Беспощадность в коллективах ведущих мировых лабораторий больше напоминает «Карточный домик», чем «Теорию Большого взрыва», утверждает швейцарский учёный. Укрепившийся в нашем сознании обывательский стереотип учёного таков: асоциальный, неопрятный, сконцентрированный не на социальном статусе, а на исследованиях законов мироздания. Но этот стереотип очень далёк от реальности - считает Бруно Леметр, иммунолог Федеральной политехнической школы Лозанны.
Учёный утверждает, что наука находится в кризисе самолюбования, когда уже стало недостаточно доказать свою правоту или получить оригинальный результат. Достижение высот академической иерархии напрямую зависит от создания сверкающего имиджа и обилия публикаций в «элитных» журналах. Необходимо поддерживать множество научных контактов с «заклятыми друзьями», коллегами, поддержкой которых пользуются лишь до тех пор, пока это выгодно для карьеры, а после избавляются без сожалений. «Многие великие учёные – нарциссы. Это несколько грустно, но это факт. Для стороннего наблюдателя это может стать неожиданностью, потому что учёных обычно считают благородными, ищущими истину, работающими вместе ради прогресса науки».
Леметр не говорит, что тенденция чрезмерного самолюбования характерна лишь для современной науки. Политика, кинематограф, мир моды увязли там ещё глубже, но есть характерные следствия для науки, которые не могут не беспокоить. «Нарциссизм в науке ставит под сомнение объективность получаемых ею результатов». Он замечает, что многие привлекательные своими выводами исследования в психологии и биологических науках на деле не выдерживают тщательной проверки. Учёными движет не только желание познавать мир, но также жажда внимания и влияния.
Одно из исследований, утверждавших, что правильная поза увеличивает храбрость, было разоблачено несколько раз, но лишь после того, как лекция TED, посвящённая оригинальной работе, заняла абсолютное второе место по просмотрам. В целом, 64% результатов психологических исследований, опубликованных в лучших журналах, не поддаются подтверждению.
Проблема усугубилась тем, что финансирующие структуры в первую очередь смотрят на рейтинги, метрические показатели и импакт-фактор, забывая поддерживать скурпулёзных учёных, получающих верные, но совсем не сенсационные результаты. Доверие оценкам экспертов при публикации работ позволяет нарциссам, способным к макиавеллевским манипуляциям, проложить свой путь к успеху с экспертной поддержкой.
Даже то, что среди исследователей больше мужчин, Леметр относит к особенностям женского характера, женщины по его словам менее склонны к самолюбованию. К исследованию этой проблемы Леметра побудило вручение Нобелевской премии его бывшим руководителем, Жюлем Офманом, в 2011 году за открытие, которое Бруно Леметр считает по большей части своим собственным достижением. Офман в свою очередь утверждает, что в своей нобелевской лекции он упомянул вклад своего бывшего коллеги. Не рассматривая личные амбиции, всё равно остаётся некоторое свидетельство подъёма нарциссизма в науке, и при этом он может оказаться выгодным для профессии учёного.
Согласно одному из исследований, проведённых в США среди выпускников колледжей, за двадцать лет произошло увеличение склонности к нарциссизму на треть, согласно анализу результатов теста NPI-40. Современная доля нарциссов – около двух третей опрошенных, на 30% больше чем в среднем за 1979-85 годы.
Другое исследование, проведённое только среди тех, кто склонен к самолюбованию, показало отсутствие у них каких-либо преимуществ в креативности, однако их способности находить хорошие идеи среди множества оказались существенно выше.
Психолог Эрика Эппер из университета Суррея изучавшая нарциссизм, говорит: «Есть поводы полагать, что нарциссы успешнее порядочных людей. Они добиваются признания успехов коллектива своими собственными, забирая себе всю славу. Разумеется, это актуально и для науки». Согласно Эппер, нарциссизм это непомерная самоуверенность, которая ищет власть и внимание, заставляет поверить, что человек всего добился только сам, лично. Эти качества в коллегах могут раздражать, но не всё так плохо. «Они решительно рискуют, часто очень креативны»,– говорит она. «Хотя с ними может быть трудно работать, а отношения с ними токсичны, они умеют воодушевлять».
Леметр допускает, что такие люди своей помпезностью могут повысить значимость науки в глазах общества и политиков, но даже это может раздражать. «В конце концов, все университеты нанимают множество пиарщиков, на которых сжигаются тонны денег ради того, что необязательно приведёт систему к лучшему в целом»,– говорит он. «Нарциссы не распределены равномерно среди учёных, они собираются вокруг богатых лабораторий или в модных областях исследований, например в институте Пастера, университете Рокфеллера или институте Крик в Лондоне. Они наслаждаются терминами и жаргоном. Я полагал, что иммунология притягивает нарциссов, но и неврология оказалась отличным местом для них».
Для учёного можно выделить очевидные признаки того, что рядом есть образцовый экземпляр. «Когда вы делаете совместный проект с нарциссом, по завершении у него чувство, как будто он сделал всю работу один, сам»,– замечает Леметр. Другие признаки включают в себя вереницу научных званий в подписи к электронным письмам, непрерывное отслеживание собственного индекса Хирша, показывающего, сколько у автора цитируемых статей, отношение к конкурирующим группам как к «заурядным». «Иногда даже личная жизнь нарцисса становится стратегическим вложением в его карьеру или показывает его могущество».
Леметр приводит несколько стратегий обращения с коллегой-нарциссом. Во- первых, нельзя поддаваться на их харизму. «Вы общаетесь на семинаре в приятной атмосфере, рассказываете, над чем вы работаете, а потом они возвращаются в свою лабораторию и объявляют, какая идея им пришла во сне». Во-вторых, они не изменятся. Избегайте эмоциональной вовлечённости. И наконец, наверное, самое эффективное: избегайте разговоров с ними или о них, не давая им того внимания, которого они так ждут. «В тот день, когда никто не посмотрит на знаменитость, она исчезнет»,– говорит он.
Не все учёные разделяют мнение о том, что кризис существует. Лорд Мартин Рис, заслуженный профессор космологии и астрофизики Кембриджского университета и Королевский астроном, сказал: «Среди учёных можно встретить самые разные личностные качества, но в среднем учёные ничуть не более продажны или безобразны, чем люди других профессий. Я уверен, что среди людей искусства больше нарциссизма чем у нас, очкариков». Профессор Боб Ланца, выдающийся исследователь стволовых клеток в США, характеризующий себя на своём вебсайте как «живое воплощение героя Мэтта Деймона в фильме «Умница Уилл Хантинг», сказал: «самоуверенность в науке встречается часто, а иногда просто необходима для выдвижения вперёд. Она может стать страстью и стимулом, но она также может оказаться разрушительна и антипродуктивна. Это зависит от того, прав ты или нет». Как же может Леметр охарактеризовать себя? Про себя он сообщает, что его индекс нарциссизма по NPI-40 удивительно низкий.
