Мы уже неоднократно публиковали материалы Лайлы Брице, матери, у которой британские службы "защиты прав детей" похитили и не возвращают маленькую дочь Катю.
В этой статье Лайла Брице делится своим опытом о том, как налажена работа бесчеловечных служб "детозащиты" в Великобритании. Читая ее информацию, стоит помнить, что в настоящий момент эта система уже почти целиком заработала и в России, в первую очередь - в Москве.
Итак, статья Лайлы, актуальная для России:
Этот сюжет, развитие дальнейших событий в котором прогнозировать еще рано, - яркий пример того, по каким шаблонам действуют не только английские СС, но и другие структуры, связанные с ними (Регламент межведомственного взаимодействия в России - ред.).
В рамках местной системы «Защиты детей» в одной связке работают: социальная служба, медицинские учреждения (GP (местная клиника, или «семейный врач», и больницы), дошкольные учреждения и школы, полиция. Я бы многое отдала, чтобы получить реальный доступ к методикам тренингов, которые проходят все госслужащие, вовлеченные в эту систему.
Считаю своим долгом предупредить всех родителей, чьи дети посещают детские учреждения и школы в этой стране (в России - тоже, ред.)
Уверена, многие из вас даже не подозревают, в какой момент бомба замедленного действия может сработать, когда власть начет охоту на вашего ребенка, прикрываясь «защитой и лучшими интересами детей». Точно так же, как эта молодая литовская мама не имела представления о том, что творил за ее спиной персонала частного детского сада, который больше года посещала ее дочь.
На днях позвонила молодая литовская мамочка, живущая в Восточном Лондоне. Имена по ее просьбе пока не называются.
«Не знаю, что делать! Вчера позвонили из детского садика, который посещает моя трехлетняя дочь, и велели срочно приехать (в середине дня). Я примчалась в садик, мне учинили допрос полицейские, социальные работники, обвинившие нашу семью в физическом насилии над дочкой.
Привязались к паре синячков. Утверждают, что малышка сказала: «Мой папа меня бьет». Она даже на родном языке еще не говорит нормально, что говорить об английском!
Она даже предложение такое составить на английском еще не может! В нашей семье никто никогда пальцем не тронул ни ее, ни старшего (7 лет) сына.
Вот фото моей дочки, крошечный синячок на лбу.. Она — здоровый, но гиперактивный ребенок, носится всюду, как все дети, иногда падает, может стукнуться, что же теперь делать?
Полицейские и социальные службы СС уже побывали у меня дома, снова с допросом, обошли весь дом, а сегодня СС с утра мне позвонили и объявили о том, что в их сопровождении я обязана повести девочку на медицинский осмотр в местную клинику.
Членов моей семьи трясет вторые сутки. Что делать? Чем это может закончиться?»
«Брать на себя ответственность за ваши решения не могу. Но я обязана сказать вам жесткую правду. Именно по такому сценарию в этой стране разворачиваются события, заканчивающиеся узаконенным похищением детей.
Вы попали под прицел Системы «защиты детей». Ничего личного, просто — бизнес. Самый радикальный, но очень жесткий совет: срочно вывезти обоих детей из страны, на родину. Я понимаю, звучит очень страшно, и решиться на это очень тяжело. Может подфартить, и вы выскочите из этой ситуации. Только не пытайтесь применять человеческую логику «мы не виновны, обвинения беспочвенны!» или просчитывать дальнейшие действия СС. События могут развиваться с вероятностью 50 на 50.»
«Мне страшно! Оставила сегодня дочку дома. СС приедут через полтора часа, визит к врачу — через два... я не знаю, как поступать. Мне очень нужна поддержка во время встречи с СС».
От подобного типичного сценария в этой стране никто не застрахован. Точно так же взяли в оборот латвийскую семью с четырьмя детьми, утверждая, что их мальчик во время допроса (без присутствия родителей и других свидетелей) обвинил папу в физическом насилии», та же схема — в ситуации с украинской семьей (5-летний мальчик падает со скутера, синяк, наутро — рапорт учителя в полицию и СС, обоих детей хватают в школе, обвиняя родителей в насилии («ваш сын сказал, мама его избивает»). Они тоже чудом спаслись бегством летом 2015.
В дверях дома меня встретили молодая мама с белым, как полотно, лицом и глазами, полными ужаса и отчаяния, ее родственница и малышка-дочь.
Образованная, адекватная женщина, потерявшая сон и аппетит, повторяет:
«За что? За пару синячков? - Мама показывает столик, о который на днях стукнулась малышка. - Мои дети растут в любви и заботе, никогда не подвергаются насилию! Как мне их защитить? Конечно, я готова ради их спасения бросить все и бежать, если придется... А что делать сейчас?»
На нашу удачу, СС решили ехать сразу в клинику и ждать маму с малышкой там вместе с переводчиком. По дороге в клинику предупреждаю маму:
«Сохраняй хладнокровие. Меня могут не пустить в кабинет к врачу, держи себя в руках, на вопросы отвечай спокойно, покажи им, что ты уверена в своей правоте и, главное, знаешь ТВОИ ПРАВА И ИХ ОБЯЗАННОСТИ. Будь осторожна с СС и с переводчиком, не скажу обо всех, но большинство переводчиков скорее примут сторону СС.
Я сама работаю фри ланс переводчиком на госсектор, и контракт с большинством компаний, на которые мы работаем, содержит жесткие условия: запрет на прямой контакт с клиентом, за нарушение — штраф в £5 000 и юридическая ответственность.
И еще один шокирущий пункт: переводчик может «стучать» на родителей, если, по его мнению, «ребенку что-то угрожает».
То есть вот так: я поработала с вами, и, если я думаю, вы «представляете опасность», могу настучать на вас СС или компании, которая вызывает меня на переводы.
Не покупайся на их улыбки и учтивое обхождение «Мы здесь — для того, чтобы помогать вам и защищать вашего ребенка».
Их улыбками выложена дорога в ад. Вот — список вопросов, которые ты должна задать сотруднице СС перед тем, как они начнут тебя атаковать расспросами.
1. Имя, фамилия, должность и служба, которую она представляет. Адрес, электронный адрес, номер телефона офиса.
2. Регистрационный номер HCPC, без регистрации в котором ни СС, ни медики не имеют права на работу (с детьми, в частности).
Затем срочно отправляешь официальные запросы в рамках закона Data Protection Act 1998 с требованием выслать ВСЕ записи о твоих детях и о тебе лично, в следующие инстанции:
1. Полиция. 2. Местная администрация. 3. Местная СС. 4. Местные клиники. 5. Больницы, в которых ты и твои дети были на осмотрах или на лечении. (Все они обязаны представить эти данные в течение 40 рабочих дней. Не факт, что предоставят ВСЕ записи, но ответить ОБЯЗАНЫ).
В холле клиники - соц.работник и переводчик.
«Это — моя подруга, я попросила поддержать меня.» - «Приятно познакомиться», - соц. работник с приторной дежурной улыбочкой протягивает нам руку. Затем она скрывается в кабинете врача и в течение 20 минут проводит инструктаж.
Ну, как же, все идет по отработанной схеме. «Не подписывай никакие бумаги, требуй объяснения! Не напрягайся и говори с ребенком на родном языке, помни о том, какой это стресс для малышки, снова — чужие люди, общение на чужом языке, усиливает ее волнение, - приходится говорить вполголоса, переводчик, сидящая рядом в холле, все «впитывает»: на ее бейджике — лого администрации района, т. е. она официально работает на местные власти (СС).
Мама обращается к переводчику:
«Я хочу, чтобы моя подруга была рядом со мной в кабинете врача во время осмотра!» - «Нельзя!» - властным тоном обрывает ее переводчик. Забавно, она явно превышает ее полномочия, показывая, кто тут хозяин. (В обязанности переводчика входит перевод, а не управление ситуацией).
СС остается в кабинете, когда врач выходит в коридор и приглашает маму с малышкой в кабинет. Пользуясь ситуацией, мама обращается к нему: «Вы позволите моей подруге пройти вместе с нами в кабинет?» … Секундное замешательство, и, к нашему удивлению, он утвердительно кивает головой. СС и переводчик явно не в восторге (свидетели нам не нужны, не так ли).
Соцработник, которая обязана показать свой бейдж, представиться, указать службу, назначившую ее, запахивает борта пальто, повернув бейдж тыльной стороной, и устраивается в кресле с ручкой и тетрадью. Я успела прочесть ее имя и фамилию (судя по фамилии, румынка или молдаванка).
В самом начале доктор просит маму подписать бумагу, ее согласие на дальнейший мед. осмотр ребенка, на проведение подробного обследования, в т.ч. сканирование и рентген.
Мы с мамой обмениваемся взглядами. Малышка, на удачу, просится в туалет, и мы с мамой вместе выходим из кабинета.
По дороге в туалет: «Подписывать мне этот документ?» - «Только если в документе доктор укажет: «обязуемся передать ВСЕ копии мед. записей, снимков рентгена и данные сканирования матери. Иначе вы потом ничего не можете доказать.»
Вернувшись в кабинет с малышкой, мама сообщает доктору: «Я подпишу, если предоставите мне потом ВСЕ копии». - «О, не гарантирую, т. к. это решать должны СС», - кивает доктор на чиновницу. - «Ее начальство будет решать, поделиться ли с вами копиями мед.записей».
СС сидит с каменным лицом, поджав губы.
Малышка продолжает носиться по кабинету и пытается выбежать в коридор: маме даже доказывать ничего не приходится, ребенок действительно гиперактивный.
Мама сообщает доктору о том, что у малышки — пониженный уровень гемоглобина, что вызывает особую чувствительность (быстрее появляются синяки от малейших случайных ушибов). Доктор задает вопросы и ведет свои записи.
Затем просит раздеть девочку до трусиков и приступает к тщательному осмотру ребенка.
Я краем глаза наблюдаю за СС, которая вытягивает шею вперед, привстает со стула и буквально впивается глазами в девочку. Это вызывает чувство неловкости и гадливости: настолько это мерзкое зрелище — несчастная мама, еле сдерживающая дрожь по всему телу, бедная малышка, которую не просто медик ощупывает, снимая даже трусики, но на которую глазеют еще три пары чужих глаз...
НА ТЕЛЕ РЕБЕНКА ДОКТОР ОБНАРУЖИВАЕТ ВСЕГО ДВА КРОШЕЧНЫХ ПЯТНЫШКА ОТ СИНЯЧКОВ. (Цитирую рапорт зав.детским садом, написанный за сутки до этого в полицию и в СС: «ТЕЛО РЕБЕНКА ПОКРЫТО МНОЖЕСТВЕННЫМИ СИНЯКАМИ)
В присутствии свидетелей доктор заявляет:
«У меня нет никаких опасений. Девочка действительно гиперактивна, подвижна, подвержена повышенному риску (синяки), я передумал отправлять ее на рентген и сканирование. Все в порядке».
В эту самую секунду СС, которая строчила непрерывно в ее тетрадке, вдруг... перестает вести запись. И закрывает тетрадь.
То есть самое важное (устное заключение доктора и свидетельство об отсутствии «многочисленных синяков» по всему телу) остается незапротоколированным.
Доктор успокаивает маму, обещает в сжатые сроки подготовить рапорт об осмотре. Перед уходом напоминаю маме шепотом: «Не отпускай СС , пока не ответит на все твои вопросы!».
И тут чиновница «включает дурака»:
«Я запишу данные моего менеджера».
Приходится проявить настойчивость:
«Напомнить ваши обязанности? Это ВЫ глазели на ее голого ребенка, лично ВЫ вели записи во время приема, и ВЫ несете ответственность за СОДЕРЖАНИЕ вашего рапорта. Вы обязаны сообщать ваши данные матери. До того, как приступаете к вашему заданию. И не вздумайте морочить голову матери, отстаивающей ее права!» - Чиновница продолжает прикидываться ветошью и записывает данные ее менеджера.
«И ваш номер регистрационного свидетельства не забудьте нам сообщить!», - говорим мы ей уже дуэтом, с мамой.
Чиновница с трудом сдерживает раздражение.
Но эту сущность явно натренировали: тупо выполнять инструкции. И с беспомощными родителями, потерявшяими почву под ногами, это обычно срабатывает. - «Хорошо, - сдается она, - вот мои данные. А номер HCPC я вам не скажу.». - «Вы явно превышаете власть. Мы с этим разберемся. Для этого есть OFSTED, HCPC, LADO. Обещаем.» - улыбаюсь я ей в глаза. Надо было видеть сгусток ненависти в ее взгляде!
После этого мы с мамочкой едем в детский сад. Нас встречают две сотрудницы, любезно соглашаются на присутствие постороннего человека при разговоре. Мама объявляет о ее решении — разорвать договор с садом.
«Я не желаю, чтобы моя дочь посещала ваш сад. Вы нанесли личное оскорбление мне, отцу ребенка (уже - бывшего партнера), а также вызвали эмоциональную травму каждому члену моей семьи, включая моего семилетнего сына, который подвергся унизительным допросам полиции и СС, который переживает: маму обвиняют в том, что она не совершала, он испытывает страх, он потерял сон, доверие к людям, я выражаю мое недовольство и намерена его выразить в официальной форме (жалобы в контролирующие вас инстанции). Я прошу прислать мне письменное извинение».
Чиновница по имени М., еще вчера исполнявшая обязанности заведующей, не меняясь в лице, говорит:
«Со вчерашнего дня я — уже не заведующая. Рапорт в полицию и СС подписала новая начальница, она вступила в должность начальника в понедельник (в тот день, когда девочка пришла в садик, в час дня (частичное посещение, на несколько часов), а я выполнила то, что должна была: мы здесь — для того, чтоб ЗАЩИЩАТЬ ДЕТЕЙ. Я не собираюсь приносить вам извинения».
Мама, нервничая, но не теряя присутствия духа, задает им вопросы, ответы на которые уже давно заготовлены сущностям во время тренингов:
«Мы ничего лично против вас не имеем. Мы — ЗАЩИЩАЕМ ВАШИХ ДЕТЕЙ». - «Представьте нам доказательства в поддержку ваших обвинений в адрес родителей!», - вступаю я в беседу. - «Ребенок свидетельствует: меня избил папа (папа не живет с семьей, но иногда приходит в гости к сыну и дочери).» - «Вы можете предоставить ЗАПИСЬ этого признания ребенка?», обращаюсь я к автору многочисленных записей, содержание которых мы с мамой увидели лишь на следующий день.
«В каждом помещении вашего садика установлены видеокамеры CCTV, покажите нам ЭТУ запись. А копию отправьте в полицию.»
В ответ — недоумение и перевод темы в другое русло.
«Мы выполняем свою работу. Если бы мы не вызвали полицию и СС, мы потеряли бы работу, к тому же СС пришли бы уже к нам»,- говорит женщина, еще вчера исполнявшая обязанности заведующей. - «СС никогда не отнимают детей, они лишь защищают их, « - тупо повторяет она мантру, которая за эти годы у меня вызывает рвотный рефлекс и саркастическую улыбку одновременно.
«О, да! Несомненно! Расскажите нам подробнее о том, как СС защищают несчастных детей. О сохраненных ими семьях.!».
Она смотрит на меня с нескрываемым раздражением. - «Или напомнить вам о том, как СС похищают детей, о принудительном усыновлении (forced adoption) и о том, что в этой стране каждые 20 минут отнимается руками СС очередной ребенок, большинство из них ни о каком насилии в семье не слышали! Продолжим?». - «Мы выполняем свою работу! Нам надо оплачивать счета и кредиты!», - огрызается дама.
На следующий день мы с мамочкой возвращаемся в этот садик. Менеджер СС сообщает по телефону о том,что он не может лично приехать на встречу. Нас встречает новая завсадиком. Я беру бумагу, ручку и на ее глазах веду запись разговора. Мама повторяет все, что она говорила накануне вечером, и просит прислать официальное извинение, заявив о решении: ее ребенок с этого дня не посещает садик.
Заведующая пытается оказать давление: «Мне жаль, что вам пришлось это пережить, но извинения от меня не ждите. Это — моя работа. И ведь ребенок очень хорошо освоился за год в садике, мы очень расстроены, может, вы передумаете и т.д.». - «Это — мое окончательное решение».
Я спрашиваю чиновницу: "Как вы объясните, что в вашем рапорте есть запись о "многочисленных синяках по всему телу ребенка", когда доктор всего несколько часов спустя , при свидетелях, обнаруживает всего пару крошечных синячков?" .... Чиновница пытается запеть старую песню о "профилактике жестокого обращения в семье и защите детей".
Мы просим чиновницу показать нам видеозапись, как доказательство того, что ребенок сказала: «Меня бьет папа».
Чиновнице нечего ответить.
Затем мама спрашивает: «Покажите мне ваш рапорт в полицию: дата, время» - «Ну, время я вам сказать не смогу»,- теперь уже заведующая включает дурака. - «Да что вы! Система всегда показывает, с точностью до минут, во сколько отправляются электронные письма! Вас назначили новой зав. Садом в понедельник, вы до этого вообще никогда не видели девочку. Однако вы отметили первый день работы рапортом в полицию и СС. Показывайте нам рапорта ваших сотрудников, сделанные в течение года о ребенке!».
Дама открывает в ее рабочем компьютере папку с рапортами о девочке. «Ну, вот, смотрите, вот, например, - она поворачивает монитор в нашу сторону. - Сегодня я, такая-то, заметила на лице девочки синяк... Когда я спросила ее, что случилось, я НЕ МОГЛА РАЗОБРАТЬ,ЧТО ОНА СКАЗАЛА. НО ВОЗМОЖНО она сказала: «Это папа меня ударил»...» - Заведующая улыбается.
«Вы даете себе отчет в том, что автор этого рапорта совершает должностное преступление? Тут четко сказано: «Я не могла понять, что девочка сказала!»,- спрашиваем мы ее. - «Да, вы правы, - с неизменной дежурной улыбкой на лице продолжает та... Я обязательно буду обсуждать это с персоналом... ну, а вот, тут, например, в другом рапорте... смотрите!»
Читаем: «Сегодня я заметила, что девочка была не так оживлена, как обычно... я увидела на ее форменном джемпере какие-то пятнышки, ВОЗМОЖНО, ЭТО БЫЛИ ПЯТНА КРОВИ». - И тут меня уже окончательно разрывает: «Покажите нам лабораторию, в которую ваш персонал отправил джемпер девочки на экспертизу пятен! Ах, у вас нет лаборатории в садике? Тогда как смела ваша сотрудница составлять подобный рапорт? Вы знаете, что вас могут лишить лицензии?».
Дама кивает головой... «Да... вы правы... это неправильно...» - «Какие еще записи велись вашими сотрудниками? Где доказательства того, что ребенок признает насилие в семье? Где еще рапорта о синяках? Вы знаете, что вы обязаны представлять доказательство каждому подобному заявлению? Увидели синяк на теле ребенка? Вы должна сделать снимок и приложить его к рапорту. Где хотя бы один снимок этого ребенка с синяками?»
И тут дама изображает удивление: «Ах, какая хорошая идея, действительно... я обязательно донесу это предложение до руководства!». - «У вас нет ни одного доказательства, каждый подобный рапорт — это лжесвидетельство, которое наказуемо уголовно!»
«Но мы действуем по принципу «лучше переусердствовать, чем пропустить реальное насилие в семье!», - ничтоже сумняшеся заявляет заведующая.
«Ну, да, мы наслышаны о том, как власти «защищают» детей, которых реально надо спасать: Бэйби Пи, Дэниел Пелка, дети, умиравшие на глазах у СС, полиции и т.д.».
«Вот-вот! - с энтузиазмом подхватывает дама. - Бедные детки... умерли такой страшной смертью!»
Мама уже с трудом сдерживает гнев: «В течение года ни один воспитатель, няня, никто никогда не высказывал тревоги по поводу моей девочки. НИ РАЗУ. Если у персонала были какие-то вопросы, тревоги, почему же мне всегда возвращали в конце дня ребенка с улыбкой: «Все в порядке, никаких проблем!»? В ответ — молчание.
Другими словами, на протяжении года за спиной у ни о чем не подозревавшей мамы персонал садика регулярно строчил рапорта, в которых содержалась откровенная ложь, из которых следует: ребенок в опасности, ребенка надо защитить от семьи!
И при этом мать даже не ставится об этом в известность!
И тут, ах, какое совпадение, - новая заведующая отмечает первый день в должности рапортом в полицию и СС, ретиво выполняя чьи-то указания сверху: именно в эти дни на веб-сайте Министерства образования объявлено о новой эскалации в системе, мощном финансировании, создании новых агентств по семейному устройству сирот и т.д..
И маму уже прессует целая команда «защитников». Девочка, кстати, из той самой, «ходовой» категории: белокурый голубоглазый ребенок.
В конце беседы мама требует выслать ей все записи, рапорта, хранящиеся в системе садика, и повторяет: «Мой ребенок больше не переступит порог заведения, в котором творится подобное!».
Позже мама звонит менеджеру СС, который сообщает: «Я читал рапорта доктора, все в порядке. Теперь мы с вами проведем оценку условий жизни ребенка (assessment - ред)».
Это вызывает у мамы очередную волну паники. «Какую оценку?» - «Я вам расскажу, когда навещу вас дома», - сообщает менеджер. Я советую ей срочно рассылать запросы на рапорты, записи, а также перевести общение с властями исключительно в формат переписки (телефонный разговор к делу не пришьешь).
На протяжении нескольких дней СС пытаются набиться к маме в гости, не давая прямых ответов по поводу осмотра и оценки условий жизни ребенка. «Пришлите мне ссылки на закон, который дает вам право навязывать мне какие-либо проверки без моего согласия», - пишет мама. В ответ пока — молчание.
Точка в этой истории еще не поставлена. Но маме хватило всего несколько дней шока, ужаса и потрясений, для того чтобы принять решение: увезти девочку в Литву к бабушке и дедушке. Пока девочка еще в Англии, мама просит не называть ее имя.
Я бы настоятельно советовала родителям: не дожидайтесь, когда точно так же придут за вашими детьми, для начала потребуйте ВСЕ записи о ваших детях, составленные персоналом садиков и школ. Закон Data Protection Act 1998 – ваш помощник (в России - Закон о защите персональных данных. - ред.). И, конечно, желательно никогда не общаться с людьми этой системы в подобных ситуациях без свидетелей.
P.S. Мама дала разрешение опубликовать данные частного сада, в котором все произошло. Для тех, кто считает, что это - очередные "страшилки".
Jungle Monkeys Day Nursery
8 Oaks Ln, Ilford IG2 7PL
Берегите ваших детей. Будьте бдительны!
Лайла Брице
