Заявления определенных ангажированных западными правозащитниками групп граждан о «проблеме домашнего насилия», как одной из самых острых социальных проблем российского общества не соответствуют действительности.
Масштабы семейного насилия находят отражение в официальной статистике Главного информационно-аналитического центра (ГИАЦ) МВД РФ, выделяющей такие группы потерпевших, как женщины и дети, являющиеся самыми уязвимыми в плане возможных преступных посягательств, совершаемых в семье.
Так, в 2014 году потерпевшими от насильственных преступлений было признано 46567 несовершеннолетних, из которых жертвами родительских преступлений стали 6264 человек[1]. Следовательно, в структуре насильственной преступности в отношении детей на долю родительских преступлений приходится 13,4% и на долю всех остальных (неродительских) – более 86%. В соотношении к общему числу несовершеннолетних, проживающих в России, потерпевшие от родительского насилия составляют около 0,02%.
Число женщин, признанных потерпевшими от преступлений, сопряженных с насильственными действиями, в 2014 году составляло 165750 человек[2], из них от насилия со стороны супруга пострадали 15246 (9%), со стороны детей – 4722 (2,8%), от иных членов семьи – ещё 1390 (6,9%). Следовательно, в целом удельный вес официально зарегистрированного семейного насилия в отношении женщин составляет 18,7%, а на долю несемейного приходится 81,3%.
Приведенные цифры опровергают утверждения об угрожающих масштабах семейного насилия и доказывают, что и в первом, и во втором случаях именно «несемейная сфера» представляет наиболее опасный источник преступных посягательств и требует повышенного внимания со стороны государства.
В отличие от тех, кто порочит российскую семью, приводя сомнительные данные анонимных экспертов об «ужасном уровне насилия», в данных ГИАЦ можно легко проверить каждую цифру, корме того, туда попадает вся без исключения информация о любом совершенном преступлении. Поэтому сомневаться в официальной статистике – все равно, что сомневаться в государстве. А учитывая масштабы зарубежной клеветы и нападок на Россию, любой здравомыслящий человек должен чрезвычайно осторожно относиться к «независимым» экспертам, использующим в своих исследованиях западный подход к пониманию насилия.
В этой связи вдребезги разбивается аргументация о необходимости принятия закона «О профилактике семейно-бытового насилия» – столь же опасного, сколь и неактуального.
Опасность данного законопроекта (активно продвигаемого председателем Совета при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека М. Федотовым) заключается в том, что он искусственно противопоставит семейную и общественную сферы человеческих отношений и будет способствовать усилению государственной борьбы только с семейным насилием. В то же время, существует необходимость совершенствования предупреждения всей насильственной преступности.
В случае принятия данного закона сфера семейных отношений, выделенная в особую категорию, будет находиться в области повышенного государственного внимания и общественного контроля, причем, основываясь на положениях проекта закона, станет подвергаться постоянному и неконтролируемому вмешательству со стороны «субъектов профилактики» даже без желания участников этих отношений. Такое положение вещей посягает на естественные права и свободы человека, нарушает целый ряд конституционных принципов. В первую очередь, принцип равенства перед законом и судом, который запрещает любые формы ограничения прав граждан, в том числе, по признакам социальной принадлежности (ст. 19 Конституции РФ). Проект закона предусматривает контроль над человеком именно по признаку его социальной принадлежности к семье или семейно-бытовой общности.
Этот законопроект предусматривает наделение неопределенного числа общественных организаций (в том числе НКО, связанных с международными правозащитными фондами) правом контролировать семейные отношения, выявлять семейно-бытовое насилие без учета мнения самой предполагаемой жертвы. То есть даже если человек потерпевшим себя не считает, но его таковым признают указанные организации, то материалы о «насильнике» (члене семьи) всё равно будут переданы в полицию и в суд.
А для расширения такой возможности, законопроект вводит новые запрещаемые с позиции закона разновидности насилия – «психологическое» и «экономическое», которые будут распространяться исключительно на сферу семейных отношений, чем опять-таки поставят её в неравное положение с иными областями жизни человека.
Введение законодательного запрета «психологического» и «экономического» насилия будет способствовать искусственной криминализации членов семей (привлечению к административной и уголовной ответственности), а учитывая субъективность данных понятий и их оценочный характер – росту злоупотреблений чиновников и коррупции.
Как следствие, принятие данного закона может спровоцировать массовые изъятия детей из семей по причине «психологического насилия» или «экономического насилия» со стороны родителей, используя самое широкое толкование этих понятий.
Законопроект закладывает и новый смысл таких понятий как «физическое насилие» и «сексуальное насилие», что создает двухуровневую систему в понимании и сущности насилия: для общества в целом – более лояльное, а для членов семейно-бытовых отношений – более жесткое. Это также нарушает принцип равноправия граждан перед законом.
Любого подпавшего под действие предлагаемого закона ожидает постановка на «специальный учет» и судебное предписание, которым, в том числе, правонарушителю будет запрещаться «преследовать потерпевшего» (то есть, по сути, прекратить с ним семейные отношения) (статья 25), а при «необходимости дополнительно» может быть возложена обязанность «покинуть место совместного проживания с пострадавшим, независимо от того, кто является собственником жилого помещения» (статья 25).
Законопроект также по-своему понимает принцип равноправия и состязательности сторон: «неявка в суд заявителя, пострадавшего, либо лица, в отношении которого подано заявление, не препятствует рассмотрению заявления о вынесении судебного защитного предписания» (п. 6 статьи 24). Это значит, что члены семьи лишены возможности пообщаться друг другом после ссоры (реальной или мнимой), у них даже нет шанса примириться, поскольку с момента выявления «факта насилия» жертву немедленно изолируют, а в судебном заседании совсем не обязательно участие сторон конфликта.
В целом принятие данного закона не только неактуально и не только угрожает нарушением прав и свобод человека и гражданина, но может способствовать разрушению брачно-семейных отношений, ослаблению межпоколенных связей, уменьшению числа вступающих в брак и снижению рождаемости.
Елена Михайловна Тимошина, к.ю.н., криминолог, член Общественного Совета при Уполномоченном по правам ребенка при Президенте РФ, зам. директора Общественного центра правовых экспертиз и законопроектной деятельности
[1] Статистика ФКУ «ГИАЦ МВД России». Форма 455.
[2] Там же.
