Безденежье, безработица, социальные и житейские неурядицы многих наших сограждан вгоняют в ступор, лишая воли, убивая стремление к каким-либо нестандартным, самостоятельным действиям. Другие ждут – и справедливо, надо признать! – решения своих проблем от власти. Но есть и такие, кто и в ступор не впали, и от власти ничего не требуют, потому как уверились, что надеяться в этой жизни можно только на себя. Это понуждает их искать не столько причины, сколько возможности. Каждому свои. И возможностей таких, оказывается, не так уж и мало.
Берестяная грамота
Необычный заказ получил умелец из Боровичей Дмитрий Тарасов. Работники банка попросили его в сжатые сроки изготовить футляр для... бутылки в виде Останкинской телебашни. У директора назревал юбилей, и подчиненные спешили сделать ему подарок. Дима едва успел пропитать башню растительным маслом – так полагается по технологии – как в дверь постучали, и башня навсегда покинула квартиру, в которой родилась. А Дима жалеет лишь об одном – не успел ее сфотографировать.
Дима с детства пробовал себя в разных промыслах. Вышивал, вязал, выпиливал, строгал. Наконец, увлекся поделками из прорезной бересты. Признание пришло в 1992 году, когда городской отдел культуры командировал его в Санкт-Петербург, где в то время проходила международная ярмарка «Народные промыслы». Диму заметили. Имя его попало на страницы газет и в международные каталоги. А Международный центр ремесел в Вашингтоне выразил пожелание приобрести у Димы Тарасова сразу восемь работ.
Какое-то время он сотрудничал также с одним московским модельером, его берестяные сережки, браслеты, обручи дополняли модели, выполненные в национальном стиле. Были и другие интересные заказы, но их не так много, эти изделия стоят денег.
Береста, говорит Дима, удивительный материал. Она снимает компьютерную усталость, напряжение, головную боль, служит хорошим изолятором, хранит тепло, обладает мощными бактерицидными свойствами.
Изделия из нее не старятся, а лишь со временем становятся темнее. Но стоит пройтись по бересте растительным маслом, как вновь оживает.
У сороки под хвостом
В Сандове – небольшом райцентре Тверской области – живут Надежда и Юрий Горюновы. Как-то летом заметил у них во дворе множество цыплят. Пестренькие такие, бегают по траве, весело попискивая.
– А наседка где? – спрашиваю.
– Да их несколько. Где-то летают.
– Как это, – не понял, – летают? Курица – не птица.
– А наседками у нас работают как раз птицы, – смеется Юрий, – обычные сороки.
Живут они на окраине поселка, возле леса, и каждую весну Юрий отправляется на поиски сорочьих гнезд. Замечает их, и подкладывает куриные яйца. Птицы на такую подмену не реагируют и послушно принимаются за работу, навязанную им человеком. Юрию остается лишь спустя определенное время снять с деревьев необычный урожай.
– А чему ты удивляешься? – не понимает он, – Этот способ давно описан в научных журналах. У меня как-то наседкой грачиха работала. Тоже оказалась хорошей мамой. Так что ничего необычного я тут не вижу.
Дом из бутылок
6,5 тысяч порожних бутылок ушло у Александра Трохова на то, чтобы обложить ими две стены своего дома. Следовательно, на все четыре ушло аж тринадцать тысяч «пузырей»!
Поисками столь необычного стройматериала занята вся округа, особенно местная ребятня. Ведь принимается в этом «приемном пункте» любая посудина - не только от пива или водки, а и от шампанского и даже с отбитым горлышком.
Начиная строительство «стеклянного» дома, Трохов вовсе не ставил целью прославиться. Приехав в Воронежскую область из Ташкента, получил участок земли в чистом поле, поставил дом и начал обживаться. Но первая же зима показала, что это не Узбекистан, и надо срочно утепляться. Хорошо бы обложить бревенчатый сруб кирпичом, да где взять денег? И тут Александр Семенович вспомнил, что читал, будто кто-то где-то построил дворец из... пустых бутылок. А этот материал буквально валялся здесь под ногами.
Александр подсчитал, что такой «стройматериал» в три с половиной раза экономичнее кирпича. А главное, теплее в доме стало.
Несмотря на то, что внук молотком уже отбил донышки у нескольких «пузырей». К Троховым зачастили гости. Слух о необычном строительстве разлетелся далеко окрест, и многие хотели посмотреть, потрогать своими руками, а то и пропустить по случаю с хозяином стопочку-другую. Александр Семенович от выпивки не отказывается, но, выслушивая очередной тост, уже прикидывает, куда положит еще одну опорожненную бутылку.
Лоза животворящая
...На это, конечно, надо было решиться. Супруги Александр и Ольга Чухины решились. Забрав малолетнего сына и кота, они в начале 90-х годов с группой таких же энтузиастов рванули с берегов Белого моря в глухой район Псковской области.
– Это был период, когда каждый хотел испытать, чего он стоит, – говорит Александр. – Важно было попробовать нам, городским жителям, поработать в сельском хозяйстве и испытать себя в таких вот условиях.
Вначале участвовали в бригадном подряде. Потом создали свое фермерское хозяйство. Но дело не пошло. Коммуна распалась. Кто ушел в бизнес, кто в ремесло.
Чухины познакомились с человеком, который занимался плетением различных декоративных вещей из лозы. Пригляделись, попробовали, да с тех пор так увлеклись этим художественным промыслом, что, продав все нажитое за период фермерства, с головой ушли в новое дело.
Сперва работали скорее интуитивно, по-любительски. Потом появилась в доме специальная литература, опыт. А потом и мастерство, принесшее им признание в Москве, Питере, странах Балтии и даже в Германии.
А узнали об этой супружеской паре, можно сказать, случайно. На одном из региональных съездов с необычным названием: «Сельская семья в ХХI веке».
Кстати, 85 процентов этих семей были различных национальностей – в основном переселенцы с севера и юга, из Прибалтики и Средней Азии, но они уже не только успели подстроиться под жизнь, быт, культуру псковитян, но и обогатили ее своим духовным и культурным опытом.
...Чухины говорят: «Мы не понимали раньше, почему так сильно уставали. А оказывается, лоза забирает энергию, вытягивает ее из мастера. И когда, к примеру, кресло или диван уже складываются, она начинает отдавать ее».
«То, что она из меня втянула, – говорит Александр, – она затем отдает людям, которые пользуются предметами, которые из нее сделаны. Впрочем, как и все предметы изобразительного искусства, скульптуры. Наши клиенты говорят, что это очень теплые вещи, в них комфортно».
У Александра и Ольги есть свой девиз. «Атмосферу создают сами люди». Они убедились в этом на своем жизненном опыте.
Так жить нельзя!
Все началось с обычного городского двора – с бездомными собаками, кучами мусора, бомжами, роющимися в бачках с отходами. Однажды Халимат Меджинова, которую на русский манер зовут в Тамбове тетя Галя, окинув из окна своей блочной девятиэтажки привычно-унылый пейзаж, решила: так больше жить нельзя.
Вначале все чистила-мыла сама. Соседи смотрели из окон и говорили: блаженная. В ЖЭКах сколько специально обученных людей, им за это деньги платят... Потом стали подсоблять дети. Потихоньку полегоньку вычистили и выкрасили весь двор, высадили деревья, причем у каждого ребенка появилось «свое» деревце, за которым он и ухаживает.
Со двора «бригада» тети Гали перешла в подъезд и, удивительное дело, начала быстро прирастать новыми помощниками – теперь уже из взрослого населения. Ее уже не считали блаженной. Поняли, что кроме самих жильцов никто об их подъезде не позаботится. Покрасили стены, на окна повесили простенькие занавесочки, на подоконники – виданное ли дело! – поставили горшки с цветами. В завершение укрепили на площадке первого этажа большое зеркало, чтобы женщины могли еще раз оглядеть себя, выходя из своего благоустроенного подъезда. Даже подъездную газету стали выпускать. Так из 36 еще недавно обособленных квартир, где сосед мог не знать соседа, родился единый коллектив.
Обустроив подъезд, жильцы пошли дальше. Точнее, выше. Стали сообща чинить протекающую крышу, мостить плиткой полы лестничных площадок.
Да возможно ли такое в наше время?
– Муж смеялся, когда я, как цыганка, ходила от квартиры к квартире, выклянчивая деньги, – рассказывала тетя Галя, – Каждый давал, сколько мог. Покупали краски, материалы. Кто-то нес старые занавески, вазы – все шло в дело.
Потом сделали специальный ящик, и дежурная бабушка сидела с ним у дверей подъезда, а каждый входящий, даже гость, считал своим долгом бросить в него кто рубль, кто пять, а кто и сотенную.
...В этой связи мне вспомнился случай: из вологодской деревни в сельсовет шли жалобы за жалобами. И кладбище не ухожено, и мост через речку рухнул. Председатель сельсовета на сходах только разводил руками: ни денег, ни рабочих нет. А потом в селе появился молодой батюшка, отец Игорь. Однажды после службы он взял инструмент и пошел на кладбище. И начал в одиночку поправлять ограды, убирать мусор, пилить и относить в сторону поваленные деревья. День работает, два. Глядя на священника, потянулись к погосту и деревенские жители. Сообща и мост через речушку сладили.
Позже мужики, вспомнив плотницкое дело, и за ремонт церкви взялись. Просто председатель сельсовета не смог пойти в одиночку убирать кладбище: боялся, что народ за ним не пойдет, а отец Игорь смог. И Халимат-Галина смогла.
Халимат, кстати, имеет всего восемь классов образования и на посты и должности в жилуправлении не претендует. Да и не в образовании дело. А в том, чтобы глянув однажды в окно на загаженный двор, сев в исписанный нецензурщиной лифт, пройти по обшарпанным лестничным клеткам, сказать: так жить нельзя! И взяться за метлу и тряпку. В одиночку. Не оглядываясь ни на кого.
Александр Калинин
