Потребительское общество восстанавливает детей против родителей, и память предков становится пустым звуком ...
Как сообщалось, Всероссийский центр изучения общественного мнения (ВЦИОМ) представил на своем сайте данные исследования, приуроченного к годовщине начала Великой Отечественной войны (Дню памяти и скорби). Согласно опросу, точную дату начала Великой Отечественной войны могут назвать 69% взрослых, 40% молодых и 83% россиян среднего возраста.
Данные опроса прокомментировал в интервью «Русской народной линии» председатель Общества православных педагогов Санкт-Петербургской епархии, кандидат педагогических наук Василий Семенцов:
Действительно, тут все явно для того, кто помнит свой отечественный язык и свои корни. Потому и присутствует это слово «память» и глагол «помнить», что значит «мнить после своих предков» — предыдущего поколения. То есть иметь такое же мнение, какое имели предыдущие поколения, твои предки, твои отцы. Война — Отечественная. Тут конфликт между отцами и детьми. С этим я тоже сталкиваюсь, как школьный учитель на пенсии, но я преподаю как почасовик и несколько десятков лет преподавал в разных ВУЗах России, работаю с учителями. Там, где речь идет о молодежи, то этот конфликт отцов и детей, который Тургенев описал как частную проблему из прошлой жизни, сейчас разгорается с неимоверной силой. Потому что там, где дети не чтят своих отцов и предков, их мнение о том, что происходило 70, 80, 100 лет назад - я имею в виду революционные события, гражданскую войну, Первую мировую войну, Вторую мировую войну и Великую Отечественную войну — все исторические события, все, что связано с памятью предков и славой нашего Отечества, подвергается сомнению. Они сомневаются. Корень «мнить» один и тот же. Только приставка изменилась. Не последуют отцам, не по их стопам, а вместе с отцами начинают спорить. Дескать: Я сам с усам. У меня другое мнение.
Мы слышим от наших детей и внуков, что у них другое мнение. И мы сейчас слышим ужасные вещи. Что, оказывается, не надо было кровь проливать и гробить столько населения, защищая город Ленинград во время блокады, надо было его сдать. Мы слышим это от наших детей и внуков. Не всех, слава Богу, пока что. В Ленинграде в 1942 году похоронен мой дед. Вчера я был у храма святого Иова на Волковском кладбище. Это святыня для нас. Никаких сомнений у нас быть не может, что, защищая Отечество, нужно жертвовать жизнью, не щадя живота своего. А тут другое мнение появляется. Они в этом сомневаются. И мнят так же, как наши противники во время Второй мировой - Великой Отечественной войны. Зачем это нужно? Вот они, хлеб с маслом, как пела группа «Наутилус Помпилиус», «здесь сброшены орлы ради бройлерных куриц». И этими бройлерами питаться и плевать на все.
Это потребительское общество, общество потребления материальных благ, восстанавливает детей против родителей, и память предков становится пустым звуком. Она заменяется сомнительными ценностями, мнениями неразумных детей, Иванов, не помнящих своего родства. Мы это все видим, мы об этом говорим, об этом кричим, в том числе «Русская народная линия», а государственная политика в области культурообразования гнет свое: Мы глобалисты, мы космополиты. Нам историю русского языка, отечественный язык изучать не надо. Корнесловие нам не нужно. Память предков — это очень хорошая вещь, но можно без нее обойтись. Мы западники. Мы хотим быть полноправными гражданами современного мирового сообщества, которое на нас плюет и гонит нас. Мы и поплатились за это.
Мы уже третье поколение на моих глазах теряем. И все, улыбаясь, говорят: «Смотрите, какая статистика странная. Может быть, мы сомневаемся, может, она не такая? Давайте еще раз пересчитаем». Вместо того, чтобы бить в колокола.
Ведь слово «отечественный язык» в 19 веке было святым. И Ушинский, и Буслаев, и ряд великих академиков и педагогов-языковедов говорили не только о родном, но и об отечественном языке. О нем и Пушкин писал. И адмирал Шишков об этом говорил. Посмеялись и забыли. И предложили нам современный русский язык, на котором любые мнения правильны, любые сомнения поощряются. А память предков на нем вообще не звучит.
Поэтому я вижу эту связь культуры, образования, истории и духовности в словах, которые наши дети воспринимают по-одному, мы по-другому, а наши деды и отцы воспринимали по-третьему. Для них такие слова, как «память» и «Отечество», были святыми, для нас они тоже остаются святыми, а вот для наших детей и внуков они очень часто становятся пустыми. В этом все дело. Это страшно.
