Как сделать так, чтобы из крана текла вода, да при этом чистая, а не цвета апельсина? Почему в Пензенской области вот уже много лет не решается проблема водоснабжения, что заметил даже Владимир Путин? Спецкор газеты ВЗГЛЯД на месте убедился, что дело отнюдь не только в износе труб, насосов и водопроводных башен.
– Если ты не занимаешься инфраструктурой, то инфраструктура займется тобой. Что мы и наблюдаем сейчас, – говорит Олег Мельниченко, и. о. губернатора Пензенской области.
На третьем месте среди обращений жителей в администрацию региона – здравоохранение и ЖКХ, управляющие компании. На втором – дороги муниципального значения (с федеральными и региональными все неплохо).
А первая проблема – самая что ни на есть инфраструктурная: вода и водоснабжение. «Водный вопрос» в Пензенской области вышел на самый высокий уровень: «Прошу вас обратить особое внимание на качество воды», Владимир Путин – Олегу Мельниченко, встреча в начале августа.
С водой в Пензенской области плохо, потому что еще относительно недавно в регионе по этой части дела шли очень хорошо.
– У нас очень большое количество сетей в сельской местности, порядка 70% сел – с централизованной подачей воды, – объясняет Мельниченко. – Сети ржавые, старые, строились в 70–80-е годы прошлого века, где-то достраивались в начале нулевых. Изношенность плюс частые отключения. В результате, как говорят наши жители, вода цвета апельсина. Если она, конечно, вообще есть.
По выкладкам областной администрации, на решение проблемы с водоснабжением в масштабах региона требуется более 6 млрд рублей. Только на самые проблемные точки – их в местном министерстве ЖКХ еще называют «кричащими» – требуется миллиард рублей. И тут разговор – не про деньги как таковые: после встречи с президентом России с финансированием в этой сфере, скорее всего, будет в корне получше, чем раньше.
Один миллиард из шести запланированных – это означает, что самые срочные меры требуются почти для 20% случаев. Из серии «когда надо? Вчера». А пятая часть для оперативного реагирования – это очень и очень много.
* * *
Село Большая Елань Пензенского района – как раз из таких, из «кричащих». Рельеф – из тех, что коммунальщики называют «разуклонка»: есть улицы нижние, есть верхние. В многоэтажках на этих самых верхних улицах (а это под сотню квартир на село в 1300 жителей) воды нет с первой половины 2010-х. Когда поизносились и трубы, и снабжавшая возвышенность водонапорная башня, и насосы, подающие воду наверх.
– Чтобы помыться, надо набирать воду в час ночи, потому что к пяти-шести утра вода на верхних улицах уже заканчивается, – говорит житель Большой Елани Виталий Стариков, предприниматель и один из основных общественных активистов села. – Ходили к главе администрации, он отнекивался, даже не слышал – «это ваши проблемы». Пришлось жаловаться выше. Олег Владимирович [Мельниченко] приехал к нам в середине июля, до того прислал вице-губернатора по ЖКХ. Разобрались, посмотрели, что можно сделать. Отправили заявку на новую водонапорную башню и трубы, в сентябре начинаются работы.
Как говорят партнеры, long story short. В вольном переводе, в переложении на Большую Елань – без малого десяток лет «водного вопроса» в одном абзаце. Хотя – если бы только водного, то, наверное, и разговора бы не было.
Большая Елань – село, можно сказать, монопрофильное: при СССР здесь расположился государственный племенной завод, тянувший на себе и водопровод, и другие функции, которые ныне называют муниципальными. Госплемзавод, впрочем, работает и сейчас – значительно потеряв и в собственных объемах, и в возможностях заниматься сельской инфраструктурой. Проще говоря, управление водопроводом давным-давно ушло по назначению, в сельсовет.
– А сельсовет нами заниматься не хочет, – говорит Светлана Цапулина, тоже жительница и тоже активистка. – И не только по воде. Дорогу сюда видели? В прошлом году, когда третьим беременна была, возвращалась из Пензы. Трясло так, что чуть не родила.
– Ремонтировали дорогу… вот, в 2016 году, – показывает документы Арина Беликова. – В ноябре привезли КамАЗ асфальта. Шел дождь, они вывалили эту крошку прямо по мокрому, по осени, и закатали всюду. К весне 2017 года, разумеется, уже ничего не было.
– Лист недавно с крыши сорвало в многоэтажке, – продолжает список претензий Анастасия Антонова. – Над квартирой соседки-инвалида, прямо этим летом. Звоню в район – оказывается, дом назначен на капремонт только в 2035 году. А что делать? «Или администрация сельсовета, или сами».
– В результате пришлось самим, – говорит активист Стариков, опуская подробности общения с сельсоветом. – Дожди ведь, затапливает. Оперативно залезли на крышу, замерили, поехали в город, привезли металл, все сделали.
Собственно, поэтому в Большой Елани и образовался независимый от руководства Большой Елани актив: Стариков, Цапулина и еще несколько десятков сельчан.
* * *
– Активные люди в селах, в городах – главные помощники в работе на родине, – говорит Мельниченко. Родился в Пензе, работал в мэрии, в правительстве региона. Затем – в президентском полпредстве в Приволжском федеральном округе: сначала советником, потом заместителем полпреда. Ну и в Совете Федерации три с половиной года – тоже от Пензенской области.
– В округе, кроме Пензенской области, еще 13 субъектов Федерации, – напоминает и. о. губернатора. – По хлопотности для полпредства мы никогда не были, скажем так, самыми трудозатратными. А вот та история, которая случилась недавно, очень неприятна. Она нанесла нам всем достаточно серьезный ущерб. У людей есть обида на некоторых представителей власти, которые опозорили регион.
Формулировка обтекаемая, но прозрачная. Бывший губернатор Пензенской области Иван Белозерцев в марте был отправлен под стражу, арест ему недавно продлили до ноября. Обвинение – получение взяток от Бориса Шпигеля, главы крупного фармацевтического холдинга, который ныне также находится в СИЗО.
– Люди у нас хорошие, трудолюбивые и в чем-то доверчивые, – говорит Мельниченко. – А вот обман не простят, будут вспоминать и обманувшему, и его потомкам. Сейчас надо вернуть веру во власть, доверие к власти, гордость за то, что ты живешь в регионе. Вернуть социальный оптимизм – чтобы люди понимали, что регион перспективный, он будет развиваться, у него есть будущее. Ни молодых без этого не удержишь, ни позитивную повестку не построишь.
Если говорить о рабочих местах и развитии, то основания для позитивной повестки в Пензенской области как раз есть. Регион – основной производитель крупной запорной аппаратуры для Газпрома и прочих. Примерно четверть отечественного рынка корпусной мебели тоже заполняется отсюда. «Станкомашстрой» вполне может стать основой для крупного станкостроительного кластера. Целлюлозно-бумажная промышленность, кондитерское производство…
И чуть ли не самое главное – пензенская индейка. 155 тысяч тонн в год сейчас, а через полтора года – более 200 тысяч тонн, и 260 тысяч тонн к 2024 году. С вхождением в пятерку крупнейших производителей индейки в мире.
– Я понимаю, что теперь в тех же районах, селах наши люди достаточно критически настроены к власти в целом. Смотрят из-под дуги – «что ж от тебя-то ждать?» – возвращается Мельниченко к неприятной теме. – Да, на определенном этапе в глазах людей некоторые представители власти опозорились, потеряли доверие. Надо его возвращать. Предельной конкретикой – такой, как решение вопросов с водой и ее качеством.
* * *
Памятник Володину стоит у мемориала воинам Великой Отечественной. Николай Володин – боевой вертолетчик, Герой России, погиб во вторую чеченскую. А можно и так: уроженец Большой Елани, однокашник многих нынешних активистов, а некоторым из них еще и одноклассник.
Музей Николая Володина и Большой Елани сельчане соорудили в прошлом году – в школе, отремонтировав бывшую продленку. Построили на личные деньги, свои и земляков, уехавших в Пензу и Москву: те скидывались обильно – на жалюзи, на полы, на проектор с ноутбуком. Хватило и на полноценную версию музея для интернета, на виртуальную экскурсию по экспозиции – на 360 градусов, честь по чести.
– Сколько стоит музей, – Стариков задумывается. – Я перестал считать после 200 тыс. рублей, а там много больше было.
Тогда же жители села отремонтировали, насколько можно, детский сад Большой Елани. Детсаду полвека, капремонта не видел столько же. В результате детей отвозили в детсады соседней Пензы, благо областной центр рядом.
– Потому что страшно было в наш садик детей водить, – говорит Цапулина. – А даже после нашего небольшого ремонта ребят там стало в два раза больше, перестали их в центр возить. Было 20, теперь 41. Мы ведь не только просим, но и делаем сами. Олег Владимирович увидел наш ремонт, очень одобрил: «Молодцы, тоже поможем». Деньги выделил. Настоящий, большой ремонт начался.
– Ямы перед школой глава обещал засыпать полтора года, – вспоминает жительница Антонова. – Там дети ходили, линейки проводили, ноги ломали. Засыпал только перед нынешним приездом Мельниченко. Я понимаю, большой человек. Но почему вы не можете сделать эту работу не для одного, а для 1300 граждан?
– Есть много программ развития поселковых территорий – федеральных, региональных, – говорит Стариков. – На миллионные суммы. Главы активно вступают в эти программы, работают. Здесь же ничего подобного нет.
* * *
– Софинансирование таких программ, как «Чистая вода», обычно 70 на 30%, – объясняет Александр Осин, глава администрации Большееланского сельсовета Пензенского района. Обычный сельский глава, каких тысячи по России – с полномочиями и без бюджета. – Чтобы появилась новая скважина, я должен найти 30%, это 900 тыс. рублей. И я пытался их найти. Но где брать, когда бюджет Пензенского района – считайте, весь на «Спутнике»?
Тут надо пояснить, что в селе Засечном близ Пензы обустраивается микрорайон «Город Спутник» – задолго до того, как об одноименном проекте близ Владивостока заговорили на недавнем Восточном экономическом форуме. Действительно, город-спутник Пензы, но формально в Пензенском районе. И вся инфраструктура – тоже через районный бюджет, так что другим селам и поселкам приходится потесниться.
– Настаивай, не настаивай – а в «Спутнике» то три садика строится, то еще один, то школа на 1200 мест, то детская поликлиника, то проект новой школы на 2400 мест. Что просить у нищего последнюю торбу? – рассуждает Осин.
– Миллион в год село платит за уличное электричество, а света нет, – тут же находит контраргумент Стариков. – Вот вам и 900 тыс. на участие в программе по воде.
– 70 опорных столбов пустыми стоят, мы за свои деньги энергосберегающие лампы и реле покупали, – подтверждают жители Большой Елани.
– А почему вы не организуете ТОС (территориальное общественное самоуправление – прим. ВЗГЛЯД)? И не работаете напрямую с областью, прежде всего по программе инициативного бюджетирования?
– Во-первых, нужно согласие сельского главы, Александра Анатольевича. Просто согласие не мешать, – говорит Стариков. – Во-вторых, если мы по-настоящему развернемся, будем работать, затаскивать в Большую Елань деньги и проекты, то сразу станет очевидно бездействие сельской власти. Главе это надо?
– Ну это они немножко лукавят, – реагирует на предположения односельчан Осин. Тему лукавства, впрочем, не развивает: «Не хочу никого обижать, мы здесь все вместе живем».
* * *
Тут, однако, куда более уместен другой вопрос: почему группе активных односельчан для того, чтобы затеять ТОС и привлечь туда деньги, надо идти на поклон в администрацию села. И речь тут даже не про Большую Елань, не про Пензенский район, не про область. Федеральных масштабов вопрос, упирается напрямую в закон о местном самоуправлении.
Впрочем, для квалифицированного ответа даже из Пензы выезжать не надо. Поскольку нынешний и. о. губернатора, на предыдущей должности – глава комитета Совета Федерации, был одним из разработчиков концепции инициативного бюджетирования.
– Далеко не всё нам удалось провести в закон, – признается Мельниченко. – Но даже то, что удалось, открывает достаточно серьезные возможности для общественности встраивать свои запросы в системы местного самоуправления. К сожалению, есть в законе и коварная позиция, позволяющая тем же сельским, городским, районным главам достаточно легко отклонять проекты граждан.
Процедура отклонения таких инициатив должна быть жестко прописана – прежде всего с точки зрения защищенности таких проектов, считает Мельниченко.
– Но лиха беда начало, – продолжает он. – Даже судя по Большой Елани, движение идет в нужном направлении. По мере нарастания активности людей – так или иначе, эта коварная позиция будет пересматриваться. Просто уверен в этом.
* * *
«Глава не работает, надо решать вопрос… – Научите, как». По словам местного активиста Старикова, такой обмен репликами – между и. о. губернатора и жителями – состоялся в середине июля, когда Мельниченко приехал в Большую Елань.
– Есть главы, которые боятся и опасаются такой активности людей. Есть те, кто напрямую ей препятствует, – говорит Мельниченко, не подтверждая и не опровергая факт подобной беседы. – Есть умные главы, которые эту активность используют на благо вверенного им муниципалитета. Допустим, чтобы разбираться с нерадивыми управляющими компаниями. И не только с ними… Но вот бороться с собственным населением, его инициативами – самая большая глупость, которую только можно придумать с точки зрения системного управления.
– А самое интересное – знаете, что? После приезда Мельниченко на верхних улицах в Большой Елани появилась вода, – объявляет Стариков. – Круглосуточно, не по ночам. И напор не сбавляется. Несмотря на все проблемы со скважинами, трубами и насосами. Прямо в июле, еще до начала всех работ осенью.
– Удивительно, – замечает Мельниченко. – Прямо каким-то божественным промыслом все это произошло.
– Это разговоры просто, что он приехал, и вода появилась, – опровергает Осин. – Ведь третью скважину специально для верхних улиц мы восстановили до того, как Олег Владимирович приехал к нам. И насос приспособили. Ну да, перед приездом и. о. губернатора – но работа ведь пошла.
* * *
Стало быть, есть какие-то резервы, которые можно использовать, не дожидаясь миллиардов на федеральные программы? И, возможно, немалая часть проблем с водой связана с тем, что без волшебного губернаторского пенделя на местах дела не идут? Ни с водой, ни с дорогами, ни далее по списку; ну ладно, не растекаясь – конкретно с водой.
– Имеет место и такое, – признает Мельниченко. – Проблемы, связанные с организацией и качеством управления. Что мешало тому же главе в Большой Елани нормально обеспечить подачу воды людям? Понятно, что у него нет автоматики, что воду надо периодически включать, выключать, переключать – кстати, я дал задачу предусмотреть [в системе водоснабжения] автоматику, чтобы люди не зависели от того, пришел ли глава, переключился ли с насоса на насос. И не только в Большой Елани, конечно... Перебои с водой там и в других местах связаны во многом с тем, что местные власти просто не выполняли функции по – как это сейчас красиво называется? – маршрутизации воды.
Но по большей части все же, уверен и. о. губернатора, налицо проблема с устаревшими коммуникациями. С прогнившими водонапорными башнями. С заиленными, забитыми песком скважинами. С глубинными насосами, которым уже «в обед по двадцать лет в лучшем случае», говорит он.
– И еще: качество воды во многом определяется способами ее очистки, – напоминает Мельниченко. – В верхних пластах воды в Пензенской области большое количество железа, в глубинных пластах много фтора. Значит, либо очищать от железа, либо дефторировать. Для всего этого нужны станции, а они очень много стоят, особенно если оснащать ими всю область. Поэтому и миллиарды.
Основную задачу Мельниченко видит именно в системе работы с водой. Точнее, в создании этой системы – практически с нуля:
– Если, грубо выражаясь, у вас есть километр трубы, и вы каждый год не меняете несколько десятков сантиметров, то через 20-25 лет у вас в негодность придет вся труба. Соответственно, в масштабе региона следует понимать, сколько километров труб должно пойти на замену, сколько скважин надо почистить или пробурить. Если такая системная работа не ведется, то системные проблемы однажды – как взорвавшийся снаряд: раз! – и накрывают всех.
Теперь же, помимо станций для железа и фтора, в Пензенской области предстоит выстроить четкую, где можно, автоматическую систему обслуживания, а также замены износившегося:
– Задача на несколько лет, целиком мой вопрос, и решать его мы уже начали…
– И есть первые выводы?
– Когда качество воды накладывается на качество управления, наступает беда, – говорит Мельниченко. – Приходится массово менять башни, насосы, трубы. И управленцев.
Юрий Васильев
Фото: Кирилл Кухмарь/ТАСС
