».
В эту «гвардию» отбираются кадры не по кланам, не по близости к Кремлю, не по лояльности, а по эффективности их работы.
Третий механизм предлагает Сергей Чернышёв. Берётся тысяча отборных управленцев из успешных несырьевых производств, которые сумели выжить и развиться. Создаётся корпоративный университет, который готовит на базе тех самых успешных несырьевых предприятий лучших управленцев. Как в своё время у Грозного имелась тысяча отборных дворян. А для этого нужно установить курс на новую индустриализацию, пока ещё так и не объявленный.
Если мы начинаем новую индустриализацию, то появляется ещё один кадровый резерв: выдвинувшиеся в её ходе научно-инженерные и конструкторские кадры. Новая промышленность в условиях санкций жадно требует новых технологий, новых прорывных направлений. И тут есть ещё один источник — научно-технические предприниматели, которые при этом могут быть «левыми» и «красными», но заниматься инновациями. Можно к тому же применить рейгановский принцип: позволить нашим учёным самим использовать результаты исследований, сделанных на государственные деньги. Потому что чиновник не сможет с толком использовать разработки, а тот, кто этим занимался, найдёт применение созданному.
Для кадрового отбора людей можно применять не только полиграф. Есть гораздо лучшие средства — MindReader: чтение мыслей (по Игорю Смирнову). Вместе с его системой можно применить и томограф. Мы увидим, когда человек лжёт, а когда говорит правду.
Следующий метод, который следовало бы применить, — модель спасения целых отраслей промышленности, как Сталин спасал авиастроение СССР в 1939 году. Когда он столкнулся с губительной монополизацией (как сейчас «Сухой» и Объединённая авиационная корпорация всё монополизировали, тогда всё сосредоточили в своих руках Туполев, Поликарпов и ЦКБ — Центральное конструкторское бюро), то провёл знаменитое совещание в Овальном зале Сенатского дворца Московского Кремля.
Как вспоминал советский авиаконструктор Александр Яковлев, на совещание советский вождь созвал всех, кто проявил себя в авиации. Не только генералов, чиновников и маститых авиаконструкторов, но и знаменитых пилотов, вообще всех конструкторов, включая молодёжь, изобретателей, которые внесли предложения по авиации. Сам Яковлев попал в Овальный зал как конструктор лёгких и учебных самолётов, которые и финансировались по линии общества ОСОАВИАХИМ (Общество содействия обороне, авиационному и химическому строительству, ОАХ).
Конструкторы вызывались на трибуну по списку, и каждый должен был рассказать о том, над чем работает и что планирует делать в ближайшем будущем. Пока конструкторы выступали, Сталин расхаживал по залу, курил трубку и казался погружённым в свои думы. Однако время от времени он подавал реплику или задавал вопрос, свидетельствовавшие о том, что слушает очень внимательно.
Уже после совещания в Овальном зале всех конструкторов приглашают лично к Сталину, притом не только ветеранов самолётостроения, но и конструкторскую молодёжь: Лавочкина, Гудкова, Горбунова, Ильюшина, Яковлева, Фролова, Боровкова, Таирова, Шевченко, Пашинина. Приглашены и моторостроители: Климов, Микулин, Швецов. В общей сложности у Сталина собирается около 25 человек.
Именно тогда Иосиф Виссарионович смог создать именные конкурирующие конструкторские бюро в авиапроме по принципу: в соревновании создаются лучшие самолёты, а государство вливает ресурсы в самые оптимальные модели. Этакое совмещение конкуренции и социалистической мобилизации.
Такую же модель спасения и подъёма отраслей (а не только авиапрома) я бы применил и сегодня. Тем более, что такой приём Сталина годится и для смешанной экономики, а не только для социалистической.
Следующий кадровый резерв — это губернаторы и мэры, которые даже в страшных нынешних условиях сумели добиться успеха. Евгений Савченко, Белгородская область, — хрестоматийный пример. Те, кто смог поднять и развить свои города и регионы, — золотой кадровый запас.
Далее — местное самоуправление. Мы предложили Нейромир — концепцию новой советской власти с механизмом выдвижения самых достойных, наряду с отзывом недостойных. Нейромир — большая тема, о которой стоит поговорить отдельно. Прошедшие отбор в Нейромире люди — это реальная управленческая гвардия, а не безликие бюрократы.
Ещё один резерв кадров для прорыва — инициативщики, те, кто выходит со своими проектами в ходе новой индустриализации, когда запущена новая бурная жизнь. Это тоже рецепт из Сталинской эпохи. Пример — Евгений Оскарович Патон, свой Институт сварки создавший сам, не по команде. Он сплотил группу энтузиастов, назвал это институтом, начал зарабатывать на заказах предприятий, проблемы которых решал. Получилась фактически инновационная фирма. И только позже ему дали статус академического института, и треть финансирования он получал от государства, остальное зарабатывал сам — в 1930-е годы. Эта модель показывает, как такие инициативщики могут сейчас прорываться. И они войдут в новую элиту.
Поскольку мы сейчас живём в условиях прокси-войны с НАТО, то и военные лифты для возвышения достойных должны работать. Надо выдвигать достойных командиров, заменяя ими бездарей, как и поступали наши предки.
Что можно сделать в этом плане? Есть прекрасный опыт французской армии Первой мировой войны: когда в первые же месяцы стало понятно, что генералы в мирное время совсем другие, было сменено 32% командного высшего состава. При главнокомандующем маршале Жоффре учредили сильный кадровый отдел — со всеми грифами секретности. Возглавлявший его майор Белль целенаправленно поставил задачу: «Будем подбирать сержантов, затем лейтенантов, потом — полковников, а дальше — генералов».
За два года французская армия, ставшая гигантской школой, с этой задачей справилась. Мало того, кандидаты на получение званий проходили учёбу в специальных учебных прифронтовых частях, и готовили их те, кто их потом в свои части забирал. Ты мог получить следующий чин, только получив положительный отзыв или аттестацию от командира, который потом заберёт тебя к себе. Сработало прекрасно — французы тогда победили. Очень похожее было у нас во время Великой Отечественной войны: учебные части при корпусах.
Необходим ещё один пункт для того, чтобы оздоровить военное командование и запустить лифты для подъёма самых достойных: нужна инспекция, военные инспекторы. То есть, проверка частей должна быть отделена от Министерства обороны и подчинена главе государства. Туда не должны уходить на доживание до отставки старые генералы. Инспекторами делаются амбициозные молодые военачальники, которых государство видит в качестве командующих корпусами, армиями. И они должны в мирное время проверять те части, которые будут в их корпусах и армиях, потому что им потом и командовать. Я бы туда ввёл таких людей, как Игорь Стрелков, Андрей Морозов (Мурз) и Юрий Евич. Нужны бессребреники, любящие военное дело, болеющие за нашу победу. Они будут смотреть на реальную боеготовность войск, а не проверять, как полотенца выровнены, как уголки на кроватях набиты или газоны покрашены.
В ходе боевых действий уже выдвинулись люди, не обладающие военным образованием, чинами, орденами, по сути, — новые генералы. Например, Андрей Морозов (Мурз). За несколько лет, с 2015 года, он с товарищами смог создать прекрасную цифровую закрытую связь в бригаде «Призрак» Луганской Народной Республики. Он знает, как действуют беспилотники: они всё это налаживали, делали для артиллеристов специальные блокноты в мобильных телефонах.
И если я был бы сейчас первым лицом, то Андрея Морозова вызвал бы и сказал: «Ты сейчас возглавишь войска связи. Мы тебе присвоим звание генерала». Как лётчику Голованову при Сталине присвоили генеральский чин и — командуй Дальней авиацией. Потому что Мурз действительно «загрызёт» каждого, кто сделает что-то, что приведёт к потерям войск: он жизнью доказал, что он этим горит.
Так же по опричному принципу и других людей следует выдвигать. Есть ещё один способ самоорганизации. Во время этой прокси-войны со всем НАТО выдвинулась масса общественных активистов: объединение авторов телеграм-каналов, или организация «Золотые руки ангела», с коей работает подвижник тактической медицины Юрий Евич. Эти организации гражданских активистов — аналоги Союза земств и городов в Первую мировую, они закупают всё необходимое для фронта, доставляют грузы.
Эта кадровая система государства должна стать главной, если нынешняя власть не хочет проиграть войну.
Таковы всего лишь самые первоочередные меры по спасению РФ от поражения и смуты. А сделать придётся ещё очень многое, чтобы излечить наше больное Отечество. Не тешу себя иллюзиями насчёт нынешней власти. Допущу и самый худший вариант: верхи ничего не сделали, и произошло банкротство государства. Нас постигло поражение. А проигрыш — не марш бандеровцев по Москве, а слом «вертикали». Внутри так называемой нынешней элиты возникнут группировки и кинутся друг на друга. Одни будут себя защищать, чтобы в Гаагу не уехать, а другие — делать всё, чтобы заработать прощение Запада. В этой ситуации возможны разные варианты. В критический момент такого слома важно создать Комитет национального спасения. Где вижу и Стрелкова, и Пригожина, и Квачкова, и вменяемых генералов, и сердитых патриотов, и фронтовиков, красных и белых патриотов, и всех тех, кому сдача РФ несёт смерть и гибель их Дела.
Ради спасения страны мы не должны чураться любых альянсов. Нам дороги все, кому нужны Победа, Русская ирредента и новая индустриализация. При худшем сценарии (измена «боярства») неминуем период хаоса. И тут Евгению Пригожину порекомендовал бы ускорить формирование условной партии активных/сердитых патриотов. А то либералы активно поднимают голову. Всяко лучше второго издания белочехов или латышских стрелков.
И тогда такой Комитет выполнит то, что здесь предложено…
Илл. Алексей Беляев-Гинтовт. Проект "Сверхновая Москва" (фрагмент).
Максим Калашников
