Бывший премьер-министр Украины Николай Азаров в эксклюзивном интервью АиФ.ru рассказал о причинах экономического и политического кризиса команды Петра Порошенко.
В ноябре исполнится три года с начала на Украине революции, последствиями которой стали свержение законно избранной власти, гражданская война, разрыв экономических и политических связей с Россией, а также изменение курса страны в сторону Запада. О том, чем это обернулось, АиФ.ru рассказал экс-премьер-министр, глава комитета по спасению Украины Николай Азаров.
Наталья Башлыкова, АиФ.ru: Николай Янович, какую оценку Вы бы дали нынешней ситуации на Украине? Можно ли привести какие-то данные о том, как поменялись за это время экономические показатели?
Николай Азаров: Главный негативный процесс, безусловно, — деиндустриализация страны. Прежде всего, это остановка и закрытие крупных промышленных предприятий. Второй очень негативный процесс — разорение среднего и малого бизнеса, который работает на внутренний рынок и на обслуживание крупных промышленных предприятий. Малый бизнес, который занимается торговлей и оказанием услуг, тоже серьезно страдает, потому что резко упала покупательная способность населения. При резком росте тарифов ЖКХ, стоимости продуктов питания, цен на лекарства у человека просто не остается денег на элементарные услуги, которые раньше он покупал у предприятий малого бизнеса.
Средняя пенсия украинца составляет сегодня где-то примерно 40-50 евро в месяц... Что такое 40-50 евро в месяц? Это европеец зашел вечером поужинать в ресторан. И то не хватит.
Николай Азаров
Поэтому, смотрите, что происходит: сокращается внутренний рынок, сокращается объем экспорта. Представители украинской власти говорят, что мы нащупали дно. Но на дне нельзя жить. Надо выбираться, выплывать, дышать кислородом, а кислорода нет. Все эти займы, транши, которые получает Украина, не позволяют даже выплачивать эти нищенские пенсии и заработные платы в бюджетной сфере. Сколько, собственно говоря, украинцы получают? Средняя пенсия составляет сегодня примерно 40-50 евро в месяц. Я на прошлой неделе выступал на саммите ОБСЕ по скайпу и сказал там об этом. Что такое 40-50 евро в месяц? Для европейца это один ужин вечером в ресторане. И то не хватит. А ведь с этих денег пенсионеру надо заплатить за ЖКХ, за лекарства, и что-то еще должно остаться на питание. Вот так можно охарактеризовать состояние украинской экономики.
— Услышали ли вас в ОБСЕ? С какой темой вы выступали?
— Это было выездное совещание саммита ОБСЕ в Варшаве, посвященное так называемому человеческому измерению: «Демократия, права человека».
«Дело 2 мая». В одесской трагедии по-прежнему вопросов больше, чем ответов — Они сами к вам обратились?
— Конечно, это не я там пороги обивал. Но поскольку я под санкциями и не могу к ним поехать, меня пригласили выступить по скайпу. Почему именно сейчас? Потому что уже нельзя не замечать того, что происходит с правами человека на Украине. Уже невозможно скрыть массовые внесудебные казни, которые по сути являются убийствами простых граждан. Когда так называемая Национальная Гвардия без решения суда кого-то арестовывает, а потом отвозит в посадку, застреливает, закапывает или просто бросает. Или человек полгода-год просто сидит в тюрьме без предъявления обвинения, и к нему применяются пытки. Сейчас таких случаев настолько много, что замолчать их невозможно. В недавно опубликованном докладе Верховного комиссара ООН по правам человека приводятся эти чудовищные данные. Два года Amnesty International не обращала на это внимания, но там сейчас тоже подготовлен соответствующий доклад.
Наконец, прошло уже более двух лет после поджога Дома профсоюзов в Одессе, где погибли более ста человек, но лишь 48 по официальным данным. Два года — срок вполне достаточный, чтобы провести всестороннее расследование и расставить точки над «i». Но этого не делается. У людей неангажированных возникает простой вопрос: почему?
— То есть вопросы есть даже у европейцев?
— Даже у европейцев, конечно... И именно поэтому я не разделяю мнение многих моих коллег, которые считают, что весь Запад куплен и придавлен американцами. Там тоже есть разные политические интересы, идет борьба за власть. Сейчас новым европейским политикам, которые хотят в 2017 году пойти на выборы, очень выгодно нынешних чиновников Евросоюза обвинить в том, что они поддерживают фашистов на Украине. И именно к этим политическим силам мы апеллируем.
Невозможно представить, чтобы Ангела Меркель не знала, что на Украине были совершены зверские убийства, пытки, репрессии.... А раз она знала и не предпринимала никаких мер на публичном уровне, значит, она в соответствии с юридической практикой становится соучастницей всех этих процессов.
При этом я считаю, что на правительстве Германии, как на гаранте Минских соглашений, лежит непосредственная ответственность за то, что сейчас происходит на Украине. Такая ответственность лежит и на руководстве США, если вице-президент Джо Байден признает, что он по три часа чуть ли не каждый день разговаривает с Петром Порошенко.
— Как отреагировали на ваше выступление в ОБСЕ?
— Как мне рассказывали, реакция была позитивная. Я надеюсь, что все, что мы публикуем, с чем выступаем, обязательно доводится до руководства. Другое дело, какие выводы они делают из этого. Если отмахнулись, не обратили внимания, это уже другой вопрос. Но то, что они информированы —несомненно. Невозможно представить, чтобы Ангела Меркель не знала, что на Украине совершались зверские убийства, пытки, репрессии... А раз она знала и не предпринимала никаких мер на публичном уровне, значит, она, в соответствии с юридической практикой, становится соучастницей всех этих процессов. И что бы кто ни говорил, как ни объяснял, это очень серьезно дискредитирует власти Германии.
— За счет чего сегодня наполняется бюджет Украины? Не могли бы вы привести данные по сокращению его показателей?
— Трудно сравнивать нынешний бюджет с бюджетами предыдущих лет из-за высокой инфляции. Скажем, ВВП при мне был где-то 1 триллион 600 миллиардов гривен, и, соответственно, бюджет составлял примерно треть от ВВП — около 500 миллиардов. Сейчас ВВП уже за два триллиона. Но разве это рост? Нет, это не рост. Это высокая инфляция, а точнее это просто обесценивание национальной валюты, которая подешевела более, чем в три раза.
Лучше сравнивать в более-менее устойчивых денежных единицах. Поэтому приведу цифры в долларах. Бюджет Украины тогда был за 70 млрд долларов. А сейчас он 25 млрд, то есть в три раза меньше. И когда они рассказывают сказки, что они там что-то на 5% увеличили, то в это очень трудно поверить.
Найдите таких дураков, которые будут бегать за тобой и кричать: «возьми три миллиарда, ну, прошу, возьми».
За счет чего наполняется бюджет? Ключевой налог любого бюджета — это налог на добавленную стоимость. А откуда эта добавленная стоимость? Она, естественно, учитывает инфляцию. Раз в три раза выросли цены, то само собой, что и добавленная стоимость выросла. За счет этого и наполняется бюджет. То есть идет инфляционное наполнение бюджета.
Когда я был премьер-министром, моей основной линией всегда было обеспечение роста реальных доходов населения. Ведь увеличение номинальных доходов ни о чем не говорит. И если у меня за 4 года в 1,8 раза увеличились номинальные доходы, то реальные доходы выросли более чем в 1,6 раза. Кто-то скажет, что этого мало. Я тоже так тогда считал, но пусть нынешние власти сначала попробуют сделать хотя бы так. И при этом номинальном увеличении в 1,8, и реальном в 1,6 инфляция была, например, 0,5% в 2013 году.
— А сегодня?
— А сегодня она составляет десятки процентов. Я даже затрудняюсь сказать точные цифры. Сейчас вся статистика фальсифицируется.
— То есть доверять ей нельзя?
— Абсолютно точно. Они могут написать 8%, но тарифы увеличились чуть ли не в 2 раза. Гривна девальвировалась, положим, на 10%. То есть даже без реальных данных на пальцах можно посчитать, что инфляция намного больше 8%.
— Мы часто слышим, что Украину ждет дефолт. По вашим оценкам, это так?
— Дефолт — это неспособность государства платить по своим долговым обязательствам. Так вот, эта неспособность наступила давным-давно. Именно это означает реструктуризация внешней задолженности, на которую пошла Украина под давлением Международного валютного фонда. Я считаю, что на таких условиях реструктуризацию проводить было нельзя, потому что мы свои обязательства растянули на 20 лет, привязав их к темпам роста ВВП. То есть мы будем платить за списание всего-навсего 3 млрд такие компенсации, которые будут зависеть от темпов роста ВВП. Я посчитал, что для того, чтобы нормально развиваться, за эти пресловутые 15 млрд придется выплатить порядка 100 млрд. То есть дефолт давным-давно уже наступил.
— Выходит, его замалчивают и стараются скрыть?
— Конечно, в пропагандистских целях это подают как реструктуризацию, как великое достижение. Я бы, например, в такой ситуации поступил бы гораздо проще. В результате критического падения доверия, цена наших облигаций на рынке упала до 44 центов за доллар. То есть наши, грубо говоря, 18 млрд — это где-то около 8 млрд долларов. Так вот, я бы поднапрягся и выкупил бы все свои обязательства за 8 млрд, а потом сказал бы «до свидания», и мы бы стали свободными и уверенными в своем развитии.
Теперь второй момент. Известный всем 3-миллиардный российский кредит, срок погашения которого истекал в декабре 2015 года. Но платить отказались и придумали самые смехотворные причины. Якобы нам кто-то его навязал. Я буквально рассмеялся, когда мне этот вопрос задали на телевидении. Найдите таких дураков, которые будут бегать за тобой и кричать: «Возьми три миллиарда, ну, прошу, возьми». Нам в то время были нужны эти деньги. Потому что у нас Майдан бушевал, надо было строить программу следующего года, надо было погасить транш Сбербанка России — 825 млн. Поэтому мы и просили тогда этот кредит, который был предоставлен на очень выгодных условиях, и у нас не было никаких сомнений, что мы его погасим. Неспособность по нему рассчитаться тоже говорит о том, что дефолт давным-давно состоялся.
— По оценке некоторых экономистов, Украина из промышленной превращается в сельскохозяйственную страну. На ваш взгляд, это действительно так, и есть ли шансы у Украины восстановить свой промышленный потенциал?
— Шансы всегда есть. Страна располагает необходимыми ресурсами для развития. Сейчас они, естественно, меньше, чем 3 года назад, но, в принципе, есть все необходимое для развития. Есть электроэнергия, рабочая сила, есть сырье. Чего нет? Нет рынков сбыта, поэтому промышленность и останавливается. С Россией разорвали все отношения, в страны СНГ она не идет, а Европе она не нужна. То есть промышленный потенциал есть, а использовать его невозможно.
Второе: промышленный потенциал имеет свойство стареть. Каждый может хорошо понять эту идею на примере своего собственного автомобиля: 5 лет поездил и думаешь, что надо заменить, а через 10 лет уже пора выкинуть. Cейчас у нас износ основных фондов на украинских предприятиях где-то 80%. Продолжая аналогию: сейчас мы ездим на «Победе» выпуска 1952 или 1955 года. Можно залатать и ездить, но уже нет того комфорта, скорости, которые можно позвоить на современной машине. Поэтому нужны ресурсы для обновления промышленности.
То, что Украина превращается в сельскохозяйственную страну, так это тоже не совсем точное понимание. Просто у нас все падает, и на этом фоне лучше выглядит объем сельского хозяйства. Но он тоже падает, только не так быстро, как темпы падения промышленности.
— Технологии?
— Да, безусловно, технологии. Но больше ресурсы. Сейчас мир такой, что тот, у кого есть деньги, может купить любые технологии. Американцы могут что-то запрещать, санкции вводить, но есть Китай, Индия, Япония, где есть высокоразвитые технологические отрасли. Где угодно, что угодно можно покупать, были бы деньги. То, что Украина превращается в сельскохозяйственную страну, тоже не совсем точно. Просто у нас все падает, и на этом фоне лучше выглядит объем сельского хозяйства. Но он тоже падает, только не так быстро как темпы падения промышленности.
— При таком раскладе может ли украинская экономика стать частью экономики ЕС? В каком виде она может быть нужна ЕС? Или она вообще ни в каком не нужна?
— В этом как раз и корень наших разногласий с Европейским союзом. Когда мы работали над текстом соглашения о европейской ассоциации с зоной свободной торговли, ключевым вопросом был баланс нашей взаимной торговли. То есть сколько мы у Европейского союза покупаем, столько мы и поставляем. Нельзя же торговать только в одну сторону. У нас в 2013 году был дефицит: нам Европейский Союз продавал на 10 млрд евро больше, чем мы ему. И поэтому мы, естественно, поставили вопрос о том, что они будут у нас покупать. Нам, естественно, ответили: когда вы проведете модернизацию своей промышленности, когда перестроите свое производство на наши стандарты, мы у вас будем все покупать и откроем вам свой рынок. У вас 5 нефтеперерабатывающих комбинатов. Продавайте (топливо по стандартам) Евро-5 нам, например. Но у нас ни одного предприятия, которое Евро-5 производит, не было, и сейчас нет.
Никого на Западе экономика Украины не интересует. Мы все время думаем, что нам кто-то должен помогать. Никто ничего не должен.
По сути, мы должны были создать новую промышленность. Мы тогда говорили, что на эти цели нам надо 160 млрд евро на 7 лет. Давайте, раскошельтесь, помогите, мы же свой рынок вам открываем взамен. А они нам кукиш показали с маслом. Говорят: «Это ваши проблемы, хотите в Европу — модернизируйтесь». Я говорю: «Нет, ребята». Отказался подписывать соглашение, точнее, перенес. В результате — Майдан. Потому что европейские руководители мне сказали так: «Ну, не ты подпишешь, другой подпишет». Вот так с нами разговаривали.
— И подписали, но что дальше?
— А дальше ничего, потому что никого экономика Украины на Западе не интересует. Мы все время думаем, что нам кто-то должен помогать. Никто ничего не должен.
Национальные интересы Украины Порошенко по барабану. У него на первом месте стоят его собственные интересы. И он их защищает. За это время доходы самого Порошенко выросли в 7 раз. Неплохо, правда?
— Порошенко это понимает?
— Думаю, что он не дурак. Ясно, что он это понимает, но у него другие цели. Передо мной стояла одна задача: не допустить предательства национальных интересов. А ему национальные интересы Украины по барабану. У него на первом месте стоят его собственные интересы. И он их защищает. За это время доходы Порошенко выросли в 7 раз. Неплохо, правда? А то, что доходы страны в разы упали, его не волнует. Пока работает машина зомбирования, пропаганды, когда людям навязывают идиотские мысли о том, что во всех ваших бедах виноват Путин, и люди в это верят, можно и дальше продолжать проводить такую политику.
— Кстати, почему верят? Как вы это объясните?
— Очень просто объяснять. Мне, человеку, жившему в советское время, очень просто понять то, что происходит на Украине. Там вообще нет альтернативных точек зрения. Есть тоталитарная пропаганда, зомбирование, самое примитивное. Кстати, в Советском Союзе не было столь примитивно, там все-таки были диссиденты, интеллигенция фрондирующая. Я сам был фрондирующим студентом. Все-таки лазейки были, и были возможности дышать как-то свободнее. А тут же нет никаких возможностей. Все просто: те, кто в Донецке воюет, например, — это бандиты, боевики, террористы. Каждый день украинцам показывают, как они кого-то убивают. И люди в это верят, потому что они не получают альтернативную точку зрения. Моя книга, например, запрещена на Украине. А почему она запрещена? Там нет ни слова неправды! Пожалуйста, опровергните хоть одну цифру, которую я привел, хоть один вывод! Но они просто ее запрещают и говорят, что это ложь. И вот я вспоминаю советские времена: «Я не читал Солженицына, но он враг народа». Вот так там сейчас.
— Но люди же видят, что их жизнь ухудшается, лучше не становится.
— И находят простую, понятную причину: она ухудшается потому, что мы воюем с Путиным. Путин у нас отнял Крым, отнял Донбасс, он отнял наш уголь, отнял наши заводы, наши предприятия. Вот поэтому и плохо. Это просто, примитивно, но доходит.
— На ваш взгляд, Украина без России сможет свою экономику, скажем так, восстановить, развить? И вообще, как бы вы оценили потери от разрыва экономических связей?
— Они экономически оцениваются. Вот если у нас был, например, объем поставок в Россию порядка 25 миллиардов, то сейчас 8. Вот вам экономические потери: 17 миллиардов долларов. Это громадные деньги для Украины, просто громадные.
— Которые по глупости, в принципе, потеряли...
— Конечно, по глупости. Если весь бюджет 25 миллиардов, а 18 миллиардов потеряли только на торговле с Россией, что тут скажешь? А ведь помимо прямых потерь есть еще и косвенные. Если я поставлял, например, рельсы в Россию, и завод мой остановился, это значит, что помимо этого энергетики остановились, скажем. Не нужно столько электроэнергии, металла не нужно столько, транспорта для перевозок... Что значит восстановить экономику Украины? Это значит, прежде всего, найти рынки для этой экономики. У нас же нет планового хозяйства, какое было. Вся страна в Советском Союзе в 1945 году была разрушена. В 1947 году она была восстановлена безо всяких планов Маршалла, инвестиций из-за рубежа... Все восстановили за счет своих собственных средств. Это же была плановая экономика, которая четко рассчитывала, что человек может прожить на кусок хлеба, а все остальные 99% излишков должны пойти на восстановление промышленности. Так и было.
А сейчас вся промышленность частная, никакому планированию, никаким директивам не подчиняется. Значит, надо найти интерес, найти рынок. И на рынке мы должны быть конкурентными. Все это требует очень серьезных усилий. Я не говорю, что этого нельзя сделать. Это можно сделать. Но для этого нужна очень серьезная мобилизация, нужно, чтобы сформировалась команда людей, которые понимают, что надо делать.
Вот этого на Украине сейчас не понимают. Они рассчитывают, что якобы стоит им создать какие-то инвестусловия необыкновенные, и сразу польются миллиарды долларов, и все начнет строиться. Но как эти доллары польются, если любой инвестор сразу думает, кому он продаст продукты своего производства? Разве можно продать утюги какие-нибудь, телевизоры, компьютеры нищим покупателям? Нельзя. Можно было бы продать в Россию, но все связи оборваны. А в Европе полным-полно своего. Так для чего строить завод, который не найдет сбыта? Вот и все, круг замкнулся.
— Но почему тогда Запад продолжает давать кредиты Украине, на что он рассчитывает?
— Что такое миллиард долларов для Запада? Ничего. Тем более, что эти бумажки печатают, особо их не считая. Вот, Трамп выступал, говорил, что у США 21 триллион внешнего долга. 1 миллиард в такой денежной массе растворяется, его не видно. Хотя и для Украины его не видно. Вот они сейчас получили миллиард, 500 миллионов надо было сразу заплатить за так называемую компенсацию реструктуризации. Осталось 500 миллионов. Что такое 500 миллионов? Это вообще ничего. Но все повторяют эти рассказы о том, что Запад помогает, деньги дает... Ну, дает, чтобы, как говорят, люди с голоду не умерли, чтобы они там штаны держали на какой-то определенной дырочке на поясе. А по сути, объем инвестиций, если в цифры переводить, по сравнению с моим периодом упал в 10 раз, вот и все.
Запад дает кредиты, которые надо будет возвращать. Ни одного гранта, ни одной помощи, только возвратные кредиты. Опять же, все познается в сравнении. Например, Греция — страна в 5 раз меньше по населению, чем Украина, меньше по территории и по промышленности. Так вот, грекам дают сотни миллиардов безвозвратной помощи, никаких кредитов. Им надо платить по долгам, и вот им всю эту сумму бух — и дали. Да, конечно, жесткие условия для получения этих денег, и страна реально переживает экономический кризис. Но все же разве это сопоставимо? Миллиард Украине, сто миллиардов — Греции. Вот как Запад «помогает» Украине.
— То есть это даже помощью назвать нельзя.
— Это подачки, я считаю. Но подачки, которые надо вернуть.
— На ваш взгляд, насколько искренна Европа в своем желании предоставить Украине безвизовый режим?
— Это наивный вопрос. Я европейцев знаю много лет. Поверьте, я встречался и разговаривал с десятками, может, сотнями европейских руководителей разного уровня. Им глубоко безразлична Украина. Я ни в ком из них никогда не видел никакого живого интереса к нашим проблемам. Никогда. И сегодня его нет. Но сейчас возникла новая уникальная ситуация, когда можно эту достаточно большую европейскую страну превратить в плацдарм для агрессии против России, создать для России громаднейшую проблему на много-много лет. Это проблема не одного года, не двух, не пяти. Это проблема, может быть, на столетия. Причем, она может быть чревата чем угодно, какими угодно конфликтами, в том числе и войнами. То есть понимаете, мы получили ситуацию, — или Россия ее получила, потому что Украина перестала быть субъектом политики, она полностью стала управляемой, колонией, можно сказать — когда для России создалась колоссальная опасность провоцирования постоянных военных конфликтов.
В нынешней ситуации даже самое бесшабашное руководство украинское не рискнёт пойти на военный конфликт с Россией. Но что будет через 10-30 лет, загадывать трудно.
— То есть вы допускаете более широкий масштаб военных действий?
— В нынешней ситуации даже самое бесшабашное украинское руководство не рискнет пойти на военный конфликт с Россией. Но что будет через 10-30 лет, загадывать трудно. Если Запад поставит перед собой цель превратить Украину в монстра, вооружить, нацелить против, то как будет развиваться ситуация, сказать очень трудно. Поэтому замороженный конфликт — это очень опасная ситуация для народов и России, и Украины. Ее надо разрешать, исходя из интересов обоих государств.
— Как вы оцениваете ситуацию с газом на Украине? Какой будет для нее эта зима, с учетом его явного дефицита?
— Я удивляюсь нынешнему киевскому режиму, которому абсолютно на это наплевать. На складах сейчас угля меньше 1 миллиона тонн, газа у них на 16,5 миллиарда кубов. Я не знаю, что делал бы. Наверное, с ума сошел бы, будучи премьер-министром страны сейчас. Это хорошо, что последние зимы были теплые, не было длительных морозов. Но мы живем в рискованной в зоне, и зима может быть любой. В январе 2011 года морозы стояли до 20 февраля − 20-25 градусов. Мы в сутки сжигали до 150 тысяч тонн угля, а газа до 400 миллионов кубометров.
Как можно входить в зиму с таким ограниченным количеством ресурсов? Оказывается, можно установить так называемый технологический потолок температуры в жилых квартирах — 12 градусов. И люди терпят. Черт его знает, как терпят. Включают, может быть, отопительные приборы. Понятно, что если ты технологическую температуру держишь 22 градуса, тебе нужны одни объемы топлива, если ты держишь 12 или вообще отключаешь отопление, значит, ты можешь обойтись, в 2-3 раза меньшим его количеством.
Когда режим сменится, Порошенко не будет места в Украине, это однозначно. Он куда-то, безусловно, слиняет. Но я думаю, что куда бы он ни слинял, при том объёме преступлений, которые он совершил, ни одна страна его не согласиться укрывать.
— Как вы оцениваете политические перспективы Порошенко? Есть такая версия от украинских политиков, что к весне он может написать заявление о досрочном сложении полномочий.
— У него печальные политические перспективы, потому что рано или поздно ему придется, во-первых, ответить за то, что он вверг Украину в гражданскую войну, что в стране процветает произвол карательных служб, карательных батальонов, происходят убийства, пытки, издевательства, цензура... Думаю, что когда режим сменится, Порошенко не будет места в Украине, это однозначно. Он куда-то, безусловно, слиняет. Но я думаю, что куда бы он ни слинял, при том объеме преступлений, которые он совершил, ни одна страна его не согласится укрывать.
Когда это произойдет — к весне или к зиме — вопрос сложный. Все зависит, безусловно, от того, насколько терпения у народа хватит, а народ украинский терпеливый. Но рано или поздно этому терпению приходит конец. И тогда судьба его будет незавидной.
— Сможет ли Украина сохранить свою целостность с учетом позиций ДНР и ЛНР, которые, в принципе, и не хотят, наверное, уже искать диалога с нынешней киевской властью?
— С нынешней не хотят, а с нормальным режимом они будут обязаны вести этот диалог. На это нацелены Минские соглашения. Я, например, считаю, что Донбассу, как и многим другим регионам Украины, должны быть предоставлены максимальные экономические и политические права. У нас Украина разная, это по факту федерация. Галичина ничего не имеет общего с Донбассом и с центральной частью Украины. С Полтавщиной, например. Поэтому должны быть, к примеру, 6 или 7 земель с максимальными полномочиями, естественно, при определенной направленности политических сил.
У населения к Януковичу противоречивое отношение: с одной стороны, зомбирующая пропаганда, которая сделала из него врага, а с другой стороны, люди реально помнят период стабильности, мира, относительного благополучия, когда страна развивалась.
Мы знаем примеры федеративных образований Германии, где никто пока не заявил о выходе. Германия еще в 19 веке состояла из более чем 20 независимых государств, которые чисто формально иногда входили в какие-то союзы. Или не входили, но это были реальные государства: Бавария со своим королем, Вюртемберг и так далее. Нам если бы взять за пример такую федерацию, думаю, что Украина имела бы хорошее будущее.
— Общаетесь ли вы с Виктором Януковичем?
— Нет. У нас не было никаких контактов за все время моего пребывания в России: ни телефонных, ни встреч. Хотя я, в принципе, готов работать со всеми оппозиционными политиками. Потому что сейчас наша главная задача — не вспоминать прошлые обиды, а сделать так, чтобы в Украину вернулся порядок, мир, развитие. Поэтому, повторю, я работаю практически со всеми оппозиционными политиками, для которых эта цель является главной. У меня нет абсолютно никаких личных амбиций, я готов работать там, где это будет интересно и важно. Если найдется кто-то, у кого больше опыта и знаний, больше возможностей и энергии — пожалуйста. Для меня важно одно: чтобы Украина развивалась и процветала.
— Сможет ли Янукович вернуться когда-либо в украинскую политику?
— Мне трудно судить, какие у него политические перспективы. Это прежде всего зависит от него самого. Но то, что нынешний украинский режим его поливает грязью, я считаю неправильным. Любое обвинение должно быть обосновано и доказано. Они в бюджете заложили полтора миллиарда каких-то средств, которые якобы собираются у него конфисковать, но прошло три года, и ни одной копейки не взяли. Думаю, что у населения к Януковичу противоречивое отношение: с одной стороны, зомбирующая пропаганда сделала из него врага, а с другой стороны, люди реально помнят, что был период стабильности, мира, относительного благополучия, страна развивалась. И если события будут развиваться в таком же духе, то большая часть людей будет связывать какие-то надежды с той властью, которая была. А она не олицетворялась только Януковичем, правильно? Он был президентом, но помимо него было правительство, была «Партия регионов», которую сейчас максимально дискредитировали, а это была самая стабильная реальная политическая сила, которая занималась развитием страны.
Посмотрите на состав парламента, ужас берет, когда подумаешь: какой-то Парасюк, который на машинах что-то царапает .... Даже фамилии какие-то странные.
Прошло два с половиной года, и разве у нас какие-то новые созидательные политические силы политические? Нет этих созидательных сил. Посмотрите на состав парламента. Ужас берет, когда подумаешь: какой-то Парасюк, который на машинах что-то царапает... Даже фамилии какие-то странные. Все это какой-то мусор, который всплыл во время шторма, понимаете. А когда море успокаивается, этот мусор куда-то девается, тонет, наверное. Когда весь этот всплывший мусор, вся эта пена осядет, кому-то же надо будет заниматься восстановлением экономики. Поэтому потребуются люди. а где их взять? Вот те, которые имеют опыт. Других нет.
