«ЗАВТРА». Сергей Борисович, на стороне Украины воюет большое число наёмников. Также мы видим действия ЧВК со стороны России. Сколь велика роль частных военных компаний в российско-украинском конфликте?
Сергей ПЕРЕСЛЕГИН. Сейчас на фронте – сотни тысяч людей. Для такого масштаба боевых действий не хватило бы численности ни наёмных, ни профессиональных армий. Ясно, что на Украине противостоят друг другу массовые армии. Обе стороны конфликта провели мобилизацию: Киев – всеобщую в первый день СВО, Москва – частичную полгода спустя.
Но роль наёмников в вооружённых формированиях Украины (ВФУ) существенна. Украина находится в тяжёлом положении, хватается за любую помощь извне. Антирусская пропаганда на Западе очень сильна, поэтому желающих воевать на украинской стороне достаточно. При этом иностранные наёмники хорошо подготовлены, в целом образованны. Они становятся костяком, укрепляющим среднего уровня части ВСУ, делая их более боеспособными. Это довольно серьёзная помощь.
Но здесь есть проблема: наёмник – не бескорыстный доброволец. Как правило, это профессионал, рискующий жизнью за деньги, и для него коэффициент вероятности умереть на фронте имеет значение. Если шанс погибнуть 10% – это одно, можно примерно прикинуть, сколько заплатят за риск смерти. Но если 10% – это вероятность выжить, то сумма вознаграждения уже не имеет значения, поскольку какой бы ни была сумма, вероятность её получить очень мала. В таких условиях к нулю сведётся и желание воевать.
«ЗАВТРА». Украинская сторона в живой силе несёт значительные потери и с этой точки зрения становится всё более и более непривлекательной для наёмников?
Сергей ПЕРЕСЛЕГИН. Разумеется. Это меньше влияет на волонтёров, но у них нет специализированной военной подготовки, и они могут использоваться только для массовости в войсках.
В России ситуация другая. Я не стал бы участников частной военной компании рассматривать как наёмников. Это посложнее конструкция. У нас в стране есть понимание того, что на Украине идёт гражданская война с элементами внешней. В этих условиях население внимательно наблюдает за действиями отдельных представителей российской элиты, за тем, что они делают для обеспечения нашей победы. Ведь если ты выступаешь с патриотическими заявлениями, но твои дети учатся, к примеру, в Англии, а внуки имеют английское гражданство, ты в лучшем случае находишься в условиях конфликта интересов, а в худшем – просто работаешь на другую страну.
В обществе возник запрос на нескомпрометированные политические силы. Три требования твёрдо предъявляются элитам. Первое – эти люди не имеют за границей капиталов, недвижимости и проживающих там детей. Второе – у них слова не расходятся с делом. Третье – они прекрасно понимают, что в условиях войны именно элиты должны быть на передовой, важно, как воюют они, их дети и другие родственники. Рамзан Кадыров жёстко выступает относительно ведения боевых действий на Украине. Мы сейчас не будем разбирать вопрос, обоснованна его критика или нет, но он имеет право говорить, потому что сам был на фронте, как и его дети.
«ЗАВТРА». Есть примеры губернаторов, дети которых на фронте...
Сергей ПЕРЕСЛЕГИН. Об этом я и говорю, это очень важно! Настоящая российская элита сегодня – это люди, которые свою жизнь, своё существование, своё будущее и будущее своих детей связывают с Россией.
Или возьмём Евгения Пригожина с его ЧВК «Вагнер»: у Пригожина недвижимости за границей нет, он внесён во все западные санкционные списки, сам воюет, соответственно, готов рисковать собой и своими людьми. Список можно продолжить.
В отличие от наёмников на Украине, наши бойцы ЧВК – это люди, которые вызов, брошенный России, приняли как свой, как обращённый к ним лично. И они стали заметными фигурами, какими не были до начала СВО. Поэтому для нас частные военные компании – это не только военный ответ страны на реальную угрозу, но и один из способов кооптации в новую элиту, новый формат социальности, оказавшийся в нынешних обстоятельствах востребованным.
«ЗАВТРА». Насколько значимой может стать новая сила и какая реакция на неё будет у старых элит?
Сергей ПЕРЕСЛЕГИН. Российские элиты сейчас разделились. Одна часть ждёт поражения в войне и рассчитывает получить что-то в качестве подарка от врага. Другая часть рассчитывает на победу России в украинском конфликте, но полагает, что это произойдёт само собой. Третья часть состоит из тех, кто понимает, что страна столкнулась с угрозой своему существованию и ведёт войну на выживание.
В связи с этим идёт смена элитной модели. Та, что создавалась 30 лет назад после поражения в холодной войне и была ориентирована на ценности глобального мира, сегодня должна либо трансформироваться, либо уйти, в крайнем случае сильно потесниться. Поэтому реакция со стороны старой элиты вполне предсказуемая: она будет пытаться удержать своё положение. Но в условиях войны и по её завершении, скорее всего, реванш ей взять не дадут.
Вспомним, какую значительную роль на постсоветском пространстве играли афганцы. Но из Афганистана Советский Союз ушёл, то есть формально эта война была проиграна, и афганцы не добились решающего влияния в стране. Сегодня мы должны идти до победы, и именно победители станут той силой, которая будет строить вокруг себя новую элиту на основе той части действующей элиты, которая работает на приближение нашей победы.
«ЗАВТРА». Спасибо, Сергей Борисович, за подробный комментарий!
Беседовала Наталья Луковникова
На фото: «ЧВК Вагнер Центр», где бесплатно размещаются и трудятся российские изобретатели, проектировщики, IT-специалисты, располагается экспериментальное производство. Находится по адресу: Санкт-Петербург, Зольная ул., д. 15
Сергей Переслегин
