Красота – это страшная сила. Настолько великая, что иногда она убивает. Когда, например, из желания быть в тренде, ты начинаешь пудриться свинцовыми белилами или носить платья из токсичных материалов. Скажете, вы не так глупы, чтобы так поступать? Ха, уверяем вас: жертвы моды думали точно так же и считали себя не только умными, но и продвинутыми людьми. Они не знали, что, торопясь идти в ногу со временем, они подвергают себя смертельной опасности...
Великий диктатор
Нельзя слепо следовать веяниям моды. В конце концов, она только предлагает. Но выбираете всегда вы – то, что вам нравится, то, что вас украшает. Под этими словами подпишется каждый. Но вот как он поступит? Чтобы ответить этот вопрос, просто оглянитесь по сторонам – повсюду вы увидите бородатых молодых людей и девушек с иссиня-черными широкими бровями. Сказать по совести, бороды идут лишь каждому пятому, всем прочим следует безотлагательно побриться. Что до бровей, то в абсолютном большинстве случаев они выступают в роли классических злодеев и похищают у юных созданий их свежесть и прелесть. Проще говоря, это полный кошмар и добровольное поголовное обезличивание! Но попробуйте что-либо доказать «племени молодому, незнакомому». «Это модно», - скажут они и сочтут беседу исчерпанной, а вас запишут в отсталые элементы.
Мода – это диктатор. А с диктаторами, какие бы приказания они ни отдавали, не спорят. И так было всегда...
Парижский зеленый
Всем хороши природные красители, кроме одного: довольно быстро ткани, ими окрашенные, теряют цвет. Три стирки назад у тебя было чудесное васильковое платье, а теперь оно напоминает бледно-голубую тряпочку. Обидно. Но, когда ты живешь в XVIII веке, еще и разорительно: каждое платье – индивидуально, одежда еще не продается в магазинах. Нужна обновка – либо шей сама, либо топай к швее. Потому-то модницы так обрадовались, когда шведский химик Карл Вильгельм Шееле изобрел зеленый краситель, который так и назвал – «зелень Шееле». Он не растворялся в воде, а потому ткани, им окрашенные, надолго сохраняли свою первозданную красоту.
Первыми новику оценили французские модницы. И скоро на улицах Парижа появилось так много нарядных дам в ярко-изумрудных одеяниях, что истинное название красителя вышло из употребления. Он стал известен как «парижский зеленый» и массово использовался везде, где это только было возможно. Им красили ткани, раскрашивали посуду и детские игрушки, даже наносили на обои! Правда, это удовольствие могли позволить себе лишь состоятельные люди: «зелень Шееле» стоила дорого. Краситель буквально озолотил промышленников, рискнувших в свое время связаться с новинкой.
Не тот Шееле
Благодарные французы даже явились к шведскому королю Густаву III, чтобы выразить свое восхищение его подданным – химиком Карлом Вильгельмом Шееле. Густав III, человек бесконечно далекий и от моды, и от науки, слыхом не слыхивал ни о каком ученом, но на всякий случай поспешил издать указ о возведении того в рыцарское достоинство. Увы, его премьер-министр тоже не знал химика, потому титул графа получил первый Шееле, который попался министру под руку: это был капитан артиллерии. Истинный герой так и остался без награды... И возможно, в том было провидение Господне.
Дело в том, что со временем люди, живущие в окружении «парижского зеленого», стали все чаще жаловаться на частые головные боли и головокружения, тошноту и пищевые расстройства, общую слабость. Дамы без видимых причин падали в обмороки. И что еще хуже – на их коже стали появляться маленькие, но очень болезненные язвы, которые отказывались проходить.
Доктора советовали в таких случаях отправляться на воды. И там горожане более или менее приходили в себя. Но по возвращении в Париж все возвращалось на круги своя!
Что же было причиной недомоганий?
Конечно же, он – «парижский зеленый». Шееле никогда не делал тайны из его состава: это была смесь меди и... мышьяка. Токсичное соединение. Сегодня оно применяется только как инсектицид – средство для борьбы с вредными насекомыми. А на рубеже XVIII-XIX веков люди по доброй воле облачались в одежды из токсичных материалов, сидели в комнатах, оклеенных ядовитыми обоями. Им простительно: они не знали об отравляющих свойствах мышьяка. Кстати, на пресловутых водах воздействие яда ослабевало лишь потому, что люди больше находились на свежем воздухе. В противовес Парижу, где публика перемещалась из одного салона с модными зелеными обоями в другой аналогичный, где подавали еду на тарелках, расписанных изумрудными красками...
Дамская шляпка
Мышьяк использовался не только как краситель, но и как консервирующее средство. А поскольку в моде были диадемы и головные уборы, украшенные живыми цветами и чучелами певчих птиц, то немудрено, что шляпники готовы были молиться на этот химический элемент. Чтобы растения не потеряли цвет и форму, мастера вымачивали их в растворе мышьяка. А таксидермисты с его же помощью предотвращали разложение птичьих тушек. На выходе, конечно же, получались шедевры. Только очень ядовитые. И пока дамы мило болтали с кавалерами, ядовитые пары окутывали обоих и сокращали дни их жизни.
Когда, наконец, человечество осознало, насколько опасен мышьяк, а это случилось только в конце XIX века, были взяты пробы со шляпок, украшенных живыми цветами. Проведя сотню лет на бабушкиных антресолях, они оставались прекрасными. И смертельно опасными: один такой головной убор содержал столько яда, что им можно было убить 20 человек. Хорошо, что мода быстротечна: если бы цветочные шляпки нужно было носить постоянно на протяжении нескольких лет, то аристократия вымерла бы как класс.
Как денди лондонский одет
По части увлечения модой господа ни в чем не уступали дамам. Взгляните на любое изображение денди образца начала XIX века. Обязательный атрибут его костюма – цилиндр. А знаете, из чего изначально делали эти головные уборы? Из бобрового фетра. Проще говоря, из бобрового или – для удешевления процесса – кроличьего меха, выделанного специальным образом. Чтобы снять шкурку с животного максимально быстро, шляпники использовали раствор, основным ингредиентом которого являлась... моча верблюда. Продукт, прямо скажем, в Европе редкий. За неимением его мастера использовали собственную мочу. Однако вот беда – не всякая одинаково хорошо себя показывала в деле свежевания кроликов. На радость шляпникам в Лондоне – а эта история случилась именно там - завелся некий поставщик, чья моча ни в чем не уступала верблюжьей. «В чем твой секрет?» - пытали мастера «донора». И тот признался, что поскольку страдает сифилисом, то лечится ртутью...
Так этот ядовитый элемент прочно вошел в шляпную практику. Со всеми вытекающими отсюда последствиями. Отравляющие пары сводили мастеров с ума – они страдали от галлюцинаций, навязчивых идей. Прибавьте к этому тремор рук, повышенную утомляемость, головные боли, кровоточивость десен и головокружения – и вы поймете, что участь шляпников была незавидной. Однако стоит посочувствовать и джентльменам, носившим цилиндры. Пусть в меньших объемах, но они тоже травились ртутью почем зря. Правда, довольно скоро цилиндры стало принято шить из фетра или атласа. Но оставались другие меховые головные уборы, которые изготавливали, в том числе при помощи ртути, аж до начала Второй мировой войны. И то - шляпным мастерским запретили прикасаться к ней лишь потому, что ртуть как важный компонент детонаторов массово потребовалась военным.
Муслиновая болезнь
Муслин. Казалось бы, что может быть в нем опасного? Тонкая воздушная хлопчатобумажная ткань - почти прозрачная, но при этом очень прочная. Чудо!.. Но это - смотря где и как его носить. У себя на родине – на Ближнем Востоке – он был более чем уместен: в жару защищал от палящих лучей солнца и в то же время не позволял перегреваться. Индианок – а в Индии тончайший муслин использовался активнее всего – он необыкновенно украшал. Когда наглухо задрапированные в муслин, они кружились в национальных танцах, то тонкая ткань не скрывала соблазнительных изгибов их тел. Англичане, колонизировавшие Индию в XVIII веке, были сражены наповал. И дружно решили, что их собственным дамам не помешает немного восточного колорита. Так муслин оказался в Европе. И тут же стал хитом. Его носили все – кто мог себе это позволить, - везде и в любое время года. Но одно дело окутывать себя «духами и туманами» в жаркой Индии. И совсем другое – в холодной Англии или Франции. Было холодно. Очень. Смертельно. Популярность муслина привела к резкому увеличению случаев пневмонии и гриппа среди женщин. В 1803 году эпидемия нанесла удар по Парижу: врачи фиксировали до 60000 новых случаев заболевания каждый день. В тот период времени пневмония даже стала известна, как «болезнь муслина».
Почему пик заболеваемости пришелся именно на первые десятилетия XIX века? Потому что модно стало носить платья из... мокрого муслина. Он становился почти прозрачным и скульптурно облеплял тело, придавая своим владелицам вид древнегреческий статуй.
Сборы на бал выглядели так: прическа, макияж, облачение в платье и... душ.
Потом бегом в карету и выход в свет – ловить восхищенные взгляды и вирусы. А куда деваться? Модно же!
Живой факел
Но одно преимущество у мокрого муслина все же было: он значительно хуже горел. В то время как дамы, облаченные в сухие хлопковые платья, вспыхивали, будто спички. Освещение-то было свечное, а платья – широченные, пышные по самой последней моде. Представьте себе общество, собравшееся в тесной гостиной: рано или поздно кто-нибудь из визитеров непременно смахивал свечку на пол или неловко задевал ее рукавом одежды. И – загорался. Иногда так быстро, что его не успевали потушить.
В 1844 году в Лондоне заживо сгорела балерина Клара Уэбстер – прямо на сцене во время выступления. Легкие и пышные балетные юбки Клары загорелись от газовой горелки, которыми в ту пору – до изобретения электричества – освещали сцену. Смерть балерины, которой было всего 23 года, освещалась во всех европейских газетах. Но этот прискорбный случай никого не заставил отказаться от хлопковых платьев. Да что там – даже занавески из хлопка никто не удосужился заменить на менее горючие! А ведь чуть ли не половина всех пожаров происходили по одной и той же схеме. Вовремя непогашенные свечи стоят у открытого окна. Ветер поднимает занавеску, та соприкасается с огнем и - вуаля – пылает дом. Все рыдают и второпях спасают имущество: меховые цилиндры и платья цвета «парижской зелени». Ведь, даже скорбя, надо выглядеть прилично!
Наталья Кувшинова
