Поскольку постсоветское государство заявило о своей безыдеологичности, у нас поселился невидимый, не сформулированный конституцией экономический фундаментализм, деньги стали править бал. Собственно деньги только и остались. Даже слава, только слава, перестала удовлетворять честолюбцев. Слава, не чреватая деньгами и монетизацией, стала уже неинтересной.
И совершенно непонятно – зачем быть простым, средним, в хорошем смысле, ординарным, подчиненным, обычным. Всё это стало приговором. Все захотели иметь много денег. Если не получается заиметь много денег, то стоит побороться за то, чтобы стать хоть каким-то начальником. Хоть начальничком. Хоть заместителем начальничка. Начальничком хотя бы отдела или отдельчика. Хотя бы бензоколонки. Начальствование дарит хотя бы право на сладостное ощущение «я – начальник, ты – дурак».
В итоге, у нас сложилась в 90-е годы странная и забавная управленческая модель, которую можно описать, как «перевёрнутая пирамида». У нас стало слишком много начальников и очень мало исполнителей. Эти несчастные исполнители в чиновной среде всегда задерганные и загнанные. Наша управленческая машина пребывает в состоянии какого-то системного, институционализированного аврала. Знали бы вы, как занятно и смешно планируют наши чинвоники. До чего же там много всего ситуативного. Они носятся как угорелые от задачи к задаче. Зато многочисленные начальники и начальнички заседают до изнеможения на совещаниях, виртуозно избегают ответственности и вообще.
Перевёрнутая пирамида – это крайне неустойчивая и неэффективная штуковина. Однако она постоянно и неумолимо самовоспроизводится. Наше государство исполняет странный управленческий танец в стиле «пьяный мастер». Наше государство умудряется быть. Несмотря ни на что.
И если большое начальство не предаст свою чиновную армию, не подточит ее изнутри, то эта перевернутая пирамида будет ещё долго шататься и колыхаться на историческом ветру.
Евгений Фатеев
